Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2018
Сергей Беляев — искусствовед, автор книг, учебников,
статей, посвященных истории культуры Урала. Постоянный автор журнала «Урал».
Историки екатеринбургского театра в долгу у балета. Начиная с Д.Н. Мамина-Сибиряка и П.П. Баснина, впервые — каждый по-своему — приоткрывших читателям уральскую театральную старину, взоры летописцев местного театра были прикованы почти исключительно к драме и опере. Поглощенные изучением объекта своего многолетнего интереса, театроведы «не заметили» появления в Екатеринбурге балета. Именно этим, по-видимому, объясняется досадный пробел, сохраняющийся поныне в хронике ранних балетных постановок в городе. События этой хроники, зафиксированные на бумаге, должно быть, составили уже внушительный по объему фолиант, в котором, увы, отсутствуют первые страницы. К счастью, недостающие сведения утрачены не безвозвратно. Предлагаем читателям познакомиться с тем, что удалось восстановить.
Слово «балет» время от времени появлялось уже на страницах первой в городе газеты — «Екатеринбургской недели». Лаконичными фразами вроде «балет был недурен» авторы театральных рецензий той поры удостаивали исполнителей танцев в операх, шедших на сцене Городского театра. Этими танцами долгие годы ограничивалось знакомство екатеринбургской публики с искусством Терпсихоры. Правда, происходило это не часто. После первого оперного сезона 1879/80 годов, проведенного в городе Медведевым-старшим, следующую труппу с «балетом» пришлось ждать семь лет. Антрепренеры рубежа XIX–ХХ веков — Медведев-младший, В.Н. Любимов, Н.М. Шампаньер, — снимавшие Городской театр для оперы, обычно имели в составе привезенных ими коллективов пару балетных солистов и немногочисленный кордебалет. Они-то и олицетворяли собою в Екатеринбурге хореографическое искусство, удивляя зрителей недюжинным мастерством, с которым вписывали свои па в несколько квадратных аршин свободного от декораций пространства сцены.
С одной из таких оперных трупп в город прибыл артист, сыгравший впоследствии решающую роль в судьбе екатеринбургского балета.
Звали этого артиста Эдмунд Федорович Галецкий. Его имя впервые появилось на театральных афишах Екатеринбурга осенью 1896 года и спустя короткий срок уже было на устах у многих. Разносторонний талант, увлеченность своим делом и неистощимая энергия принесли Галецкому широкую известность. В перечне его успешных начинаний особое место заняли первые в городе балетные спектакли, показанные силами им же подготовленных исполнителей. Произошло это в середине 1900-х годов, когда бывший артист Императорских Варшавских казенных театров, балетмейстер русской оперы вместе с супругой, балериной Ленчевской, отметил двойной юбилей — двадцатипятилетие сценической деятельности и десятилетие работы в Екатеринбурге.
Что побудило балетную чету после сезона 1896/97 годов, проведенного с оперной труппой П.П. Медведева, обосноваться в Екатеринбурге — неизвестно. Нет сомнений лишь в следующем: сложись всё иначе — получил бы Галецкий выгодный ангажемент в каком-нибудь театре, и город лишился бы уникального специалиста, без которого культурная жизнь была бы заметно беднее. С большой долей уверенности можно также утверждать, что решение остаться в Екатеринбурге не было связано с намерением Галецкого завершить профессиональную карьеру в театре и посвятить себя новому, скажем, педагогическому поприщу. За годы жизни в городе Эдмунд Федорович неоднократно выступал и как танцовщик, и как балетмейстер в составе профессиональных трупп, работавших на разных театральных площадках. С Галецким охотно сотрудничали такие антрепренеры, как Н.А. Корсаков, А.А. Эйхенвальд, С.А. Трефилов, А.А. Левицкий, А.Я. Альтшуллер.
