Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2017
Ирина Герулайте — окончила
музыкальное училище им. П.И. Чайковского по классу фортепиано и Уральский
федеральный университет (факультет философии). Пианист, композитор, поэт. Живет
и работает в Екатеринбурге.
Мы
смотрим на камень не как
на
элемент богатства, роскоши или наживы,
а как на
элемент красоты,
частицу
того прекрасного,
среди
которого легче
и лучше
жить.
А.Ферсман
Леонид Федорович Устьянцев, единственный в стране ювелир, носивший гордое
звание Народного художника России, кроме всего прочего, обладал еще одним
великолепным даром — вдохновлять людей, вести за собой. Он всегда был погружен
в мир камня всей своей душой. А камень и душа — бездонны.
Наверное, поэтому талант Леонида Федоровича был заразителен, в воздухе его
мастерской присутствовал дух исследования, очарование увлеченности. Все вокруг
становилось необыкновенно живым. Камни в его руках превращались в друзей,
которые дают совет, зовут к новым высотам, сообщают свою вековую мудрость.
Пришло время узнать о Леониде
Федоровиче, его жизни — симфонии, в которой все части написаны талантливо,
изящно, иногда сложно, трудно, но всегда отчетливо и честно.
«Камень поет! Музыка в каждом его
рисунке, в его сиянии», — говорил Леонид Федорович. Он умел ярко и вкусно
рассказывать. Попробуем пройти за ним след в след, увидеть и услышать его.
Встреча
Он родился в январе 1930 года в Багарякской слободе, что возникла задолго до основания
Екатеринбурга. Сияние картин природы, разноцветные камушки, простые и
таинственные самоцветы невиданной красоты — с детства это было его вдохновенье
и любовь. История его первой встречи с камнем звучит как сказка.
Однажды, будучи еще подростком, на
деревенской дороге он увидел охотника. На какой-то миг Лене показалось, что он
попал в другой мир, так великолепно сияла щетка горного хрусталя в руках
охотника. Наверное, это чувство сродни ароматному ветру поэзии, что влетает в
душу в детстве. Когда мы смотрим на камень, перед нами вся жизнь, прошлая,
настоящая и будущая, в нем видны другие планеты и звезды, сверкающие, как
сапфиры в ночном небе. И кажется, что они гораздо совершеннее нас, людей.
Симфония жизни иногда минорна, но
каждый раз с огромной силой художник утверждает ее мощным мажором. Когда
будущему мастеру было 15 лет, он чуть не утонул. Еще немного, и сгинул бы он в
ледяной воде мартовской Исети. Его вытащили из воды друзья, с которыми строил
плотину.
В тот страшный день огромное
весеннее солнце сияло ласково и светло, к чему-то призывало, что-то рассказывало.
Леонид Федорович вспоминал этот случай: «Меня так поразило это холодное яркое
солнце в яснейшем небе, пока я погружался в ледяную воду реки, что я решил:
если выживу, во что бы то ни стало запечатлею это
солнце». Леня выпил стакан водки, который дали ему друзья, чтоб не застудился,
и крепко уснул. А проснулся словно рожденным заново.
С того события прошло более
шестидесяти лет, и на свет из рук мастера появилось украшение «Водопад»:
большой, сияющий искристым светом кристалл аметиста, выполненный в серебре.
Смотреть на него можно часами, оно излучает силу и волшебную красоту.
Много и других прекрасных
произведений было создано под впечатлением того события, когда
жизнь—смерть—жизнь приближались и удалялись. Судьба оказалась милосердна: она
подарила ему вторую жизнь и возможность творить. Колье «Царственное» с
прекрасным топазом в центре — это отзвук ледяной воды, отсвет страшного и
прекрасного мартовского солнца.
Леонид Федорович хорошо помнил годы
своего детства, родителей и дедов-прадедов. Все они были видные люди,
оставившие добрую память потомкам. Первым мастером на деревне, человеком с
золотыми руками был прадедушка Леонида Федоровича, Елисей,
дед Елеса, как называли его односельчане. Мог он
сделать и колокольчики для сбруи, и кузнечное дело знал, изготовлял конные
упряжки и украшения для них.
