Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2020
Анна Ремез — прозаик, переводчик с английского языка. Член Союза писателей Санкт-Петербурга. Финалист премий «Книгуру», «Дебют», премии имени Владислава Крапивина, лауреат премии «Новая детская книга», конкурса «На крыльях грифона». Автор 9 книг для детей и подростков. Координатор фестиваля поэтов и прозаиков, пишущих для детей, «Как хорошо уметь писать!». Работает библиотекарем Академического Университета имени Ж.А. Алфёрова.
Лиза очень скучала по своему коту, который остался дома на попечении маминой подруги, в то время как они с родителями отправились плескаться в море и есть мороженое. Потому она пыталась погладить всех его пушистых, хвостатых сородичей, встречавшихся на её пути. Мама с папой в конце концов махнули на это рукой, поняв, что запрещать бесполезно. Не все уличные коты и кошки шли на контакт, но их в посёлке у моря было очень много, так что каждый день удавалось кого-нибудь погладить. Правда, они перебегали улицы, возились в кустах, лежали в тени на детских площадках, жались к домам, а вот на пляж, где большую часть времени проводила семья, не приходили. Потому Лиза очень удивилась, когда, вынырнув из-под полотенца, увидела перед собой серые мягкие лапки. Странно и чужеродно выглядело серенькое домашнее животное в голубом ошейнике здесь, на песке, в полутора метрах от набегающей волны, среди розовых, белых и коричневых людей, распростёртых на пёстрых полотенцах. Лиза протянула руку. Кошка подошла, кивнула несколько раз головой, нюхая Лизины пальцы, посмотрела серьёзно, повела узкими зрачками, завалилась на бок, вытянулась, стала неспешно вылизываться.
— Кошка на море, странно, — сказала мама.
— А как там наш Пуша, — вздохнула Лиза, поднялась с покрывала и потрогала кошачий нечёсаный бок.
Недавно Лиза скачала приложение-определитель оттенков Вернера и теперь пыталась подогнать под классификацию всех встреченных котов и кошек. Покинутый Пуша был ближе к французскому серому, а морская незнакомка несомненно являлась пепельной.
— Ассолька! — раздалось откуда-то сверху. Лиза и кошка подняли головы и увидели черноволосую загорелую женщину.
— Это ваша кошка? — спросила Лиза.
— Да, да, наша. Ассоль зовут.
Лиза уселась на песок рядом с кошкой и долго смотрела на неё. Кошки её завораживали. Они никогда не выглядели неуклюже или нелепо, в любой момент, в любой позе оставаясь грациозными.
Дом, где жила Ассоль, стоял прямо на берегу, кошка вскоре встала, потянулась и ушла по ступенькам на открытую веранду, где недавно стояла её хозяйка.
Вечером того же дня папа вернулся с рыбалки, неся в пакете пеленгасов и бычков, и рассказал, что познакомился с хорошими людьми. Папа всегда на отдыхе знакомился с кем-нибудь, было у него такое курортное хобби. Самое интересное, что люди, которых он почему-то выделял из прочих, оказывались и вправду приятными в общении.
— Пожарю рыбу, и мы к ним придём. С нас — рыба, с них — всё остальное. Прошлым летом они тут дом купили, в двух шагах от нас.
Лизе не очень-то хотелось идти к незнакомым людям сегодня, настроение было — просто посидеть и початиться с подружкой. Но мама с папой не находили это занятие развивающим, потому настояли, чтобы Лиза пошла с ними. И вот когда они вышли из домика, который сняли на две недели, спустились с холма на пляж и, взрывая шлёпанцами песок, подошли к нужному месту, Лиза обрадовалась, потому что это оказался именно тот дом, где жила серая голубоглазая Ассоль.
Веранда была устроена таким образом, что зайти на неё можно было прямо с улицы, по ступенькам, выложенным осколками разномастной кафельной плитки. Шесть столов и стулья создавали видимость, что это уличный ресторанчик. Должно быть, тут любили гостей.