Но, связав свою судьбу с Екатеринбургом, Галецкий стал уделять много времени и сил деятельности и вне театра. Плоды этой деятельности в конечном итоге тоже обретали те или иные публичные формы, почти всегда попадавшие в поле внимания городской прессы.
Вскоре после приезда в Екатеринбург Галецкий заставил о себе говорить как о постановщике живых картин.
Забытый ныне жанр театрализованных представлений на рубеже XIX–ХХ веков был чрезвычайно популярен в городе. Статичные мизансцены, воспроизводившие сюжеты произведений живописи, скульптуры, литературы или не имевшие конкретной художественной первоосновы, можно было увидеть в театре (а иногда и в цирке) в исполнении профессиональных артистов. Намного чаще, однако, представления в этом жанре показывали местные любители. От сотрудничества с ними (в качестве постановщиков живых картин) не отказывались известные художники города — Л.Н. Жуков, А.Н. Парамонов, Н.М. Плюснин, А.К. Денисов-Уральский, А.А. Шереметевский. Выступая в этой же роли, Галецкий руководил подготовкой живых картин, которые демонстрировались на балах, включались в программы любительских концертов и благотворительных мероприятий.
Судя по всему, в своих постановках Эдмунд Федорович далеко не всегда и не во всем следовал каноническим взглядам на специфику жанра. Для воплощения замыслов (особенно в аллегорических картинах) он использовал разнообразные — порой неожиданные — средства, не ограничивая себя их традиционным набором.
К числу несомненных творческих удач Галецкого на этом поприще относилась аллегорическая картина «Пробуждение Урала гением Петра», подготовленная для благотворительного бала, который состоялся в Общественном собрании в январе 1904 года. Стремясь преодолеть известные недостатки жанра, Эдмунд Федорович объединил в представлении статичные и танцевальные эпизоды, превратив созданное на сцене зрелище в «движущуюся картину». Позднее на основе сюжета этой постановки (дополнив первоначальный вариант новыми сценами и разнообразными эффектами с применением театральной машинерии) Галецкий создал аллегорическое представление в пяти картинах под названием «Урал».
Поводами для газетных публикаций и темами для разговоров екатеринбуржцев часто становились успехи Галецкого и на другом его поприще. Почти одновременно с началом выступлений в спектаклях труппы П.П. Медведева, осенью 1896 года, он открыл в городе школу танцев. Получить подготовку под руководством авторитетного педагога стремились многие. Учениками Эдмунда Федоровича были, без преувеличения, и стар и млад. Судите сами. Двери школы танцев были открыты с понедельника до субботы: два дня здесь проводились уроки для детей, два дня — для дам, оставшиеся два дня отводились мужчинам.
Всего лишь через три-четыре года после начала работы этой школы плоды учения у Галецкого и его супруги мог воочию увидеть каждый, кто побывал хотя бы на одном из клубных балов.
«Процветание танцевального дела в нашем городе за последнее время всецело следует приписать чете Галецких, которая с этой стороны произвела у нас целый переворот, своего рода реформу. До приезда этих магов танцор у нас ценился на вес золота, и его иногда приходилось искать днем с огнем», — писал современник, посетивший в 1900 году традиционный декабрьский бал в Общественном собрании. По его же словам, только с легкой руки Галецких в городе «заплясали даже те запоздавшие, которым не грех бы доживать свой век и без этого удовольствия»1.
Не следует, однако, делать поспешный вывод о том, что из стен школы Галецкого выходили исключительно будущие короли мазурки и королевы вальса, блиставшие на балах. Здесь учились и те, чьи мечты были устремлены к балетной сцене. Воспитанники Галецкого, проходившие под его руководством классическую хореографическую выучку, стали участниками тех событий в театральной жизни города, к рассказу о которых мы вплотную приблизились.
