Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2016
Константин Киселев — родился в городе Свердловске, окончил философский факультет Уральского государственного университета и заочный факультет правоведения Уральской государственной юридической академии. Автор около четырехсот научных, научно-публицистических и иных трудов, в том числе более десяти индивидуальных и коллективных монографий. Журналист, политолог, политический деятель.
Это было в те дни…
С проблемой начала, думаю, сталкивался любой пишущий человек. С какой фразы, с каких слов… Иногда именно первые слова оказываются самыми трудными. Потом легче, потом часто «само собой». И приучаешь себя ценить именно эти первые слова. И вот много лет назад, открыв книгу, натолкнулся: «Это было в те дни, когда я бродил голодный по Христиании…» И остановился. Остановился, чтобы перечитать, чтобы вслушаться, чтобы вчитаться в это начало: «Это было в те дни, когда я бродил голодный по Христиании…» Потом по ходу чтения в голове постоянно звучала именно эта фраза: «Это было в те дни, когда я бродил голодный по Христиании…»
Кнут Гамсун, «Голод». 1890 год. Ровно за тридцать лет до Нобелевской премии по литературе, хотя давать премию можно было уже только за «Голод» и эти первые слова романа. Но едва ли стоит тратить время на написание и чтение очередной рецензии. Человеческая и политическая история Кнута Гамсуна (Кнуда Педерсона), прожившего более девяноста лет (1859–1952), пережившего и потрясения рубежа веков, и две мировых войны, и многое иное, сама по себе заслуживает внимания. Напоминание о ней не будет лишним здесь и сегодня.
Идиллическое детство Кнуда на ферме Гамсунд, в память о которой он и взял свой псевдоним, быстро закончилось. В девять лет он начал работать. В четырнадцать лет начал полностью самостоятельную жизнь. Сказать о том, что он перебрал много профессий, нельзя. Он просто зарабатывал на жизнь. Где-то успешнее, где-то нет. Голодал. Бродяжничал. Путешествовал. Спасал себя сам. Спасая, рос. Один против целого мира. Читал. Писал. Все лучше и лучше. В тридцать один год, издав «Голод», он уже стал великим.
Продолжал творить. В 1920 году, почти в 60 лет, Гамсун получил заслуженную Нобелевскую премию. Лекцию читать отказался. Не пожелал. Слава росла. К какому-то времени его знала не только вся Норвегия, для которой он стал, пожалуй, самым авторитетным гражданином, но и весь читающий мир.
Идеология, политические взгляды Гамсуна, который не мог не реагировать на происходящее в мире, были широко известны. Он их и не скрывал. И в те дни и годы они казались читателям и критикам вполне приемлемыми. Говоря современным языком: ну, призывает гений к корням и скрепам, что такого? Но вот уже в начале 30-х годов, а тем более в 1940-е все стало не только не так спокойно и однозначно, но обернулось таким образом, что вся Норвегия вздрогнула.
Кнут Гамсун приветствовал и итальянский фашизм, и немецкий национал-социализм. И Муссолини, и Гитлера.
Более того, великий Кнут Гамсун приветствовал оккупацию Норвегии. Он призывал прекратить сопротивление. Не воевать с Германией, но по-доброму встретить солдат Гитлера на норвежской земле. И это в Норвегии, где местная нацистская партия Nasjonal Samling («Национальный Собор») Видкуна Квислинга не пользовалась особой популярностью. Более того, вызывала ненависть.
А далее великий Кнут Гамсун оправдал концентрационные лагеря, считая их неизбежностью на пути к прогрессу.
И затем в 1943 году Кнут Гамсун встретился с Геббельсом и передал ему свою золотую медаль нобелевского лауреата.
Наконец, великий Кнут Гамсун, пишущий о гуманизме, встретился с Гитлером, в котором увидел спасителя норвежского духа, спасителя всей европейской цивилизации.
Как это могло случиться? Как такое могло случиться?
Есть две основные версии. Первая принадлежит тем, для кого Гамсун не может иметь грехов. Они говорят, что Гамсун стал коллаборационистом для того, чтобы спасать людей. Действительно, такие факты есть. Но как тогда можно объяснить некролог о Гитлере? Некролог, который вышел 7 мая 1945 года, то есть уже после того, как ужас закончился? Некролог, в котором Гитлер назван проповедником Евангелия, воином за человечество и великим реформатором, и перед которым Гамсун, считая себя его близким последователем, склоняет свою голову? Понятно стремление оправдать Гамсуна. Понятно вполне. Понятно даже в том случае, когда это делают люди, осуждающие фашизм и национал-социализм. Но представляется, что важнее разобраться.