Дед Елеса
был добрым и отзывчивым человеком. Каждый нуждающийся в помощи мог прийти
запросто и попросить; и шли от него люди довольные, кто с чем: кто с новой
подковой для коня, кто с ручной молотилкой. Вспахать огород, помочь скосить
сено — всем помогал он с душой.
«Золоторукий»
прадед, народный умелец передал Лёне свое уменье и способность творить
волшебные вещи руками.
Огни над Исетью
В Свердловске Леонид Устьянцев оказался в 1948 году. С тех пор город стал ему
родным, он полюбил его всей душой. Здесь он обрел славу ювелира, учился, любил,
жил во всем великолепии молодости и таланта. И все-таки он всегда больше любил
вольные просторы деревни, чистый воздух, леса и озера…
В художественном училище № 42, поступив
на ювелирное отделение, он много времени отдавал рисованию. Рисовал не только
акварелью, но уже маслом. Отношения с живописью у художника складывались
теплые.
Рисовал он пейзажи и натюрморты, а
особенно любил изображать по памяти свои родные места, избушку своего
друга-охотника Петра, жившего в селе Троицкое. К нему
Леня часто ездил в детстве.
Вот случай из того времени,
рассказанный ювелиром с характерным для него добрым смехом: «Перед домом Петра
было озеро, где плавали утки. Частенько подплывали они прямо к нам, сидящим на
берегу. Это было место чудной красоты, оно было отдушиной в моей памяти,
уголком, где душой я отдыхал от города и мечтал съездить туда еще и еще.
Охотник тот великий шутник, пересмешник был, его замечательные розыгрыши я помню
и сейчас.
Например, был такой случай. Приехал
я к нему вечером, а наутро, очень рано, мы должны были пойти стрелять уток. Но
все-таки мы оба проспали. И чтобы выйти из ситуации достойно, он положил пару
уток в котелок, поставил его на печку. А утром я проснулся от запаха готовой
утятины и очень обрадовался. Охотнички!».
Рисование было одной из сильных
сторон будущего ювелира. Художественная школа, в которой учился Леонид Устьянцев, всегда была гордостью Свердловска. Даже в
трудные и глухие советские времена, с их засильем цензуры, здесь оставалась и
поддерживалась атмосфера творчества и свободы, бесценная для будущих
художников.
С 1956 по 1960 год — период учебы
Леонида Устьянцева в вечерней художественной школе.
Юрий Кузьмич Полуэктов, преподаватель графики, стал настоящим учителем для
ювелира. Никогда не ругал, если что-то не получалось, а спокойно помогал.
И Павел Петрович Хожателев (чье имя впоследствии станет носить школа),
педагог по рисунку, директор школы, тоже вел свою линию — он чаще всего предлагал
художнику представить, какой бы он хотел видеть свою картину, то есть
представить ее полностью в голове. Эти бесценные советы всегда помогали
художнику в работе. Замечательна его дипломная работа «Рыбаки». Два парнишки на
плоту ловят рыбу — лиричная, с юмором сделанная картина, на ней все живое, все
светится и играет: вода, детские фигуры, там есть воздух и радость близости
природы.
Позже, уже работая ювелиром, он
уделял много времени живописи. Например, в Смоленске им было создано около
пятидесяти картин. Особенно хорош был натюрморт «Белые грибы». Но труд ювелира
захватил его полностью, забирая все силы и время: «В один прекрасный день из
кармана выпала резинка, потерялся карандаш, и рисовать пейзажи и портреты я
забросил надолго. Достигать совершенства в одном деле, ювелирном, стало для
меня важнее тогда всего».
Серебряный Питер — золотая Москва
На втором курсе, в 1949 году,
Леонид, как лучший ученик, вместе со своими отличившимися в учебе товарищами —
камнерезами, столярами-краснодеревщиками, огранщиками камней и ювелирами,
отправился в Москву и Ленинград. По программе поездки учащимся нужно было
посетить выставки, художественные галереи, известные столичные музеи.