В январе 1904 года силами Екатеринбургского музыкального кружка дважды была показана опера А.Г. Рубинштейна «Демон». Спектакли включали танцевальные номера, исполненные Галецким и Ленчевской, а также группой кордебалета, составленной из учениц школы танцев. Постановка этой оперы открыла длинный список проектов, осуществленных старейшим в городе любительским объединением совместно с Галецким. Кстати, сам он начал сотрудничество с кружком в не совсем обычном для себя качестве. В январе 1903 года он впервые выступил на одной сцене с кружковцами, исполнив мимическую роль Малайца в показанном певцами-любителями фрагменте из оперы В.Н. Гартевельда «Песнь торжествующей любви».
Продолжением совместных постановок с участием воспитанников Галецкого стала опера Р. Вагнера «Тангейзер», подготовленная членами музыкального кружка к двадцатипятилетнему юбилею своего объединения, который отмечался в конце 1906 года. Позднее, осенью 1908 года, на суд публики был вынесен более крупный проект. Галецкий и ученики его школы выступили тогда на екатеринбургской премьере оперы-феерии С.И. Герца «Царица эльфов». Подготовка этого спектакля потребовала серьезной работы. Композитор — кстати, коренной екатеринбуржец — в своем сочинении отвел балету значительную роль: вся вторая картина (всего их в опере три) представляла собой, по сути, балетный дивертисмент.
Среди танцовщиц, выступавших на премьере, особенно выделилась восемнадцатилетняя Надежда Нестерова. Одна из наиболее способных учениц Галецкого, с тех пор она все чаще появлялась на сцене среди участников концертов. А вскоре ее узнали еще и как преподавателя танцев. Надежда Павловна (в замужестве Анфиногенова) прожила долгую жизнь. Ее учениками были несколько поколений юных горожан — екатеринбургские гимназисты предреволюционных лет, свердловские школьники довоенного и послевоенного времени. Всем им она открывала мир танца, как это делал когда-то ее первый наставник, благодарную память о котором она хранила все годы2.
Но вернемся к событиям начала прошлого века.
Имя Галецкого появлялось в те годы на афишах не только оперных спектаклей, но и бесчисленных концертов, для которых балетмейстер ставил танцевальные номера. Его ученики часто исполняли их на музыкальных вечерах, устраиваемых в каждом сезоне членами музыкального кружка либо самостоятельно, либо в содружестве с другими обществами и учреждениями. Подготовленные Галецким танцевальные номера (иногда это были составленные из танцев целые балетные дивертисменты) неизменно встречали теплый прием. Публику и критику подкупал отнюдь не любительский уровень исполнения.
Подтверждение этому без труда можно найти на страницах городской прессы. Вот, например, мнение автора газетной заметки, посвященной одному из вечеров кружковцев: «Прекрасное впечатление произвел на нас балет, исполнивший “Испанский дивертисмент”, постановки г-на Галецкого. Любительский балет — это такая редкость. И надо отдать должное гг. Галецким, ставящим дело совсем не на дилетантскую ногу»3. Автор заметки не обошел вниманием и исполнение солисток, наибольший успех среди которых выпал на долю уже знакомой нам Надежды Нестеровой.
Плодотворное сотрудничество Галецкого с кружком екатеринбургских любителей искусства увенчалось созданием в объединении хореографического отделения. Решение было принято на общем собрании кружка осенью 1908 года. С тех пор Эдмунд Федорович возглавлял новое структурное подразделение, «штат» которого составили многочисленные ученики балетмейстера. Добавим еще, что появление хореографического отделения в любительском объединении — событие исключительное, причем не только для Екатеринбурга. Дотошному исследователю едва ли удастся насчитать хотя бы несколько подобных примеров в других провинциальных городах.
В числе событий, исключительность которых также не подлежит сомнению, следует назвать и первые в истории Екатеринбурга балетные спектакли. Их постановкой город был всецело обязан инициативе и стараниям Галецкого.