Вторая версия отсылает к взглядам Гамсуна, к его идеологическим принципам. Иногда к его характеру.
Во-первых, Кнут Гамсун беззаветно любил Норвегию, ее людей, ее природу, ее патриархальность, ее спокойствие. Возврат к корням, к природе, к традиции, прошу прощения, «к скрепам» на каждой странице его произведений. Декларируемая на протяжении десятилетий патриархальность. Патриархальность как то, за что можно было «зацепиться» в динамично прогрессирующем мире. Сам Гамсун говорил, что у него здоровое «крестьянское сознание».
Во-вторых, Гамсун не принимал современное просвещение. Еще бы! Просвещенность губительно действует на «скрепы» и традиции. Просвещение убивает идиллию, нарушает «природный баланс» в «природном человеке». Неприятие коммунизма с его декларируемым прогрессизмом — ровно из этой серии.
В-третьих, врагом патриархальности и человеческой природности является либерализм. А потому Гамсун не просто консерватор, не просто антилиберал, но традиционалист, не принимающий ни демократии, ни парламентаризма, ни политической идеологии либерализма.
В-четвертых, Гамсун — германофил. По многим причинам. Среди личных — постоянная материальная помощь в издании его произведений со стороны немецких издателей. Для публикации книг Гамсуна в Германии было создано даже специальное издательство, проработавшее более пятидесяти лет! Среди политических — вера в германский гений, в историческую роль Германии — собирательницы европейских земель. Надежда на то, что именно Германия поможет сохраниться и приумножиться Норвегии, защитит Норвегию от внешних угроз.
В-пятых, неприятие, доходящее до ненависти, США и Великобритании, англосаксов, которые уничтожают культуру, разрушают патриархальность, не понимают традицию, угрожают Норвегии и ее нордическому духу. Это неприятие прошло через всю жизнь Гамсуна, начиная с его первых посещений Америки еще совсем молодым человеком. В молодости Гамсун даже специально «гастролировал» по Норвегии с антиамериканскими выступлениями. Естественно, что в Первой мировой симпатии Гамсуна были не на стороне Англии, но с Германией. И все это постепенно не могло не породить у Гамсуна ощущение, что Норвегия находится буквально в кольце англосаксонских врагов.
Такое отношение Гамсуна к англосаксам проявилось и в личной жизни. В 1924 году дочь Гамсуна от первого брака выходит замуж за англичанина. Как она могла! И Гамсун рвет с ней практически все отношения, которые чуть-чуть потеплели только в самом конце жизни писателя.
В-шестых, Гамсун, спасший себя сам, не мог не воспринять идею сильного человека, сильной личности. Ницше — один из вдохновителей Гамсуна на протяжении всей его жизни. Более того, иногда создается впечатление, что в характере Гамсуна одной из самых выраженных черт является стремление к одиночеству. Он всегда один. Один на один. Один против всех. Всегда сам. Всегда наперекор. Всегда на войне. Всегда сильный. Одиночество Гамсуна породило и готовность жертвовать. Прежде всего собой. Но при этом оправдать и иные жертвы как необходимость, как неизбежность. Опора на силу, абсолютная уверенность в своей правоте, жертвенность.
В-седьмых, единственное, чего не было у Гамсуна из всего правого арсенала, — расизм. Его пытались обвинять в антисемитизме, но доказательств не нашлось.
Можно перечислять, но все составляющие ясны. В переводе на современный язык: Норвегия в кольце врагов, задача — сохранить природную и духовную идентичность страны и норвежцев, духовные «скрепы», основной выход — архаика, основной идеологический враг — либералы и демократы. Результат печален: да здравствуют сильная власть, порядок, «скрепы», фашизм и национал-социализм.
