Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2020
Елена Данченко — поэт, прозаик, переводчик, журналист. Окончила факультет журналистики КГУ (Кишинёв). Автор 6 книг стихов. Печаталась в журналах «Урал», «Дружба Народов», «Новая Юность», «Знамя», «Смена», «Москва», «Иностранная литература», «День и Ночь», «Зарубежные Записки», «Дарьял» и др.
В Альмерие мы поселились не случайно. Пять лет назад я серьезно заболела и врачи посоветовали мне жить в теплом и сухом климате. Страна моего мужа-голландца не такова: уроженцы Голландии называют ее «Лягушатником», настолько она сырая, дождливая и, мягко говоря, прохладная (если совсем честно, так и вовсе холодная). Что касается климата, то и мой город, Москва, тоже не лучшее место для меня и моей болезни. Муж, по профессии географ, нашел самое теплое и сухое место в Европе. Альмерия находится на юго-востоке Испании, где раскинулась единственная европейская пустыня, перемежающаяся горными цепями — сьеррами. Вы видели фильм «Хороший, плохой, злой»? Да-да, тот самый знаменитый спагетти-вестерн Сержио Леоне, школьного одноклассника композитора Эннио Морриконе? Они сделали фильм, который снимался как раз в Альмерие, аккурат в том самом месте (ну, почти) где мы поселились в 2017 году. Мы живем не так и далеко от местечка Табернас, европейского Голливуда. «Техасские» горы, полупустыня, пески, вздымая которые лихо скакал на лошади Клинт Иствуд, — все это местное, альмерийское.
В Альмерию мы впервые приехали осмотреться в 2017 году и попали под дикое и диковинное очарование этого края: кругом голые скалы, горные цепи, кактусы. Пески, почти лишенные растительности. В городках растут пальмы, кусты бугенвиллии и гибискуса. Много пышных роз, они все орошаемы, как в Египте. И кругом поля с редкой глинистой, плодородной почвой и теплицы. Альмерия — это всеевропейский огород, она кормит и Европу, и мир, так что если вы покупаете испанские овощи и фрукты, то знайте: они наверняка выращены в Альмерии.
Для начала мы сняли жилье, в через полгода сами купили в рассрочку небольшую квартиру в урбанизации — так называют в Испании жилые двух-трехэтажные небольшие комплексы.
Море, сухой воздух потихоньку делают свое дело, я начала поправляться. В этом году мы приехали в нашу испанскую деревню 18 февраля, а меньше чем через месяц в стране был объявлен карантин. Мы застряли на трех деревенских улицах. Связь с миром — только через интернет и телефон.
13 марта
Решили себя побаловать перед ресторанным карантином, срочно введенным в Испании, и пошли в нетипичный ресторан — азиатский. Там готовят блюда тайской, индонезийской, индийской, китайской, вьетнамской, японской кухонь. Взяли два тайских меню, у них там программы — можно взять обед на двоих за 29 евро с копейками. Карантин не шутка — рестораны закрываются на две недели, и камарерос (официанты) ходят с похоронными лицами. Уже вчера протирали столики хлоркой руками в резиновых перчатках прямо перед носом у клиентов — подсмотрели сценку не в ресторане, а в кафе днем и там же узнали, что рестораны закрываются.
Сегодня Янрик отправился закупать продукты. Я сижу на домашнем карантине.
Просила его купить маски, он отказался, говорит, не помогают. Я сама попыталась несколько дней назад зайти в аптеку рядом с поликлиникой, в аптеке скатали: «агутадо» — раскуплены… Не оказалось даже простых таблеток кальция.
Наш сосед Род рассказал, что был вчера в Лидле и видел, как две женщины дерутся за последнюю упаковку туалетной бумаги. Она у нас пока есть, но стиральный порошок, к примеру, заканчивается.
Хорошо, что успели протащить меня по плановым медицинским обследованиям: кровь, кардиограмма. Тут никто ничего не высылает по инету, как в Голландии, а мне больше нельзя появляться в поликлиниках, так что на прием за результатами пойдет Янрик — он у нас матрос-партизан Железняк.
Вчера гуляли вдоль моря, я впервые в этом году шлепала по кромке моря, и оно оказалось на редкость теплым… Были бы с собой купальник и полотенце, я бы рискнула: влезла бы хоть по пояс, а то и занырнула бы на минутку. В общем, пока так — одинокие прогулки, никаких кафе, на море, пожалуй, уже можно. В окрестностях нашей деревни можно километрами гулять и никого не встретить, кроме овец, а на пляжах почти никого нет.
Без живых социальных контактов сложно, итальянцы интересно выходят из положения: поют хором с балконов а капелла, а кто-то и на гармонике играет.
Значит, буду гулять в горах и исполнять русские песни испанским овцам.
И можно писать, слава богу.
14 марта
Пошли прогуляться, вышли на главную площадь нашей деревни и обомлели: автобусная остановка окружена пластиковой тонкой белой ленточкой в голубую полоску с надписью: Policia local. Невинная автобусная остановка, на которую автобусы прибывают по одной штуке в час. Из них выходили в лучшем случае два пассажира, и то не в каждый рейс. Там, правда, несколько очень уютных скамеек, но на них никто, кроме меня, не сидит и не сидел. Я же грелась на солнышке в состоянии отходняка после болезней, привезённых из Голландии. Наслаждалась, как ящерица, в полном одиночестве и читала либо фэйсбук на смартфоне, либо книгу.
Потом меня осенило: на остановке собиралась наша деревенская молодежь по вечерам.
Но наша молодежь не так-то проста — тут же, не дожидаясь вечера, нашла выход из положения: собрали столы у кафе «Парохия», что рядом с площадью, в один ряд, заказали много пива у хозяина кафе и начали веселиться.
Мы сели поодаль, заказали по-скромному две чашки кофе-кортадо и наслаждались сценой из «Декамерона»: тринадцать молодых людей сидят вокруг длинного стола, пьют и распевают песни! Да, темпераментным испанцам коронавирус нипочем, веселятся, как и итальянцы. Всё знают, всё понимают, говорят: «Да, повторение средневековой «peste» (чумы). Но нас она не возьмет — будем петь, плясать и веселиться! И никакой паники».
15 марта
Сегодня Янрик, как обычно, отправился в Виьярикос за продуктами на рынок.
Рынок и все кафе в Вильярикосе закрыты!
Наша «Парохия», по причине малопосещаемости, работает на свой страх и риск, пока полиция не прикрыла лавочку.
Янрик смотрит голландские новости. В Нидерландах массовое увольнение таксистов, им не на что жить: аэропорт Схипхол почти закрыт, рейсы отменяются один за другим.
Из Зэйста только что получили репортаж — это очередь в кофе-шоп за предметом первой необходимости — гашишем. Cнимал сын Янрика возле нашего дома. Очередь довольно длинная, идет вдоль кофе-шопа RIVIA, вдоль турецкой мужской парикмахерской, марокканского продуктового магазинчика Хакима, с которым мы дружим, мебельного магазина Woon Punt, над которым мы живем. Мы никогда не замечали такого количества любителей гашиша в Зэйсте.
Зашла к нам соседка — испаночка София. Принесла новость: в Мадриде больницы переполнены и больных и подозреваемых кладут в отели — хозяева разрешили переоборудовать отели в госпитали.
Вечером в СМИ прозвучала еще одна оглушительная новость: Трамп предложил немецкой компании, разрабатывающей вакцину против вируса, миллиард долларов за то, чтобы они вместе с сотрудниками и лабораторией переехали в США и производили вакцину эксклюзивно для американцев. Иными словами, американцы должны жить и быть здоровыми, а немцы могут вымирать себе на здоровье от короны. America first! Немцы его послали. Владелец 80 процентов акций этого предприятия заявил, что они разрабатывают вакцину для всего человечества, а не только для Америки.
15 марта
Сегодня воскресенье. В Лос Лобосе закрыты все три кафе — Parohia, Carpe Diem, El Control.
Поехали подышать морем на пляж Sаn Juan de Terreros. Нет, этого не может быть!… — пляжи обнесены Guardia Civil той же ленточкой… На пляжах ни-ко-го. Это уже похоже на паранойю: море не может никого заразить, может только оздоровить, а промытый морской водой нос гораздо лучше борется с инфекциями и вирусами. Мы пошли к морю, я снова гуляла, шлепая по воде, но в море войти не осмелилась — погода сегодня другая, стало прохладно, и в недалекой перспективе обещают дождь дней этак на пять. А я недавно закончила курс антибиотиков, лечила бронхит.
Проехали по курортному городку. Внутреннее ощущение последних людей на планете после атомного взрыва. На улицах абсолютно безлюдно, окна зашторены, магазины-кафе-рестораны закрыты наглухо. Зрелище не для слабонервных.
