Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2018
Дмитрий Паткин (1963)
— родился в Омске,
учился в Омском политехническом институте. Работает экспертом. Финалист
(шорт-лист) конкурса «Книгуру» 2017 г. с повестью
«Таня и Ботаня». В «Урале» печатается впервые. Живет
в Омске.
Он вздрогнул от неожиданности.
— Тссс. Тихо, тихо, Илюша…
Давай я тебе помогу. — Она мягко взяла из его рук намыленную мочалку, плотно
прижалась к нему, обожгла своим телом. Прошептала, касаясь губами уха: — Не
бойся, мальчик, все будет хорошо…
Ему действительно было хорошо, очень-очень хорошо. Но
потом Илье стало страшно. Ее красивое лицо вдруг исказилось, она выгнулась и
зарычала, обнажив в диком оскале белоснежные зубы. Длинные ногти безжалостно
рвали его плечи, руки, оставляя на смуглой коже глубокие светлые борозды,
которые быстро наполнялись кровью. Она словно выкручивала, выжимала его, все
сильнее обхватывая ногами, подталкивая к себе, не давая вырваться. Наконец ее
хватка ослабла, и Илюша освободился из этих переплетений рук и ног, которые,
как жуткие щупальца, опутывали его. В ужасе он выскочил из душевой, потом, не
помня себя, бежал через лагерь, через весь пляж, не обращая внимания на
удивленные взгляды людей…
Каникулы еще не закончились, был конец августа, а Илюша
уже сидел в школьном коридоре рядом с учительской и ждал, когда его позовут. Но
ему совсем не было скучно. Он решал задачу. Цифры, формулы, уравнения буквально
стояли у него перед глазами, и он с наслаждением перебирал варианты, думал,
считал, анализировал, и числа послушно вставали на нужные места. Пока ответ не
получался, но он уже чувствовал, что решение где-то совсем рядом. Илья в
предвкушении разгадки ритмично раскачивался на стуле. Он любил это сладкое
ощущение поиска, когда еще не связанные между собой условия задачи постепенно
сплетались в единую гармонию, в мелодию. Внезапно почувствовал, что кто-то
трясет его за плечо — перед ним стояла учительница по химии.
— Савельев, ты слышишь меня или нет? — Она раздраженно
смотрела на него. — Что с тобой?
Илюша постепенно приходил в себя, медленно выплывая из
своего привычного, уютного мира.
— Так ты слышишь меня? — повторила она и пощелкала перед
его носом пальцами с длинными ухоженными ногтями. — В третий раз спрашиваю,
мама твоя когда придет, уже больше часа ее ждем?
— Я не знаю. Она сказала, что с работы отпросится и
придет.
— Вот же навязался ты на мою голову, — раздраженно
прошипела она и зашла в учительскую, резко хлопнув дверью, которая
приоткрылась.
— Да ничего он не знает, похоже, его мать уже не придет,
— услышал Илья ее голос. — Вышла сейчас, а он сидит и раскачивается на стуле,
как безумный. Этого извращенца нельзя оставлять в школе с нормальными детьми.
Давайте исключать и будем расходиться.
— Ну уж нет, — послышался голос директора, — мы должны во
всем разобраться, найти виновных и принять меры. Вы все находились в лагере и
несли ответственность за поведение школьников. Значит, условия таковы. В июне,
находясь в нашем лагере, ученик Илья Савельев раздевается догола и бежит через
весь лагерь да еще и через пляж. Мальчишка упорно
молчит о том, что с ним произошло. На его плечах и руках обнаружены глубокие
царапины. Возможно, над ним издевались, избивали. Давайте по порядку: что
происходило в тот день, почему ребенок так поступил?
— Да какой ребенок, этому дурачку деревенскому уже
восемнадцать лет. Просто он умственно отсталый, будто малолетний. А
исцарапанный потому, что в тот день они играли в регби, — вступила в разговор
Лариса Павловна, учительница физкультуры. — Да и откуда нам знать про его
наклонности, он ведь только два месяца проучился в нашей школе. Что с него
взять, не от мира сего. Может, он в деревне, где раньше жил, постоянно голышом
бегал.
Илюше было обидно слышать такие слова, он никогда не
бегал голым в деревне. Просто тогда, в лагере, очень испугался и забыл одеться.
Ему сейчас уже казалось, что бояться было нечего. Он однажды нечаянно видел,
как дядя Витя с тетей Ирой… Но додумать Илюша не успел, услышав голос
директора:
— Вообще, это правильно, парень вымахал под два метра, а
умом, как малолетний ребенок. Его надо было в коррекционную школу переводить. И
это вы виноваты, Юлия Юрьевна. Все носились с ним — математический гений,
математический гений. И вот что ваш гений устроил в лагере.
Юлия Юрьевна была учительницей математики и с симпатией
относилась к Илюше. Но сейчас она почему-то промолчала.
