Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 3, 2019
Ольга Фадеева — родилась в г. Грозном, окончила географический факультет Казанского государственного университета. Живет и работает в Екатеринбурге. Печаталась в журнале «Урал».
***
Расчищаешь делянку
за чертой круговерти
от корней и опада
листвы и хвои.
Открываешь изнанку —
суть сокрытую сада.
Сколько жизни, и смерти,
и жажды любви…
***
…так дерево в цвету средь сумерек и снега
в немыслимой красе стоит отрешено,
что сердце, на беду, опомнилось от бега —
и в жизни, и в любви изверилось оно.
***
Напоследок метался, срывая листву,
громыхая железом и книгу листая,
позабытую кем-то. Ужель потому,
что молчать на разрыв не хотел? — Улетаю.
Оставляю беспомощных: кто — не посмел,
кто летал лишь во снах, но не помнит их ныне,
точно зная, что гибнет соседний предел
от беды, порождённой пустыней.
***
Незваной — по окраинам-
околицам-задворкам —
собакой без хозяина —
в довольство хлебной коркой,
в текучесть очертаний,
в ложь тени полуночной,
в спасенье бормотанием
проточным.
***
Где-то там, между старых томов
с пылью пахнущих полок, —
в четверть сложенный лист, между слов —
чьей-то жизни глаголы.
Этот почерк тебе незнаком,
слишком круглый и — буковка к букве,
будто рвался пред тем из оков
так, что вены набухли.
И не мог он стать областью — нет —
или вестником гибели, тленья,
если — этот незримый свет,
и… ответное… сердца движенье.
***
В плодах густеет кровь,
тепла и света вдосталь,
ещё летают осы,
но целят на постой,
где хлебом дышит кров,
где лес в просветах сосен
шафрановою светится листвой.
Что их туда влечёт,
что ими верховодит?
Настанет мой черёд
к исходу дня,
когда светил ночных угодья
с такой же силой позовут меня.
***
Эка невидаль — долгие зимы,
и — родные края далеки.
Не отыщешь такой причины,
чтоб избавиться от тоски.
Разве только писать имена
на ладонь, чтоб касаться губами
и водой омывать — не слезами, —
будто тайная сила дана.
И уже различать времена,
точно книжные развороты,
разглядев за метелью пехоту
сквозь прицел ледяного окна.
***
Чистишь картошку, дело простое,
мысли неспешные, шепот дождя…
жизнь состоялась какой-никакою
и завершится, преград не щадя.
Длился б огонь, и кипенье счастливое
не унималось в простом чугунке.
Угли, как встарь, полыхнут хлопотливые,
только и есть, что — ожог на руке.
***
Тесно от птиц внутри —
зяблики да синицы…
Господи, сам смотри —
сердце становится птицей.
Как беспечально поёт,
в небо взметнуться жаждет…
Как завершать полёт,
ему бы открылось
однажды.
***
И в малом для души всё явлено в избытке:
Вот — дерево. Ему плодов не удержать.
И то, что — хороши, не отменяет пытки
паденья с высоты, чтоб на земле лежать.
И вновь удар о твердь, но я не прекословлю —
иные в этот час владеют мной мечты —
и смерть становится любовью,
когда приносит добрые плоды.
***
Как вырастает юное племя,
не замечаем. Первое время,
взглядом любовно его охватив,
мы еще слушаем тайный мотив,
будто напором подземным гонима,
кровь устремилась к незримым вершинам,
но ещё тешимся втайне надеждой
прежних созвучий и радости прежней.
Нынче обласканы взглядами сами,
с нашею кривдой, потугами к драме…
Только б не меркли, явив чудеса,
ближних небес листвяные глаза.
***
Какие-то серьёзные дела —
на подступах к земле, в воздушном слое.
Там те же скорость, свет и мгла, —
когда не можешь быть покоен,
когда мерцает в глубине,
ещё не смея оплотниться,
мечта, идея, что во мне
ждёт силы внешней и клубится,
как это облако сейчас.
И наконец мы слышим… глас.
***
Наконец-то очнулись, дышат
поселковые наши крыши,
где стекает слезой со щек
получивший свободу лёд.
Звуки, запахи, снова звуки:
скрип калитки, разбег мальца…
и земля наделяет руки
знобкой свежестью огурца.
***
Всё бы нам переиначить
разумением своим,
лишь бы только не маячил
поселений вечных дым.
Тут бы воля — малой кровью,
там — ступня была легка,
каждой ночью к изголовью
подавались облака…
И с высот известных этих,
всеми нами обжитых,
вдруг летишь, успев приметить
тень на нивах золотых.
***
Обхватили деревья друг друга за плечи —
под сводом иду.
Летний вечер. В молчание прячутся речи —
вся жизнь на виду.
Кот крадётся по краю изношенной крыши —
полеты в чести.
Стайкой мечутся — брызжут — летучие мыши…
Так что ж ты? Лети,
словно нежность — случайно спасенная птица —
из чуткой горсти,
словно веришь, что всё это снова случится,
и — лица…
Лети.