Поехали дальше, в соседний регион Мурсиа, в довольно крупный по местным понятиям город Aguilas. Все то же самое — город вымер, чудесный главный сквер города обнесен все той же белой ленточкой от Guardia Civil, церковь и все остальное закрыто. Ни машин, ни людей. Промелькнули мотоциклист в шлеме да одинокий путник с собакой. Ну да, собак надо выгуливать — им в туалет тоже надо.
По дороге домой пофотографировали пейзажи, а, въехав в нашу деревуху, испытали радостный шок: наш продуктовый магазинчик открыт! Мы бросились туда, а хозяин лавки, Мигель, от радости чуть не бросился нам на шею — как и следовало ожидать, мы оказались в магазине одни. Купили сала, колбаски копченой, сыра, бутылку риохи. Когда рассчитывались у кассы, слушая не умолкающего Мигеля, в дверях магазинчика показалась дама с крошечной собачкой в руках. Собачка злобно залаяла.
— Перрито1, — сказала я. — Прекрати гавкать, я тебе не коронавирус.
16 марта
Согласно предсказаниям синоптиков, сегодня над нами прошел мелкий дождь, орошая окрестные поля. Полям хорошо, но и коронавирусу неплохо — в холоде он живенько размножается. Весенним дождям в Испании мы всегда были рады — они непродолжительны. Бывают, впрочем, исключения, как в прошлом году, когда поля и дороги залило. Но тут впервые за эту теплую — по-настоящему теплую — весну мы приуныли. На улице стало прохладно, а чтобы коронавирус сдох, нужны стабильные 27 градусов тепла.
— Сколько дней будут дожди? — спросила я у Янрика.
— Посмотрю позже, — огрызнулся Янрик.
Янрик только что вернулся из поездок по магазинам, злой.
— Ты подумай, в магазины пускают немного людей зараз. Люди стоят в очереди на вход в магазин — друг за другом. Ну, и какая тут профилактика? Все ровно наоборот: это в очередях они могут подхватить все что угодно! В масках стояли немногие. В магазинах всем выдают резиновые перчатки, в рыбном отделе продавец стоит в четырёх (четырёх!) метрах от прилавка. Ассортимент рыбы бедный, не такой, как всегда. Я не купил креветки, забыл… Зато купил к обеду дораду.
Многие корзины пусты, особенно морозильные, — нет йогуртов, многого из молочки, почти нет замороженных продуктов, нет многих сортов мяса.
Янрик купил палку для сломанной кухонной щетки, забыв купить пластиковое ведро — в связи с сезонным мытьем окон одного стало мало. Есть, правда, еще одно, но оно висит под трубой от печки, собирая пепел и сажу. Труба короткая, выходит прямо в патио, потому что на улицу ее вывести невозможно — патио затянуто сеткой от насекомых. К тому же мы не уверены, что разрешат вывести за пределы квартиры, мы же не в частном доме живем, а в жилом комплексе — «урбанизасьон», поделенном на апартаменты. Печка наша топится палетками (мелкими кусочками прессованного дерева), и это гораздо экономичнее электрообогревателей — электроэнергия в Испании дорогая.
Янрик много чего забыл — таблетки кальция, к примеру, которые скоро закончатся. Но зато не забыл принести стирального порошка марки «Елена», что меня умилило.
Поели. Сидим дома. У меня накопились домашние дела, у Янрика пишется долгоиграющая научная статья. В нашей жизни мало что изменилось.
17 марта
«Мы выделили еще один рецептор, молекулы которого атакуют вирус. Это расширяет возможный арсенал средств для подавления инфекции», — заявили ученые из Китая.
Они рассказали, что молекулы CD147 играют важную роль в борьбе с другими вирусами и малярией. Микробиологи обработали культуру клеток легких антителами, которые блокируют работу CD147, и попытались заразить их коронавирусом. В итоге ученые выяснили, что распространение вируса блокировали даже относительно небольшие концентрации антител.
Специалисты пришли к выводу, что препараты от малярии и атипичной пневмонии также могут помочь в борьбе с эпидемией коронавируса.
К такому же выводу пришла группа экспертов по инфекционным заболеваниям из Университета Квинсленда. В Австралии использовали хлорохин, противомалярийное лекарственное средство, и комбинацию препаратов лопинавир / ритонавир против ВИЧ для лечения коронавируса. Эти лекарства показали многообещающие результаты и заставили вирус «исчезнуть» у инфицированных пациентов.
В Алмерие похолодало, температура упала с плюс 25–27 днем до плюс 17. Каждый день накрапывает дождик, не дождь, а именно дождик — мелкий, бисерный.
Небо из привычно ярко-голубого превратилось в серое голландское, которым я сыта по горло и от которого вырвалась на благодатный юг, которому внезапно захотелось перестать быть благодатным.
Кругом все то же самое — закрыто ВСЁ до конца марта, а что будет потом, известно одному только Господу Богу.
Рекомендую всем, в том числе и себе, перечитать или прочитать, если кто не читал, «Кола Брюньона» Ромена Роллана и срочно воспрянуть духом.
Это история простого француза-бургундца (на самом деле совсем не простого), средневекового столяра-краснодеревщика из маленького города Кламси. С тех пор как я, уже давным-давно, прочитала историю Колыа минимум дважды в году проезжаем всю Францию.
Таких жизнерадостных людей (язык не поворачивается назвать его персонажем, настолько он живой) я редко встречала. Таких единицы. Кола — живое доказательство того, что счастье есть и оно внутри нас! Что бы с ним ни случалось, он переживал не просто позитивно, а с юмором. Однажды, в трудный для меня период жизни, мой друг Михаил Мелешенко, журналист из Молдавии, сказал мне:
— Ленка, ты можешь потерять все, но ты не имеешь права потерять чувство юмора.
Жизнь показала, что Миша был прав, а Кола Брюньон подтвердил его завет. В средние века жилось ничуть не легче, чем у нас в 90-е. Во Франции шли бесконечные феодальные войны. Солдаты, свои и чужие, разрушали дом Кола Брюньона, а он отстраивал его снова. Потому что предпочитал жить на природе у реки, вне стен закрытого города, а все средневековые города Франции были окружены толстыми, часто двойными стенами. Кола любил слушать пение птиц, пока строгал мебель по индивидуальным заказам. Любил убегать от сварливой жены в лес, когда она затевала ссору. Любил дышать свежим воздухом.
В книге есть глава «Чума», в которой описывается нашествие чумы на Кламси. Жена Брюньона заболела и умерла. Внучка заболела, но выздоровела. Заразившись сам, Кола, не желая, чтобы его дом и мастерскую с уникальной мебелью и заготовками сожгли горожане, запер дверь дома на замок и отправился на свой виноградник, запасшись бутылями вина и снедью. Он решил умереть весело, назло злобной старухе с косой.
Он сидел под яблоней, пил вино, закусывал и распевал песни. Тело его было покрыто черными бубонными волдырями, теряя сознание, он падал без памяти на корни яблони, снова садился, напитавшись энергией все тех же корней, служивших ему подушкой и матрасом, продолжал пить и петь, закусывая яблоками, падающими с веток. Он уже не понимал, что там падает с неба — яблоки или звезды, какое время суток на дворе… Горожане решили, что он сошел с ума… Его лучший друг приходил из города, приносил бутылки вина, разумеется, отличного бургундского, и спрашивал из-за ограды, как он там. В ответ слышались бодрые слова.
Кола выжил и выздоровел!
Кстати, у голландцев есть определение “Bourgondisch”, так они называют неунывающих юмористов, полных жизненной энергии, веселых, любящих хорошую компанию с выпивкой и закуской и всегда готовых принять гостей.
Дальше я не буду пересказываться эту одну из лучших в мире книг, этот гимн жизни.
Читайте сами, наслаждайтесь и снимите с коронавируса корону. Пожалуйста.
18 марта
Сегодня поехали в Гаручу, к подологу, — наша с ним встреча была запланирована на 10.30 утра. Я очень не люблю утренние свидания с медиками, принадлежа к клану безнадежных сов. Никогда не умела вставать рано или «пораньше», потому что ложилась всегда «попозже». А ехать до кабинета подолога, между прочим, 25 километров в одну сторону.
Подолог не явился на встречу, а мы оставили дома оба наших телефона — так спешили приехать вовремя, и я, как всегда оказалась, крайней. Янрик высказал мне все, что он обо мне думает, и я обиделась: нет, ну правда, как будто это я медик и сорвала встречу с пациентом.
Забегая вперед, скажу, что по приезде домой мы позвонили подологу и поинтересовались, в чем дело. В ответ услышали:
— Все знают, что все закрыто, кроме аптек, продуктовых магазинов, скорой помощи и больниц. А вам я не позвонил, потому что у вас не испанский номер.
Так и захотелось ему ответить:
— Все знают, что в странах Шенгена вот уже год нет роуминга и звонки из Испании в Голландию стоят столько же, сколько из Испании в Испанию.