Не все так просто. Идеологические размышления Гамсуна все чаще наталкивались на реальность, которую он принять не мог. Особенно после оккупации Норвегии, когда у власти оказались министр-президент Видкун Квислинг и обергруппенфюрер, имперский комиссар (рейхскомиссар) Йозеф Тербовен. Норвегия пережила в те дни многое: политический террор, убийства, аресты, депортацию евреев, сопротивление, казни…
И уже очень старый Гамсун в июне 1943 года, как уже отмечалось, встречается с Гитлером, который послал за ним свой личный самолет. Сначала они пьют чай. Начало разговора. Гамсун плохо слышит, говорит громко, почти кричит. Гамсун обвиняет Квислинга и Тербовена, требует убрать их… Он повторяет одно и то же, повторяет по нескольку раз. Неслыханно! Гамсун все чаще перебивает Гитлера. Выражения становятся все более резкими, все более и более за рамками протокола. Переводчики боятся переводить дословно. Смягчают, как могут. Гитлер в бешенстве, Гамсун плачет.
Как объяснить то, что, с одной стороны, Гамсун приветствовал национал-социализм, с другой, «сорвал» встречу с Гитлером? Для старого Гамсуна, который уже стоял перед вечностью, и Гитлер, которого он поддерживал, и Квислинг, и все иные, с которыми он связывал проявление роли Германии, нордический дух, силу и будущее Норвегии, были лишь эпизодами. Гамсун, скорее всего, думал о более далеком будущем, о некой прекрасной далекой перспективе, когда Германия победит США и Англию, когда будет низвергнута бездуховность, когда наступят единство, скрепы и соборность, когда не будет ни концлагерей, ни Гитлера, ни Тербовена, ни газовых камер… А пока стоит терпеть концлагеря и казни.
После встречи с Гитлером Гамсуна возненавидела вся Норвегия. Его книги выбрасывались, отсылались Гамсуну по почте, подкладывались ему под дверь… Норвегия не желала иметь дела с Гамсуном. Норвегия отвернулась от своего гения.
После 1945 года. Квислинг казнен. Тербовен подорвал себя гранатой, чтобы избежать ареста. Сын Гамсуна, служащий в пропагандистских подразделениях СС, в заключении. Жена тоже. В 1947 году отдан под суд и сам Гамсун. С ним не спешили, человек уже в возрасте, гений, а вдруг… и не придется принимать решение. Гамсун дожил до суда. Приговорен к штрафу и конфискации имущества. Затем психушка, потом дом престарелых. А что еще делать с человеком, у которого нашли слабоумие? Казалось бы, все. История закончена. Но Гамсун, который на процессе так и не признал себя виновным, сохранил разум, в очередной раз выстоял и в 1949 году все же написал свою последнюю книгу.
2009 год был объявлен в Норвегии годом Кнута Гамсуна. 150 лет со дня рождения. 60 лет со дня выхода последней книги. Десятки и сотни мероприятий. Патронировала юбилейные торжества Её Королевское Высочество кронпринцесса Метте-Марит. О Гамсуне помнят. Помнят в том числе для того, чтобы в очередной раз сказать себе, что каждый, кем бы он ни был, здесь, сегодня и сейчас делает свой выбор сам.
***
Пройдет еще сто или двести лет, и про Гамсуна вновь скажут: он был гениальным писателем, но принципиально заблуждался. Это трагедия гения. Или, может быть, так… его сотрудничество с нацистами есть ошибка, мерзость которой сопоставима с его писательским талантом. А про кого-то лет через пять — десять — двадцать будут другие слова: он был неплохим режиссером, но человеком продажным и беспринципным. На грани холуйства. Или так. Он мог бы стать хорошим музыкантом, но стал мерзавцем и доносчиком, обслуживающим режим. А может, так. Он что-то писал, но был труслив и угодлив, а при встрече с жандармами и черносотенцами первым подавал им руку.
Возможно, так. Никто не помнит, пел он или плясал, но негодяем был отменным.
А может, и так. Он писал «в стол», но его совесть оставалась чистой. Это было в те дни…
Политика и туалет: что
первично?
В конце 40-х годов в мировой прокат вышел фильм Пьера Шеналя «Скандал в Клошмерле» (Clochemerle), снятый по роману Габриэля Шевалье «Клошмерль» (1934). Фильм достаточно долго проходил французскую цензуру, но в Советском Союзе неожиданно был дублирован и отправлен в массы. Выпущен в прокат фильм был с согласия вождя, выпущен к удивлению специалистов, которые всеми предыдущими годами сталинского режима были научены чувствовать подвох и провокацию еще до того, как соответствующие органы их еще только задумывали. Слишком уж очевидным был сатирический настрой французского фильма. По воспоминаниям, мудрый Моисей Самойлович Каган, по учебникам которого в конце прошлого века в вузах страны изучалась история и теория эстетики, снял с лекций нескольких своих студентов и отправил их смотреть «Скандал в Клошмерле», так как боялся, что выход фильма — чья-то ошибка и его вот-вот снимут с проката.
