Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2021
Елена Данченко — поэт, прозаик, переводчик, журналист. Окончила факультет журналистики КГУ (Кишинёв). Автор 6 книг стихов. Печаталась в журналах «Урал», «Дружба Народов», «Новая Юность», «Знамя», «Смена», «Москва», «Иностранная литература», «День и Ночь», «Зарубежные Записки», «Дарьял» и др.
Расстояние от нашего голландского жилья до испанской дачи приличное — 2400 км; мы обычно добираемся за четыре-пять дней. Маршрут лежит вдоль крупных испанских городов, и в один из них — а именно в Таррагону — мы впервые заехали, чтобы переночевать. Остановили машину на свободном месте на тротуаре в 50 метрах от гостиницы, взяли чемоданы и пошли. Справа на фоне современных флэтов1 увидели… остатки римских домов и колонны… Оглядевшись, мы поняли, что город полон сокровищ, и решили во время следующей поездки остановиться здесь на пару дней и осмотреть хотя бы основные достопримечательности.
Приближаясь к Таррагоне во второй раз, мы увидели огромный, висящий над ущельем мост, который при ближайшем рассмотрении оказался римским акведуком. Сидевший за рулем Янрик заинтересовался зрелищем, и, не доехав до места назначения несколько километров, мы остановились у смотровой площадки, чтобы почитать доски с рассказом об этом чуде древнего мира. Прочитанное нас поразило, и мы решили сходить на мост. Акведуку почти две тысячи лет, он построен в первом веке нашей эры, когда Таррагона называлась Таррако, и была она столицей римской провинции — Хишпании. Название провинции стало названием страны, а название города почти не изменилось.
Во времена правления императора Августа столица бурно строилась, и развивающемуся городу требовалась вода. В городе уже были построены два акведука, один набирал воду из реки Франколи, а второй — из реки Гая. Для обеспечения жителей водой римляне использовали естественный уклон местности, но воды все равно не хватало, потому что в городе были участки, на которые невозможно было подать воду. Городские власти думали-думали и решили построить мост, соединяющий два холма, — задумка по тем временам более чем смелая — нужно было построить мост более 200 метров в длину. И акведук Ферререс длиной 217 метров и высотой в максимально высокой точке 27 метров был возведен. Акведук, известный в народе как «Мост дьявола», овеян легендой, которая рассказывает, что мост сооружали дважды. Когда он был построен в первый раз, поднялся сильный ураган и смёл сооружение. Архитектор воскликнул тогда в отчаянье: «В этом чёртовом месте никто не сможет ничего путного построить, разве что только сам дьявол!» Дьявол тут же объявился и предложил архитектору построить мост всего за одну ночь, пообещав, что мост простоит тысячу лет, но потребовал оплаты за свой труд. Нечистому предложили огромное по тем временам богатство — тридцать мешков золота, но он отказался и попросил всего лишь… душу первого испившего воды из нового акведука. За ночь мост был построен, но первым испил воды осёл. Дьявол был недоволен, но ему пришлось забрать душу осла (если она у него есть), поскольку уговор не был конкретизирован и дьявол забыл уточнить, что именно человек должен выпить воду первым.
Так человек обманул дьявола. А мост стоит и прекрасно себя чувствует вот уже две тысячи лет… С 2000 года он внесен во Всемирное наследие ЮНЕСКО, поскольку является одним из немногих отлично сохранившихся древнеримских акведуков. Шедевр той же архитектуры, всемирно знаменитый Пон-дю-Гар, расположенный во французском департаменте Гар, длиннее на пятьдесят восемь и выше на двадцать метров, но я бы не сказала, что он сохранился лучше (мы и его видели). Из самых крупных и знаменитых есть еще акведук Валента в Стамбуле и акведук в Сеговии. Валента — самый длинный из сохранившихся — в километр длиной, а сеговский насчитывает в длину 728 метров. Но из всех перечисленных акведуков, разумеется, внесенных в списки объектов ЮНЕСКО, самым известным почему-то является Пон-дю-Гар — срабатывает мастерская французская реклама.
По «Мосту дьявола» мы немного прошлись, поскольку воды там уже нет. Он соединяет теперь две части красивого и диковатого парка, в котором тоже есть что посмотреть. Например, там лежит памятный камень и стоит колонна с крестом. Есть еще более красивая колонна с ангелом на вершине — памятник погибшим в осаде 1811 года, когда Испания была оккупирована французами. Рядом стоит неплохо сохранившийся средневековый дом с винным погребом, а в доме том какое-то время жили братья Пуиг-и-Вальс, с именами которых связаны более современные таррагонские архитектурные памятники.
