Илья Штемлер. Одинокие в раю. — «Звезда», № 1–2, 2016
Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2016
Илье Штемлеру в этом году исполнилось 83 года. Он заслуженный, мудрый, уважаемый. В советское время именно Илья Штемлер изобрел так называемый «городской деловой роман». Это когда Штемлер, собираясь писать о работниках торговли, устраивался в универмаг, если роман про общественный транспорт — в таксопарк и т.д. В итоге получалось то, что один знакомый редактор называл «когда репортер меняет профессию — это драма для обоих». Но тем не менее получалось бодро, живо, полемично. Тем более подобным методом пользовался в те времена канадский писатель Артур Хейли. Вот и Штемлера называли «советским Хейли».
Пять лет назад, впрочем, с проектом «советский Хейли», видимо, было покончено.
Питерское издательство «Лимбус-пресс» выпустило неожиданный роман Штемлера «Нюма, Самвел и собака Точка». О том, как живут в Питере два соседа-старика, армянин Самвел Рубенович Акопян и еврей Наум (Нюма) Маркович Бершадский. Живут, выясняют отношения из-за приблудной собачонки, вспоминают прошлое, ссорятся и мирятся. Хороший получился роман, очень человечный. Я даже не сразу понял, что именно в нём так подкупало. Всё-таки это ведь Штемлер, «советский Хейли», технократ и исследователь, создатель определенной писательской репутации. А тут — старики какие-то, собаки…
Потом стало понятно, что это такой «новый Штемлер». Всю жизнь человек писал романы о людях, занятых разными конкретными делами, и вот стал писать про людей, у которых и дел-то особых нет. Это такая новая тема — тема старости. Кто сегодня пишет о старости? Тема немодная, неприятная, что ни напиши — все получится или публицистика, или сладкие слюни. И кто лучше напишет о мироощущении сегодняшних «старших россиян», как не писатель, который и сам дожил до весьма почтенных годов?
Вот и «Одинокие в раю» — тоже о старике. Роман отмечен какой-то расфокусировкой, он движется медленно, без драйва, никуда не торопясь. Его герои занимаются пустяками и часто говорят о пустяках. Половиной персонажей легко можно было бы пожертвовать без малейшего ущерба для сюжета. Язык, стиль — ну тоже всё такое мягкое, неспешное, расслабленное. Вот эта дребезжащая стариковская интонация, замеченная еще в «Нюме, Самвеле…» — она тут тоже присутствует.
Я бы сказал, что информационной ценностью «Одинокие в раю» не обладают — читатель вряд ли узнает из романа что-то новое. Но новый роман И. Штемлера является совершенно уникальным феноменом. Это такой взгляд «гостя из прошлого», концентрированное мироощущение старика, которого в современном обществе вроде бы не существует, но он есть, он видит и описывает нашу реальность.
В романе «Одинокие в раю» два сюжета. Первый рассказывает о пожилом советском драматурге Грине Тимофеевиче Зотове. Время действия — 2003 год, Петербург готовится к трехсотлетию, вокруг все перекопано. Грин Тимофеевич когда-то был знаменитым советским драматургом, его пьесы шли в 30 театрах, а сам он был человеком весьма успешным по тогдашним меркам: машины менял несколько раз и в писательском кооперативе выбил квартиру для своей любовницы. Теперь ему 70, он совершенно один, живет в неухоженной роскошной квартире, в которой даже окна помыть некому. Отправившись покупать саженцы для дачи, Грин Тимофеевич встречает Тамару. Тамаре 32 года, она «понаехала» в северную столицу из Вологды. Не замужем, живёт у подруги, имеет два курса биофака и высокую грудь (довольно частая фиксация именно на этой детали внешности, конечно, особенно трогательна). Ну, вы уже догадались, что будет потом. Хотя ничего подобного. Илья Штемлер — благородный интеллигент старой советской закваски, он даже потенциально эротические сцены описывает с выдающимся целомудрием. Тем более ничего у него с Тамарой не случится. Будет она жить в роли flat mate в его квартире, а тем временем параллельно разворачивается второй сюжет романа — детективный.
