Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 5, 2021
Мария Леонтьева (1988) — по образованию арт-эксперт, участница археологических экспедиций в Старой Ладоге, Ростиславле и др. Организатор Фестиваля интересной поэзии «Собака Керуака». Живёт в Санкт-Петербурге.
***
Вода непроходима и огромна,
Вчера казавшаяся птичьим сном лишь.
Вернёшься в дом, не узнавая дома,
Обнимешь ночь и никого не вспомнишь.
***
Выдох без вдоха, в тамбуре поцелуй.
Стынет под взглядом смерти твоей земля.
Чёрным зрачком по чёрному дну рисуй
Белые полосы — долгой дороги для.
Льдом отменить размеренный ход реки.
Нежность рассыпать тонкой сухой крупой.
Небо достать, не поднимая руки.
И говорить эту жизнь, говорить с тобой.
***
Я ехал один по огромной стране.
И вёрсты, и ели неслись напролом.
Попутчик безликий, склонившись ко мне,
За здравие начал, а кончилось злом —
Стаканы достал, зачирикала речь.
Ночь с той стороны прижималась к стеклу,
Хотела на полку со мной прилечь
Поближе к оставшемуся теплу.
Дорога моя, прояснись, покажись,
Колёс монотонный речитатив…
Куда ты уходишь, попутчица жизнь,
Себя из меня навсегда исключив.
***
Самый долгий путь — через воспоминания,
Самый короткий — через небо.
***
Тает снег на бронзовых плечах,
Новый выпадает, остывая.
Сверху снится улица другая,
В прикипевших к сердцу мелочах.
Таял снег в прихожей к Рождеству,
Шёл четырнадцатый, падая в окопы.
Ветром уносило дым и копоть,
Как потом — засохшую листву.
Перейдя через проспект во сне,
Он взойдёт на постамент и снова:
Век двадцатый — гнутая подкова.
Снег ложится, и не тает снег…
Тризна
Лучше никого не знать, чтобы им не умирать.
Мы остались молодыми, молодыми, как тогда.
Ты глядишь сюда сквозь сон, в памяти растёт дыра.
И гудят, гудят над нами для чего-то провода.
Слушай, друг мой, приезжай, ты не верь, что не звала:
Волховстрой, вокзал, автобус, вот и свиделись, привет.
В сердце чёрная стрела, у раскопа два стола.
Ты теперь уже не с нами, ты в другой костюм одет.
Сверху мёртвые глядят, а живые смотрят вниз,
Ничего не говорите, я всё выскажу за вас.
Если под окном стоишь — веткой дерева кивни.
Мы не умерли, конечно, просто смерть попала в глаз.
Ты моргай, моргай, моргай, никого не узнавай:
Каждый, кто сюда приходит, кем угодно окажись.
А придёт твоя пора, отшуршит твоя трава,
Слово колдовское молви и землёю обернись.
***
Закончился билет, другого больше нет,
На весь на белый свет всего один билет,
Счастливый твой билет, последний твой билет —
Прозрачный мотылёк в огне минувших лет.
Город-шар
Снег падает — становится теплей,
Снаружи — нет, а на душе так, словно
Идём по воздуху и говорю тебе
Единственное созданное слово
Про мир, и миф, и город-шар, а в нём
Летят снежинки, в площадь упираясь
Хрустальными носами, и огнём
Горит зима, никак не прекращаясь.
За крайним домом ничего, зато
Всё — пух небесный и весёлый морок.
Попавшие под временной каток
Не очищают с мандаринов корок.
Иди по воздуху, пока прозрачен он,
Не омрачён случайными смертями
В конце строки, где смысл заключён
В остывший снег, чтоб собирать горстями.
Нервное
Это происки лета: засушивать тонкий цветок,
В нервных пальцах измятый при чтении,
Останавливать время при помощи нескольких строк
И скользить по течению
В край, где нет ничего, не представить и не обойти,
Попытаешься мыслью коснуться — и тает видение:
Будто нет ничего, кроме данного Богом пути
От забвения в стихотворение.
Это происки лета: засушивать тонкий цветок,
Сохранять для чего-то фактуру, и образ, и запах.
Прах, с водою смешавшись, впитается в тёплый песок,
В шар земной необъятный в цветных аккуратных заплатах.
Слово гаснет во тьме, ускользая из данности в небыль,
Так больные в угрюмых палатах в бинтах своих — латах
Понемногу уходят на небо.
Краткий день отгорел, и бессмысленно время ругать,
В книге — бледный цветок, под землёй засыпают коренья.
Но возьмет незнакомая и неземная рука
Твой засохший цветок из забвенья.
Черты
Твои черты проступят сквозь века
И отзовутся пламенем во мне.
Их отразит безликая река
В оправе переливчатых камней.
Волна, спеша на берег, отразит
Драккар, прошедший тысячи морей.
Вся нежность переплавится в гранит
Несокрушимой крепости моей.
Свет некогда погасшего костра
Стократно повторяется во снах.
И я решу, что не было утрат,
Твои черты за тень свою признав.