Но мы сдержались.
Вспомнилось школьное детство и любимая отговорка школяров: «Мариванна, мой будильник сегодня не сработал, поэтому я проспал первый урок».
В Гаруче мало людей на улицах, кто-то в масках самого разного пошиба, кто-то без. Много странных людей с обмотанными шарфами ртами и носами. Рестораны и кафе закрыты наглухо, чего и следовало ожидать. Открыты: продуктовые магазины (разные) и, что удивительно, магазины готового платья. При этом закрыты парикмахерские, частные клиники подологов, физиотерапевтов, парикмахерские. Закрыты стоматологические клиники! Какие могут быть платья в такое время? Где логика?
Парикмахеры, косметологи и подологи и в лучшие времена работали в масках и тонких прозрачных перчатках. Нельзя же так трусить, тем более что в Алмерие немного случаев заражения.
Потраченное на дорогу время не пропало впустую, мы заехали в пару магазинов и аптеку. Из Лидла муж вышел раздраженный, несмотря на то, что у дверей очереди не было. На нем были прозрачные перчатки, обработанные бактерицидным средством. Он их так и не снял, садясь за руль. Следующим пунктом посещения была Меркадона, и там перчаток не выдавали. Янрик купил все, что надо, все, что позабыл купить в прошлый раз из-за оставленного дома списка покупок. Потом посетили две аптеки, я, по договоренности, осталась в машине читать стихи из подаренной книжки. В одной аптеке кальций был непомерно дорог и не было масок. Во второй оказались таблетки кальция по приемлемой цене и одноразовые бумажные маски.
Закупившись, поехали восвояси. На улице дует шквальный ветер, второй день не выхожу на прогулку, потому что холод пробирает до костей.
Вечером позвонила Оксана, подруга. Она вынуждена работать. Ее муж еще в декабре сломал руку, успев до перелома подать на увольнение из ресторана, где прослужил 20 лет. Хозяин ему отомстил: не передал его медицинское освидетельствование вовремя в соцслужбу, а в Испании полагается это делать в течение пяти дней. С тех пор Хосе не получает ни гроша от государства. Взбалмошный хозяин однажды подкинул ему 250 евро, что выглядело издевкой.
Оксана, уйдя от того же «пияхо», как она называет мстительного ресторанщика (в переводе «пиявка»), вовремя устроилась на работу в теплицы. Сидит в большом помещении с другими женщинами и обрабатывает саженцы и проросшие семена чего угодно: баклажан, арбузов, тыквы и прочих культур. Всем работникам было предложено не выходить на работу без риска увольнения, но и без оплаты. Оксана не может себе такого позволить — она кормит всю семью, у них с Хосе подрастает дочь.
Работницам изменили режим, теперь они трудятся с 7.30 до 14.30, без пауз на ланч и обед, как раньше. Всем выдают маски. Работники сельского и тепличного хозяйства — единственная категория, которая не прекращает работу в эти дни. Если, конечно, не считать сотрудников магазинов, аптекарей, пекарей и врачей и полиции.
Утром Оксана теперь встает ни свет ни заря, выходит из дома с рюкзаком, в котором бутерброды, чай в термосе, бактерицидные средства, одноразовые стаканы и перчатки, и ждет у калитки коллегу на машине — девочка отвозит ее и себя на работу. Сегодня утром к Оксане подъехал полицейский патруль и попросил документы. У нее они были — начальство теплиц снабдило всех сотрудников бумагами с печатями о том, что они трудятся на благо общества. Оказывается, испанцы ввели новое правило: если человек не идет и не едет на работу, в магазин за едой или к врачу на осмотр, то он не имеет права ходить по улицам… Могут попросить показать чеки из магазина как подтверждение покупок. Вот те на! Мне просто необходимо передвигаться на воздухе, и я хочу, несмотря на плохую погоду, завтра одеться потеплее и выйти — я должна ходить!
19 марта
Все-таки вышли на улицу, я в дубленке, Янрик в шерстяной безрукавке и пиджаке из плотного хлопка. По-прежнему прохладно, но ветер не такой сильный, как вчера, дождя нет, и на том спасибо. Деревня наша вымерла, на улицах только кошки: общаются друг с другом, никакой вирус им не страшен. Проехали три машины, в разное время.
Подходя к дому, на расстоянии 10 метров увидели молодого папу с коляской, в которой сидел младенец. Папа быстро завернул за угол, и больше мы его не видели.
Приятельница из Веры написала в ватсап, что нельзя выходить на улицы без цели, в Вере за это арестовывают. В машине, по новым правилам, нельзя находиться даже вдвоем, если нет серьёзной договоренности с врачом. Могут остановить любую машину и спросить, куда едет водитель. Нужно сохранять все чеки из магазинов, показывать, что ездили за покупками.
Нет, я все понимаю, но мне просто нужно гулять! Тренировать ноги, легкие, сердце. В деревне мало жителей, все сидят по домам, почему я не могу гулять по безлюдным улицам или на окраинах деревни, где и в лучшие врмена, кроме овец за загородками или вдали, в горах, никого не было. Буду гулять, и даже с Янриком.
Сегодня позвонила наша подруга из Голландии, Хэйке. Один из ее сыновей отправился с невестой путешествовать по странам Латинской Америки, находится в Чили. Двух молодых голландцев посадили на карантин в гостинице, их никуда не выпускают. Гулять можно только под присмотром полицейского и не дольше 15 минут в день. Непонятно, когда молодые люди выберутся в Голландию, на родину.
Второй сын Хэйке поехал в Таиланд, его возвращение также под вопросом. Но говорят, что выпустят.
В самой Голландии уже довольно много случаев заражения, в основном в Брабанте. Почему в Брабанте, нетрудно догадаться. Там живут самые жизнерадостные голландцы, особая порода, южане. Они очень любят карнавалы. Вероятно, руководство провинции не успело вовремя запретить сборища, вот люди и понахватали вируса.
20 марта
Сегодня созвонилась с подругой, живущей во Франции. Там своя специфика: никто не имеет права выйти из дому без заполненной анкеты, в анкете надо написать фамилию, адрес, цель выхода из дома, указать время. Анкеты берутся из интернета и распечатываются дома. Интересно, а что делают старики, не умеющие пользоваться интернетом, и одинокие люди, не имеющие принтера?
Ире, можно сказать, повезло. Она еще летом прошлого года поселилась временно у своего друга, который живет в домэне, попросту говоря, на винограднике. Там нет никаких населенных пунктов, только еще два дома, в отдалении. Друг работает виноградарем-технологом на крупную винную компанию. Домэн находится в 30 километрах от Сан-Тропе, и Ире приходится ездить на машине за покупками. Вот она и ездит с анкетами и масками. Маски у нее были в Серре, добротные, строительные, и она даже собралась их выбрасывать за ненадобностью.
— Вот ничего нельзя выбрасывать, оказывается, — сказала Ира.
— А знаешь, что моя прабабушка говорила? От бабушки унаследовала ее завет: «В доме все пригодится, кроме беды».
Во Франции, как и в Испании, с масками плохо, во многих аптеках их нет. Многие шьют, из хлопка. На французских сайтах публикуют глупые советы типа положить ваты между слоями маски, на фб публикуют еще более глупые советы: приклеить к маске с изнанки гигиеническую женскую прокладку. А дышать горе-советчики сквозь вату или прокладку пробовали? Любопытно было бы почитать про их ощущения.
В пошлый уикенд Ира в кои веки выбралась к себе в Серр, это в 180 примерно километрах от домэна, где она сейчас обитает. Только приехала, забрала почту, где, между прочим, ее ожидали и мое поздравление с днем рождения, и журнал «Урал» с очерком о Серре и его окрестностях (там и про Иру написано). Ира хотела пожить с недельку в Серре одна, поделать накопившиеся дела. Включила радио и услышала указ Макрона о запрете на передвижения после полудня следующего дня. Ира даже душ не успела принять, побросала коробки, почту в машину и поехала назад, в строну Сан-Тропе.
— Ира, а гулять в лесу без цели можно? Чтобы здоровье укрепить?
— Нет, запретили и это. Но мы с другом гуляем, к нам никакая полиция не доедет, тут одни виноградники вокруг.
Все эти меры хуже комендантского часа во время войны. Европу охватил психоз. Приехали.
В тот же день
Еще школьницей я добыла где-то у кого-то книгу Вознесенского «Тень звука». Она и сейчас со мной, желто-черная обложка, предисловие В. Катаева. Там было стихотворние «Грипп “Гонконг-69”». А вам известно, что тогда от гриппа умерло миллион людей? Миллион! Но я не помню паники в СССР в 1969 году, хотя не маленькая уже девочка была. Просто тогда не было инета.
Мама! У него глаза — твои.
