Родион Белецкий. Яростный Дед Мороз
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2020
Родион Белецкий. Яростный Дед Мороз. — М.: Издательские решения, 2020.
Родион Белецкий — литератор-универсал: драматург, поэт, прозаик. Различные роды литературы в его творчестве не просто мирно сосуществуют, но активно взаимодействуют. Так, в его стихах явственно различимы «прозы пристальной крупицы» (а порой и не «крупицы»), а пьесы ощутимо лиричны. Прозаические этюды тоже отличаются, с одной стороны, ёмкостью и плотностью, лёгкостью, изяществом лирического высказывания, а с другой — драматургичностью, нарративностью, «телеграфностью», кинематографичностью, чёткостью художественной «раскадровки», имплицитной глубинной конфликтностью.
Основная тема прозы Белецкого — «человеческое, слишком человеческое». То повседневное «сусло» эмоций и реакций, которое бродит внутри каждого из нас, которое так яростно отвергал романтик-идеалист Ницше и которое Белецкий делает основным предметом своего художественного исследования. Маяковский говорил, что «театр — это не зеркало, а увеличительное стекло». Эти слова можно отнести и к рассказам, составившим книгу «Яростный Дед Мороз». Автор наводит свою писательскую «лупу» на повседневность, на знакомые всем, казалось бы, мелочные переживания и коллизии, и их внутреннее устройство оказывается гораздо интересней и неожиданней, чем можно было подумать. Получается такая занимательная литературная «микробиология». Особо располагает читателя тот факт, что автор-рассказчик в любой момент готов навести эту лупу и на себя самого, способность к живой самоиронии — очевидное его достоинство и один из залогов психологической достоверности текстов. Книга в целом пронизана добрым, незлобивым юмором, дозированное использование иронии и самоиронии не даёт комическому началу «размякнуть», поддерживает стилевую «упругость».
«Яростный Дед Мороз» представляет нам целую палитру сюжетов (некоторые из них, кстати, взяты из театральной жизни, то есть автор прекрасно знает «закулисье», изнанку театрального мира, о которой пишет), пространств (от Подмосковья до Малайзии), эмоций (раздражение, восторг, удивление, обида и т.д.), человеческих характеров и типов. Центрируется всё это многообразие образом автора-повествователя. Можно, пожалуй, выделить излюбленный тип героя Белецкого — это современный человек, крайне растерянный (очень показательная черта нашего времени), не знающий порой, за что ухватиться. Поступки персонажей Белецкого зачастую нелепы и парадоксальны. Собственно, эту парадоксальность задаёт уже оксюморонное название книги. Дед Мороз ассоциируется у нас с чем-то добрым, тёплым, уютным, но отнюдь не с яростью. Однако герой одноимённого рассказа впадает именно в ярость, доведённый до белого каления вредным, «недобрым» мальчиком, которого пришёл поздравлять, — и реакция его по-человечески понятна и вызывает читательское сочувствие. На подобном гротесковом смещении и взрыве устоявшихся стереотипов изнутри — путём проникновения во внутренний мир личности, в «диалектику души» — Белецкий работает виртуозно и весьма художественно продуктивно. Он вообще умеет выбрать удачный, не затёртый, характерный эпитет («неземной белизны рубаха Самсонова»), что на небольшой текстовой площади рассказа (малый объём сближает этот жанр со стихотворением) — особенно важно.
Зла персонажи Белецкого, как гласит аннотация, действительно, практически не совершают, а добро у них зачастую не получается. Вот в этом «не получается» и видится мне нерв простых историй, рассказываемых автором. Их пестрота (но не пестрядевость) под конец чтения книги выстраивается в единую мозаику — мозаику естественной и простительной, но от того порой не менее горькой человеческой слабости, когда из-за неспособности на поступок, на решение, на действие, неумения вырваться из безблагодатной инерции существования — персонажи теряют личное счастье («Юморист»), а то и вовсе умирают («Тайна»). Так, юмор Белецкого демонстрирует внимательному читателю свою оборотную сторону — печаль от общей нескладицы, надломленности современного человека. Так, за бытовым просвечивает бытийное, которое никуда, оказывается, и не исчезало, всегда было рядом. «Зачем я живу?» — комически вопиет герой рассказа «Без работы». «Чтобы мне помогать», — на полном серьёзе отвечает ему маленькая дочка. И кто усомнится в её правоте?
Своему драматургическому опыту, как мне кажется, Белецкий обязан и умением точечной психологической детализации, нюансировки: так, волнение персонажа рассказа «Юморист» передаётся наглядной «ремаркой»: «мокрыми руками жевал край скатерти», а о его чувстве юмора читатель получает полное представление через небольшое пояснение: «над его шутками не смеялись даже пьяные». Автор умеет дать объёмный портрет (в т.ч. и психологический) персонажа — несколькими штрихами и в этом тоже наследует своим литературным предшественникам — Чехову, Довлатову, Зощенко, Шукшину. Особо важен для Белецкого Чехов — как ранний, комический, так и зрелый — мастер реалистической психологии и характерологии. В рассказе «Виноват» Чехов неожиданно переплетается с Кафкой, а Белецкий по-чеховски демонстрирует, что «маленький человек» не всегда достоин сочувствия, что он может быть и мелким.
Отдельно хочется отметить зачины и финалы рассказов — «точка входа» у Белецкого отличается напряжённым динамизмом, читатель буквально «вбрасывается» в ситуацию текста. Финал же зачастую представляет собой изящный, закругляющий пуант — равно закономерный и неожиданный: «Домой Горохов на радостях поехал на такси» («Виноват»).
Немного композиционно выбивающейся из состава книги мне показалась повесть с зарифмованным названием «Путешествие в Иваново автора, Коврова и Баранова». В общем, все перечисленные достоинства прозы Белецкого она содержит, но на фоне коротких и ёмких новеллистических зарисовок выглядит несколько тяжеловесно и расплывчато. Возможно, стоило бы публиковать её не среди рассказов, а выделить в отдельный раздел — после них.
Как и стихи, жизнь человеческая, «не ведая стыда», растёт из сора ежедневных мелких дел, привычек, склонностей. Этот сор неутомимо и без всякой тени дидактизма и морализма изучает Родион Белецкий, не вынося никаких приговоров, не давая этических оценок, но всегда оставляя читателю право на самостоятельную интерпретацию. «Яростный Дед Мороз» — книга о сложности простого человека и о том, как существование оборачивается жизнью и судьбой. А жизнь (о чём, например, убедительно свидетельствует рассказ «Социальная реклама») всегда ярче, интересней, сложней и опасней, чем её имитация.