Дивный новый мир (Brave New World, сериал, США, 2020, 18+)
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2020
Никогда бы не поверил, что вдруг американцы сейчас надумают экранизировать благополучно забытый роман Олдоса Хаксли («О дивный новый мир», англ. Brave New World, опубликован в 1932 г.). Как-то устоялось еще с литинститутских времен представление, что это и не роман вовсе, а скучный и утомительно длинный научный трактат, так что и экранизировать там практически нечего.
Решил, однако, пару серий посмотреть, просто из любопытства. На удивление, оказалось легко, интересно, красиво… но когда во второй серии началась стрельба, опять взыграл скептицизм — или американцы уж совсем откровенную отсебятину несут, или я по молодости лет Хаксли как романиста недооценил. Пришлось возвращаться к первоисточнику.
И первое, что возмутило в первоисточнике, точнее — в русском переводе первоисточника, это то, что Ленину превратили в какую-то бессмысленную Ленайну. Тут, полагаю, даже не переводчики виноваты, а советская цензура, поскольку носить имя великого Ленина столь легкомысленная особа не имела морального права. Оправдано же вмешательство, видимо, было тем, что формально именно так читается английское Lenina. Оправдание, впрочем весьма слабое, ибо и в сериале, и в старом американском же фильме «Разрушитель» (Demolition Man, 1993) главную героини все дружно называли именно Лениной — и в оригинале, и в русском дубляже.
Кстати, если верить Википедии, «Разрушитель» был холодно принят зрителями и критикой и в прокате собрал каких-то жалких 60 млн. долларов. А между тем этот фильм был отцом нынешнего сериала, ибо в нем Дикарь-Полицейский попадал в Дивный Новый Мир, чтобы ловить Дикаря-Преступника, и его учила уму-разуму тамошняя полицейская Ленина Хаксли (да!), а он в свою очередь учил ее настоящему, не виртуальному 18+ «с переходом жидкостей»…
Но вернемся к истокам. Оказалось, в обоих случаях я прав: и роман на редкость скучный, и отсебятины в сериале полно. Однако, с огромным трудом дочитав роман до конца и с большим удовольствием досмотрев сериал, я пришел к выводу, что во многих случаях (но не во всех!) отсебятина себя оправдывает. Ну, к примеру: чуть не четверть романа занимает длиннейшее и скучнейшее объяснение процесса производства младенцев на конвейере, то, как планируется количество экземпляров каждой касты, как при помощи гипнопедии внушаются будущим гражданам основополагающие истины типа «Чем старое чинить, лучше новое купить», как учат младенцев ненавидеть книги и цветы и т.п. Чтобы хоть как-то оживить этот трактат, автор придумал всего лишь экскурсию молодежи, которой директор этого детзавода все показывает и объясняет. А потом еще и самый главный босс появляется, и тогда пропаганда идет в два голоса при полном отсутствии какого-либо действия.
А в сериале нас просто приглашают в Новый Лондон и оглашают три основных правила: «Никакой семьи», «Никакой приватности», «Никакой моногамности». После чего мы видим глаза главной героини Ленины Краун (Джессика Браун-Финдли). Она смотрит на нас, она смотрит в микроскоп и видит перед собой яйцеклетку, а рядом табличку, где в столбик, сверху вниз, перечисляются касты от альфа-плюс до эпсилон. Какое-то невидимое устройство дает команду: это бета-минус, игла впрыскивает в яйцеклетку ядовито-синюю жидкость — и все, дело сделано, судьба будущего младенца определена, и не нужно никаких объяснений, и так ведь понятно, кто здесь главный, а кто в самом низу пищевой цепочки…
Или вот еще пример: и в романе, и в сериале Ленина Краун чересчур увлеклась неким Генри Фостером, так что целых два месяца больше ни с кем не встречалась (а под словом «встречаться» там у них понимают отнюдь не вздохи на скамейке и не прогулки при луне, а то самое 18+), что еще не преступление, но уже повод для подозрений. Но в романе ей всего лишь намекает на это лучшая подруга, а в сериале вызывает к себе начальник, надзирающий за нравственностью, по имени Бернард Маркс (Гарри Ллойд), и не просто намекает, а прямо обвиняет в моногамности и даже показывает голограммы, запечатлевшие Ленину и Генри в недвусмысленных позах. И при этом Маркс сам влюблен в Ленину, но не хочет просто воспользоваться ею на правах альфы-плюс (ведь беты, вроде Ленины, специально созданы, чтобы доставлять удовольствие альфам), а хочет большой и чистой любви. Так что буквально на третьей минуте первой серии мы наблюдаем зарождение не просто производственно-сексуального конфликта (как в старом добром советском кино), а будущего урагана, который сметет весь этот Дивный Новый Мир в мусорную корзину. Хотя для урагана не хватает главного действующего лица — Дикаря.
