Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 1, 2020
Евгений Степанов (1964) — поэт, прозаик, публицист, издатель. Родился в Москве. Окончил факультет иностранных языков Тамбовского педагогического института и аспирантуру МГУ им. М.В. Ломоносова. Кандидат филологических наук. Печатался в журналах «Урал», «Нева», «Звезда», «Дружба народов», «Знамя», «Наш современник», «Арион», «Интерпоэзия», «Юность», «Волга» и во многих других изданиях. Автор нескольких книг стихов и прозы. Главный редактор журнала «Дети Ра» и портала «Читальный зал». Лауреат премии имени А. Дельвига («Литературная газета») и премии журнала «Нева». Живет в Москве и поселке Быково (Московская область).
Караван
Можно покатиться под откос,
Накосячить, жизнь свою угрохав,
Если реагировать всерьез
На подвохи разных пустобрехов.
Пусть болтают — караван идет,
Не бросая глупеньких и хилых.
Никакой брехливый идиот
Караван остановить не в силах.
Как бы злобный лузер ни бузил
И какую б ни творил подлянку,
Все равно мой лучший друг — грузин,
А люблю красотку-киевлянку.
Обижаться — это страшный грех,
А любить — спасительное право.
И земля — единая для всех —
Все равно тверда и величава.
Диалог
— Всюду ложь и мифы, мифы,
Кровожадные, как скифы.
Миф загадочностью жив.
— А земля? Земля не миф.
Посмотри на эти грядки,
Здесь, на грядках, все в порядке.
И картошку, и чеснок
Я выращиваю впрок.
— Всюду ложь как часть системы,
Милые мифологемы.
Миф — как часть системы — лжив.
— А любовь? Любовь не миф.
А любовь неотменима,
А любовь неотвратима
И спасительна, как Спас.
А любовь для всех для нас.
Поселок
Как-то невесомо здесь, в Быково.
…Уменьшаясь до размера слова,
Облачка лилового души,
Я живу в нечаянной глуши.
Как-то здесь, в Быково, все понятно.
На участке множество опят на
Деревах, которым нет числа.
И гудит, как времечко, пчела.
Как-то здесь, в Быково, все иначе.
И другие у меня задачи…
И по даче ходит даже тот,
Кто на белом свете не живет.
Веранда
Понимаю: если ты не в банде,
То карьерных не видать вершин.
Понимаю: сидя на веранде,
Кругосветку трудно совершить.
Ну и ладно! Ни в какие банды
Я входить не буду все равно.
Не покинув собственной веранды,
Я увидел целый мир в окно.
Я в дороге много лет потратил,
Но открылось чувство дома мне.
Я увидел, как веселый дятел
Долбит клювом по большой сосне.
Я увидел, как замысловато
Строят дом атланты-мураши.
В каждом муравьишке друга-брата
Я увидел в солнечной глуши.
Я увидел взлет цивилизаций
Огуречных, яблочных, грибных.
И про город позабыл дурацкий.
На веранде солнечной притих.
Среди бумаг и хворей
Я — в мыслях — далеко удрал,
Гоним Москвою-зоной.
О, Юра, — Ра — ура — Урал —
Казарин озаренный.
А — в жизни — я остался тут —
Среди бумаг и хворей.
И кошки на душе скребут,
И нужен санаторий.
Поезд
Смерть любит меня и целует взасос.
Так любит рабов тиран.
Я знаю, что поезд идет под откос,
Но я не сорву стоп-кран,
Не выброшу этот плацкартный билет,
Не стану рыдать навзрыд.
Жизнь любит меня (или все-таки нет?).
А поезд спешит, спешит.
Георгий Иванов в доме престарелых
Я немощен и нем, и силы нет в глазах.
А все-таки зачем и боль, и страх, и прах?
А все-таки за что такая канитель?
Я ставлю рупь за сто, что жизнь не карамель.
Судьба моя строга, дела невелики.
Останется строка. Возможно, две строки.
Событий череда… И незаметен след.
А все-таки куда я шел так много лет?
Спасение
Жизнь коротка, а боль остра.
Но разве жить устану?!
Поэзия, как медсестра,
забинтовала рану.
Грехи растут — точь-в-точь осот.
Трон крепок Люцифера.
Я знаю, что меня спасет
поэзия — как вера.
В поэзии сквозит родство
с религией исконной.
Поэзию сравню с живо-
творящею иконой.