Они, конечно же, выбрали столик, который был ближе всего к морю. Начинались сумерки, и оно потемнело, стало из синего стальным, а на левом берегу, в соседнем городке, зажглись тёплые огни окон. К ним вышла черноволосая невысокая хозяйка в джинсовом сарафане, на столе появились кувшин с вином, пакет сока, стаканы, салат из огурцов, и вскоре потекла беседа, в которой Лиза почти не участвовала. Она рассеянно гладила Ассоль, вспоминая своего кота. Говорила в основном Алёна, и всё о своих детях, которыми, как стало ясно, она очень гордилась. Она почти сразу стала показывать фото, а Лизин взгляд всегда невольно притягивался к экранам устройств, находящимся поблизости. Оказалось, что детей трое, дочь и двое сыновей, и младший сын, Рустам, как раз сейчас здесь, на море, ему тринадцать, и он — восходящая звезда, танцует, поёт в группе и выступает в КВН. Тут маме с папой оставалось только всплёскивать руками, говорить: «Да вы что! Вот это да!» — и живейше интересоваться видео с выступлений Рустама. Впрочем, простая их вежливость сменилась очень скоро подлинным интересом. В одном видео гибкий, с кошачьими движениями, смуглый мальчик изображал Фредди Меркьюри, а в другом исполнял песню Гарика Сукачёва, с душой, задорно, и всем стало легко оттого, что мать не преувеличивает таланты своего младшего, и не приходится кривить душой.
— Да вот он там, на камнях, — махнула рукой Алёна, — рыбу ловит с приятелем. Тоже к рыбалке пристрастился.
— А, так я его видел, — оживился папа, — мы рядом рыбачили. Даже поймали они что-то.
— Только вчера начал, удочку здесь купили. Ему нравится. Так что скоро я вас приглашу на рыбу, — сказала Алёна.
Лиза всматривалась в темнеющий берег, но видела там, на камнях, только неясные силуэты. Ей отчего-то стало интересно, какой же это человек, не на видео, не на сцене, а на самом деле. Но вскоре они уже спускались с веранды, потому что совсем стемнело, и налетела вражья сила — комарьё, а рыболовы так и не явились под свет ламп с полосатыми, как шерсть кошечки Ассоль, абажурами.
На следующий день они снова лежали на пляже, и Лиза, таясь от самой себя, посматривала в сторону веранды у моря. Из моря она тоже поглядывала туда, где всё время появлялись и исчезали какие-то разные дети, женщины и мужчины, выходила и Алёна, и черноволосый, стройный, в чёрной же футболке Рустам вынес и поставил на перила колонку, а Лиза нырнула скорее и поплыла прочь от берега под водой с ощущением пугающего восторга. Долго сидела в воде, запрещая себе смотреть в ту сторону и тут же мысленно вопрошая: чего это я? И смотрела, только нос высунув из моря и перебирая по бархатистому песку дна руками, и ныряла снова, потому что не понимала, что такое с ней произошло, потому что ничего подобного с ней за тринадцать лет её жизни не было.
Уходить с моря в тот день не хотелось, хотя уже десять раз сыграли в карты, и совершили три заплыва к перекатам, и пошвыряли фрисби. Когда они с мамой свернули покрывало, скатали пухлыми рулетами мокрые полотенца, из осоки у берега вынырнула кошка в голубом ошейнике и сразу подошла к Лизе.
— Молодец, песок с меня очищаешь, — Лиза присела на корточки, погладила Ассоль, которая тёрлась о щиколотки и мурчала. — Узнала меня, киса, да, узнала?
Ей пришло в голову, что недавно эту серую шёрстку ерошил тот мальчик.
Когда они с мамой резали помидоры и лук на кухне, она спросила:
— Мам, а мы пойдём сегодня туда?
— Куда?
— В гости на ту веранду.
— А я не знаю. Кажется, мы договорились, что Алёна позовёт нас в гости, когда её сын рыбы наловит.
