Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2018
Из
антологии
«Современная уральская поэзия. 2012–2018 гг.»*
Нина АЛЕКСАНДРОВА
Альцгеймер
бабушка улетает
в страну оловянного снегопада
пряничных каруселей
сахарной ваты
бабушке больше не страшно
в карманах леденцы и ракушки
стоит на пороге
подземной избушки
на голове косынка
станковый рюкзак за плечами
светит меня насквозь
глазами лучами
почти на том берегу
мёртвая тополиная почка
высохшая стрекоза
хрустальная оболочка
Ирина АРГУТИНА
***
Поэзия китайских поэтесс
мне кажется не то чтобы дебильной —
там много есть всего, но нет в ней Тэсс,
той самой, что из рода д’Эрбервиллей,
которая то девушка, то нет
(как вой всех баб про мужа и не мужа). —
у них там луны вставлены в багет,
а соловей ни разу не простужен.
Они воздушны, словно пеньюар,
но подло, целомудренно стыдливы:
бесплотна их печаль под мейхуа
(что, как ни странно, — лишь цветенье сливы).
Учили их, как яшмовый узор
выписывать китайской нежной тушью,
а в час, когда беда или позор, —
терпеть и ждать, чем кончится удушье.
Удушье!.. Ни верёвки, ни белья,
ни простыни в стихе не накопили:
есть облака, трава — но не земля!
Не я — на ней. Не ты. Не горстка пыли.
Куда там пыль, она — «культурный слой».
Не вороши, ты для неё — граната.
Тебя в ней нет. Измученный и злой,
безмолвный, как китайский император,
ты явишься в наш гарлемский
подъезд,
исписанный больным на мозг и яйца,
когда тебе однажды надоест
опять косить под мёртвого китайца.
Ты будешь — не у них, а у меня,
мы будем вместе пить сернистый воздух,
который — здесь. Который — западня.
Мы в нём звереем, но пока бесхвосты.
И мы отыщем лучшего врага.
И нам до мейхуа,
как до Китая:
у нас в апреле — чёрные снега
разбросаны, как трупы, и не тают.
И будет петь нам наше вороньё,
влетая в строки, выбирая ту лишь,
где ты — моё великое враньё,
где ты, живой и мёртвый, существуешь.
Вадим БАЛАБАН
***
где поезд выгнутый направо
уводит хроники состава
кричат грачи как басмачи
свой ахтунг-ахтунг из ночи
но: злы гнилые перелески
бегут запутываясь в леске
дождя и падают с горы
в норильск
сверкающей норы
пронзая веткою по встречной
проходит ангел бесконечный
и грохоча как товарняк
из жизни делает пустяк
Антон БАХАРЕВ-ЧЕРНЁНОК
***
В свинцовом свете переулка
Детали вплавлены в детали.
Здесь приазовская вогулка
Жила, теперь живёт едва ли.
Но я, возникнув ниоткуда,
Качаю в памяти, как зыбку,
Её пронзительные зубы,
Её раскосую улыбку.
Тут был как будто склон вулкана.
Меня несло по руслу зноя
К её хибаре бездыханной
С неопалимым каланхоэ.
Стояло сердце — трясся воздух,
И бог в предчувствии пожара
Сосредотачивался в осах
На острие кривого жала…
Но в этих сумерках осенних
Уже не кажется отравой
Тот дом — где прошлое краснеет,
Как остывающая лава.
Елена БАЯНГУЛОВА
***
когда твоя фотография десятилетней давности
неожиданно нравится человеку десятилетней
давности
и ты вдруг задаёшься вопросом: вдруг
я веду свой род от инфузории-туфельки
и может быть это так же важно
как важно дышать
как пережить это данное тело
как понимать любовь по-жабьи и по-акульи
только зачем
зачем так поздно
сейчас
Надежда БОЛТАЧЁВА
***
Дворов неубранных сусеки
украсили снеговики.
Украдкой рубят рыбаки
ледком подёрнутые реки.
Тоску баюкают калитки.
Горбатит спины аквилон.
Порхает порох похорон
над плахой межсезонной пытки.
Сергей БОРИСОВ
***
Сквозь прусские луга бескрайние
Под звуки марша триумфальные
Идут потомки Померании
И дети солнечной Вестфалии.
Вглубь графства-герцогства голштинского
Из королевства геттингенского
Бредут под полонез Огиньского
Апологеты вальса венского.
А вслед за ними вдоль по берегу
Всепобеждаемой Голштинии
Навстречу сумрачному Шлезвигу
Ползут усталые актинии.
Братья Бажовы
и сестра их Варвара
1.
и вот археоптерикс распустил
не слухи — перепончатые крылья.
но только я его перепостил
на правое предплечье — в небе тыльном
восстало солнце перистым пятном
и покатилось вбок членистоного.
я думаю всё время об одном.
и о другом —
немного.
2.
Ниф-Ниф, не приставай,
челябинские стансы
мне в темя бьют приёмами ушу.
Припоминая что-нибудь из Маркса,
свои симптомы точно опишу.
Опасная привычка — это верить,
что память — несводимое тату,
она как полдень в Трафальгарском сквере,
в ней людно, как в израильском порту,
когда накормишь уток до отвала,
столицы мировые обогнув,
поймёшь, какого шрифта не хватало
моей плите надгробной…
Твой Нуф-Нуф.