Грипп «Гонконг-69».
Гриппозная пора,
как можется тебе?
Гриппозная молва
в жару, в снегу, в беде.
Беспомощна наука.
И с Воробьевых гор
в ночном такси старуха
бормочет наговор:
«Снега — балахоном».
Бормочет Горгона:
«Гонконг, гоу хоум!
Гонконг, гоу хоум!» /…/
21 марта
Сегодня прочитала в одной из групп на фэйсбуке рассказ русской женщины Марины Ситник, живущей в Италии (имя, разумеется, изменено):
«Достали!
Ещё несколько дней назад, когда моего мужа увезли в больницу, мне хотелось кричать на весь мир:
ЛЮДИ, ОЧНИТЕСЬ! Поверьте наконец-то в существование этого проклятого вируса, это не выдумки журналистов! К счастью, опасность самого страшного исхода миновала, я успокоилась и уже думала, да живите как хотите, верьте во что хотите, в интернете и без меня полемики хватает на эту тему. Но сегодня я хочу сказать:
ДОСТАЛИ!
Умники, которые учат, куда и когда надо звонить при первых симптомах, сами не столкнувшиеся с болезнью.
Математики, просчитывающие вероятность заболевания.
Туристы, жалеющие пропавшие билеты на Италию.
И дамочки, собирающиеся гулять по Риму с адвокатом на поводке.
Мой муж не летал в Китай, не был в зоне риска, мы живём не в густонаселённой провинции Рима, моем руки с мылом, как учат наши депутаты, и тоже думали, что вероятность заражения минимальна.
У мужа поднялась температура вечером в субботу 7 марта, в воскресенье он позвонил своему другу-медику, тот сказал, что это, вероятно, обыкновенный грипп.
В понедельник с температурой 39 мы сообщаем лечащему врачу, который успокаивает, это обыкновенный грипп, звони через 3 дня.
Я пытаюсь дозвониться на номера 800… и 150, тщетно, «vi preghiamo richiamare più tardi», всё занято.
В среду опять сообщаем медику о температуре. Он выписывает антибиотики, сироп от кашля и ингаляции. Кашля нет!
Четвёртый день вишу на телефоне и пытаюсь дозвониться по зелёным номерам. Теперь каждый раз я прослушиваю 2-минутные сообщения, куда не надо обращаться, что не надо звонить на 112 и 118 и как мыть руки.
В четверг звоню доктору и сообщаю, что я везу мужа к нему в студию. На что получаю категорический отказ и предупреждение не обращаться на «скорую».
Муж говорит: «Хорошо, буду умирать дома».
В пятницу звоню на «guardia medica» — 75-я в очереди на дозвон, 59 минут ожидания под музыку. Наконец-то отвечает доктор, какая удача, сейчас он мне скажет, что делать и куда мне везти мужа. Какие симптомы, что принимаете? Антибиотик? Так ещё рано, эффект проявится через 2–3дня, вот если не пройдёт и он начнёт задыхаться, тогда и звоните, у нас большая загруженность!
И тут я начинаю орать.
Я вру, что у него кашель и он тяжело дышит, в надежде на неотложную помощь, но мне говорят, возьмём на контроль, записали адрес, ждите до завтра.
Суббота, вызываю «скорую», вру, что муж задыхается. Приехали через 40 мин. Температура 37,5 под эффектом парацетамола, дыхание слабое, забирают в больницу. Рентген показывает, лёгкие практически все закрыты воспалением. Ещё немного, и он бы действительно перестал дышать. Маркер на COVID19 положительный.
Это ответ тем, кто писал, какая я дура и почему ждала 7 дней.
В госпитале Сант’Андреа военное положение. Врачи и медсестры спят в больнице на матрацах, брошенных на пол. Мест для больных уже нет.
Новопоступивших с симптоматикой вируса помещают в карантинную палатку на улице, вместо одеяла — термоплед, те, что выдают иммигрантам на Лампедусе. Холодно.
Если выявляется, что больной позитивный, его переводят в палатку для инфицированных.
Моему мужу повезло, ему сразу зарезервировали место в Спаланцани, но ждать специализированную скорую помощь пришлось почти сутки.
Оказывается, на всё Лацио всего ДВЕ таких машины!
Теперь о статистике.
Если учесть, что этот вирус очень легко и быстро распространяется, а я семь дней просидела у кровати инфицированного, целуя его в губы, какая вероятность, что я не заразилась? Правильно, мой лечащий врач так и сказал, «вы позитивны и должны сидеть на строгом карантине 14 дней». А тампон? Все спрашивают, делали ли мне маркер на вирус. А зачем? Чтобы усугублять статистику? Мы ведь и так знаем, что вы позитивна, температуры нет, симптомов нет и маркеров нет!
Их просто на всех не хватает. И машин не хватает. Вот если появится температура, продержится дня три, начнётся кашель и вы начнёте задыхаться, тогда мы приедем. Это ответ из ASLa. А пока они мне звонят каждый вечер, чтоб справиться о моём здоровье.
А это ответ тем, кто пишет, что в их городах все позитивные на коронавирус лежат в больницах.
И хочу обратиться к тем, кто собрался гулять, прикрываясь помощью адвоката. Когда вы эту заразу принесёте в дом и заразите ваших близких, к какому адвокату вы обратитесь? В надежде на то, что наш организм молодой и здоровый и нас пронесёт, преступно рисковать здоровьем других.
Моему мужу 61 год, и, может, для кого-то это уже глубокий старик, но для меня он сильный, красивый и молодой мужчина, без каких-либо патологий. А с ним в боксе лежит мужчина 52 лет, который ещё вчера был под аппаратом с кислородом. Тоже старик?
К счастью, мы успели. Моего мужа сейчас лечат какими-то экспериментальными лекарствами, и мы надеемся на скорое выздоровление.
Желаю всем, услышавшим меня, чтоб этот вирус обошёл стороной вас и ваших близких.
Берегите себя!»
В тот же день
Власти смилостивились над испанскими собаками и разрешили хозяевам выгуливать питомцев.
Предприимчивые испанцы придумали бизнес. За приемлемую плату дают в аренду своих питомцев — выйти погулять.
В Мадриде поймали мужчину, выгуливающего не-пса — заводную игрушку.
Граждане выводят на поводке свиней и коз. Коз у нас тут хватает, и мы всерьез подумываем купить поводок и просить у кого-нибудь козу напрокат.
22 марта
Наконец-то погода смилостивилась над нами, и над основательно промытыми крышами домов выглянуло солнце. Я быстро оделась и вытолкала Янрика на улицу. Перво-наперво спустились к реке посмотреть, не разлилась ли она. Пока нет. Обошли центр деревни и никого не встретили, кроме улиток.
Улитки нагло ползают везде. Вертят головами, сверкают голыми перламутровыми тельцами, пеленгуют друг друга рожками, переходят дороги. О чем разговаривают друг с другом, непонятно.
Обратно пошли мимо церквушки, закрытой наглухо на карантин. Слева от нее живет симпатичная собачка, моя хорошая знакомая. Небольшая, остромордая, рыженькая, похожая на сеттера. Непонятно почему хозяева держат ее не в доме, а снаружи, в саду, но без цепи и, вероятно, никогда не гладят и не хвалят. Раньше я всегда гладила собачку через решетку, хвалила ее по-испански, собачка вся извивалась от счастья, махала хвостом, лизала мне руки. Сегодня не сумела ее приласкать, объяснила с расстояния, почему. Бедная псинка начал лизать прутья решетки… Прости, amiga.
Только что получили грустную новость из стоматологической клиники Веры. В пятницу Янрик звонил секретарю, пытаясь меня записать на прием. Девушка-секретарь сказала, что поговорит с врачом. Только что, а сейчас вечер воскресенья — и понедельника не дождались от страха! — пришло письмо Янрику на мэйл: «извините, не принимаем никого, закрыты до 11 апреля, надеемся на Ваше понимание». Нет у нас такого понимания! — у меня воспалена десна под коронкой, там, где стоят импланты, сама коронка шатается. Надо срочно снимать, чистить, дезинфицировать рот и обратно клеить коронку, потому что импланты справа — мои единственные жевательные зубы. Слева под десной голландские стоматологи спрятали имплант (он зашит), и коронку начнут ставить только в июле (мы не хотели с 4 февраля из-за коронки еще на два месяца застревать в Нидерландах с губительным для меня климатом), если мы, конечно, до июля доедем на родину мужа, ибо пока все границы закрыты, и люди по тридцать часов на границах стоят, чтобы их пересечь. А если не снять коронку, что будет с десной? Не хочу об этом думать и попросила Янрика завтра срочно купить пищевой соды. И ламинарии прикупить побольше, морской капусты по-нашему, если таковую найдет в супермаркете. Она здорово укрепляет иммунитет, и я её всю жизнь люблю, в любом виде. Завтра — большой выезд мужа в супермаркет.
