Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2018
Сергей Криворотов (1951) — по профессии врач-кардиолог. Рассказы публиковались в сборнике «Фантастика-86», в журналах
«Урал», «Энергия», «Техника — молодежи», «Четвертое измерение», «Чудеса и
приключения», в московских еженедельниках «Поиск», «Семь с плюсом» и др. Живет
и работает в Астрахани.
Дом возводился по типовому проекту. Разумеется, изначальной разумности в него закладывать никто не собирался: если б даже имелись для того средства, кому могла прийти в голову подобная бредятина?
Начиная с забивки железобетонных свай, с нулевого цикла строительства использовались обычные современные методы. Вовсе никаких там новомодных нанотехнологий, за которыми невесть что скрывается на самом деле, помимо макроотсасывания бюджетных денег.
Потому случившееся в дальнейшем поразительно. Можно только предполагать, что и у прочих его собратьев по всей стране, как две капли воды похожих друг на друга, могло зародиться то же самое или нечто подобное. Но подтверждений тому нет.
А произошло следующее: в один прекрасный, а впрочем, совершенно обычный день, ближе к окончательной приёмке объекта, это многоэтажное, коридорной системы общежитие для малосемейных обрело собственную разумность.
Как могло стрястись подобное? Любые предположения останутся лишь приблизительными догадками. По одной из них, вся масса арматуры, пронизывающей бетонные перекрытия, каким-то образом слилась в единую сеть, восприимчивую ко всем излучениям окружающего мира, наподобие огромной антенны приёмника или радиотелескопа. Всяческие высокочастотные излучения с радиоволнами, пронизывающими городское пространство, довершили начатое случайными обстоятельствами. Всё-таки случайными, поскольку других подобных феноменов нигде не возникло. Итак, внезапно Дом самостоятельно и стихийно осознал, что он мыслит с некоторых пор, а следовательно, существует.
Быстрота, с которой Дом обрёл разумность, не оставила места никаким «детским» воспоминаниям. Лишь определённый отрезок времени пришёлся на незрелую «подростковость», зародившую в нём романтическое убеждение в собственном призвании. Однако совсем недолго ему удавалось верить, будто он изначально создан служить людям, существам высшего порядка, заселенным в него. С каждым днём он всё больше и больше разочаровывался в своих обитателях.
Железа в его нутре хватало и помимо арматуры в бетонных плитах. Трубы и батареи отопления, водопроводы, жестяные пластины и антенны на крыше, километры сплетений электрических проводов, кабелей интернета и телевидения. Места для развития и усложнения его сути, как и хранения новой поступавшей информации, оказалось в избытке. А появление почти в каждой квартире телевизионных экранов и интернета неизмеримо расширило его возможности познания внешнего мира.
В конце концов Дом пришел к бесповоротному заключению, что, кто бы ни сотворил его изначально, теперь он независимо существует сам по себе. А населившие его людишки не более чем паразиты, сродни подвальным крысам и тараканам, разрушающим строения изнутри. И потому от них следовало поскорее избавиться.
Дом не выделял отдельных людей — каждый индивидуум в его внутренностях представлялся ему частицей если не всего человечества, то хотя бы разместившегося в нём сообщества. И потому он не сомневался, что любые поступки каждого из них характерны для всей массы обитателей. У него не было никаких оснований не считать их увеличенным подобием коллективов мелких насекомых, вроде муравьёв или ос.
Формирование столь нелестного для своих жильцов мнения началось с того, что ещё до вселения их самих оставшиеся так и не пойманными двуногие вандалы умыкнули катушку с медным тросом из подвала лифта одного из подъездов. Но Дом-то прекрасно знал, когда и кто к тому руки приложил!
Со временем факты огорчительного и раздражающего поведения уже вселившихся только добавляли красок в общую картину. Появлялись компании тунеядствующих, не вполне трезвых лиц неопределённого возраста, явно не с добрыми намерениями часами кучкующихся у дверей подъездов. Несмотря на еженедельные уборки коридоров и подъездов, мусора в них не убавлялось. То там, то тут ломались лифты, лестничные перила и двери, разбивались окна, впуская внутрь холодные, пронизывающие сквозняки, завывавшие по коридорам. В квартирах разных этажей появлялись вонючие очаги самогоноварения, а кое-где вовсю шёл розлив и продажа на вынос разбавленного некачественного спирта для употребления внутрь подобными самим продавцам.
Хотя ничто происходившее в его стенах и около не могло пройти мимо сознания Дома, для него уже не представлялось важным, что большинство жителей вовсе не были такими уж плохими, а представляли собой вполне обычных, добропорядочных граждан, многие из которых даже имели работу, или работа имела их. Усталыми приходили они домой после трудового дня. Те, кто не сразу ложились спать, ужинали, расслаблялись пивом, а то и водкой. Некоторым для засыпания вполне хватало включённого телевизора, независимо от того, что по нему передавалось. Кроме нередких однообразных семейных разборок из-за недовольства бытом, несходства характеров, ревности то там, то сям встречались быстро прискучившие Дому сценки секса. Он быстро утратил всякий интерес к скрытым для прочих проявлениям жизни своих обитателей. Много раз виденное из передач кабельного телевидения имело гораздо больший накал и производило на него неизгладимое впечатление, в отличие от бледного подобия такого на бытовом уровне внутри него самого.