— Альбина Гумаровна, ваше
мнение, — спросил директор. — Что думаете о ситуации?
Альбина Гумаровна вела в их
классе русский и литературу. Илья совсем не понимал, что говорит на уроках эта
юная неземная красавица. Он просто завороженно смотрел на нее, любовался ею. Он
всегда отвечал невпопад, но Альбина Гумаровна никогда
не ругала его, а только таинственно улыбалась. Загадочная принцесса из сказки.
Илюша отчего-то очень огорчился, когда узнал, что она вышла замуж. Каждое утро
он приходил в школу пораньше и смотрел из окна, как ее привозит на машине
важный полноватый человек, ее муж. И его сердце разрывалось от боли. Он не
понимал, что с ним происходит, и это пугало его. Хотелось побыстрее стать
взрослым, чтобы доказать ей… Что он должен был доказать, Илюша не знал.
И сейчас он с замиранием сердца слушал ее ответ.
— Может, он и гений в математике, как утверждает Юлия
Юрьевна, но… Я, например, спрашиваю его, как понимать поговорку — в ногах
правды нет. А он отвечает: правда в руках…
Илюша сейчас был рад, что Альбина Гумаровна
поддержала его, похвалила за правильный ответ, который он слышал от дедушки.
Это было полгода назад, еще в деревне. Они были в гостях.
Мама была веселой, танцевала, а подвыпивший сосед Пашка вдруг сказал:
— Танька пляшет с мужиками, а
потом еще одного придурка в подоле принесет.
Сначала Илюше показалось смешным, что мама принесет в
подоле какого-то придурка, но вдруг увидел, как у нее задрожали слезинки в
глазах. Илюша понял, что Пашка сказал плохое, обидел маму. Он подошел и ткнул
кулаком прямо в его ухмыляющиеся губы. Ему показалось, что ударил не сильно, но
Пашка вдруг упал и долго не мог подняться, заливая пол кровью из разбитого рта.
Илюша думал, что его будут ругать, а дедушка сказал, что правда в его руках.
Но Альбина Гумаровна продолжила
говорить:
— Он действительно, как малолетний ребенок. Но после
такого гнусного проступка я не представляю, как буду вести уроки в этом классе.
Он же неадекватный парень с грязными наклонностями. Ему не место рядом с
нормальными детьми, особенно с девушками. Его надо исключить из школы. А
сейчас, извините, мне надо уйти. Я очень плохо себя чувствую.
В учительской наступила тишина. А может, Илюша уже ничего
не слышал оттого, что сильно шумело в голове от отчаяния, от ужаса, от
непоправимости произошедшего. Ему опять захотелось бежать, а может, даже
умереть от невыносимой боли внутри.
Илья увидел, как она выходит из кабинета. Он вдруг забыл
все, что услышал, вскочил. Перед ним опять стояла его принцесса, и ему хотелось
все объяснить ей. Но она брезгливо отшатнулась от него, закрыв рот рукой,
словно ее тошнило от его вида, и быстро ушла.
Илью позвали в кабинет. Директор спросил:
— Ну, объясни нам, Савельев, почему ты разделся и бегал
по территории?
Илюша стоял, собираясь с мыслями, и вдруг замер, чтобы не
спугнуть это блаженное, радостное чувство. Даже зажмурился от наслаждения,
которое заполняло каждую клеточку его тела. Решение наконец пришло. Все
сложилось у него в голове в красивую, упорядоченную, божественную мелодию, в ту
гармонию, которую он искал. Казалось, ответ пришел сам по себе, без усилий. Он
хотел еще поносить это в себе и все же не выдержал:
— Юлия Юрьевна… Это луч, выходящий из соприкасающихся
окружностей…
Директор растерянно оглянулся на учительницу:
— Юлия Юрьевна, что происходит? Он что, сумасшедший?
— Да нет, он задачу решил, которую я ему перед педсоветом
дала, — тихо ответила она, с беспокойством смотря на него. — Я же говорю,
мальчик необычайно одарен. У него абсолютный математический слух. Это просто
Чайковский в математике. Илюша слышит числа. Он и раскачивается, когда задачи
решает, будто у него внутри музыка звучит. Олимпиадные задачи высшей сложности
он без записей, в уме решает. Это невероятно.
— Ну вот что, Илья, — голос директора немного смягчился,
— или объясни нам, что произошло в лагере, или из школы ты будешь исключен.
Илюша молчал. Он вдруг понял, что никогда ничего не
расскажет…
***
— Ну, здравствуй, Илюша.
Ему казалось, что она и не изменилась совсем. Как будто и
не прошло семнадцати лет со дня их последней встречи. Его сказочная принцесса
из детства.