Янрик наконец-то отправил статью в журнал. Начал писать ее еще в июле прошлого года, и целый почти год мы жили под знаком этого магнум опуса. Месяц я не могла Янрика уговорить повесить часы в кухне, а это — всего лишь гвоздь прибить (Янрик поправил: не гвоздь, а крючок — часы тяжелые). Полгода я жду в испанской квартире полок, месяц назад мы даже привезли их из Голландии — самые обычные и недорогие сосновые полки из Икеи. Месяц я ныла, что мне очень-очень нужны полки — книги негде ставить, документы в папках — материалы разбросаны по всей квартире. Но Янрик был непреклонен как скала: «Вот отошлю статью и прибью». Настал мой звездный час. Сегодня. И тут выяснилось, что у нас нет рельсов, на которые эти полки вешаются, и даже нужного крючка для часов! Рельсы мы целый месяц могли свободно купить в феретерие (магазине типа «сделай сам» по продаже всякой всячины для дома и семьи), и каждый раз, проезжая мимо, я просила Янрика остановиться на пару минут и купить. Но упрямый муж мчался домой к компьютеру, поругивая меня, что я своими делами отнимаю у него его драгоценное научное время. И снова я без полок, теперь уже из-за карантина, который непонятно, когда закончится.
Сегодня прислали письмо из гостиницы Carmen в городе Розес, в которой мы когда-то останавливались и в которую в ближайшее время не обращались. В письме много извинений за временное закрытие до 1 мая, неуверенность, что и после 1 мая им разрешат открыться, и заверения, что когда разрешат, то они будут работать в полном объеме: и ресепшн, и кухня, и ресторан, и бар. Большое грасиас вам.
Мы посетовали, что не можем сегодня в ресторан сходить — статью обмыть. И начали готовить ужин.
23 марта
В интернете гуляет список из 77 фильмов, которые Андрей Тарковский советовал смотреть студентам ВГИКА.
Решила и я посмотреть то, что никогда не видела. Нашла ленту Бергмана «Сцены супружеской жизни», снятую в 1973 году, и… разозлилась.
Перед камерой два актера изображают суперблагополучную семейную пару, ну настолько благополучную, что аж тошнит от них. Богатые — огромный дом, два гаража, две машины, две дочки-тинэйджеры, домработницы, семья ни в чем себе не отказывает, ибо оба супруга занимают высокие социальные позиции: он — известный учёный, она адвокат, специализирующийся на бракоразводных процессах.
Фильм начинается со сцены интервью пары семейному глянцевому журналу.
Мужчина считает себя успешным, добрым, отличным супругом, отцом и сыном (прям кладезь достоинств человеческих!), сексуальным и красивым (чушь! — какой-то рыжий убогий таракан), женщина ведет себя более скромно.
В следующей сцене к ним приходит другая семейная пара, которая начинает выяснять отношения прямо за дружеским обедом — скандально недопустимо в Швеции, да и во всех европейских странах. Пара, правда, извиняется за свое поведение и удаляется.
Затем герои Бергмана начинают искать проблемы там, где их нет, мучительно высасывать из пальца несуществующие трудности. Всем этим они занимаются после «уфафно тяжелой» работы в лаборатории и адвокатской конторе, на фоне своих роскошных домашних интерьеров. Это псевдопсихологическое тошнотворное копошение двух зажравшихся шведских буржуев, горя не знавших, так достало уже в средине фильма, что я его вырубила, внутренне послав героев в перестройку 90-х годов в СССР. Или в Африку, где племена уничтожают друг друга во имя власти. Мне стало стыдно за режиссера Бергмана, и я, по совету приятельницы, нашла в интернете и начала смотреть фильм «Мотылек» (Papillon). Фильм невероятно тяжелый, но захватывающий и динамичный! Тут есть сюжет, действие, воля героя к свободе, а главное — немыслимая сила духа человека, попавшего в нечеловечески тюремные условия по оговору. И пусть главный герой — парижский вор в законе, но он мне в сто раз милее тошнотных буржуйчиков Бергмана. Мотылек выживает, борется, проявляет ум и смекалку, пытается бежать из страшного лагеря во французской Гвиане. Это фильм о силе человеческого духа.
Вечерняя новость из испанских газет: из собачьих приютов Саламанки разобрали всех бродячих собак, усыновили, так сказать. Чтобы гулять с ними по улицам официально, не опасаясь штрафов.
24 марта
На улице второй день бушует непогода: штормовой ветер, ливень, носа не высунешь на улицу, не хочется даже белье загрузить в стиральную машину — она стоит в патио, а дворик открытый и зонт в нашем ситроене, до которого тоже не хочется идти. Грязное белье валяется на плитах патио и мокнет, и пусть мокнет… Так и сидим у печки в жилой комнате, за двумя компьютерами, в двойном карантине — от властей и от непогоды. Янрик что-то снова мудрит по научной части.
Ну а я сижу перевожу, строгаю понемножку. Лучше что-нибудь перевести, чем гладить белье. Не хочу гладить белье, нет настроения.
Вечером посмотрела ролик из Италии. Операторы снимали обращения итальянских мэров по телевизору к своим гражданам. Надо сказать, мэры не только в телестудиях появляются, они выходят на улицы и орут, просто орут на случайных прохожих, загоняя их в дома. Вот дословный перевод звукозаписи ролика:
«Эти дурацкие парикмахеры, которые ходят из дома в дом, чтобы сделать женщинам прически, на кой черт они нужны? Вы понимаете, что людей хоронят в закрытых гробах? Кто увидит все эти красивые прически в гробах? Вы понимаете, что вместо лака для волос он принесет вам коронавирус?»
Виченцо де Лука, губернатор Кампании:
«До меня дошли новости, что некоторые из вас собираются устроить вечеринки в честь выпускного. Мы отправим карабинеров с огнеметами».
Катено де Лука, мэр Мессины:
«Я вас поймаю. Завтра. Не через год. ЗАВТРА! Я здесь мэр. Вы не будете прогуливаться по моему городу. Я не имею права запретить вам покидать дом? Отлично! Я запрещу вам ступать ногой на общественную землю, кроме как для приобретения жизненно необходимого».
Антонио Декаро, мэр Бари:
«Я хочу обратиться к вам ко всем. Куда вы, на…, все идете? Со своими собаками? У которых, похоже, простаты горят?»
Массимиллиано Прескьютти, мэр Гуальдо Тодино (репортаж с пляжа):
«Здесь нельзя играть в пинг-понг! Иди домой, играй в видеоигры. Я мэр этого города. Я заставлю тебя выполнять мой указ. Мне не нужны оправдания. Ты должен идти домой. Вы. Все. Должны. Сидеть. Дома. Ну как мне еще это сказать? Вам нельзя ходить по улицам! Домой! В клуб, думайте о девочках».
Антонио Тутоло, мэр Лючены (орёт, это можно записать только капслоком, иначе никак):
«ПАРИКМАХЕР НА ДОМУ? КАКОГО… ВАМ ЭТО НАДО? ДО ВАС ЧТО, НЕ ДОХОДИТ, ЧТО ГРОБ БУДЕТ ЗАКРЫТЫМ?!! КТО ВАС… ВООБЩЕ УВИДИТ?!! С КРАСИВОЙ ПРИЧЕСКОЙ В ЗАКРЫТОМ ГРОБУ?!!»
Джузеппе Фалькоматта, мэр Реджо-ди-Калабрии:
«Я увидел, как наш дорогой согражданин радостно бегает туда-сюда по улицам, вместе с очевидно уже вымотанной собакой. Я остановил его и сказал: “Слушайте, это не кино. Вы не Уилл Смит и это не фильм «Я — легенда». Идите домой”».
26 марта
Недели две тому назад у меня зашаталась коронка на нижней челюсти, на жевательных поверхностях, и не зубов, а имплантатов. Позже я почувствовала воспаление — жевать стало ощутимо. Больше месяца назад моя двоюродная сестра в Воронеже попала в отделение челюстно-лицевой хирургии на операцию. Операция была сложная, и сестра довольно долго приходила в себя.
Операция мне совсем сейчас ни к чему, больницы в Испании переполнены коронавирусными пациентами, поэтому мы начали звонить в стоматологическую клинику Dr. Cremadis в Вере. Как и следовало ожидать, они не работают. Нет, это уже слишком: шут с ними, с парикмахерскими и косметологами, но подологи не работают, стоматологи тоже не работают. А если нужна срочная медицинская помощь?..
На второй день наших ни к чему не ведущих дозвонов трубку взяла секретарь клиники и спросила, в чем наша проблема. Хорошо, что Янрика я проинструктировала, и он сказал, что у меня воспаление, а то он вечно все преуменьшает, вместо того чтобы преувеличивать, в переговорах с церберами западной медицины. Секретарь пообещала поговорить с начальством. У них там ожидалось какое-то общее собрание-заседание.