Мы посмотрели только одну часть парка и мост полностью не прошли, потому что километров в тот день проехали изрядно. Вернулись к площадке, на которой стояла наша машина, и покатили в Таррагону. В этом городе мы облюбовали маленький отельчик, переделанный из жилого каталонского дома, с французским почему-то названием «Пигаль». Отель находится на узкой улочке в центре города. Сделав качественный евроремонт, хозяин сохранил нетронутыми аутентичные кафельные полы столетней давности, рассохшиеся балконные ставни, старинные зеркала, прикроватные столики и даже спинки от кроватей в некоторых номерах. Жаль только, что хозяин покрыл деревянные потолки с балками гипсом — гипс выделяет воду при высокой температуре, сохраняя помещения в случае пожара, но гипсовые потолки смотрятся безобразно. В коридорах стоят чемоданы примерно 50–60 годов, есть и более старые, внизу находится кухня-столовая, где можно съесть свою еду: позавтракать, пообедать и поужинать. Там есть все необходимое: чайник, кофеварка, микроволновая печь, холодильник, кухонная и столовая посуда. Большой старинный стол покрыт клеенкой, везде царит идеальная чистота. Кухонька пока закрыта из-за ковида, и еду можно лишь разогреть или удовольствоваться салатом, бутербродами и чаем тире кофе.
Итак, у нас оказалось всего два дня в распоряжении. С парковкой в Таррагоне напряженка, наша машина стояла в платном гараже, поэтому на следующий день мы предпочли отправиться в самый центр города на такси. Хотя отель «Пигаль» и расположен в центре, но исторический центр находится внутри высокой городской стены, очень древней. Таксист привез нас к кафедральному собору и объяснил, как оттуда добраться до древнеримского города.
Мы вышли из машины и, задрав головы, вcтали перед собором со ступенчатыми стрельчатыми арками, под каждой из которых расположены крупные фигуры апостолов и девяти пророков. Скульптуры полукружьями стоят по сторонам собора, а перед главными воротами расположен столп, увенчанный скульптурой Богоматери с младенцем. Что всегда удивляет в Испании, это непомерная огромность храмов на маленьких площадях старинных городов, храмы как бы втиснуты в город с большим трудом, так что кажется, близлежащие дома трещат от напряжения — ну, как если бы слона поместили среди термитников. Увидеть испанские соборы во всей красоте не хватает перспективы, и центральный таррагонский собор Святой Теклы — не исключение.
История собора насчитывает 2200 лет, и находится он в самом центре исторической части города, на холме. В 218 году до рождения Христа на этом холме построили штаб-квартиру римской армии в Хишпании. Местечко, а впоследствии и город Таррако начал расти вокруг «генштаба» римлян. В 15-м году уже нашей эры римляне построили храм, посвященный императору Августу. Остатки того самого первого храма были найдены не так давно — двадцать лет назад, во время реконструкции собора. После падения Римской империи с 382 года на этом месте появилось святилище вестготов2, древнегерманского племени; считается, что они — одни из предков современных испанцев. В период заселения Пиренейского полуострова арабами на этом месте возникла мечеть. В 1154 году в Таррагоне появился первый католический епископ Бернат Тот, монах-августинец из Авиньона.
В каком году был заложен новый готический собор, неизвестно, но по документам выходит, что не раньше 1171 года. Он был задуман как крепостное сооружение, с крепкими стенами и бойницами. Окна располагались высоко, чтобы быть вне досягаемости противника при осаде города, а окна, которые можно сейчас увидеть в апсиде3, были построены спустя три столетия. Таррагонский собор оказался настоящим средневековым долгостроем — его возводили сто пятьдесят лет, это было связано то со сменой архитекторов, то с нехваткой денег, то с эпидемией чумы. В шестнадцатом-восемнадцатом веках к собору пристраивались часовни в разных стилях — готические, ренессансные, барочные.