Наверное, только потому Лиза и спросила, чтобы услышать вот это: «её сын» и узнать, что звучит это совсем по-другому, чем прочие слова. После обеда она обнаружила, что с утра не выходила на связь с подружкой, и погрузилась в необременительную беседу с обменом селфи, фотографиями тарелок с едой и видов из окон. Ей и в голову не пришло рассказать об интересном знакомстве, которого ещё не было.
А потом она пошла в ближайший магазин за мороженым, по дороге встретив каштаново-коричневую кошку, и там стояла долго-долго, наслаждаясь прохладой от кондиционера, нарочно медленно выбирая, что же купить, потому что на море спешить некуда, и есть время подумать о том, чего же на самом деле хочется.
— Эскимо «Каштан», пожалуйста, — сказал кто-то справа от неё, и Лиза отодвинулась, чтобы не мешать.
Потом она всё-таки выбрала и пошла к продавцу, стоявшему за кассой, но увидела, что на улицу из магазина выходит мальчик в чёрной футболке, замерла, поняв, что именно он только что чуть не коснулся её локтем, выскочила на крыльцо, чтобы проводить взглядом удивительного Рустама и его приятеля, которые быстро-быстро скрылись за ближайшим домом.
Вернувшись в прохладу магазина, где продавец встретил её недоумённым взглядом, взяла эскимо «Каштан», а вафельный стаканчик положила обратно.
Радость переполняла её, хотелось побежать прямо отсюда на берег, в одежде плюхнуться в море и плыть, плыть, не останавливаясь. Но она не сделала этого, а села на чурбак, кем-то поставленный под шелковицей возле магазина, и стала медленно есть мороженое, всецело одобряя выбор того, кто так обрадовал её своими острыми локтями, широкими шортами и чёрными сандалиями. Да, и на футболке было же что-то написано… Какие-то иностранные слова.
Вот так в Лизе поселилась тайна. Оказалось, что это очень приятно — думать о ком-то. А ещё оказалось, что важная информация притягивается: и песня-то, что была на видео Рустама, вдруг пронеслась мимо в проезжающей машине, и по телевизору, который впервые за неделю включил папа, показывали КВН. Лиза даже посмотрела чуть-чуть, чтобы понять, что это за зверь такой. День спустя оказалось, что для приятного расположения духа надо было непременно увидеть Рустама, и тогда снова становилось так радостно, как в первый день на море… Всё это было непривычно и плескалось внутри, как морская вода. Ну что ж, Лизе ничего не оставалось, как вскакивать по утрам с кровати, едва открыв глаза, выбегать на берег и ходить туда-сюда мимо веранды, потом возвращаться в дом и, с трудом дождавшись конца завтрака, снова спускаться к морю вместе с родителями.
В доме на берегу текла бурная жизнь. Там постоянно менялись действующие лица, как в театре. Купаться выходили в разное время, но Лиза поняла, что они не особенно любят лежать на пляже: поплавают, обернутся полотенцем — и в дом, а потом на веранду и в садик возле неё, валяются на качелях, что-то всё время готовят, весело переговариваются.
Вечером Лиза увидела, что Рустам, уже в синей футболке (цвета берлинской лазури), с приятелем, которого она при необходимости не смогла бы описать, потому что почти не замечала, забрались на камни с удочками. Она вошла в море и, загребая воду ногами, пошла к тем камням вдоль берега. Она думала так: поймают рыбку — позовут в гости. «Ловись, рыбка, большая и маленькая», — сказала она тихо. Рыбаки делали всё медленно, степенно, деловито — разматывали блесну, насаживали наживку, размахивались. И было приятно, так приятно смотреть на Рустама, как на кошку, которая никогда не бывает неуклюжей. Все его движения были изящны. Мальчишеские голоса доносились до Лизы, слов она не различала, но не подходила ближе, чтобы её не заметили. Когда на фоне неба взлетела серебристая рыбка, Лиза улыбнулась.
Мама позвала её вскоре, и они ушли с моря, но было уже понятно, что улов у рыбаков есть. Лиза шла, то и дело оглядываясь на пятнышко берлинской лазури. Она была уверена, что их пригласят на ужин в тот же вечер.