Москва стала для художника городом
вдохновляющим, вдыхающим новые идеи. Глядя на сверкающий ночной город,
освещенную цветными огнями Москву-реку, Леонид понял, что же напоминает ему эта
картина. Переливающиеся драгоценные камни Урала предстали перед ним тогда, вот
где искры рубинов, разливающиеся грани алмазов, темная песнь сапфиров — на ночных
улицах столицы. Тогда у художника возникла идея броши «Ночная Москва» — до того
удивительным показался ему ночной город.
Поиск тем в столице прост, если
обладать воображением и чувством прекрасного, они здесь на каждом шагу: иди и
бери, преломляй в воображении цветные купола, золотистые маковки, они словно
поджидают тебя.
И в этом городе, где еще совсем
молодой ювелир оказался впервые, было все, что нужно художнику. Для первого
раза впечатлений оказалось так много, что они едва умещались в голове. «В
Москве повсюду было ощущение русского духа: церкви, форма которых мне была
близка, Третьяковская галерея, архитектура, старинные кирпичные кладки домов.
Столица с первого раза, как я увидел ее, стала местом добрым, полным красоты и
достоинства. И ни разу я не был разочарован».
Гуляя по двору Кремля, посещая залы
Оружейной палаты, разглядывая разрушенные, только начинавшие восстанавливаться
соборы, Леонид начинал всем сердцем понимать, что такое Россия. Он с головой
уходил в ее историю, бедственные и победные периоды. Потом он будет раз за
разом извлекать эти впечатления, чтобы они обрели ювелирную форму. Из
зрительных и душевных картин, из кладовых памяти возникнут новые образы и
воплотятся в кольца, броши и гривны, колье и браслеты.
А в Ленинграде, куда тоже попал
Леонид в годы учебы, полным ходом шла послевоенная реставрация памятников,
которой занимались и выпускники Ленинградского ремесленного училища —
восстанавливали лепку на зданиях. Все ангелы и прекрасные статуи нужно было
привести в прежний вид. «В этом городе я увидел наконец-то все то, что мы
рисовали в училище — например, излюбленные барочные листочки все были тут как
тут. Идешь по городу — и они на тебя глядят. Еще я впервые увидел здесь слияние
мировых культур. Петергоф мне понравился и, конечно, Русский музей. Там я
полюбил творчество великих русских художников Айвазовского, Куинджи и многих
других мастеров. Перед каждой картиной мог стоять часами».
Расцвет
В 1951 году Леонид начал работать
на Свердловской ювелирной фабрике ювелиром-монтировщиком, занимался
изготовлением изделий массового производства: «Для меня это был непростой
период, когда приходилось делать не то, что подсказывает художественное чутье,
а работать на конвейер. Видимо, это испытание было зачем-то нужно».
По словам ювелира, заводской темп
был для него тяжелым и в чем-то поучительным: приходилось сковывать фантазию,
намеренно прятать ее «под заводскую робу».
В 1959 году фабрике потребовался
мастер-исполнитель и художник в одном лице. И тогда Леонид Устьянцев,
один из первых ювелиров в России, освоил работу с поделочным камнем.
В это время в стране начался период
«повышения культуры быта», в столицах проходило множество выставок, посвященных
этой теме. К тому же послевоенная мода обретала собственные черты: советским
людям хотелось жить лучше, повысился интерес к моде.
В шестидесятые годы начинают
меняться взгляды на декоративно-прикладное искусство. Оно наконец-то занимает
собственную нишу и обретает самостоятельную художественную ценность. Его
признают как силу, влияющую на сознание, что, в общем-то, в странах Европы было
давно известно. Теперь очередь дошла и до советской реальности. На одной из
первых выставок в Москве под названием «Искусство — в быт», прошедшей в 1961
году, было представлено огромное количество изделий из керамики, металла,
цветного стекла и, конечно, ювелирные украшения.
В 60-е годы на Свердловском
ювелирном заводе шел процесс разработки новых моделей украшений. В 1963 году
была создана специальная творческая группа — художники,
граверы-инструментальщики, технологи. Для этих людей главной стала задача найти
новую концепцию предприятия, устойчивые рынки сбыта ювелирных изделий.