Она приветливо улыбнулась ему:
— Проходи в комнату. Я часто вспоминала о тебе. Следила
за твоими успехами. Очень рада, что ты сумел реализовать свой талант. Я даже
собираю статьи о тебе. Знаю, что ты получил Филдсовскую
премию, что работаешь в Принстонском университете…
Он не выдержал, прервал ее, спросил о том, что мучило его
многие годы:
— Альбина Гумаровна, не хочу,
чтобы вы думали обо мне плохо. Я могу объяснить тот поступок. В лагере,
помните…
— Не надо оправдываться, Илюша. Мы все в школе гордимся
тобой. Я тебя даже в пример ставлю своему сыну. Мальчик тоже увлечен
математикой. Посмотри, он сейчас какую-то научную работу пишет.
Она показала ему на листы, лежащие около компьютера. Он
рассеянно взял бумаги и опять настойчиво спросил:
— Так вы не сердитесь на меня? Я потом понял, что не
должен был убегать. Видел, как вы с отвращением смотрели на меня.
Альбина Гумаровна как-то
сникла, погрустнела:
— Знаешь, Илюша… Наверное, хорошо, что ты об этом
заговорил, сама бы и не решилась. Я хочу оправдаться перед тобой, перед собой
за свой грех.
Она села в кресло, помолчала, словно не зная, с чего
начать, а затем продолжила:
— Ведь я была совсем молодой учительницей… Еще и года
не проработала, когда в школу пришел странный мальчик. Но он смотрел на меня
своими глазищами так, как никто никогда не смотрел. Я сначала даже боялась
этого безумного взгляда, а потом… Потом началось какое-то безумие со мной, я
уже ждала урока в его классе, ждала, что он будет смотреть на меня. А в июне мы
поехали в лагерь, и опять он преследовал меня своим влюбленным взглядом. И я… я пришла к нему, подчинилась его воле. И опять началось
безумие, мальчик любил меня так, как никто никогда не любил. Я летала где-то
высоко-высоко и кричала от счастья. А когда очнулась… Мой герой исчез,
убежал. И начался кошмар. Бесконечные расспросы, выяснения. А через два месяца
опять начались дознания, педсовет, когда директор начал расследование. А я,
молодая учительница, замужняя женщина, сидела и замирала от страха и стыда. Я
ведь любила этого странного мальчика. Понимаешь?
Илье не нравилось, когда говорили загадками, и он совсем
запутался, спросил:
— Альбина Гумаровна, я не
понял, а кто этот странный мальчик, которого вы любили? И скажите все-таки, вы
не сердитесь на меня за то, что я испугался и убежал? Ведь я видел, что вас
просто тошнило от отвращения ко мне.
Она опять ласково улыбнулась ему:
— Ну и хорошо, что не понял. Мне все равно легче стало.
Какой ты хороший. Конечно, я не сержусь на тебя. Подожди, я тебя сейчас чаем
напою. — Уже на выходе она оглянулась и, засмеявшись, произнесла: — А тошнило
меня совсем по другому поводу.
Альбина Гумаровна ушла на
кухню, а Илюша начал просматривать листы с расчетами ее сына. Уже через
несколько минут его захватила, заворожила эта невероятная красота, гармония,
музыка чисел. Нужно было еще все проверить, но гениальная простота найденного
метода потрясала воображение. Он с удивлением понял, что мальчик нашел частное
решение гипотезы Римана. И найденная идея поражала своей дерзостью, даже
яростью полета, напора математической мысли, ломающая все стереотипы.
Илья прошел на кухню и восхищенно произнес:
— Альбина Гумаровна, я ведь все
понял про вашего сына.
Она почему-то испуганно посмотрела на него, потом
произнесла:
— Ты правильно понял, Илюша, — она помолчала и как-то
растерянно добавила: — Мой муж любит Алешу и считает его своим сыном. Поэтому
прошу, чтобы это осталось в тайне.
— Да вы что, Альбина Гумаровна!
— Илья даже немного обиделся. — Конечно, это останется в тайне, я не присваиваю
чужие идеи. Он автор решения, но нужно поторопиться с публикацией. Мне про
другое хотелось сказать. Ваш сын математический гений, я это сразу понял, как
только его расчеты посмотрел. Надо, чтобы мальчик работал в моей группе. Я
помогу ему.
— Ему только семнадцать лет, еще учиться надо. К тому же
Алеша хоть и вымахал под два метра, но совсем как ребенок. Он… Он очень
странный мальчик.
— Альбина Гумаровна. Вот у вас
все странные. Одинаковые, как под копирку. Я странный и тот мальчик, которого
вы любили. И сына своего вы тоже считаете странным. Вероятность такого события
ничтожно мала.
Она ласково улыбнулась, по-матерински погладила его по
голове:
— Знаешь, Илюша… Может, вы и есть нормальные… Вечные
дети, не умеющие лгать… Может, вас просто поцеловал бог.
Она опять говорила загадками, но Илье почему-то было
очень приятно это слышать.