Что же не увидели цензоры и что, в свою очередь, оценили специалисты?
Конечно, роман Г. Шевалье получил всемирную известность. Многомиллионные тиражи, десятки переводов на иностранные языки. Это аргумент, но не для Иосифа Виссарионовича. Что же тогда?
Фабула романа изощренно проста. В небольшом городке Клошмерле, что помещен автором в родной ему регион Божоле, либеральные власти строят в центре города мужской туалет. Первый туалет за пределами крупных городов. Туалет, который становится символом вольности и разрушения традиций. На открытие туалета приглашается «целый» министр, который его торжественно и использует по назначению, таким образом, как сейчас бы сказали, «разрезая ленточку». Произносятся речи, завязываются интриги, раздаются политические обещания.
Оцените, например, одну из речей при открытии туалета: «Демократия не терпит застоя! Никогда! В старое время государства гибли из-за неповоротливости и трусливого мягкосердечия по отношению к развратителям. Мы, республиканцы, не повторим этой ошибки. Мы будем сильны. С твёрдым сердцем мы пойдём навстречу будущему. Мы будем великодушны, справедливы и отважны, ибо этого требует наш идеал, который приведёт человечество на новую ступень — к высшему достоинству и высшему братству. Вот почему, мой дорогой Бурдийя, сейчас, когда на вашем челе сияет венок незапятнанной славы, под триумфальными арками, воздвигнутыми в прекрасном Клошмерле — в вашем родном городе (об этом только что говорили в подобающих выражениях), я заверяю вас как человека, который показал всем пример и достойно прожил свою жизнь: “Не беспокойтесь! Республика, которую вы так любили и которой вы так верно служили, сохранит благодаря вам свою молодость, свой блеск, свою красоту”».
В итоге вокруг туалета концентрируется вся общественная жизнь Клошмерля. Его обсуждают в трактире, церкви, на улицах. Туалет поляризует мнения, создаются две партии: либеральная «писсуарофилов» и консервативная «писсуарофобов».
Подключается пресса: «На простые умы пресса производит потрясающее впечатление, хотя они и не всегда понимают прочитанное. В ярости закрывая глаза на очевидность, отрекаясь от долгих лет братства и терпимости, клошмерляне дошли до того, что стали судить друг о друге по разоблачительным статьям всевозможных газет, которые читались с одинаковым тщанием, вызывая то весёлость, то гнев. При таком порядке вещей злоба решительно одерживала верх и вскорости сделалась всеобщей».
Конфликт выходит за пределы Клошмерля. В город направляются войска, которые только добавляют масла. Пассажи Г. Шевалье о военных — отдельная песня: «Будучи человеком благомыслящим, генерал де Ла Фланель мыслил так: война в общем-то отличнейшая штука, она одна только и способна научить штатских жизни. Он мыслил, что армия является лучшим институтом в мире и что нет на свете людей, чей интеллект превосходил бы высокий ум генералов. Подобная точка зрения избавляла его от необходимости размышлять долее, и наш генерал действительно упорнейшим образом воздерживался от мышления».
Возглавляет экспедиционный корпус некий сержант: «Сержант Тардиво (…) допускал, чтобы лейтенант называл его кретином, отлично сознавая, что сам он, в свою очередь, мог бы безнаказанно называть кретином всякого, кто не имеет унтер-офицерских нашивок. Его честолюбие упорно стремилось к тому, чтобы уменьшалось число людей, имеющих право называть его кретином, и, соответственно, возрастало число тех, кого он сам мог бы так называть. Это честолюбивое желание, направленное на защиту собственного достоинства, не давало ему ни минуты покоя».
История приобретает международное звучание, из-за нее срывается международная конференция по разоружению. И т.д., и т.п. Гротеск в прекраснейшем исполнении.
