Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2020
Андрей Коровин — поэт, прозаик, руководитель культурных программ. Родился в Тульской области (1971). Окончил Юридический институт МВД РФ, Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького. Автор одиннадцати поэтических книг. Проза публикуется в сборниках издательства «ЭКСМО». Президент фонда «Волошинский сентябрь». Создатель и куратор литературного салона в музее-театре «Булгаковский дом» (Москва). Соучредитель Гумилёвского общества. Координатор Клуба кураторов литературных фестивалей России. Кавалер золотой медали «За преданность Дому Максимилиана Волошина». Лауреат премии журнала «Литературная учёба», финалист премии «Нонконформизм». Живёт в Московской области.
Поэзия
1
всё на свете проходит Борис Абрамыч
и справедливость поздно но торжествует Николай Степаныч
и горе не прочно и любовь не вечна
и даже наша земля конечна
и что там на том и на этом свете
читают очкарики или дети
уж не собрания сочинений да нет стихи конечно
лишь со стихами человечество — человечно
жизнь объяснима смерть объяснима даже вселенная объяснима
и только поэзия растущая из ниоткуда — необъяснима
откуда она берётся и почему в душе остаётся
и почему человечество ею спасётся
и только ею спасётся
2
и вот они говорят ему: наливай-наливай
самое время отведать твоего жжёного молока
и он наливает в кружку через край выплёскивая слова
и пар поднимается над землёю заглядывая в облака
в первом облаке сидит Хлебников не чёсан не брит не мыт
вокруг исписано всё — даже облако — формулами в стихах
он здесь давно — со смерти — насмерть всеми забыт
глаза безумные — как у покойника — доски судьбы в руках
во втором облаке Маяковский шагает из края в край
трудно ему даётся этот короткий размер
шаг вперёд — два шага назад — и рай
никакой тебе лесенки и кручёных рифм
небо — говорит он — поэзия полумер
в третьем облаке курит трубку некто названный Хармс
говорит дети как запятые — только путаются в стихах
вниз поглядывает поплёвывает на прекрасных дам-с
пишет Пушкину: видишь Саша стихи — это тлен и прах
одной кружки жжёнки хватает только на три облака
а потом такой отходняк что лучше не вспоминать
однажды под этим делом увидел Блока
так он вообще запретил эту дрянь принимать
Весна в Переделкине
Павлу Крючкову
а потом поэт доживает свою судьбу
после главных своих стихов после того как перевернёт мир
живёт в каком-нибудь Переделкине в сосновом раю-гробу
будущих поколений и современниц кумир
ходит по аллеям кладбища между Семёном-Инной-Арсением-Борисом-Евгением
на поминальных лавочках листает лесной фейсбук
разговаривает то с одним то с другим гением
простым наложением на надгробия рук
сквозь могилы фундаменты постаменты
пробиваются папоротники дальние родственники динозавров и первых людей
и нежно-нежно маленькими белыми венчиками цветут маморотники
россыпью ещё не рождённых стихов и детей
Ария МЧС
в Москве запускают дроны для слежки за грибниками
в Москве запускают дроны для слежки за рыбаками
денно и нощно дроны бороздят небеса
подсматривают записывают смотрят судьбе в глаза
а у судьбы в глазах — мёртвые грибники
а у судьбы в глазах — мёртвые рыбаки
тут она и вступает — ария МЧС
вооружённые до зубов войска выступают в лес
а в лесу повсюду ловушки — и здесь и там
чикатилы с кикиморой прячутся по кустам
только что был боец — да пропал боец
леший хихикает сверху: ай молодец
так растворяется армия — по бойцу
словно играет в новую кин-дза-дзу
ухает лес и в недра свои ведёт
армия здесь не справится пропадёт
а бригада подводной службы штурмует Москву-реку
чтобы прийти на помощь каждому рыбаку
но рыбаки обнимают спасателей ну и ну
и вместе идут ко дну
и тогда говорит начальник: так и вся Москва пропадёт
если мы будем спасать этот дурной народ
верните к местам дислокации армию МЧС
для спасения утопающих есть ещё много мест
Ночное дело любовь
немного лета вам в ленту в кровь и в висок
катятся лета календы у них тоненький голосок
то голос ручного комарика то голос влюблённого соловья
ночное дело любовь и это её семья
забросишь крючок с наживкой в ночь
попадаются светы с лампочками внутри
лены с красными плавниками софьи белые фонари
плещется в чёрном небе мелочь окунь плотва
за крючок хватают едва-едва то по два то по четыре
а вот когда зацветут кувшинки начнётся другой улов
нереиды вакханки сирены приходят на этот клёв
просто протяни в окно руку коснёшься её хвоста
это русалки на млечном пути развлекаются
надо лишь знать места
Страсти болотные
как они попадают во все эти топи болотные
эти наши кикиморы милые нерасторопные
эти звонкие девочки криком округу пугающие
ничегошеньки в этих болотах не понимающие
если крикнешь ау набегут посмотреть на заблудшего
даже если ты им пожелаешь всего наилучшего
увлекут тебя смехом ужимками в топи болотные
эти девочки милые добрые и подколодные
то им жарко то пусто то холодно то одиноченно
то по ласке мужской затоскуют красавицы оченно
душной ночью болотной прилягут со странником встреченным