Расцвет творчества мастера Устьянцева пришелся на этот период, благодатный для поисков
и продвижения новых, смелых идей. Вообще, к вопросу рождения формы и идеи
ювелирного изделия художник подходил своеобразно, в творческих поисках Леониду
Федоровичу всегда помогали произведения Бажова. Книга «Малахитовая шкатулка»
дала мастеру множество подсказок для воплощения его художественной мысли.
Талант ювелира состоит именно в
том, чтобы найти в камне нужный рисунок и окраску, сделать срез и огранку. Это
большое искусство — найти такую грань, чтобы камень ожил, заискрился, «запел».
«Один раз я так и сказал одному другу — ювелиру: ты послушай, ведь камень поет!
Он выпевает вслух то, что хранится внутри земли».
У такого уникального мастера, как Устьянцев, были свои алгоритмы работы, свой подход.
Анастасия Михайловна Устьянцева, вдова ювелира,
говорит, что основную идею он всегда вынашивал в голове. Долго думал, идея
прорастала в его душе, оформлялась и начинала жить. Потом ее жизнь переносилась
в наш реальный мир. Художник делал эскиз изделия, рисовал карандашом на бумаге.
Эскиз этот мог сильно меняться, потому что материал — камень и металл — диктовал
перемены, мастер не был привязан к изначальной форме. Работа с металлом была на
третьем этапе, а потом шел в дело камень. И тут начиналось выявление его лучших
природных качеств, по замыслу ювелира, камень должен быть самим собой и нести
все те качества, что были у него в природе. Как это выглядит уже в готовом
изделии? В гарнитуре «Осенние грезы» я сразу услышала «Осеннюю песню»
Чайковского. Это была легкая меланхолия и прозрачная тишь. Сердолик — милый и
добрый, с легкими белыми прожилками, как будто это осенние облака медленно шли
в небесах октября, даря свой величавый взгляд празднично желтеющим деревьям.
Серебро, в которое одет сердолик, изящно поддерживает эту живопись осени, сам
же камень становится воплощенной поэзией.
В 60-е годы у Леонила
Федоровича начался поиск совершенно новых форм: украшения из серебра в
сочетании с яшмой, родонитом, горным хрусталем, аметистом, агатом требовали
особого профессионального подхода.
«Поначалу люди в магазинах были
удивлены, если не обескуражены: они видели крупные изделия, довольно массивные
и с ярким рисунком. Этот рисунок, как правило, был в самом камне, и мне надо
было только придать форму и сделать оправу», — рассказывал об этом периоде
мастер.
В 1961 году кольцо «Урал»
(серебро-яшма) получило высшую награду Гран-При на
Всемирной выставке в Париже. Это было событие большой важности для страны —
теперь уральские камни могли представлять СССР на международном уровне.
С легкой руки Леонида Устьянцева в стране пошла мода на красивые изделия из
уральских поделочных камней. В Екатеринбургском Доме моделей в те годы
проходили показы мод с демонстрацией ювелирных украшений из поделочного камня.
Как выяснилось, броши, подвески или серьги можно было весьма изящно сочетать с
деловым костюмом или вечерним платьем.
И часто было так, что эти украшения
женщины любили даже больше, чем модные платья, именно они — сияющие красотой
броши, подвески Леонида Устьянцева и становились
хитами сезонов.
Алмазные линии Смоленска
Линия сверкающих алмазов — еще одна
новая строка в его жизни. История работы мастера с алмазами была словно перелив
призмы, в которой сплетаются прошлое и будущее… Смоленская алмазная эпопея
началась для мастера в те годы, когда в Якутии открыли месторождение алмазов.
Как лучшего художника Свердловского ювелирного завода его направили в Смоленск,
где начала работать фабрика по изготовлению изделий из золота и бриллиантов.
С 1966 по 1968 г. на Смоленской
фабрике побывали специалисты из разных российских городов. Леониду Устьянцеву было доверено создавать образцы изделий с
бриллиантами на экспорт.
