Влад Ридош. Пролетариат: Роман Владимир Козлов. Lithium
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2019
Влад Ридош. Пролетариат: Роман. — М.: Флюид ФриФлай, 2019
Если вы решили купить книгу неизвестного автора, не читайте аннотацию к ней. Скорее всего, будете обмануты. Лучше откройте наугад, прочитайте два-три абзаца, доверяясь своему вкусу. Конечно, бывают исключения. Но аннотация к «Пролетариату», на мой взгляд, обманывает совершенно бесстыдно: «Автор внимательно, с любовью вглядывается в их (рабочих. — С.Б.) бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране».
Ни внимания, ни любви, ни боли. Уместнее было назвать этот текст «Случай на производстве» или «Повседневная жизнь сексуальных маньяков». Влад Ридош явно замахнулся на большее, на широкие обобщения, на своего рода социологическое исследование, потому и назвал книгу «Пролетариат». Скажем прямо, Влад Ридош — не Карл Маркс. А если говорить о художественной литературе, не Бальзак, не Золя, не Мамин-Сибиряк, не Максим Горький. Рабочие в книге Ридоша — безликая тёмная масса. Имен собственных почти нет. Персонажи обозначены кличками: Опарыш, Толстолобик, Карась, Пельмень, Скорострел, Генитальич. Есть и нецензурные клички. Характерно ли это для рабочей среды? Скорее уж для преступников, взрослых и малолетних, а также для некоторых современных музыкантов. Рэпер Гнойный вполне вписывается в этот ряд.
Если судить по книге Ридоша, главная отличительная особенность пролетариата — гиперсексуальность. Рабочие завода занимаются сексом или, по крайней мере, говорят о нём круглосуточно, на производстве и дома. Сексуальные маньяки, социально опасные типы. Может быть, для блага общества, стоило закрыть персонажей Ридоша на заводе и колючей проволокой обнести? Пусть уж там развлекаются: «Дело-то плёвое — уединиться ночью в укромном уголке да трахнуться разок-другой». Автору почему-то не приходит в голову простая мысль: люди всегда разные, во всех своих проявлениях, в том числе и сексуальных. И почему Ридош обделил другие социальные группы?
Изъясняются персонажи книги (сказать «герои» — язык не поворачивается) преимущественно матом. Мата так много, что порой трудно понять, о чем же идет речь. Ридош мог хотя бы индивидуализировать нецензурные выражения, подобрав для каждого персонажа свои. А лучше придумал бы экспрессивный язык, как это сделали Михаил Булгаков, Михаил Зощенко, Пантелеймон Романов, Николай Коляда.
Главное событие книги — аварийная остановка турбины. Но попробуйте представить, что это за производство! Вчитаемся в этот текст, углубимся в детали: «Подъезжали машины, автокраны, что-то выгружали, подключали, собирали. Кругом стояли и что-то обсуждали технологи и механики». Иностранный шпион не догадается, что они там производят.
Операторы должны были «крутить всевозможные пышущие жаром задвижки и вентиля, подниматься по лестницам, тянущимся вдоль огромных ёмкостей, внутри которых кипел в самом буквальном смысле процесс».
Если же Влад Ридош пытается конкретизировать процесс, описывает устройство этих задвижек, получается ещё хуже. И сколько бы Опарыш и Пельмень ни открывали и закрывали задвижки, сколько бы ни смазывали их солидолом, ничего не меняется. Читателю это зачем?
В рассказе Андрея Платонова «На заре туманной юности» девушка-практикантка, умело управляя маневровым паровозом, предотвращает катастрофу на железной дороге. В этом тексте много технических терминов, но они необходимы, не отвлекают, а усиливают напряжение, работают на сюжет и характер героини.
Есть ли в книге Влада Ридоша хоть какая-то полезная информация? Есть. Она в авторском напутствии. Влад Ридош с известной долей кокетства не советует читать книгу беременным женщинам, впечатлительным и романтически настроенным людям, а в заключение не советует читать ее вообще. Золотые слова.
Владимир Козлов. Lithium. — СПб.: Éditions Chat, 2018
«Что это вас на эпитеты потянуло? <…> Мы, сыщики, должны выражаться существительными и глаголами: он встретился, она сказала, он передал».