и потянет по мёртвой округе живой человечиной
Тараканы в осаде
по коридору бегали три таракана
возможно в агонии от пролетавшего мимо них стакана
а может быть потому что хозяева покрасили свежею краской стены
пытаясь преобразить свою маленькую коммунальную вселенную
тараканы были рыжи усаты и наглы
лезли под плинтусы шептали заклинания против маглов
превращались то в участкового Васю то в проститутку Настю
угрожали табельным пистолетом говорили здрасьте
тараканы ну никак не хотели выезжать из этой шумной квартиры
занять линию обороны приказали их командиры
без боя мы не сдадимся — сказали так
запасли на случай осады мятный тик-так
Фотография жучка
уселся такой лапки свои почистил
вокруг огляделся сухо кругом и чисто
народу немного удобная электричка
и крылья расправил всё же летать — привычка
откуда такой он родом усатый странник
прошёл по вагону не глядя немой охранник
подумаешь крылья экая невидаль крылья
мужик как мужик наверное снять забыл
а он потоптался такой и взлетел в натуре
вокруг завизжали дамы ну полное бескультурье
видите барышни мужчина летает представляя что он жучок
выходя из дома берите с собой сачок
Кастанеда
не молчи Кастанеда говори со мной говори
а о чём говорить вон в окне сидят снегири
черноглазый бобик кость под кустом нашёл
снег идёт в июле видишь как хорошо
вот деревья пилят вот копают метро
вот рабочие сели кругом и пьют ситро
вот стихи Джонатана Трампа напечатали в «ШО»
зацвели оливки в банке видишь как хорошо
говорят в Нью-Йорке поэты курят стихи
а в любимой Сьерра-Леоне расцвели алмазные лопухи
всюду жизнь даже если на карте ты её не нашёл
главное в мескале — это гусеница
чувствуешь? вот теперь тебе — хорошо?
Савонарола
помнишь
мы говорили о Савонароле и Савонарола такой вошёл
говорит обсуждать меня за глаза товарищи очень нехорошо
говорит вы что себя возомнили Шекспиром или другим царём
вынул кагор из сумки ну что говорит умрём
и мы начали умирать и умирали бутылки сто сорок три
мимо нас проходили волхвы и рыцари привидения и цари
а когда у Савонаролы загорелся четвёртый глаз
мы переглянулись и поняли всё начнётся сейчас
и тогда он достал краплёные древние карты таро
и сказал а вы что подумали что это искусство старо
сейчас мы узнаем будущее настоящее и вообще
кто эта дева юная в обожжённом плаще
Экстренное погружение
у неё эльфийские уши и голубые глаза
и волосы отливают на солнце как молодое руно
если б она спросила — я бы ей всё рассказал
но мы с ней в вечерней маршрутке погружаемся на самое дно
водитель похоже сталкер не берёт денег говорит отдадите если нас заметут
задраивает наглухо двери затыкает уши закрывает глаза
врубает «полёт валькирий» заводит мотор
и тут маршрутка взлетает как пьяная стрекоза
и нас вжимает в самое пекло в кресла сидений в последний ряд
и мы забываем о прошлом о будущем о том есть ли у нас вид и род
водитель в ужасе оборачивается и смотрит назад
а у него в салоне — из людей огород
и тогда перекрикивая рёв драконов и др. мудаков
он кричит: погружение всем пристегнуть ремни
и мы падаем плавно и медленно среди грифов и облаков
и она берёт меня за руку
и гаснут огни
из дневника космонавта
а ручку опять не дали думает космонавт
вдруг в небеса захочется ну например помочиться
была бы ручка от дверцы шагнул бы в небесный сад
где бродят телец и лев и огненная волчица
эти звёздоконструкторы вечно забывают какую-нибудь деталь
то болтик то гайку то вообще ручку от двери
вот так улетишь в космос а на хрена
если к звездам не выйти вот после этого верь им
а инструкторы-медики убеждают что мы самые лучшие что у нас
самые лучшие искусственные сердце печень и селезёнка
летай тут в консервной банке ешь разведённый квас
лучшее что летает в тюбиках это как в детстве сгущёнка
ну да красиво звёзды там разные чёрные дыры парад планет
лежишь себе то есть летаешь в космическом кресле медленно засыпая
только вот чего-то родного и важного нет
будто вернулся домой а там не жена
а баба совсем другая
Муха
Памяти Ю.П. Кузнецова
и тогда мы с мухой посмотрели друг другу прямо глаза в глаза
и взгляд её вошёл в меня как стрела как кусунгобу как молодая фреза
я вдруг увидел то что она увидела
сначала её чёрно-белые фасеточные миры
и мы с ней стали единым целым частью одной ролевой игры
а потом я посмотрел внутрь себя
глазами навозной мухи и многое рассмотрел
там где в потайных закоулках мозга скрывается запредел
там где давно похоронены воспоминания люди и имена
там где давно забыта и похоронена ваша моя война
знает ли муха сколько трупов хранится в каждом из нас
каждый харон своей памяти и каждый из нас водолаз
и когда для разгадки очередной тайны
мы достаём свой титаник каждый титаник свой
мы рискуем и жизнью и именем и делом и головой
трюмы наших титаников набиты золотом виски сигарами и виной
а пассажиров давно уже нет наливай за них по одной
пассажиры наших титаников ждут нас на небесах
и я размахнулся книгой и впечатал муху в книжную полку
до звёздных искр в глазах