Одно из любимых мастером украшений
смоленского периода — комплект «Космос». Здесь, в Смоленске, случилась одна
история, запомнившаяся Леониду Устьянцеву на всю
жизнь. Уже после своего полета в космос Юрий Гагарин приехал в Смоленск и
посетил бриллиантовую фабрику. «Я видел звезды в Космосе, но ваши звездочки
горят не хуже», — сказал тогда Юрий Алексеевич, пожимая руку уральскому
ювелиру.
Самоцветы влекли человека с давних
времен. Мир камня потрясающе велик, словно волшебная книга с увлекательным
сюжетом. Познание природы мира камня не имеет предела, они всегда украшают
жизнь человека и делают ее праздничной.
А Урал по разнообразию и количеству
самоцветов среди других самоцветных районов мира представляет совершенно
уникальное место. «С уральскими самоцветами работать крайне интересно, ведь в
них заложена красота необычайная. Но отыскать эту красоту непросто. Ее создала
сама природа, я же должен сохранить естественное очарование. Для этого нужно не
только умение, но и художественное чутье», — рассказывает мастер.
Практически все известные в мире
самоцветные камни есть в кладовых уральской земли. Как же ищут и находят
прекрасные подземные цветы, какие месторождения были пройдены мастером Устьянцевым, чтобы потом они ожили в его руках? Вот одна из
увлекательных историй, которую поведал художник про свои поиски самоцветов: «В
пятидесятые годы на Маминском руднике «Урал-золото»
были шахты, там добывалось золото. Во время каникул занимался я поиском
камней-самоцветов и вот однажды наткнулся на глубокое отверстие в земле. Это
была яма, заросшая травой, и мне было интересно узнать, что же там? Когда же
спустился, я увидел цветы — как есть розы! Словно в оцепенении я долго смотрел
и дивился, как могла родиться такая красота, а потом осторожно, чтобы не
повредить, вынул цветок — и это было мое счастье. Роза была кальцитовая, как
настоящая, сейчас она хранится в моей коллекции. А сколько безвестных созданий
природы, мимо которых мы проходим, не замечая их!».
На Урале еще в 18 веке началась
разработка самоцветных месторождений. Тогда и стали открывать богатства
«Каменного пояса». Уральское население помогало горным специалистам, поскольку
все они хорошо знали тайгу, то становились проводниками по неизведанным местам.
Поначалу самоцветы брали прямо на поверхности земли, вручную. Большинство
месторождений находились недалеко от Екатеринбурга: Невьянское,
где добывали аметисты, Липовское с его сапфирами, под
Тагилом находилось месторождение демантоидов.
Мы будем говорить лишь о некоторых
работах мастера, так как за свой долгий творческий путь им было создано
прекрасных украшений много, и несть им числа.
Начнем с топазов. Плиний Старший
пишет, что название камня было связано с островом Топазос,
находящимся в Красном море. Есть версия, по которой название этого минерала
произошло от санскритского слова tapas — огонь. В
конце 18 века топазы начали добывать и обрабатывать на Урале. На Кайгородском месторождении топазов побывал Леонид Устьянцев. Торжественная красота топаза
проявилась в гарнитуре «Поэма о камне»: колье, браслет, серьги, кольцо —
золото, топаз.
В поиске каменных цветов ювелир
обошел не одно месторождение. Побывал он на Гумешевском
месторождении малахита в Полевском районе. Сам малахит всегда считался типично
уральским камнем, здесь он был открыт около пяти тысяч лет назад, здесь же
впервые начались малахитовые разработки. Прекрасный зеленый камень был найден
на Урале в таких количествах, которые до сих пор не превзошло ни одно
месторождение мира.
Из малахита
художником было создано множество прекрасных изделий, среди которых гарнитур «Огневушка-Поскакушка» (колье, браслет, кольцо, серьги),
браслет «Полоз» (серебро, малахит).
Подобно малахиту, родонит — истинно
уральский камень. В 18 веке его называли рубиновым шпатом, есть у родонита еще
одно имя — орлец (по преданию, впервые родонит в виде небольших камушков был
найден в гнездах орлов).
Леонид Федорович побывал на Малоседельниковском месторождении родонита. Одно из
украшений из этого камня — браслет «Закат» (серебро, родонит).