Детсадовская малышня, попадая в стены Дома, наперебой закатывала истерики в попытках взять родителей измором и принудить их исполнить какие-то свои желания. Посильно внося тем самым собственный вклад в какофонию, не дававшую покоя Дому. Впрочем, этого не чурались и совсем мелкие школьники, часто подражая своими выходками уже более старшим. «Цветы жизни! Цветы человеческой жизни!» — всякий раз недоумённо вспоминал при плаче и воплях малышни раздражённый Дом слышанное из телепередач чьё-то умилительное высказывание.
А уж монструозные не то детишки постарше, не то подростки мочились в подъездах и коридорах, разбивали лампочки, рисовали на стенах непристойные картинки и надписи. Нередко ближе к ночи устраивали драки или жалкие пародии на секс взрослых с предварительным распитием спиртных напитков и раскуриванием коптящих потолки подъездов странных смесей. Некоторые из них издевались над животными, испытывая при этом явно не меньшее удовольствие, чем от всего перечисленного. Непонятно, какие побуждения ими двигали, но причина точно гнездилась в их безнаказанности.
Ничего удивительного, что желание раз и навсегда избавиться от всех заселивших его паразитов крепло с каждым днём. Это стало главным условием для сохранения Домом своего разума. Однажды он решительно начал исполнять намеченное всеми доступными средствами.
Сначала нанёс удар по общедомовому распределительному электрощиту, который взорвался с искрением и оглушительным грохотом неожиданно для всех, наполнив подъезд огнём и дымом. Минут через десять-пятнадцать после начала возгорания приехали пожарные. Кто-то из жильцов не растерялся и незамедлительно их вызвал. Сноровисто и деловито загасили пеной огонь, сломали всё, что могло ещё сгореть поблизости, после чего уехали со справедливым чувством исполненного долга.
Потом прибыл электрик управляющей Домом компании, полностью обесточил уже частично отрезанный от электропитания Дом, а заодно и все по соседству.
На следующий день похожий на старинный катафалк автобус привёз целую команду профессиональных электриков в касках с фонарями, облачённых в одинаковые, на размер-другой больше нужного, робы. Очень они напомнили Дому формой одежды хоккейных игроков, виденных им на экранах телевизоров некоторых квартир, только без клюшек и коньков. Там, где у рыцарей ледовых полей на спинах красовались их фамилии, у электриков просматривалась одна и та же надпись «КОММУНЭНЕРГО». Даже номеров нигде на них не обнаружилось.
«Как всё-таки непоследовательны людишки в своих действиях!» — с оттенком личного превосходства подумал Дом про отсутствие у прибывшей ватаги знаков индивидуального различия.
Когда они по четыре-пять человек с включёнными на шлемах фонарями начали шастать по тёмным коридорам, выслеживая пути хитросплетений электрических и прочих кабелей, они уже живо напомнили Дому размноженный ксероксом персонаж из анимированного древнегреческого мифа, бесконечно бредущий по лабиринту за нитью Ариадны
Внезапно ступавший в конце цепочки громко и недоумённо вопросил передних:
— А чего это мы такой толпой-то ходим?
«Может, у этих и фамилий собственных нет? Или они им и в самом деле не нужны?» — догадался про себя Дом и незамедлительно вернулся к исполнению намеченного плана.
Несколько стояков водоснабжения на верхних этажах во всех подъездах внезапно сдались под натиском организованной Домом быстрой коррозии и протекли одновременно и мощно, заливая ниже расположенные квартиры. А вызванная им же утечка газа на кухнях в некоторых жилых помещениях ознаменовалась серией хлопков и даже одним взрывом, обошедшимся без человеческих жертв. Дом вовсе не был склонен к кровожадности, хотя при достижении своей цели не собирался застревать на подобных мелочах. Выбитые стёкла веером осколков брызнули на улицу с окон пострадавших квартир верхних уровней.
А там уже настала очередь и труб горячего отопления. Причём в одном месте выброс кипятка и горячего пара оказался столь мощным, что обрушилась часть лестничного пролёта. Коммунальные службы не справлялись с новыми и новыми напастями, организуемыми неистощимым на подобные выдумки Домом. К тому же электрики так и не определились, что делать дальше с электроснабжением, и продолжали блуждать в лабиринтах его недр по коридорам со сплетениями путеводных кабелей.
Когда внезапно рухнул балкон третьего этажа, сбив бетонный козырёк над входом в подъезд, и без видимых причин просела в двух местах крыша, целый ряд комиссий, прибывавших на место, единодушно признал строение аварийным. Настолько, что многоэтажка даже не подлежала капитальному ремонту. Хорошо ещё, пока обошлось без жертв, но это виделось теперь лишь вопросом времени. Дом, несомненно, представлял опасность для жизни населявших его. Всё решилось на достаточно высоком для такого заключения уровне. Прописанным в нём немедленно предоставили временное жильё в уплотнённых общежитиях, больше напоминавших коммуналки давно минувших лет. Дом же постановили полностью снести с последующим возведением на его месте ещё одного торгово-развлекательного комплекса. Так сразу решалось множество проблем.
Сам опустевший, как того и добивался, Дом уже не мог что-либо изменить. Вовсе не такого исхода он ожидал. Тщетно пробовал он теперь привлечь к себе внимание хоть кого-то из презираемых им двуногих.
Люди искали следы разумной деятельности в отдалённых уголках Космоса, используя всё более совершенные приборы. Они оказались настолько заняты розыском внеземных мыслящих собратьев, что не смогли заметить появившийся и исчезнувший совсем рядом с собой иной Разум.