Чтобы понять, как собор выглядит, его надо обойти по периметру, а для этого надо довольно долго идти по улицам. Обходить собор мы не стали, а зашли внутрь. В соборе есть что посмотреть: в главном зале по центру находится, разумеется, орган, хоры, алтарь пятнадцатого века с барельефами, на которых запечатлена жизнь святой Феклы из города Конья (современная Турция), мученицы и ученицы апостола Павла. По бокам от главного, огромного зала расположены капеллы — часовни, посвящённые другим святым. Особенно красива капелла Святых Даров, в ней по центру находится что-то вроде нашего иконостаса, богато украшенного золотым орнаментом. Справа от условного иконостаса можно увидеть гробницу Хуана Арагонского, архиепископа Таррагоны в четырнадцатом веке. За алтарем находится главная ризница и дарохранительница. В некоторых капеллах можно увидеть спуск под землю, в подвальные помещения. Там тоже находятся часовни, красиво убранные и украшенные. Спускаться туда по лестнице необязательно, в потолке помещений находятся большие окна-витрины, одновременно служащие полом на первом этаже. Сквозь них можно увидеть убранство часовен.
Потом мы вышли на галерею монастыря, примыкающего к собору. Такие галереи до того я видела только в художественных фильмах, а тут — впервые наяву и почувствовала себя героиней средневековой драмы. Галерея, которую называют клуатром, обрамляет внутренний сад монастыря. В начале второй половины сентября в Испании все еще нестерпимо жарко, а в галерее — прохладно и полутемно… По бокам галереи — большие незастекленные зарешеченные арки, над ними — круглые окна-розы. Потолки галереи высокие и стрельчатые, в перспективе собираются визуальными гармошечными складками. Слева внизу, по всей длине стен, сделаны лавки-сидения из камня — можно посидеть в тишине и покое и помолиться. Справа — из этого же камня подобие подоконников под арочными окнами. На них стоят горшки с цветами; все они ухожены, листья свежи и промыты. Внутренний двор монастыря удивительно красив и так же ухожен. В центре расположен фонтан, в котором обитают золотые рыбки и черепахи. По бокам — клумбы с пышными розами, деревья, кусты. Все растет по линеечкам, кусты пострижены в виде шаров и яйцеобразных объектов. По периметру клуатра также находится несколько капелл, в одной из них — капелле святых Раймунда и Магдалины — можно увидеть часть археологических раскопок, обнажающих храм древности.
Из галереи мы забрели в музей собора, который расположен в бывшей трапезной каноников. В музее выставлены предметы предыдущих цивилизаций, найденные при раскопках на территории собора, произведения искусства, в основном религиозного. Римские амфоры, сосуды для оливкового масла, римские светильники, куски римской мозаики, обломки украшений древнего храма — резьба по камню, монеты, иглы, некоторые предметы обихода, части небольших античных скульптур, средневековые скульптуры и гобелены. Одна их них поражает — это скульптура 13–14 веков Богородицы, кормящей молоком младенца Иисуса. Подобное изображение сложно представить в православном храме: у девы обнажена грудь, к которой приник младенец. Рыжеволосая голова ее покрыта, на живом лице улыбка. Брови приподняты в недоумении, в огромных глазах — затаённая грусть. Скульптура так и называется: «Богоматерь молочная». Давшая жизнь новому, невиданному доселе человеку, питающая молоком и напитавшая им не только Иисуса, а и всех нас, живущих на земле и спасенным им, — удивительная метафора небольшой деревянной фигуры…
В сувенирной лавке при соборе продаются не только католические четки и предметы западного религиозного культа, но и православные иконы. На позолоченных досках лики Христа, Богоматери, а на одной из них редкая в православии композиция: Дева Мария, младенец Иисус и усыновивший его плотник Иосиф… Нигде и никогда мы не видели иконы с изображением Святого семейства: глава семьи не состоял в особом почете у христиан, церковь и вспомнила-то его спустя десять веков после смерти. Позже мы узнали, что такие иконы есть, но изображения одного только Иосифа — совсем уж большая редкость. Он всегда либо с приемным сыном, либо в составе семьи.
Выйдя из собора, мы пошли по улицам древнего города. Улицы узки, как ленты, — на них почти не разминуться с прохожим, который идет вам навстречу, разве что прижавшись к стене. Соседи могут легко поздороваться за руку, не выходя из дома, а просто выйдя на свои тесные балконеты (это очень узенький балкончик, в полшага шириной и в два с половиной шага длиной, — на нём можно выкурить сигарету) или выглянув в окна. На улицах внутреннего города в фундаменты домов встроены самые настоящие античные колонны. Здесь же можно увидеть куски балок с арабской вязью. Проходя, мы видим Espacio Creativo — Дом творчества и не понимаем, как люди заходят внутрь через дверь примерно в две трети очень среднего человеческого роста, — мне, к примеру, пришлось бы согнуться в три погибели, а во мне не так и много по современным понятиям: метр шестьдесят девять.