Через два дня выходных пришло письмо. Оно пришло почему-то в воскресенье вечером — стоматологи даже понедельника не стали дожидаться и отказались от приема. В конце стояла приписка: «Надеемся на Ваше понимание».
Мы ответили, что нет у нас такого понимания и быть не может. Неужели так трудно снять коронку, почистить ее, продезинфицировать рот и приклеить коронку назад? Как можно такого пациента, как я, доводить до воспаления челюсти, а уже в первом послании Янрик объяснил тяжесть моего основного заболевания?! Мы поняли, что зашли в тупик, и решили обратиться в другую клинику, как вдруг — о чудо! — пришло письмо о том, что меня примут в среду! Некий доктор Робертс, вероятно, англичанин.
В назначенный день мы понеслись в клинику, перед выходом из машины я надела маску. Представ вдвоем перед секретарем за стойкой — я в маске, Янрик без, — получили указание: у стойки должен стоять кто-то один, а второму лучше удалиться. Да, в Испании сейчас так: больше одного не собираться. Клиника продвинутая, в ней говорят по-английски, и я осталась одна. Для начала меня приняли в пациенты клиники. Долго расспрашивали об основных заболеваниях, об аллергиях, о лекарствах, которые принимаю. Я аж вспотела, стоя у стойки. Наконец-то меня приняли. Все нормально, все как обычно: врач и сестра в масках, но они и до эпидемии работали в масках. Симпатичный молодой доктор-англичанин все сделал, как положено: коронку снял, почистил, дал мне розового дезинфектора для зубов — рот выполоскать и приклеил коронку. Ассистент врача, молодая испанка, молчала, наливала дезинфектор, протягивала стаканы, салфетки. Вся процедура заняла 15–20 минут. Чудо свершилось.
Секретарь забыла выписать чек, а я, растяпа, конечно, не спросила. Мы немного отъехали от клиники, как Янрик спросил про чек. Пришлось вернуться и взять чек, и — не напрасно! Из Веры мы поехали через Куэвас, и у «Меркадоны» нас затормозила полиция. Начали расспрашивать, почему мы вдвоем в машине (низя!). Янрик показал чек из клиники (в этом случае — можно). Мне приказано было сесть сзади, пристегнуть ремень безопасности, и нас отпустили с миром.
Погулять особо не удалось — и это после трех дней безвылазного сидения дома: в Лос Лобосе поднялся ветер, заморосил дождичек, температура упала до плюс 13, такая же, согласно сводкам, была вчера в Москве.
А еще вчера мне стало совсем худо: давление упало до 83 на 47, сердце билось нерегулярно, сегодня чувствую себя получше и сердце бьётся ровно.
Погода наша улучшается и будет улучшаться с переменным успехом весь апрель, судя по сводкам: два-три дня ливней, потом нам, как пряник, будут протягивать сверху приличный день потеплее, затем снова ливни… Для Алмерии это нехороший апрель. А ведь еще и март не закончился… Ничего не попишешь — мы попали в зону низкого давления. Сижу и с грустью вспоминаю роскошное начало алмерийского марта с 25–27 градусами тепла и отсутствием ветров и затяжных дождей.
30 марта
Я не помню, сколько дней мы сидим в самокарантине… уже не дней, а недель… Дня тянутся, похожие друг на друга, как братья-близнецы. Я сплю допоздна (потому что ложусь слишком поздно), Янрик встаёт, наоборот, рано и занимается своей научной работой, перекусив бутербродом с сыром и чашкой кофе с молоком без сахара — это его обычная еда с утра. Я же, проснувшись, не ем ничего, а просматриваю почту и фэйсбук. Поднимаюсь между 11 и 12 часами, выползаю в столовую, прихватив термос из спальни.
Янрик начинает готовить ланч, а иногда и я колдую над сковородой, если предложенное мной блюдо устраивает Янрика и готовить его не очень долго. Один из двоих, у кого руки посвободнее, заваривает свежий чай. Мы завариваем потрясающе ароматный чайный лист из пачки английского чая с арабским названием «Ахмад». Чай когда-то привезла из Утрехта нам в подарок моя подруга Зуля. Большая пачка подходит к концу, Янрику придется скоро ехать в английский магазин в Веру, там всегда в наличии очень хорошие марки черного чая, а я пью только черный.
Завтрак съедаем, обменявшись последними новостями. Я рассказываю о том, что видела перед сном в новостях по интернету, а еще содержание фильмов, посмотренных полностью или наполовину, перед тем как заснуть. Заодно рассказываю содержание своих снов, они как дополнительный ночной киносеанс. Янрик рассказывает о том, что успел выудить из голландских сайтов. Поев, Янрик удаляется в свою комнату — поспать, ранние пташки должны время от времени складывать крылышки и отдыхать от полётов. Оставшись в одиночестве, я убираю и подметаю кухню, потом начинаю делать неотложные домашние дела: готовлю, убираю, глажу белье, попутно заглядывая в инет. В квартире всегда есть что поубирать — дождь и ветер наносят песок и землю из цветочных горшков на террасу у входа, в пазы оконных рам. Сажа от печки и песок наших полупустынь в изобилии сыплется сверху на патио — можно хоть ежедневно мыть его из шланга. Сначала меня это раздражало, потом привыкла. Я с самого начала была против огромных горшков у входа в квартиру, но Янрик не может жить без земли и цветов — он Дева, земной знак. Поэтому у всех соседей террасы чистые, наша вечно засыпана землей, сметаемой буйными ветрами из горшков. Янрик считает, что у меня мания чистоты, «обсессия», как он говорит. Я так не считаю, но что-то в последнее время начала лениться… Предпочитаю откладывать нескончаемую домашнюю повинность «на потом» и — зову Янрика на прогулку.
Выходим, гуляем, меняя маршруты. Деревня наша маленькая, и скоро я с закрытыми глазами научусь перемещаться по нашему довольно крупному тюремному двору. Я уже знаю в лицо всех кошек и собак, а они знают меня — кошки уже не убегают в испуге, а собаки машут хвостами, приветствуя. Жаль, что плохо хожу и не могу уйти в горы, а вот Янрику не мешало бы уйти на полдня одному. Завтра и еще два-три последующих дня будет плохая погода, если пойдет дождь, буду гладить. Тупо гладить белье. Плохую погоду, кстати, нам гарантируют до середины апреля, потом будет лучше и теплее.
Ну вот, после прогулки я сажусь за «письменные работы» — это может быть все что угодно: проза, переводы. Янрик занимается своими делами. Перед обедом кто-то из нас делает салат, разогревает что-то или жарит рыбу (мясо), разливает по тарелкам суп.
После обеда убираю со стола. Янрик, послушав последние голландские новости, как ребенок, играет в игры на смартафоне, вот уж никогда не думала, что он этим увлечется.
Из последних новостей: в Роттердаме закрыли кардиоотделение в больнице, переоборудовав этаж под коронавирусных больных. Мило. А сердечники должны умирать на улице, что ли, им уже и помощь не окажут?
Ученые Нидерландов разработали вакцину против коронавируса, начнут применять в сентябре, «в случае крайней необходимости», — так странно сформулировано в новостях. А сейчас разве нет таковой необходимости? Неужели тосковать в карантине еще полгода, без моря, без вакцины, без права куда-либо отлучиться из деревни?!
И как мы будем добираться в Голландию? Не исключена вероятность, что засядем тут на полгода или даже на более долгий срок.
Одна надежда — в бассейн нашей «урбанизасьон» хоть воды нальют. В начале мая, через месяц, уже можно будет купаться, а вода всегда обеззараживается хлоркой. Нальют ли?
31 марта
В США число зараженных коронавирусом удваивается ежедневно. Янрик посчитал и спрогнозировал: через две недели там будет миллион зараженных.
Сижу и размышляю над интересным фактом: почему статистически и в средние века, и сейчас от эпидемий больше всех страдает Италия? Неужели только потому, что итальянцы исключительно социальны и тактильны — обнимаются при встрече, целуются? Но сейчас весь мир таков — все обнимаются и целуются в щеки. Ваши версии?
2 апреля
Янрик вернулся из магазинов, нагруженный как верблюд — покупок хватило бы на небольшой караван. Мы начинаем потихоньку готовиться к моему юбилею. В «Меркадоне», так же как в «Лидле», начали раздавать прозрачные пластиковые перчатки покупателям. А в «Лидле» начались извращения: у входа поставили человека, человек всех заставляет сначала дезинфицировать руки средством, затем надевать перчатки. Должно быть все наоборот: сначала надевать пречатки, потом дезинфицировать руки уже в них. Туалет в «Лидле» почему-то закрыли. С продуктами все в порядке — в изобилии.