Когда они пошли в кафе, потому что родителям не хотелось возиться с готовкой, Лиза чуть не сказала: «Подождите-ка, нас ведь пригласят в гости». Но пришлось бы тогда разматывать весь этот тайный клубок недавних мыслей, взглядов и надежд, а этого — что странно — тоже не хотелось.
— Что ты будешь? — спросила мама, листая меню. — Давай только без картошки-фри хоть раз, а?
— Ладно, — неожиданно согласилась Лиза. — Салат какой-нибудь.
— Давай «Цезарь»?
Лиза кивнула. «Вот сейчас назаказываем всего, наедимся, а потом позвонит Алёна, и всё это окажется зря», — подумала она. Поэтому, наверное, и ела неохотно, оставив добрую четверть салата папе. После заката стремительно, как часто бывает на юге, стемнело, и на эту темноту Лиза обиделась, словно она препятствием повисла между ней и верандой у моря.
— А нас больше не звали в гости? — спросила она.
— К Алёне? Слушай, но она только и говорит, что о своих детях. И даже ни одного вопроса не задала о нас, — ответила мама. — Меня это утомило, если честно. Ты бы хотела снова туда пойти?
— Ну да, там приятное место, — сказала Лиза.
«Значит, она приглашала. А мама отнекалась, и вот теперь нас не позовут больше. Едят они сейчас рыбу без нас». И тяжело стало на сердце.
— Я ей позвоню, — сказал папа, — завтра позвоню. Почему бы и не сходить? Может, в этот раз будут и другие люди. У них полный дом гостей. А с её мужем я так и не познакомился.
— Как, мы же не будем напрашиваться, — забеспокоилась мама, — неудобно.
— Ничего неудобного. Ты ведь ей не сказала, что мы не хотим идти, потому что тебе надоело слушать про её детей, так?
— Нет, конечно, за кого меня принимают в этой гостинице? Я ей сказала, что у нас планы на вечер.
Стало немного легче, и Лиза смогла выпить чаю с чизкейком.
В новом состоянии надежды на чудо она легла спать, но сон не шёл, волны тревожно притягивались к берегу, шепча о чём-то своём, морском. Лиза раздумывала, о чём же говорить с Рустамом, когда их познакомят. Наверное, не очень правильно будет дать понять, что она уже знает о нём что-то… Хотя, возможно, ему и приятно это будет, он же артист, а не простой человек. Лучше сделать какой-нибудь комплимент, ведь ей действительно понравились видео.
Когда Лиза открыла глаза, она сначала не поняла, отчего так колотится сердце.
Папа всё утро провёл за компьютером, работая, и Лиза не стала напоминать ему о звонке. Потом они пошли на пляж и там увидели, что через веранду протянулись разноцветные флажки. Они трепетали на ветру, весело подрагивая острыми носами.
— Праздник у них какой-то, — сказала мама. — Не стоит, наверное, их беспокоить.
Но любопытный папа не постеснялся подняться по ступенькам и постучать в дверь. Лиза смотрела во все глаза. Папа обменялся с кем-то невидимым приветствиями и улыбками, за ним вслед спустилась на пляж серая кошка и направилась прямиком к Лизиным ногам.
— День рождения у них! Получается, мы напросились, — весело сказал папа. — В семь вечера начало.
— Чей день рождения-то? — спросила мама.
— Да вот как раз того парня, сына Алёны. Остальные дети тоже приехали. И даже внука привезли!
— Никогда бы не сказала, что у Алёны уже внук есть. Она так молодо выглядит…
Лиза засмеялась, покраснела и пошла прятать лицо в море. Она хихикала, пуская пузыри. День рождения! Вот какая удача. А что же ему подарить? Да ничего, наверное, не надо особенного, он ведь её совсем не знает. И она его, собственно, тоже. А можно сделать самую простую вещь: расписать камень. Это Лиза начала делать, как только приехала, а потом разленилась: дни в солнечной неге не приносили желания творить, и в голове стало бы совсем пусто, если бы мама не заставляла каждый день читать и заниматься французским.