В домах на первых этажах крохотные окна величиной с ученическую тетрадь. На окнах чугунная решетка с символическим изображением чего-то, что нам неизвестно. Средневековые улицы изгибаются и выходят на более широкую, уже проезжую часть. Там находится площадь, которая, в моем русском понимании, совсем не площадь, — что это за площадь в несколько квадратных метров, да и то, чтобы на нее попасть, нужно пройти ряд ступенек наверх? Наверху — прилепившийся к стене фонтан, обрамленный кучерявой растительностью. Проезжая часть ведет вниз, и мы стекаем вниз вместе с улицей. Когда мимо нас проезжают машины, приходится прижиматься спиной к стенам — тротуар практически отсутствует, кое-где есть только его намеки. Прижимаемся в буквальном смысле — то ли к средним векам, то ли к древнеримской эпохе.
Улочка выводит нас к очередной небольшой площади, из которой можно выйти за пределы крепостной стены. На площади стоит здание Вольта-дель-Пальоль. Часть постройки относится к римскому времени — это неплохо сохранившийся свод галереи, примыкающей к фасаду здания, и когда-то он служил опорой для второго этажа. Само здание моложе. В пятнадцатом веке в нём был монастырь доминиканцев, в шестнадцатом его использовали как амбар для хранения, а также для продажи и покупки муки (отсюда и название здания и площади — Volta del Pallol, что в переводе с каталонского означает «Свод для хранения муки»). В семнадцатом веке здание вернулось к доминиканцам, в восемнадцатом снова превратилось в склад — теперь уже древесины, который трансформировался в склад муниципальной бригады уже в начале девятнадцатого века. Теперь в здании находится музей, где представлена модель римского города второго века нашей эры. В музей мы попасть не сумели, он оказался закрыт по непонятной причине (в тот день в Испании не было ковидного локдауна). Удивительно, что в Таррагоне римские стены вплетены в более поздние постройки, и новострой гармонично поднимается рядом с римскими колоннами и остатками стен древнего города, что в фундаменты домов встроены финикийские и арабские камни с письменами, — и это не архитектурный фьюжн, а символ взаимопроникновения эпох, причем в буквальном смысле…
К камням галереи двухтысячелетней давности можно прикоснуться. Мы прикасаемся, гладим камни и думаем о том, что Иисус Христос не так уж давно родился, и что он был вполне реален, как вот эти камни — его ровесники. Под римской галереей стоят столики кафе. Садимся на шаткие стульчики, из кафе напротив, заметив нас, выходит официант.
— Dos cortados, por favor4, — заказываем кофе.
Официант кивает головой и идет выполнять заказ. Легкий ветерок перебирает жесткую шевелюру растущего рядом кипариса. Мы молча и ошалело смотрим на камни — ровесники Спасителя.
Самая центральная часть города, место, где находится кафедральный собор, узкие улочки, дом с встроенной древней стеной — Пальоль, рядом с которым мы пили кофе, называется Парт Альта. С запада Парт Альта окружен римской стеной. Стена эта — страшно представить! — была сооружена ещё во втором веке до нашей эры, когда Таррако был базой римский войск во время второй Пунической войны. Мы выходим из ворот этой мощной оборонительной стены и идем вдоль неё. Башни, построенные древними римлянами, хорошо сохранились, на камнях можно различить надписи двухтысячелетней давности, тут и там встречаются оружейные и орудийные позиции — они относятся уже к средним векам. Что интересно, нижняя часть римских стен еще более древняя — это остатки мегалитических сооружений. Стена идет не прямо, а образует углы, а в углы встроены гладкие бетонные треугольники, как мы правильно догадались, для того чтобы прохожие не мочились по вечерам и ночам в древние римские и мегалитические камни. Справа по ходу раскинулся вполне современный парк, оттуда доносится пение испанской рок-певицы — идёт репетиция концерта. Мы шагаем по проспекту Римской империи в сторону моря.
Мы прошли проспект, ряд улиц и оказались в римском Форуме — он находился на полпути между административным центром и портом. «Мы, оглядываясь, видим лишь руины. Взгляд, конечно, очень варварский, но верный», — цитирую Янрику Бродского по-русски и перевожу на нидерландский. Варварскими своими взглядами мы обводим руины некогда монументальных сооружений: сохранившийся с древних времен участок улицы, фрагменты римских колонн, остатки фундаментов, остатки древней базилики, построенной во времена Августа, развалины городского казначейства и колонны — всё, что осталось от храма, посвященного Юпитеру. В проеме портика синеют стеклянные балконы вполне современного здания… В синеве стекла переливается солнце.
