Гузель Яхина. Дети мои: Роман
Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2019
Гузель Яхина. Дети мои: Роман. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2018.
Новый роман Гюзель Яхиной совсем не похож на «Зулейху», что принесла автору известность и любовь читателей. В основе книги «Дети мои» реальные факты из жизни поволжских немцев почти за полвека, с 1910-х до конца 1940-х. Но не надо искать в романе бытового правдоподобия. Гюзель Яхина создает фантастический мир, где переплетаются мотивы немецких сказок, фольклорных и литературных. Ее фантазия наполнена метафорами и аллегориями. В немецком поселении Гнаденталь, что в переводе означает «Благодатная долина», живут не совсем обычные люди. Они носят фамилии немецких писателей, композиторов, учёных: мукомол Вагнер, свинокол Гауф, пастор Гендель, учитель Бах, хозяин богатого хутора Гримм, а еще Грассы, Брехты, Бёлли. Позднее появится партийный вождь Гофман, горбун с прекрасным лицом и уродливым телом. Кажется, что он вышел из сказок своего великого однофамильца.
Если в Гнадентале удался урожайный год, то и урожай сказочный: «…турецкий горох и персидский огурец, кунжут, репа, сурепица и лен, чечевица, подсолнух и картофельная ботва — все выстреливало из земли с поразительной мощью, грозя не то достигнуть размера деревьев, а не то и правда упереться в облака».
Первый сказочный эпизод — попытка бегства учителя Баха со странного, напугавшего его хутора Гримма. Он идет, бежит уже знакомой дорогой к берегу Волги. Путь недальний. Но берега все нет и нет. Облака затянули небо — теперь по солнцу нельзя ориентироваться. Остановились карманные часы, что прежде никогда не ломались. И оказался Бах посреди чужого леса: «Незнакомая чаща сереет нагромождением стволов, растрескавшихся и по-пьяному развалившихся во все стороны. Понизу щетинится иглами густой ежевичник, на ветвях — лохмотья прошлогоднего хмеля. Один из уродливых пней похож на сидящую за прялкой старуху». Единственный путь из этой заколдованной чащи привел Баха снова на хутор Гримма.
История любви Клары Гримм и Якоба Баха напоминает романтическую повесть. Клара и Якоб безбедно живут на хуторе среди яблоневого сада, пока грубая жизнь не разрушит сказку: «Вопреки математике и здравому смыслу яблоки в амбаре были бесконечны, оставаясь при этом свежими, словно только вчера сорванными с ветки».
Как и многое в этой книге, революция и гражданская война описаны в аллегорической форме: «…новая власть, установленная в Петербурге, отменила небо, объявила солнце несуществующим, а земную твердь заменила воздухом. Люди барахтались в этом воздухе, испуганно разевая рты, не умея возразить и не желая согласиться».
Якоб Бах составляет свой календарь, где каждый год обозначен метафорой. Так, годы 1935–1938-е, когда вся страна замерла, оцепенела в ужасе от волны репрессий, он назвал «годами Вечного Ноября». В это время появляются люди-мыши и люди-рыбы. Метафоры эти нет необходимости пояснять.
Бах сочиняет сказки. Сначала по необходимости. Это плата за молоко для Анче, дочери умершей Клары. Потом увлекается и сочиняет вдохновенно. Партийный вождь Гофман придаёт сказкам идеологическую окраску, превращает в средство политической агитации и под псевдонимом Гобах посылает в газету. В 1933 году в Москве вышла книга «Сказки советских немцев». Она выдержала несколько изданий. Гобах упомянут в одних изданиях как автор, в других — как составитель. Жители Гнаденталя с интересом читают сказки Баха-Гофмана. Потом сказки начнут сбываться. Сначала сказки со счастливым концом, а потом, к ужасу Якоба Баха, и страшные. Но он уже не в силах что-то изменить. Страшные идеологические сказки Гофмана, героя романа Гюзель Яхиной, а не великого писателя, — главная метафора книги. Мечта о светлом коммунистическом будущем обернулась для народа страшными испытаниями и бедами.
Главы о жизни немецких колонистов переплетаются с главами о вождях и большой политике. В них нет сказочных мотивов, но есть символы, метафоры, аллегории. А потому они не нарушают стилистического единства книги. Исключение составляют историко-публицистические отступления. Было бы уместнее перенести их в комментарии к основному тексту. Вождь здесь почти бог, злой бог. Он поднимается высоко над землей на самолете, по воздуху летит его поезд. «Вместо ржи и гречихи вырастали на полях за считаные минуты гигантские деревья — чугунные, цинковые, титановые, алюминиевые…» Разве это не прозрачная аллегория индустриализации и ее страшной цены? Для понимания смысла романа очень важен сон вождя о памятниках: «Земля словно шевелилась, утекала из-под многотонных ног: табуны диких степных лошадок рвались убежать от смерти, но гибли и гибли под настигающими их исполинскими сапогами». Люди для вождя только расходный материал. Их жизни, плоды их трудов легко приносятся в жертву. В этом смысл сна.
Галина Юзефович находит у Гюзель Яхиной аналогии с «Властелином колец», сравнивая обитателей Гнаденталя с хоббитами из Шира. На мой взгляд, это надуманная аналогия. Зачем обращаться к модному, но совсем здесь необязательному Толкиену? Если уж искать литературные источники романа, то это, конечно же, немецкие сказки.
Название книги «Дети мои» многозначно. Со словами «Дети мои» Екатерина Вторая обратилась к немецким мигрантам, приехавшим в Россию, чтобы начать новую жизнь. Якоб Бах — учитель. Ученики — это его дети. Анче и Васька, хотя и не родные по крови, конечно же, его дети, самые дорогие для него в этом мире. К детям из детского дома он тоже относится как к своим. Жители Гнаденталя, для которых он писал свои сказки, тоже его дети. И для фанатика Гофмана жители этой немецкой колонии — дети, которых надо просвещать, политически образовывать. Наконец, доверительное обращение «Дети мои» определяет авторскую интонацию сострадания.
О «Зулейхе» я написал когда-то «Советская сказка на фоне ГУЛАГа»1 и не отказываюсь от этих слов. Писательский талант Гюзель Яхиной нельзя было не оценить, но главы о спецпереселенцах я по-прежнему считаю легковесными. Сказка выдавалась за правду. В книге «Дети мои» сказочная форма не помешала, а помогла высказать историческую правду. На мой взгляд, Гюзель Яхина нашла наиболее органичный для себя стиль. Вторая книга не только подтверждает неслучайность первого успеха. Она показывает творческий потенциал автора. Чем удивит Гюзель Яхина в следующий раз?
1 См.: «Урал», 2015, № 8.