«17 мгновений весны»
Владимир Козлов очень любит глаголы. Конечно, в его книге встречаются и другие части речи, но глаголам он отдает явное предпочтение. «Люди за столиками жрали и бухали». «Оля и Влад сидели на подоконнике и курили. Он потушил сигарету о край банки, бросил в нее бычок, спрыгнул с подоконника, натянул джинсы, вышел. Я сделала последнюю затяжку, тоже потушила сигарету и бросила в банку». «Шумер допил пиво, оторвал этикетку. Скомкал, покрутил в пальцах, бросил в бутылку». «Мы прыгали у сцены, целовались и снова прыгали».
Эта проза, перенасыщенная глаголами, информативна и даже динамична, но она лишена красок и объёмности. «Литиум» — не роман, не повесть. Он более всего похож на хронику, бесстрастную хронику событий. Она охватывает полтора года: с весны 1995-го до осени 1996-го. В книге много примет середины девяностых: рэкет, заказные убийства, наркоторговля в рок-клубах, политические партии, которых уже нет. Но все это лишь едва очерченный фон. Герои книги — рок-музыканты. Текст пестрит названиями групп: «Аквариум», «Гражданская оборона», «Кино», «Алиса». Известными именами исполнителей: Виктор Цой, Егор Летов, Константин Кинчев, Жанна Агузарова. Но перечислением все и ограничивается. Для Влада, Саши, Андрея, Ромы и других героев книги эта музыка уже устарела. Они хотят исполнять своё. Но что это за музыка? По словам Саши, «офигенная». Верится с трудом. Название группы «Литиум» (серебристо-белый металл) не объясняется и не обыгрывается. Тексты, написанные для группы Владом, претенциозны, но банальны. На мой взгляд, случайное, механическое соединение слов и фраз. «Волны и волки, планы и панамы». «Кусок жизни, кусок грусти, кусок проводов, сомнений и улиц». «Неуступчивое, неуязвимое, незлобное и даже ласковое, готовое разорваться от переполненности…». «Катится трамвай по рельсам, скользко и механично, громко и уверенно. Сижу в трамвае. Гляжу в окно. Гляжу на поля, на озеро. Гляжу на небо».
Впечатление от музыки автору передать не удалось. Владимир Козлов, мне кажется, лишен дара что-либо изображать словами. Читая его текст, невозможно представить хоть какой-то уголок Петербурга или Москвы, где происходит действие. Даже внешность героев не представить. Когда-то детские журналы предлагали сравнить одинаковые на первый взгляд картинки и найти десять отличий. Влад, Рома, Саша, Андрей. Попробуйте найти не десять, а хотя бы два-три отличия. Не получится. С речью героев и того хуже. Матерятся все: продюсер Иннокентий, бандит Сиплый, филолог Оля, старый поэт Виталя и молодой поэт Ковалевский… Из общей массы автор все-таки выделяет Влада и Олю. Влад из Луги. Работал дворником, один семестр проучился на философском, организовал группу «Литиум». Оля окончила школу с золотой медалью и филфак университета с красным дипломом. Невозможно поверить. Никаких следов культуры, матерится, часто пускает в ход кулаки, причем всегда результативно. Этим героям автор доверил рассказ о событиях. Текст представляет собой чередование коротких глав: «Оля», «Влад» и снова «Оля». Поскольку речь их практически не различается, чередование голосов не вносит разнообразия, не оживляет текста. Он кажется однообразным, не увлекает, хотя событий много: драки, облавы, скандалы, четверо убитых. Дело в том, что автор злоупотребляет одним ракурсом изображения: взгляд случайного человека, равнодушно проходящего мимо. Бандиты с подругами заглянули в рок-клуб и вышли. Влад увидел в приоткрытую дверь, как Рита и Димыч мастерят взрывное устройство, мысленно назвал их придурками и пошел дальше. Хозяин квартиры заглянул в комнату Оли и Влада и ушел на кухню. Да и сам автор кажется таким посторонним. Нет интереса к теме. Нет симпатии к героям. Добравшись до конца истории, равнодушно закрываю книгу.