Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2018
Евгений Минин — поэт, пародист, издатель. Родился в Невеле Псковской области. Стихи,
пародии и проза печатаются в журналах и газетах, издаваемых в России, США,
Израиле и Европе. Постоянный автор пародийной рубрики в «Литературной газете»,
в израильских газетах «Вести» и «Секрет». Издатель и редактор-составитель
множества поэтических альманахов и литературных приложений. Автор восьми
поэтических сборников и книги прозы, председатель Международного Союза
Писателей Иерусалима, издатель и главный редактор журнала «Литературный
Иерусалим», ответственный секретарь «Иерусалимского журнала». Живёт в
Иерусалиме.
***
Стезя, тропа, дорога, полоса
для взлёта — что за глупые слова,
всё в жизни — кавардак-неразбериха,
когда и сам не спишь и будишь лихо,
когда и подорожник — трын-трава,
когда характер — львица и лиса,
толпа кругом — темна и многолика.
Гранит науки с юности грызя,
освоится искусство круть и верть,
стирая зубы в море ширпотреба,
где вслед помашет ветреная Геба
рожденью, превращаемому в смерть…
А то, что называемо стезя, —
тропинка муравьиная на небо…
Левантийское
Когда луна показывает язык солнцу,
а наступающая прохлада нежит истомою, —
на лавочке у дома собирается социум —
еврей из Питера и еврей из Житомира.
И политика для них — такая морока,
надели кипы и ждут Божий глас.
А когда подсаживается Сара из Марокко,
то за ними нужен только глаз да глаз…
Фамильное
Если поэта узнают по первому слогу
фамилии — значит, он Поэт.
Это когда от него остаётся слово,
в котором — свет.
Под истлевшим венком
умолкают зло и добро.
Легко догадаться — о ком,
произнося Брю… или Бро…
У некоторых, наоборот,
проблем с фамилией нет —
не каждому так везёт,
если он Блок.
Или — Фет.
***
День назови ночью, а ночь назови днём.
Из леса выходит йети и шкура волка на нём.
Где-то рванёт Везувий и все вулканы вдали,
А камчатские сопки дружно ответят: пли!
Над волною потопа командовать будет Ной,
Поскольку Всевышний к людям давно повернулся спиной.
Сгнившая цивилизация качается на волоске,
А мы, ничего не зная, лежим на прибрежном песке.
Рондо
Оброс биографией, как шерстью псина.
Построил дом.
Посадил дерево.
Вырастил сына.
Каждый день как продукция ширпотреба —
вкусный воздух и свежее небо.
Это страшное дело, когда рутина, —
сам художник себе и картина.
Всё бы текло, как тягучая проза,
если б не Рондо Каприччиозо…
***
Жду, когда сделает ангел ручкою рollice verso…
Брюсову бы понравилось — много в стихах латыни.
Строчки прошедшей жизни — дымовая завеса:
Что не взлетело к звёздам, то утонуло в тине.
Медленней пульс с годами, реже сердцебиенье,
Буду, глядя в окошко, думать, что всё напрасно,
Но время мимо промчится и тормознёт на мгновенье,
Чтобы успел заметить, как же оно прекрасно…
***
Надышавшись воздухом приторно-ядовитым,
Растворишься в земле.
Но об этом пока не будем.
Станешь — нефтью, алмазом или графитом —
всё равно пригодишься людям.
А стихи когда сочиняешь, не нужен отдых,
не рассчитывая ни на какие блага.
Людям читаешь, а стихи растворяют воздух,
всё сгинет навеки, когда б не бумага…
Сумерки
Что разлетались вы, дочери Миния,
рвущие небо шершавым крылом,
не из белёсого дюралюминия —
кожи, измазанной чёрным углём.
Замерли в страхе зелёные кроны
в этой летучих мышей кутерьме.
Это за нами следящие дроны
из преисподней явились во тьме…
***
Жизни течение не продлеваю,
в рюмку пустую вино подливаю…
Жизнь, что была и добра, и подла,
шанс для рождения мне подала.
В каждой прелюдии прячется кода,
всё в ней зависит всегда от аккорда,
только и песенный диапазон
важен — какой ни был век и сезон…
Синие ночи, взвейтесь кострами —
вихри враждебные веют над нами…