3 апреля
Вышли прогуляться вокруг нашего «урбанизасьон» и увидели милую сценку у дома напротив. Перед домом терраса, окружённая невысоким металлическим заборчиком. На террасе столик и кресла. В одном из них сидит хозяйка дома, перед ней на столике дымится чашка кофе. За заборчиком, на проезжей, стало быть, части улицы, стоит еще одно кресло, а в нем гостья — наша соседка Джэннет. Перед ней на асфальте дымится вторая чашка кофе. Между женщинами метра три — три с половиной. Более чем достаточно по санитарным нормам. Подруги улыбаются, общаются, млея на апрельском солнышке. Молодцы англичанки — нашли выход из положения!
5 апреля
Прочитали о странном, мягко говоря, выборе имен для новорожденных двойняшек из Индии — девочку назвали Короной, а мальчика — Ковидом. Интересно, как этот родительский выбор прокомментируют близнецы, когда вырастут?
7 апреля
Янрик вернулся с охоты, принёс продукты. По дороге из «Лидла» и «Меркадоны» решил завернуть в ферретерию Лопес — магазин по продаже всякой всячины для дома. Припарковав машину, заглянул в открытую темную дверь. Света в магазине нет, продают вещи как-то странно: «в случае крайней нужды», типа если унитаз треснет или в доме лампочек нет. Но кто может эту «крайнюю нужду» определить? Полиция собирается по домам ездить и проверять, у кого крайняя нужда а у кого нет? Войти в открытые двери Янрик не решился. Наперерез ему спешили двое полицаев из Guardia Civil, но на Янрика внимания не обратили. А если бы обратили, то кристально честный Янрик сказал бы, конечно, правду, что мы на протяжении полутора месяцев не можем купить рельсы для книжных полок и разложить мои книги, а какая же это крайняя нужда? Еще оштрафовали бы. Нет-нет, от греха подальше, рассудил Янрик и ретировался. Сколько я была в той ферретрерии до эпидемии, никогда не видела там больше 10 покупателей зараз, и это при объеме магазина величиной с гигантский самолетный ангар. Люди там всегда передвигались на расстоянии метров 20–30. Неужели так трудно его открыть? Ну, надели бы маски на кассиров, раздавали бы маски и перчатки покупателям, как в «Лидле», все ж какая-никакая прибыль. Неужели жизнь человеческая должна ограничиваться только пищей и туалетной бумагой? А если нужны краска, гвозди, рельсы для полок? Месяц существуем в эпидемическом сюре, и непонятно, сколько еще в нём мыкаться.
В нашей деревне люди ведут себя по-разному. Кто-то выгуливает собачку в маске, а кто-то целой семьей марширует по улицам без, с двумя малолетними детьми. Дистанцию, однако, держим, шарахаемся друг от друга. Сегодня видела картинку: отец семейства вернулся с работы и, прежде чем войти в дом, прямо на пороге начал снимать рабочие ботинки и стягивать носки. Жена поднесла ему ведро с водой, вероятно, пришедший будет мыть ботинки на пороге. Судя по одежде — замызганному комбинезону, — рабочий-строитель, никакой не медик. Ну не живут вирусы на ботинках, на стройматериалах! Если только не упадут на какую-нибудь поверхность при кашле или чихании зараженного человека. Да и то, говорят, не на все поверхности цепляются. Чистота, во всяком случае, в доме не помешает.
9 апреля
Нашу деревню Guardia Civil объезжает редко. Но надо же было такому случиться, что именно сегодня, когда я вышла с палочкой подышать воздухом, почти на углу нашей урбанизации наткнулась на их машину. Молодой полицейский заговорил со мной из окна машины. Испанский я исправно учу, но пока не говорю, о чем сообщила по-английски. Объяснила, что живу во-o-oт в этом доме. Полицейский оказался в замешательстве, видно, что английский в школе он учил плохо. Отпустили, поехали дальше. Cегодня мы с Янриком посчитали: на этой неделе нас трижды остановила полиция: Янрика дважды, меня один раз. У Янрика все документы в порядке. Я была в пределах 100 метров от дома, вроде ничего не нарушила. Повезло. А если бы вышла погулять чуть пораньше?.. Сегодня вычитали в «El pais»: карантин в Испании продлили до 15 мая. Вот так, сначала до 11 апреля, потом до 26 апреля, теперь до 15 мая. А дальше что, навеки в квартирах замуруют?
11 апреля
Сегодня у меня юбилей. Это самый грустный юбилей в моей жизни, а ведь я помню все свои юбилеи начиная с десяти лет. И все-таки мы готовились. Янрик закупил продукты, а стол я соорудила в одиночку — редкий случай. На столе присутствовали: селедка под шубой (роль селёдки успешно исполнили средиземноморские сардины из магазина, круто посоленные, но отмоченные мной в течение суток), «наше всё» — салат «Оливье», салат из кальмаров, острая закуска из баклажанов — «тёщин язык», оливки и овощи. Колбасу и хамон мы даже не достали из холодильника, потому в кулинарной программе присутствовали борщ и антрекоты, которые я научилась мастерски жарить — даже наш семейный шеф-кок Янрик снял виртуальную шляпу. Запивали мои кулинарные шедевры кавой — испанским шампанским и красным сухим вином. Стол я покрыла маминой льняной белой скатертью времен моего далекого кишинёвского детства, зажгла свечи, поставила родительские хрустальные рюмки. И целый день мурлыкала в телефон слова благодарности — мне звонили двоюродные сестры (из Воронежа) и брат (из Кишинёва), старинные друзья и подруги. И очень-очень многие поздравили через ватсап и фэйсбук. И рука автоматически уже набирала: спасибо-спасибо-спасибо… В доступных нам магазинах не оказалось цветов, поэтому Янрик рано утром сходил на берег нашего ручья и набрал полевых цветов: сурепка, желтая ромашка, ятрышник, крупная остролистая звезда чертополоха красуются в вазе. Среди них оказался незнакомый жёлтый цветок на толстом стебле, похожий на люпин, но совсем не из семьи люпинов. Янрик рассказал, что этот цветок растет из сухой почвы и не имеет листьев. Начали искать по каталогам растений и выяснили, что по-латыни он называется orobache élevée, а по-русски… заразихой. Очень «удачное» название цветка в разгар эпидемии… Своей корневой системы у заразихи нет, она присасывается к корням растения-хозяина, иными словами, паразитирует. Цветочный вирус какой-то!
16 апреля
Сегодня разрешили работать некоторым коммунальным службам и, кажется, строительным организациям. В нашей деревне появились интернетчики, позвонили в дверь, попросили ключи от гаража. Муж пошел звать «домкома» Стивена, отвечающего за коммунальное хозяйство нашей урбанизации. Пик заболеваний коронавирусом в Испании пройден, ситуация стабилизировалась, остается надеяться, что постепенно, пусть и с ограничениями, будут открывать магазины, рынки, парикмахерские, особенно — море! Как можно было «запирать» море?! Это же здоровье, чистота, лечение и профилактика всех инфекций в мире!
Карантин длится ровно месяц и четыре дня. Запертые в домах хронические больные и пожилые люди слабеют, не гуляя. Не у всех есть силы и здоровые суставы для упражнений дома на ковриках и матрасиках. Почему пожилой человек не может в одиночестве погулять по деревне, по горам, по полям? Кого одиночка заразит? Листья салата? Виноград?! Улитку? Почему даже это должно наказываться штрафами до 800 евро? А ведь штрафуют. Соседи доносят на соседей, это мне поведала приятельница, не скажу, из какого города. Люди идут в горы поодиночке или вдвоем, например, семейная пара. Идут как положено, на расстоянии двух метров. Те, кто не может пойти в горы, наблюдают чужие походы из окон и «стучат» в полицию. Полиция мчится по «стуку» и штрафует ни в чем не повинных людей. Прямо в горах. Одна из десяти заповедей гласит: «не возжелай чужого», другими словами, не завидуй. Кто-то из философов заметил, что это самая серьёзная заповедь, потому что она касается другого человека. Думаю, что заповедь «не убий» еще более серьезная и еще более касается чужой жизни, но сейчас речь не об этом. Я бы добавила одиннадцатую заповедь: «не стучи».