Жизнь коротка, но хныкать — блажь.
Жизнь — и любовь, и благо.
…В руках обычный карандаш,
обычная бумага.
Мертвые и живые
Очень много мертвых слов
И бессмысленных центонов.
Но они в незримый ров
Падают, души не тронув.
А поэзия жива —
Если нерв идет по строкам;
Если мертвые слова
Оживают ненароком.
Восемь строк
Позабудь бла-бла-бла!
Рано стал понимать я:
Чем сильней похвала,
Тем кромешней проклятья,
Чем стремительней взлет,
Тем опасней посадка.
…Зная все наперед,
Жить не очень-то сладко.
Глаза
Так ведут себя демоны — властно, сердито, упрямо,
Энергично — хоть головы подлым руби.
Так ведут себя тетеньки в гипермаркете «Саstorama»,
В гипермаркете «Obi» (или в «Obi»?).
Так ведут себя ангелы — тихо, задумчиво, кротко.
Так ведут себя ангелы — тихо — по лику — слеза.
Я живу сотни лет, но моя черепная коробка
Не вмещает всего, что уставшие видят глаза.
Улитка
Грустно жить, ожидая подвоха,
Я держу вечно ухо востро.
А кровавые палочки Коха
По бомжовому рыщут метро.
По собянинской огненной плитке,
По лужковским увядшим лужкам
Ловко ползают люди-улитки,
И такая улитка — я сам.
Я куда-то ползу, полагая,
Что успех ждет меня впереди.
Что ж, надежда, конечно, благая,
А надежда не дура, поди.
Золотые ненадобны слитки,
Не хочу ни копья из казны.
…Не орлы — эти люди-улитки,
Но улитки ведь тоже нужны.
То-то и оно
Век был нахальным малым —
И бездарь процветал.
А Шпаликов по шпалам
Судьбы ушел в астрал.
Ушел, а все ж и в песне
Остался, и в кино.
А бездари исчезли.
Вот то-то и оно.
Отчего
Ненавидишь — получишь в отместку,
Потечет чумурудная кровь.
Так свекровь ненавидит невестку,
А невестка не любит свекровь.
От рождения и до погоста
Вьется грешная, злобная нить.
А любить так, казалось бы, просто.
Отчего же так сложно любить?
Место речи
Гремит гроза, зигзагами грозя,
Гудят дожди бухие и косые.
Но место речи изменить нельзя.
И потому я здесь — в России.
Здесь-и-там
Я мучаюсь, а все ж приемлю
Кровоточащий мир-недуг.
Я прячусь в речь. Я спрячусь в землю.
Боюсь, меня и там найдут.
Ввысь
За веточку жизни цепляться
Мне стало намного трудней.
И сила смешная, цыплячья
Уходит в фарватере дней.
Что было — прошло, не воротишь,
Что нынче пришло, то пройдет.
Не хочется слушать ворон лишь,
Не хочется видеть пройдох.
Я сам не большой молодчага,
И годы мои пронеслись.
Но хочется — чтобы звучала
Душа, устремленная ввысь.
Иван-дурак
Не надо мне полцарства
И даже много царств.
Я знаю, что богатство —
Отсутствие богатств.
Я знаю, там, где гроши,
Там до соплей забот.
Не надо этой ноши —
Не каждый унесет.
А надо мне Марфушу,
Что слаще пастилы;
И чтоб не лезли в душу
Бараны и козлы.
А надо мне свободы
На тыщу жизней впрок.
А что мы нищеброды,
Так бедность — не порок.
Речь-и-деяния
Душа растет ростками хрупкими,
Приюта ищет в Божьем храме
И понимает, что поступками
Господь глаголет — не словами.
Господь глаголет дачной розою,
Березою, цветочком кашкой,
Моей соседкою тверезою,
Которая была алкашкой…
И вот становятся смиреннее
Потомки Евы и Адама.
…Господь глаголет в утешение —
Когда во сне приходит мама.
Памяти Влодова
Жизнь горестно-необъяснима.
Богатый не даст ни сантима,
А нищенка грошик подаст.
Враг выручит, кореш предаст.
Что дальше? Не знаю. Похоже,
Что ангел в раю не поможет,
Похоже, в раю пропаду.
А черт пожалеет в аду.
Надеюсь, что это ошибка.
Я знаю: все призрачно, зыбко.
Но, смерть целовавший в уста,
Я жить и любить не устал.