Когда-то режиссёр с наркоманской фамилией Торчинский ставил самую знаменитую пьесу Грина Зотова «Одинокие в раю». Потом режиссера посадили за валютные спекуляции. На зоне ему дали кличку «Артист» (блатные кликухи Штемлер берёт в вежливые кавычки). После отсидки Торчинский, он же Артист, уезжает в глубинку, но спустя много лет снова появляется в Питере — и практически сразу же ему поручают курировать сеть подпольных казино и интим-салонов. Видимо, у питерского криминалитета страшный кадровый голод, некому поручить такое дело, кроме как бывшему режиссеру. Торчинский становится одним из богатейших людей Санкт-Петербурга, правой рукой уголовного авторитета Васо, но тут везение кончается. Васо убивают в Камбодже, а самого Торчинского сажают за якобы причастность к убийству массажистки и кассира одного из интим-салонов.
И вот самое интересное: как Торчинскому выпутаться из этой ситуации? А очень просто. Нужно заявить, что именно он, Торчинский, является истинным автором пьесы «Одинокие в раю», а Грин Зотов — всего лишь плагиатор, вор, укравший его шедевр. Если Грин Зотов признается в этом, то присяжные поймут, что Торчинского на скользкую дорожку порока толкнуло уязвленное самолюбие творческого человека, и, глядишь, скостят годика два-три. Дело за малым: надо послать братков к самому Зотову, чтобы он согласился дать нужные показания. А тот в это время пребывает в упоении романа с вологодской красавицей Тамарой, и до Торчинского ли ему!
Даже в пересказе эта история звучит диким бредом, но я настаиваю, что именно в этом и заключается своеобразие романа. Ведь именно такой видит нашу жизнь Г.Т. Зотов, точнее, конечно, И.П. Штемлер. Именно по проговоркам, неточностям, ошибкам и косякам можно оценить знание нынешней жизни человеком, который в свое время был весьма успешным советским писателем. Это само по себе увлекательное занятие. Мы видим не реальную жизнь, мы наблюдаем некую фантасмагорическую пьесу, где желаемое и действительное перепутались окончательно. Пьеса, написанная советским драматургом сорок лет назад, до сих пор, по мнению автора, остается признанным шедевром, способным впечатлить присяжных заседателей. Следствие ведет человек, который оказывается ровесником самого Грина Зотова — ну, должны же быть в России 70-летние следователи, не отправленные на заслуженный отдых? Бандит, подвизающийся телохранителем, хвастается скрытой кобурой, «задирая рубашку» — то есть скрытую кобуру он носит на голом теле, под рубашкой (интересно, как он достает пистолет?). И даже Торчинский после отсидки уезжает не куда-нибудь, а в Кызыл. В тот самый Кызыл, столицу Тувы, откуда русские в 90-е годы бежали табунами и получали статус беженцев в соседнем Красноярском крае. Есть свидетель — писатель Роман Сенчин, который немало об этом написал. Все, значит, из Кызыла, а режиссер Торчинский — в Кызыл, руководить драматическим театром.
Подобных ляпов в романе немало. Очевидно, что автор имеет самые общие представления о том, как работают нынешние органы следствия и суда, как «трудоустраивают» бывших бандитов, как ведут себя братки (в романе они приходят в квартиру к драматургу Зотову и начинают, как студенты-первокурсники, восхищаться старыми афишами)… Можно отдельно пройтись по качеству диалогов — персонажи говорят как в плохих сериалах.
Но ведь, с другой стороны, никаких претензий быть не должно! Потому что «Одинокие в раю» — это реальность, смоделированная человеком, который сформировался и вырос в другую эпоху, в советские 60—80-е. Не в том вопрос, может ли он что-то понимать в нынешней жизни, куда интереснее другое — какой он сам эту нынешнюю жизнь видит?
И тогда становится понятно, что «Одинокие в раю» — это попытка хорошего писателя исправить нашу реальность, переделать её так, как её хотел бы видеть почтенный советский писатель Илья Петрович Штемлер. Который написал роман, где герои ведут себя в соответствии с кодексом поведения, который составил для них ленинградский интеллигентный писатель.