Виктория Лебедева. Как он будет есть черешню?
Опубликовано в журнале Урал, номер 6, 2021
Виктория Лебедева. Как он будет есть черешню? — М.: ИД «Городец», 2020.
Коренной мотив книги Виктории Лебедевой вечен — внутрисемейные отношения, столкновения отцов и детей. В заглавной повести мы имеем дело с практическим воплощением одного из распространенных родительских страхов дня сегодняшнего: что делать, если твоего ребенка «загребли» в полицию и «шьют» дело? Вчерашнего школьника Ваньку «принимают» с наркотиками — приятель подставил, попросив мальчика из хорошей семьи купить для него дозу. А дальше — следствие, суд и приговор.
О том, каким же будет приговор, автор скажет уже в самом начале повести — этой интриги в произведении нет, все-таки оно не о полицейской и судебной системе, а о чувствах родителей, и прежде всего матери, поочередно проходящей все земные круги ада. Впрочем, и о системе тоже: задержали с наркотиками — ты априори виновен, только-только окончил школу и готовишься поступать в университет — снова минус в карму, ибо ты считаешься безработным, а уж если твое уголовное дело успели документально оформить, стоит забыть «о том, что можно запросто откупиться», вот если бы до… Постоянно идут параллели своего и чужого опыта: что пишут на интернет-форумах с соцсетями и как обстоят дела в реальности.
Черешня, вынесенная в название повести, становится символом. Дома, на свободе, ее можно есть сколько угодно, а вот за решеткой… Когда мама купит сыну его любимой черешни, папа и задаст тот самый вопрос: «Как он будет есть черешню? Где он ее помоет?» Но даже мытую черешню передать Ваньке не разрешат. Следователь с неназванной, но легко считываемой интонацией спросит: «“А говнище после нее потом куда?” Говнище — это он про косточки, а не чтобы обидеть». «Запрещенная» черешня — символ материнского отчаяния, поражения в абсурдной с точки зрения здравого смысла борьбе. Автор разными способами подчеркивает алогичность правил вынужденного боя. Получается, что честному человеку честно играть в изначально нечестную игру попросту нельзя. Также нельзя, хоть и очень хочется, сказать себе киношное: «Я подумаю об этом завтра». Материнские тревоги и бесчисленные мысли о будущем сына обернутся победой, пусть и условной, однако вместе с приговором останется точно подмеченное «ощущение, будто случайно обыграл уличного мошенника в наперстки».
В романе «Без труб и барабанов», занимающем значительную часть книги Виктории Лебедевой, будут и победы, и поражения. Это семейная хроника, события которой растянулись на полвека, начиная с конца 1960-х годов и до наших дней. Автор знакомит читателей с судьбами двух сестер с «пушкинскими» именами Татьяна и Ольга. Как и в случае с повестью «Как он будет есть черешню?», Лебедева начинает с конца, в первых же абзацах романа объясняя, что сестры не общались несколько десятилетий. Мы сразу понимаем: между ними давний разлад, но с чем он связан? Об этом в ретроспективном ключе писательница и расскажет. Роман основан на принципе двоемирия: Татьяна и Ольга противопоставляются по всем фронтам. Одна — «папина» дочка, вторая — «мамина». Одна решительно отторгает все чужое, вторая его с легкостью принимает. Одна постоянно отстает от времени, вторая всегда идет в ногу с ним и даже опережает. В первой и последней частях романа жизненные пути сестер слиты воедино, между ними — персональные портреты героинь.