3.
то волки, то иные проходимцы,
кричи три раза, точно пастушок,
жить хорошо в оттаявшей провинции
у моря, пусть его и на вершок.
такие чайки странные повсюду,
накинутся, с зубами оторвут.
ешь медленно и береги посуду,
пластмассовую, словно голливуд.
пойдём втроём стучаться в эти двери,
иначе всем нам сделают пиф-паф,
пока судьба, воровка на доверии,
гадает по буграм на черепах.
Илья БУДНИЦКИЙ
***
По-прежнему деревья в лепоте,
На белизне, которая везде,
Есть нечто, не уловленное взглядом,
Та жизнь, что замирает под стеклом,
И нити, разрастаясь волокном,
Становятся бессмертием и садом.
Я знаю, что мгновение умрёт,
Что волшебство всего лишь снег и лёд,
А красота — в глазах и за спиною.
И медленно с ветвей летит пыльца,
И небо — смесь молчанья и свинца,
Но сказка не становится земною…
Ты с каждым шагом стряхиваешь сор,
Как будто нить вела в голодомор,
А полотно её перекрутило,
И мир теперь окажется иным,
За поворотом — облако и дым,
И снега больше, чем за Летой ила…
Анастасия ВАУЛИНА
***
на такой глубине тошнит,
и глаза открываются сами,
небо в горле стоит,
сдавленное руками.
град по губам стучит,
ветер в дыханье стонет,
и цепенеют грачи
стаей в твоей ладони.
остановись, дыша.
так остаётся между
нами одна душа
величиной с подснежник.
и уплыви на звук
слушать в тумане тайно,
как при помощи рук
сделать меня хрустальной.
Янис ГРАНТС
Клавиши
Пальцы твои стрекозьи
клавишей давят клей.
(Я утонул в неврозе
от нелюбви твоей.)
Улицы, как помои,
в сточной стоят ночи.
(Сделай хоть раз по-мое—
музыку замолчи.)
Екатерина ГРИШАЕВА
***
Мы выдумали наши голоса
Печаль перестаёт быть настоящей
Становятся прозрачнее леса
Засушенная мёртвою оса
Перелетает озеро бесстрашно
И выучив движенье наизусть
Мы смерть свою придумали досрочно
Сквозь лист бумаги это только точка
Просвечивает чёрная на вкус
Кто выучит бессмертие наизусть?..
Егана ДЖАББАРОВА
Небесное
I
Исмаил пасёт коров на луне
поднимает голову и видит орлов
(это Микаил на своем
языке
посылает ему слова с жёлтых берегов)
хрупкие юноши прячутся за тело скалы
по красной земле гурии бредут босиком
волосы их как узоры хны
поверх отвердевших сосков
Салсаил верхом на солнечной лошади
сгоняет стервятников с берегов —
к женской пустой утробе
к началу реки.
II
аль-укуль—ул-ашара
первый ангел сдувает слово рождается второй
озирается видит небо под стопой
обнимает прародителя открывает рот
изо рта льётся вода твердеет: кора
на коре стоит третий открывает рот
из его рта вылетает птица на её зов
слетается четвёртый и закрывает глаза
из глаз его катится полуночная слеза
плавится белым оловом становится землёй
на земле стоит пятый ангел
слово его огонь
из огня рождается дым
плавится а за ним
ангел шестой седьмой восьмой
девятый над головой
видит как десятый ангел
стоит над тишиной
разевает скрипучий рот и произносит МИР
больше девять ангелов не открывают рта
девять небес разваливаются прячутся от стыда.
Юлия ДОЛГАНОВСКИХ
Мой
Бог, пока ты только мой…
Мой Бог, пока ты только мой,
пульсирующей пуповиной
обвит хрипящий шар земной,
летящий глыбой вслед за мной,
пожаром дышащий мне в спину.
Кричу в Тебя — и ввысь, и вглубь —
но Слова нет, но нет ответа —
текут верблюды сквозь иглу,
лампада теплится в углу,
рубаха оседает в ветошь.
Отсчёт обратен — вышел срок.
Слепящий всполох — боли? света? —
тьма уползает за порог,
и месяц, ярок и двурог,
новорождённую планету
за нитку тянет к небесам,
толкает еле слышно в спину.
…Мой Бог, теперь попробуй сам.
Я обрезаю пуповину.
Инна ДОМРАЧЕВА
***
Стой, да куда же ты, вышибешь дверь-то,
Девочка с крысой на правом плече,
Через толпу в направлении флейты?
Думать не смей вообще.
Там превращаются в бутовый камень
Смертные. Звуком ушей не ошпарь,
Что же ты делаешь, это не Гаммельн,
Бедная глупая тварь!
И пожалел бы, но шельму
отметил,
Выделив хищную линию скул.
Он вас напутствовал: будьте как дети.
Сам, стало быть, подтолкнул.
* «Современная уральская поэзия» (Антология современной уральской
поэзии. 2012–2018 гг.). Сост. В. Кальпиди. —
Челябинск: Издательство Марины Волковой, 2018. См. также эссе Ю. Казарина в
рубрике «Слово и культура».