Аметист, фиолетовая или
бледно-красноватая разновидность кварца. Один взгляд на этот кристалл вселяет в
людей возвышенное состояние души. Камень известен с глубокой древности, он
является самым ценным в группе кварца. Интересно, что, по старинным приметам,
аметист обладает сверхъестественной силой — он приносит удачу, гарантирует
постоянство, защищает от магии и болезней, предохраняет от опьянения: название
камня происходит от греческого слова «аметистос», что
означает — трезвый. Древние греки считали, что если аметист положить в рот
перед возлияниями, то можно пить сколько угодно — и не
пьянеть. Уральское месторождение аметиста — копи Ватихи.
Из этого удивительного камня был
создан гарнитур «Анастасия», посвященный любимой жене мастера (колье, кольцо,
серьги — золото, аметист). «Возникшие у меня ассоциации с именем Анастасия
побудили меня выполнить работу в форме птицы счастья. Если внимательно
вглядеться, то в рисунке можно проследить контуры древнего прикладного
искусства. Аметист — гордость уральских недр, нашей земли, он отлично
сочетается с золотом. Золотые завитки орнамента будто вплетаются в сиреневую
окраску камня. Гибкая гривна помогает определить центр украшения. Мой основной
принцип — это определить роль камня, все остальное уже рассматривается как
аккомпанемент, сопровождение его соло».
Магнитогорское месторождение —
родина агатов. Название камня происходит от имени реки, бегущей со склонов
вулкана Этны на острове Сицилия, — Ахатес. В переводе
с греческого слово означает «здоровый». Среди агатов особое место занимают моховые — рисунок, напоминающий мох, возникает от
переплетений различных минералов. Из этого прихотливого камня Леонидом Устьянцевым создана брошь «Ивушка»
(мельхиор, моховый агат).
На Мурзинском
месторождении были добыты морион и волосатик с иглами рутила. Из мориона Леонид
Устьянцев создал гарнитур «Ночка» (серебро, морион) —
колье, браслет и кольцо. Также там были найдены цитрины. Искры летнего солнца,
теплый свет и волшебные переливы увидел в цитрине художник, воплотив эти образы
в гарнитуре «Сюрприз» — колье, браслет, серьги, кольцо — серебро, цитрин.
Цитрин — золотистый горный хрусталь
— получил свое название из-за лимонно-желтого цвета. Великолепные кристаллы
цитринов находят на Урале, а также в Центральном Казахстане, в Испании и
Бразилии.
Самоцветные камни — одно из
замечательных творений природы, их невозможно не любить. У
каждого из них есть имя: берилл, топаз, бирюза, коралл, обсидиан, нефрит,
лазурит, хризопраз. И если убрать из нашей жизни эти цветные камни, мир
на глазах потускнеет. Безмерна фантазия природы — нежно-коричневые и
золотисто-дымчатые кварцы, переливающиеся многоцветьем
радуги грани алмазов, цветная игра благородного опала и лабрадора, чернее южной
ночи морион и гагат. Ни с чем невозможно сравнить рисунки яшмы, сплетающиеся в
неровном ритме.
Путешествия шедевров
Первое рождение украшения — это
когда находится нужный камень, в точности передающий мысль мастера, а иногда и
сам рассказывающий, что нужно из него сделать. Вторая жизнь — уже в руках
ювелира, когда камень начинает обретать новую форму и происходит встреча двух
разных природных стихий, камня и металла, будь это благородное серебро, золото
или мельхиор. Союз камня и металла может дать редкостный по гармоничности
результат. И то, что уже родилось, может радовать взоры людей. Это третье
рождение происходит на выставках.