Вернувшись с моря, Лиза достала два камня, которые успела расписать до того, как её поглотила лень. На одном был красно-оранжевый закат, а на втором — песчаный берег и розовый фламинго. Но эти камни не годились… Нет, нужно было что-то особенное. Лиза решительно разгребла стол, открыла баночки с красками, налила воду в пластиковый стаканчик и принялась за дело.
Вечером она не могла договориться с собой по поводу одежды. Мама заплела ей косу, впервые с последнего учебного дня. «Классическая красота» — так сказала про Лизу с косой мамина подруга, и эти слова запомнились. Когда папа пришёл из магазина и увидел её в тёмно-малиновом платье с пуговичками в виде ракушек, с небрежно наброшенным на плечи воздушным шарфом, восхищённо поцокал языком.
Когда они пришли к веранде, камушек, зажатый в Лизином кулаке, стал влажным. Он был завёрнут в кусок пёстрой бумаги, и эта бумага прилипла к ладони. Там, в доме, уже шёл праздник. Гремел рок-н-ролл, и все столики на веранде были заняты, горели полосатые лампы, а между флажками мигали огоньки гирлянды, как в Новый год. Всюду были разные люди — и молодые, и постарше, тут же бегали дети, все общались между собой. Лиза смутилась и подумала, что они здесь никого не знают, кроме хозяйки, а вот папа сразу же почувствовал себя в своей стихии, он начал знакомиться со всеми и незаметно притащил маму и Лизу к столику, где оказались свободные места. Лиза сразу же увидела Рустама, он разговаривал с высокой девушкой с длинными чёрными волосами.
— Мы хотим поздравить именинника, — сказала мама, когда к ним с улыбкой подошла Алёна. — И вас поздравляем с таким сыном!
— С таким — с каким, мама? — шепнула Лиза, но мама не услышала.
— Да, сейчас, сейчас. Рустам, подойди! — крикнула Алёна. — Вот он там, с сестрой. Сегодня вся семья в сборе!
Папа пожал Рустаму руку и назвал его многообещающим талантом, мама представилась и улыбнулась, а потом дошла очередь до Лизы, и она как можно громче произнесла своё имя, потому что знала, что голос у неё тихий.
До этого Рустам был для неё лишь фигуркой на камнях, на улице, на веранде, в море, а теперь она сразу же, единым взглядом охватила его загорелое лицо с тёмными глазами и упёрлась в надпись на футболке — «Le Chat Blanc».
— Это означает «Белый кот»! — вскричала она, указав на белые буквы, и чуть не проболталась, что её занимал вопрос этой надписи.
— Точно! Парле франсэ? Это группа так называется, где я пою. Слушай, а я ведь тебя видел. У тебя купальник с чешуйками, да? Классно ныряешь!
Она поняла, что он немножко обращал на неё внимание все эти дни и даже заметил чешуйки.
— Вот, мы вам подарок принесли, — сказала мама, — на море пригодится. Мы здесь рядом снимаем дом, тот, с синей крышей.
И мама протянула ему водяной пистолет.
— Класс! Спасибо! — Рустам улыбнулся. — Нужная в хозяйстве вещь.
— Вот держи, это тебе, — Лиза открыла ладонь с камнем, поспешно смяв и спрятав за спину размякшую обёртку.
— Ничего себе! Это же наша Ассолька!
И камень, на котором кошка в голубом ошейнике смотрела на море, перекочевал в его ладонь.
— Ну что, пойдём, я тебя познакомлю с нашими? — предложил Рустам.
— Как жалко, что мы уже скоро уезжаем, надо было раньше вам познакомиться, — сказала мама. — А то ребёнок скучал.
От «ребёнка» Лиза нахмурилась, а от «скоро уезжаем» — испугалась, но тут же задвинула эти слова за далёкий горизонт и, разом перешагнув какие-то невидимые рубежи, отправилась в такой чудный летний вечер, первый для неё из подобных вечеров, когда мир расширяется, а жизнь поворачивается таинственной и непредсказуемой стороной.
А кошка Ассоль сидела на песке и смотрела на море.