Готовясь к премьере, балетмейстер остановил свой выбор на одноактном балете Йозефа Байера «Фея кукол», написанном в конце XIX века. С сочинением плодовитого австрийского композитора уже познакомилась публика обеих русских столиц в постановках Большого и Мариинского театров. Для Екатеринбурга и музыка Байера, и хореография Галецкого, да и сам балетный спектакль — всё было новинкой. Увидеть и оценить ее получили возможность зрители, заполнившие 21 апреля 1905 года Концертный зал И.З. Маклецкого.
Премьера была принята с восторгом. Через день, открыв свежий номер газеты, Галецкий и другие участники спектакля смогли познакомиться с отзывом, читая который сейчас, можно отметить, что первый в истории екатеринбургской журналистики образец балетной критики, несмотря на краткость, всё же был далек от формальных отзывов былых рецензентов.
Автор публикации, посвященной премьере балета «Фея кукол», писал: «Г-н Галецкий блестяще справился исключительно с трудною задачею смастерить “любительский балет” и при таких условиях поставить сложное и ответственное балетное произведение. Вышло эффектно, красиво, изящно и — главное — живо. Г-на Галецкого публика вызывала бесконечно»4.
В этой рецензии, а также в других заметках, появившихся на страницах екатеринбургских газет в конце апреля 1905 года, обращалось внимание на весьма показательный факт: зрители, впечатленные увиденным в зале Маклецкого спектаклем, выражали единодушное желание побывать на представлении вновь.
И такая возможность вскоре представилась. Спустя десять дней после премьеры состоялось повторное исполнение балета «Фея кукол», на этот раз — на сцене Городского театра. Балет был включен в программу благотворительного вечера, организованного артистическими силами города для сбора средств в пользу глазной лечебницы имени А.А. Миславского. Новый показ, как писали газеты, «удался на славу», а его устроитель, балетмейстер Галецкий, «заслужил признательность от публики»5.
Сценическая жизнь балета продолжалась в последующие годы. Отдельные сцены из спектакля Галецкий неоднократно включал в программы концертов. А в марте 1912 года балет «Фея кукол» был показан полностью на сцене Общественного собрания. И вновь — на благотворительном вечере, устроенном в рамках общероссийской акции, инициатором которой выступил Союз борьбы с детской смертностью.
К тому же времени относится начало сотрудничества Галецкого с Городской театральной дирекцией, созданной в преддверии открытия Нового городского театра. Всю весну и лето 1912 года Эдмунд Федорович интенсивно занимался подготовкой кордебалета для будущей труппы театра. А после его открытия, находясь на посту балетмейстера, ставил танцы в оперных спектаклях текущего репертуара.
Окончание сезона 1912/13 годов стало и завершением богатой событиями главы в истории екатеринбургского балета, связанной с именем Галецкого. Позднее он, видимо, расстался с Екатеринбургом. О том, как сложилась его дальнейшая судьба, надеемся, удастся узнать биографам балетмейстера.
Мы же, заканчивая этот очерк, напомним об одном малоизвестном, но достойном внимания эпизоде, относящемся к последнему периоду работы Галецкого в городе. Как оказалось, под его руководством с участием солистов и кордебалета Нового городского театра был подготовлен балетный мини-спектакль — хореографическая сцена на музыку Альберта фон Келера. Премьерный показ этой постановки состоялся в ноябре 1912 года, в один вечер с оперой Л. Делиба «Лакме», и прошел с большим успехом. Мэтр принимал тогда поздравления не только как балетмейстер-постановщик первого в истории этого театра хореографического представления, но и как исполнитель, выступивший на премьере вместе со своей балетной труппой.
1 Z. Святочный дневник // Урал. 1901. 10 янв.
2 См. ее воспоминания: Уральская старина: Литературно-краеведческие записки. Екатеринбург, 2000. Вып. 4. С.178–198.
3 Любитель. Общественное собрание // Уральская жизнь. 1911. 13 нояб.
4 «Фея кукол» // Уральская жизнь. 1905. 23 апр.
5 Спектакль в пользу глазной лечебницы // Уральская жизнь. 1905. 3 мая.