Дальше мы спускаемся к морю, у которого раскинулся целый комплекс римских общественных зданий — цирк, амфитеатр, остатки римских домов, колонны, рыночные арки и многое другое. Таррагонский цирк был построен в первом веке нашей эры, во времена императора Домициана. Он был размером 305 на 100 метров, вмещал 25 000 зрителей — что очень немало по тем временам — и предназначался для скачек на колесницах, запряженных двумя или четырьмя лошадьми. Арена символизировала землю, колесницы — ход солнца, которое, по представлениям древних, было отличным от нашего. Семь беговых дорожек обозначали семь дней недели, участники команд одевались в зеленые, голубые, красные и белые одежды, призванные символизировать четыре времени года. Двенадцать колесниц символизировали месяцы, а скачки — ход времени, аграрный год, а в более философском смысле — цикл жизни и смерти.
Зрелище напоминало современные скачки — у лошадей были имена, у наездников — антрепренёры, зрители делали ставки, болели за ту или иную колесницу, пили и ели в цирке. Цирк виден только частично, большая его часть похоронена под землей, и современные здания сооружены на его руинах. Некоторые участки, впрочем, хорошо сохранились, например, зрительские места-трибуны, помещения под ними, фасад здания, а также туннели под этим древнеримским гоночным треком. Туннель под цирком превращен в музей, в котором собраны римские скульптуры, барельефы, фрагменты памятников, надгробия — обломки некогда великой цивилизации. Подземные переходы цирка соединяли его с Преторианской башней, которая во времена Римской империи так не называлась и никакого отношения к преторианской гвардии5 не имела, а была просто башней с лестницей, позволявшей людям переходить из нижнего города на Форум. Много позже башня стала дворцом арагонских королей, которые фактически заново ее отстроили, а еще позднее ее использовали в качестве оружейного склада и городской тюрьмы.
Рядом с цирком находится хорошо сохранившийся амфитеатр. Построен он был позже, чем цирк, — во втором веке нашей эры и предназначался для излюбленных в Римской империи зрелищ: борьбы гладиаторов, охоты на животных, а в раннехристианскую эпоху для совсем уж страшных «шоу» — казней мучеников за новую веру. Амфитеатр был меньше цирка — 110 на 87 метров и вмещал до пятнадцати тысяч зрителей. Не Колизей, конечно, но впечатление производит: древние ступени таррагонского амфитеатра вырезаны из скального уступа, а южные трибуны возведены на подпорке из обработанных каменных глыб и скреплены бетоном — в те времена бетон уже успешно использовался римлянами в строительстве.
В амфитеатре можно увидеть хорошо сохранившиеся фрагменты древнеримской надписи, имевшей общую длину в 140 метров. Что там было написано, мы не поняли. Трибуны отделены от арены высоким — в три метра — подиумом, чтобы обезопасить зрителей от хищных зверей. Строение имело обширные подземные сооружения. Тут были комнаты для гладиаторов, святилища и разнообразные механизмы для подъема на арену диких животных, участников боев — гладиаторов и элементов оформления сцены для представлений. В третьем веке нашей эры в театре были заживо сожжены христианский епископ Фруктуоз и его два дьякона. В шестом веке в память об этих святых была построена базилика — из камней амфитеатра, и остатки этого крестообразного сооружения хорошо видны. Трудно поверить, но работы по раскопкам и реставрации древнего амфитеатра начались только в середине двадцатого века…
Мы, оглядываясь, видим лишь руины. Золотые под солнцем камни, ярко-голубое небо. Дивно синеет море, над ним что-то горланят снежно-белые чайки. Все это было таким же при римлянах, при финикийцах, при вестготах, арабах — всех, кто населял этот древний город, всех тех, кто оставил в нём свои вечные следы.
1 Флэт — многоэтажный дом.
2 Вестготы — племя, представлявшее собой одну из двух главных ветвей племенного союза готов (второй ветвью были остготы). С 307 г. участвовали в Великом переселении народов.
3 Апсида — примыкающий к основному объёму пониженный выступ здания, полукруглый, гранёный, прямоугольный или усложнённый в плане, перекрытый полукуполом или сомкнутым полусводом.
4 «Два кофе-кортадо, пожалуйста» (исп.). Кортадо — национальный испанский кофе, в него добавляют сгущённое молоко, подают в маленьких стаканчиках или чашках.
5 Преторианская гвардия — личные телохранители императоров Римской империи, элитное войско.