И тут мы снова имеем пример положительной отсебятины. Потому что в романе Хаксли Дикарь потому и дикарь, что родился и вырос в резервации индейцев где-то в Нью-Мексико. Уж не знаю, зачем Хаксли понадобились эти индейцы да еще на другом краю света, может, тогда вся эта экзотика была в моде, а может, просто не мог заставить себя назвать дикарями своих соплеменников, но в результате вместо острого конфликта, без которого настоящего романа не построишь, получился набор необязательных случайностей: Маркс и Ленин (то есть Ленина, конечно) просто так решили прокатиться в Америку и заодно посетить именно эту резервацию, там они встретили некую жуткого вида даму, которая, оказывается, была когда-то бетой, как Ленина, но случайно попала к индейцам и здесь родила (естественным путем) сына, а заодно переспала чуть ли не со всем племенем, за что местные скво не раз ее бивали… И Маркс с Лениной просто так, из жалости забирают в свой Дивный Новый Мир (далее для краткости ДНМ) и мамашу, и сыночка — вполне официально забирают, с разрешения начальства.
В сериале же Дикие земли существуют бок о бок с тем самым ДНМ, и живут там те же самые англичане, только не допущенные в ДНМ и продолжающие вести естественный образ жизни. То есть они демонстрируют этот образ для туристов из ДНМ: ведут сельские работы, совершают церковные обряды, устраивают драки и даже перестрелки (понарошку) им на потеху. И при этом, естественно, ненавидят обитателей ДНМ и считают их паразитами. Хотя чем бы они кормились без этих паразитов — непонятно, ведь по-настоящему работать эти пролетарии не умеют и не хотят. И Марксу с Лениной крупно не повезло: как раз в их приезд местная фурия революции, самое жуткое существо женского рода, какое-то только можно вообразить, поверьте, устроила вместо потешной стрельбы настоящую. И все погибли, кроме Маркса и Ленины, которых и спасли Дикарь (Олден Эренрайк) и его мамаша…
Вы не поверите, но мамашу играет самая настоящая Деми Мур, правда, абсолютно неузнаваемая. И я не узнал бы, если бы не прочитал список ролей.
Вот после стрельбы, резни, погони, ненависти и отвратительной фурии во главе всего этого безобразия я вдруг проникся сочувствием к этому вполне неестественному ДНМ. Почему-то вдруг перестали меня возмущать касты, запреты на интимность и т.д. Наверное, потому что выглядит (в кино) ДНМ красиво и гармонично — примерно как в фильмах про Древнюю Грецию или Древний Рим, где тоже каждому от рождения было предопределено, кем быть: патрицием, плебеем или рабом. Рабство — это, конечно, не очень хорошо, а вот Гомер, Софокл, Цицерон, Фидий… Где была бы наша культура без них? Другое дело, что в ДНМ Гомеров и Софоклов не водится, там вообще вместо искусства сплошные ощущалки, то есть опять те же 18+, только виртуальные1. Но все равно невольно закрадывается мыслишка, что неплохо было бы там пожить с недельку. Пусть не альфой-плюс, пусть бетой или даже гаммой…
Только не эпсилоном, конечно, потому что у Хаксли эпсилоны вообще какие-то безмозглые карлики, да и в сериале не намного лучше.