17 апреля
Сегодня позвонил младший сын мужа — Эйвауд. Он должен был к нам приехать из Австрии в первой половине мая на недельку. Уже не приедет. Во-первых, отложен обратный рейс из Аликанте в Вену. Во-вторых, Эйвауд переговорил с начальством клиники, в которой работает физиотерапевтом. Главврач сказал, что при возвращении из Испании Эйвауд не будет допущен к работе и засядет на карантине дома, и настоятельно посоветовал не ехать в Испанию, намекнув, что можно и работы лишиться. В-третьих, а что здесь делать, если не снимут карантин? Рестораны-бары закрыты. Музеи, театры, кинозалы закрыты. Рынки закрыты. В гости не сходишь — за нарушение штраф. А главное — закрыты все благоустроенные пляжи, да и на диких ловят и штрафуют. Даже в нашем бассейне воды до сих пор нет и мозаика, выковырянная детьми прошлым летом, до сих пор не приклеена… Апрель жутко холодный, постоянные дожди, и алмерийский май не собирается баловать нас особенным теплом. По прогнозам, ожидается температура воздуха 21–22°, этого недостаточно, чтобы море согрелось…
И все-таки все не так плохо. К нам сегодня зашла соседка-англичанка, сидела на стуле в двух метрах от меня. Отказалась от чая и вкусного печенья, но мы хорошо поговорили обо всем.
Я выходила на улицу, дышала воздухом. Сегодня светило солнце и, слава богу, не было дождя ни днем, ни ночью. Квартира наша убрана, окна потихоньку помыли. Янрик починил трубу от вытяжки на кухне, навесил ее снова. Навесил двое часов, на кухне и в спальне. Починил душ. На «Амазоне» заказаны болты для держателя телевизора с плоским экраном и интернетом. С «Амазона» Янрику пришла долгожданная книга о растениях Средиземноморья, Янрик собирается делать гербарий.
Жизнь идет.
20 апреля
Начну, пожалуй, с сообщения ТАСС.
«МАДРИД, 19 апреля. /ТАСС/. По меньшей мере 410 человек умерли за сутки в Испании от коронавируса нового типа. Об этом говорится в опубликованной в воскресенье информации на сайте Минздрава королевства.
Данный показатель стал самым низким с 22 марта. Антирекорд по смертности был зафиксирован в стране 1 апреля — тогда жертвами эпидемии за сутки стали 950 пациентов».
Люди умирают от ковида, и это ужасно, но слава богу, что число заболевших и умерших сократилось. Испания уверенно выходит из вирусного кризиса, получается, что жесткие меры, от которых все воют месяц и неделю, сработали.
С 27 апреля детям разрешено выходить на улицу, но лишь в сопровождении взрослых. Все остальные сидят по-прежнему в домашних заточениях до 9 мая. Очень надеюсь, что 9 мая станет в этом году не только Днем победы в России, но и днем освобождения испанцев от вирусного захватчика.
В нашей урбанизации неожиданно появились две семьи: одна испанская, неведомо откуда приехавшая, и… украинская. Про украинцев рассказала соседка Джэннет, она услышала их имена и говор. Пока что никак не могу с ними познакомиться, а сегодня, когда снова хотела пойти к ним с пасхальными яичками и поздравлениями, на улице зарядил проливной дождь, оглушительный просто ливень с громом и молнией. Как же нам надоели дожди за эту зиму! Что это за март-апрель такой на юге Испании?
Янрик подписан на новости Испании, так вот, он вычитал, что жители деревень в районе Кадиса (это наша Андалусия) не пускают своих же испанцев, владеющих домами в тех же деревнях, но постоянно живущих в Мадриде и Барселоне. Они типа заразные. Деревенские строят баррикады из бетонных блоков, не пускают иногородние машины, если видят свет в окнах домов, тут же звонят в полицию — в Испании запрещены передвижения по стране даже для собственных граждан. Где застал тебя карантин, там и сиди. Ну, а что делать мадридцам и барселонцам? Хочется же вывезти семью на природу, подальше от очагов заражения. Так что нашим испанским соседям еще повезло, у нас никто не стучит. А как появились украинцы, мне пока неведомо, но я их отыщу и познакомлюсь.
21 апреля
В заточении учу испанский язык. На десятом уроке заводской инженер сеньор Лопес уступил место мадридской «шишке» — сотруднику Министерства иностранных дел сеньору Рамиресу. Супружница Рамиреса ему под стать: успешно трудится в Министерстве внешней торговли.
Учу:
«Сеньор и сеньора Рамирес заканчивают работу в пять часов вечера. После работы они идут в ресторан, где находятся до семи — семи тридцати вечера»…
Они что, издеваются? Какие рестораны при коронавирусе?!
Учу дальше:
«Потом они гуляют по парку (ничего себе, живут люди!), а в восемь тридцать идут в кинотеатр».
Нет, это уже слишком! Я еще понимаю, учить про трудовые будни инженеров и рабочих завода, но про двух буржуинов — сибаритов и нарушителей режима, шляющихся по ресторанам, паркам и кино, учить отказываюсь!
22 апреля
Янрик спустился в гараж кое-что отнести из домашнего скарба, которым мы часто не пользуемся. Увидел там нашего соседа, англичанина Ийена. Разговорились. Оказывается, Ийен ежедневно спускается в гараж и там… гуляет, круги описывает. До чего довели людей! Сосед боится даже вокруг нашего бассейна описывать круги, на чистом воздухе. Урбанизация закрыта на ключ, на территории никого нет, кроме соседей. Очень редко выходят люди — мусор вынести или сесть в машину и отправиться за продуктами. Из 32 квартир дай бог, чтобы пять-шесть были заселены, остальные или выставлены на продажу, или простаивают в качестве капиталовложений местных испанцев с деньгами.
А я наконец-то познакомилась с соседями-украинцами — единственными жителями в нашей деревне, с которыми могу говорить на русском языке! К тому же они живут на нашем жилом комплексе — вот повезло-то! Новых соседей зовут Наташа и Ярослав, в Испании они живут и работают вот уже двадцать лет. Наташа работает в теплице, ухаживает за помидорами, Ярослав трудится в крупной плотницкой компании. Я просто постучала к ним в дверь, Наташа открыла и очень удивилась русскому языку. Она разговаривала по телефону с дочкой (дочь осталась в Украине) и варила борщ. Через некоторое время вернулся с работы Ярослав. Я объяснила, где мы живем и где находится наш звонок.
23 апреля
Свершилось чудо — мы сумели заказать на сайте ферретерии две рельсы для книжных полок. С 18 февраля мы живем здесь, а полки до сих пор установить не можем! Сначала Янрик был занят — писал научные статьи и ревю, потом начался карантин, и все магазины, кроме продуктовых, позакрывали. Неделю назад примерно разрешили торговать ферретериям, но ограниченно — или что-то очень-очень жизненно необходимое продавать (как и кто будет определять жизненно важную необходимость товара, непонятно), или торговать через веб-сайты. В нашей ферретерии такого сайта доселе не было, его создали в кратчайшие сроки. Ну, слава богу, не надо больше мучиться из-за пары шурупов или двух тоненьких металлических рельсов для книжных полок.
27 апреля
На улицу начали выходить дети и их родители, и наша деревня оживилась. Испанское правительство сжалилось над ними следующим законом: «дети до восемнадцати лет с четырнадцати лет имеют право выходить на улицу с 27 апреля, а дети до четырнадцати — только в сопровождении родителей». Спасибо правительству, оно разрешило детям выгуливать своих обездоленных родителей.
Мы по-прежнему выходим врозь: я, как всегда, симулирую поход в магазин или вынос мусора, Янрик на самом деле выносит мусор и заодно гуляет за пределами села, поближе к горам.
28 апреля
О счастье! — бездетным и пожилым также разрешено гулять — со второго мая. Вместе позволено гулять только людям, живущим одной семьей, и недалеко от дома. Более полутора месяцев мы просидели взаперти…
В парламенте идут дебаты о смягчении мер самоизоляции. Нас хотят развиртуализировать поэтапно, с начала мая до конца июня: сначала запустить террасы кафе — не сами кафе и не закрытые рестораны (они как и были, так и остаются закрытыми), а именно террасы. Хозяевам разрешат использовать только треть столиков — та самая пресловутая дистанция в два метра должна соблюдаться. Через неделю-две разрешат торговать непродуктовым магазинам и лавочкам, откроют рынки, но на одну треть: это значит, что на территорию разрешат въехать только трети фургонов. Интересно, а кому будут отдавать предпочтение, а кого дискриминировать?
В июне откроют гостиницы, и уже издана забавная резолюция: в гостиницах запрещены рукопожатия, объятия и поцелуи. Испанцы шутят: а как насчет секса в номерах?
Ну, а самый наболевший вопрос — это море. Оно ведь до сих пор заперто, а в это время местные люди и туристы открывали купальный сезон, да и погода наконец-то установилась после полутора месяцев нескончаемых дождей — такое количество влаги в марте-апреле для Алмерии большая редкость, и ливням уже никто, кроме крестьян, не был рад. Педро Санчес (Премьер-министр Испании) говорит, что вроде восьмого июня с пляжей снимут дурацкие бело-синие полицейские ленточки. И это в Андалусии, где в мае уже плюс тридцать и люди купаются вовсю! Ну не живет коронавирус в морской воде, и дельфины с рыбами его не разносят.
1 Перрито — собачка (исп.).