Ольга в студенческие годы вышла замуж за Мартина, приезжавшего в СССР учиться по обмену. Вместе они обосновались в Чехословакии, где у пары появились дети, а спустя годы и внуки. Сегодня у них маленький семейный бизнес и счастливая европейская жизнь. Татьяна Александровна живет в родном провинциальном городке. Муж давно спился, с дочкой и внучкой постоянные конфликты, приходится экономить каждую копейку, да еще и коллекторы-«вышибалы» требуют погасить взятый бывшим зятем кредит. Авторский приговор понятен. При этом Ольга в свои шестьдесят с лишним остается просто Ольгой, а Татьяну Александровну писательница начинает называть по отчеству. Подчеркнуто важное отличие и в момент встречи сестер после долгой разлуки: «Ольга удивлена была, как плохо выглядит Таня, намного старше своих лет», Таня удивлена, «как молода и свежа» Ольга. Неужели причина таких разительных контрастов в том, что Ольга когда-то переехала в Европу, а Таня осталась в советской империи? Отнюдь. Для Лебедевой важна в первую очередь психология персонажей, а не разделение на своих и чужих. Современная Татьяна кажется упрямой старухой, воспитавшей по своему образу и подобию столь же недовольную миром и собой дочку и теперь взявшаяся за внучку. «Таня, пропустившая оттепель со всеми ее надеждами, прозубрившая ее за школьной партой, так и останется непрозревшей — это часто случается с людьми, слишком уверенными в собственной правоте и не умеющими слушать, наблюдать и делать выводы. Она отстанет от времени ненадолго, на каких-нибудь пять-десять лет, — да так и не впишется в реальность по-настоящему и навсегда пребудет одиночкой, белой вороной, вызывающей улыбку, раздражение и жалость. Максимализм и упрямая инфантильность так никогда и не дадут ей сделать циничную комсомольскую карьеру. Только в начале девяностых Таня признается себе, что прожила нелепую жизнь и осталась у разбитого корыта, как старуха у Пушкина, которая, по сути, пострадала тоже от великого самомнения, а вовсе не от жадности». То есть дело не в стране, а в типе личности. А любые попытки противопоставить себя другому для личности губительны. И совсем не важно, где этот человек живет и каких идеологических взглядов придерживается. Так, у Татьяны в романе есть двойник — свекор Ольги Мирек. Лебедева намеренно перенесла время начала действия романа в конец 1960-х — начало 1970-х, а Мартина и его семью сделала чехами. История, как это и принято в семейных сагах, служит повествованию важным и неотъемлемым фоном. Для Мирека нелюбимая сноха — «агрессорка», представительница «русских оккупантов», пробравшаяся в его дом. Выбор Мартина Мирек не принял.
В отношениях отцов и детей и в романе, и в повести, которые вошли в книгу, Лебедева делает общий акцент, на который стоит обратить внимание. И восемнадцатилетний Ванька («Как он будет есть черешню?»), и столь же молодой Мартин («Без труб и барабанов») на первых порах инфантильно воспринимают происходящее с ними как приключение. Оказаться за решеткой, стать чуть ли не киногероем — для юноши это неповторимый опыт, романтика. А для родителей — трагедия. Мир в повести мы видим глазами мамы. Но что, если посмотреть на этот мир со стороны? Вспоминается одно из выступлений популярного standup-комика Руслана Белого, в своих номерах нередко обращающегося к собственному армейскому прошлому. Однажды он рассказал о сослуживце, к которому каждые выходные в часть приезжала мама. И рядовые наблюдали, как мама через прутья забора с ложки кормит сына супом. Чувства мамы можно понять и принять. При этом столь же легко понять и принять совсем иные чувства стороннего наблюдателя. Желание Мартина учиться в Советском Союзе и выбор русской невесты — на первый взгляд лишь юношеский вызов отцу, ненавидевшему коммунистов.
Ключевой образ-символ в повести Лебедевой — черешня, в романе таким образом-символом становятся палки для скандинавской ходьбы. Ольга приехала с ними к сестре после сорока лет разлуки в Военград. Но в провинции эту забаву не поняли. И для колоритных тетушек у подъезда, и для Татьяны это — чужое, непонятное, вызывающее желание банально пошутить в стиле: «Палки взяла, а лыжи дома забыла». Татьяна очень похожа на главную героиню романа Марии Голованивской «Кто боится смотреть на море» Майю — та тоже упорно отторгала все иное, даже если это иное было сладким и приятным. Голованивская свою Майю не пощадила — Лебедева же дает Татьяне шанс. По нынешним временам услышать мнение инакомыслящего и признать, что он хотя бы в чем-то прав, — это уже поступок.
А там и до действия недалеко.