И не Дикарем тоже. Потому что Дикарь здесь, в сериале, не намного лучше, чем у Хаксли. Он, конечно, не возрос на дикой смеси из невесть как попавшего к нему Шекспира, примитивно понятого христианства и исконных индейских верований, он не занимается самобичеванием и не испытывает оргазм, бичуя ни в чем не повинную Ленину, которая хотела все той же большой и чистой любви, он не изображает из себя Кандида, возделывая свой огород, и не вешается, когда ему в этом препятствуют, он просто без конца ноет и ворчит, недовольный всем и вся. Единственно примиряет с ним то, что Ленину он любит по-настоящему, без выкрутасов, и если бы правители ДНМ были поумнее и сослали эту сладкую парочку на какой-нибудь остров, как в шекспировской «Буре»2, все были бы довольны. Кроме Маркса, разумеется.
Я, конечно, не про Карла Маркса, которому ДНМ, как изобразил его Хаксли, наверняка бы не понравился, я про Бернарда нашего Маркса. Интересно, что на роли Маркса и Ленины американцы взяли именно британских актеров. Может, ради их чисто английского произношения, а может, просто потому, что актеры уж очень хороши. Допускаю, что Олден Эренрайк тоже неплох — но только в других фильмах или сериалах. А здесь он просто какой-то потерянный парень, который бродит по ДНМ, словно заблудившийся в Лондоне русский турист, не знающий ни слова по-английски. То ли дело Гарри Ллойд с его хитрой, прошу прощения, мордашкой, на которой написано, как сильно он хочет всего сразу: и любви, и уважения начальства, и дружбы с Дикарем (не ради дружбы, а ради всеобщего внимания); он прямо какой-то Яго в мире простодушных Отелло и Дездемон — вовсе не злобный Яго, но готовый на все ради себя любимого. И уж, конечно, не хочется уступать ему Ленину какому-то дикарю. Но на необитаемый остров он с ними все-таки не поехал бы…
Что касается Ленины, то поначалу она просто «красавица, комсомолка, спортсменка, отличница». И даже не столько красавица, сколько спортсменка, — хотя на самом деле, оказывается, Джессика Браун-Финдли — бывшая балерина, только после травм переквалифицировалась она в драмактрисы. И кажется Ленина довольно примитивной на фоне хитроумного Маркса. Но это только кажется. Именно она уже в самом начале их с Марксом путешествия в Дикие земли, еще до той стрельбы, задумывается о том, что возможна совсем другая жизнь, не та, что в ДНМ, и что, может, как раз они с Марксом и созданы для этой другой жизни. И она же пытается объяснить Дикарю, что невозможно вот так просто жить вдвоем в этом ДНМ, что не дадут им так жить, поэтому надо притворяться, таиться ото всех. Ярче всего проявляется сильная сторона ее натуры, когда она и Дикарь объясняются друг другу в любви. За его словами «я тебя люблю» стоит извечное мужское «я тебя люблю, значит, ты теперь принадлежишь мне». А ее «я тебя люблю» значит только то, что она любит — и все.
Но если я правильно понял чересчур запутанный конец этой истории, Дивный Новый Мир она любит все-таки больше. Так что на обломках старого нового мира она, пожалуй, построит новый, еще более дивный новый мир. Но уж Дикаря в него точно больше не пустит.
1 Тут надо отдать должное Хаксли, ибо он в романе описал виртуальную реальность настолько четко и детально, что все последующие фантасты просто использовали его детище без ссылки на автора.
2 Если кто не знает, название романа Хаксли взято именно из «Бури» Шекспира: «O brave new world // That has such people in’t!» (Монолог Миранды).