Выставок у Леонида Устьянцева было великое множество, они проходили в самых
разных городах России и зарубежья. А первая его выставка в родном Свердловске
прошла в 1980 году, в Краеведческом музее. 28 работ мастера были представлены
публике, выставка имела огромный общественный резонанс. После этой эпохальной
презентации слава художника полетела впереди него и стали организовываться
выставки в разных концах страны и мира. «Прекрасно помню выставку в Дели, в
1993 году. Гостиница наша выходила прямо в океан, его можно было слышать
постоянно. Это была феерическая поездка, мне довелось увидеть в этой стране
присутствие абсолютной роскоши и такой же безграничной бедности… танцы и песни
возле моря, которые продолжались всю ночь, палатки на берегу океана, где люди
веселились и славили своих богов. /…/ Сама делийская выставка прошла удачно: в
большом зале для моих украшений был выделен стол длиною в десять метров,
покрытый кусками ткани голубого, синего и белого цветов. Нужно было разложить
украшения, и получилось так, что они расположились по цвету камней, это была
хорошая идея, вышло красиво и логично. Хорошо помню послевкусие от этой поездки
— краски Индии были пряными, сочными и темпераментными, это необычайно
контрастная и терпкая страна».
В 1995 году Леонид Устьянцев вместе с мастерами Храмцовым, Васильевым и Стаценко-Кашиной участвовал в выставке в
Санкт-Петербургском Манеже. «Ожившее искусство страны» — так называлась
выставка, на которой были представлены работы уральских мастеров.
«Много было изделий из поделочного
камня, ювелиры всей страны демонстрировали свои украшения. Также — керамика,
фарфор, кружево, батик — то есть огромный срез прикладного искусства.
Интересные темы поднимались на семинарах — например, о развитии ювелирного
дела, экономичном использовании природных материалов. С профессиональной точки
зрения это было очень полезно», — рассказывал Леонид Федорович.
Еще одна запомнившаяся персональная
выставка была в 1985 году в Москве, в выставочном зале на улице Усиевича, когда
Леонид Устьянцев представил столице свои труды.
Московская публика сразу отметила лирический дар уральского мастера. Самые
легкие перемены в уральской природе, все неожиданные и причудливые формы и
дыхание всегда новых и свежих идей — художник камня ловит это душой и
вкладывает в украшения. Воображение посетителей выставки поразил гарнитур
«Сюрприз» — браслет, кольцо, серьги и колье (серебро, цитрин). Сочетание
серебра и цитрина в этих украшениях поистине стало союзом между золотистым
светом и возвышенным серебром.
Те, кто хоть раз побывали на
выставках уральского ювелира, были навсегда покорены его лирическим и солнечным
даром. Одной из ярких и запоминающихся в череде мировых «турне» ювелирных
украшений мастера стала выставка в Москве, прошедшая в июле 2007 года в Доме
правительства. Москвичи были очарованы изделиями Леонида Федоровича, и поэтому
выставку продлили еще на месяц.
Династия
Леонид Федорович Устьянцев был талантливым учителем, оставившим много
учеников: Г. Ленцов, А. Соловьев, С. Пинчук, А. Беляйкин,
В. Малявин, В. Гребенщиков, В. Соболев и другие.
Главные же ученики ювелира — его
внуки. Александр и Иван, одаренные и интересные уральские художники, оба
успешно закончили Архитектурно-художественную академию. Их работы уже не первый
год участвуют в международных выставках, продаются в екатеринбургских ювелирных
магазинах, представлены в российских и зарубежных каталогах и журналах,
посвященных ювелирному делу.
Судьба будущих мастеров
определилась еще в детстве. С четырех лет они с большим интересом наблюдали за
работой своего деда в мастерской. После окончания художественного училища внуки
Леонида Федоровича вплотную занялись творчеством. «Сейчас они многое пробуют,
всю жизнь будут пробовать. Так надо. Я хочу, чтобы они стали художниками, чтобы
получили эту «заразу» — творить. А потом уже можно будет думать о том, как
деньги зарабатывать, только потом», — сказал в свое время Леонид Устьянцев в интервью газете «Подробности».
И действительно, чтобы ремесло
стало искусством, чтобы в каждом сотворенном из камня украшении была жизнь,
творческий огонь, нужен не только талант, но и хороший учитель. Этот человек
направит мысль в нужное русло, он откроет грани дарования, чтобы они засияли во
всей красе. Таким учителем, умеющим подсказать идею или вовлечь в фантазийный
мир самоцветного камня, всегда был Леонид Устьянцев.
Мастер ушел, погасла высокая
светлая звезда, но свет ее никогда не угаснет.