Цензоры увидели в фильме и романе критику «буржуазного строя», консервативной католической церкви, дворянства и тому подобное, что и должно было увидеть людям с «марксистско-ленинским» учебниковым мышлением. Но роман и фильм много глубже. Помимо разъедающей сатиры мы имеем вполне удавшуюся попытку десакрализации власти. Любой власти. Не случайно типажи книги узнаваемы и по сей день. В том числе и в сталинском СССР, и в современной России. Но и это не суть. Десакрализация власти происходит у Г. Шевалье через продуманный художественный анализ соотношения повседневного и политического, повседневного и того, что принято считать сакральным, возвышенным и «божественно уполномоченным».
В этом смысле «Клошмерль» — не просто гимн переломной эпохи, гимн новым институтам и новой институционализации, но гимн повседневности, которая десакрализирует и старые, и новые практики и институты, которая однозначно претендует на первичность по отношению к политике, срывая с политиков маски божественных полномочий. Все ходят в туалет. Включая мэров и министров. Что было раньше: сортир или премьер-министр? Ответ очевиден. Все в зависимости от того, какой идеологии политик придерживается. Красный он или белый. Либеральный или авторитарный.
Повседневность в этом контексте стремится к свободе, стараясь избавиться от излишнего вмешательства, которое для нее не свойственно, но живет по иным законам и правилам. Не случайно впоследствии сам автор называл свой роман «Разговором свободного человека». Однако, с другой стороны, эта же повседневность готова порождать все новые и новые практики. Она не статична и не автаркична, она живет, растет, меняется, требует нового и новое порождает. Повседневность сама повседневно институционализируется.
В связи с «Клошмерлем», взаимоотношениями между повседневностью и стремящейся к собственной сакрализации политикой стоит вспомнить еще пару историй. Одна из них буквально отвечает на вопрос о том, что первично: туалет или политика.
Существует легенда о «первом в мире парламенте». В соответствии с ней, возник он в древнем Эфесе. В том самом Эфесе, где Храм Артемиды и Герострат. Дело, согласно легенде, обстояло следующим образом. Жители древнего Эфеса построили у себя общественный мужской туалет. Все как принято. Мрамор, вода, красотища. О чем же говорили мужчины в эфесском туалете? По легенде, о политике. Разговоры затягивались. Потребовались лавки для отдыха. Потом бассейн. Затем массаж. Фонтан. И все время разговоры о политике. И так постепенно на базе туалета в Эфесе появился «первый парламент». Понятно, что к современным парламентам то, что происходило в Эфесе (если происходило!), отношения не имеет, но сам факт возникновения и распространения мифа опять-таки о десакрализации политики и политической институционализации самой повседневной повседневности показателен.
Российская история тоже знает подобного рода примеры. Только, увы, с обратным знаком. Речь идет о самом знаменитом туалете в России — туалете в Газетном переулке в Ростове-на-Дону. Некогда на этом месте было создано кафе с говорящим названием «Подвал поэтов». И. Бабель, М. Гнесин, М. Дюшан, М. Сарьян, В. Хлебников, Е. Шварц и десятки других гениальных, великих, видных и просто известных писателей, поэтов, композиторов, художников и иных продюсеров были в подвале. Например, у В. Хлебникова именно здесь «случилась» первая постановка его пьесы. И это была повседневность начала века. Любой мог прийти, увидеть, поздороваться, пообщаться, попробовать самому.
Даже одного из перечисленных имен должно было хватить не просто на мемориальную доску, но на музей. Когда же гениальных и великих десятки, то, казалось бы, будущее помещению на Газетном было гарантировано. Но на этот раз не художественная повседневность привела к прогрессивной художественной институционализации, но политика попыталась эту повседневность уничтожить.
После освобождения Ростова в 1945 году власти организовали в «Подвале поэтов» туалет. Нет, конечно, знаменитый «Фонтан» Марселя Дюшана, «исполненный» в виде писсуара с автографом, оправдывает такую инверсию. Объяснить ее мог бы и Евгений Шварц с его оборачиванием героя в дракона. Председатель земного шара Велимир Хлебников, думаю, вполне мог бы представить себя выступающим в клозете. А почему нет? Но все же!!! Уничтожить повседневность, стремящуюся к величию и институционализированной вечности, с помощью властных решений, тем самым доказав свое право на «все», на непогрешимость, на право судить.
И все же «Подвал поэтов» не сдавался, даже став туалетом. В этом же 1945 году его посетила жена Уинстона Черчилля — Клементина Черчилль. И оставила благоприятный отзыв о туалетной санитарии. Казалось бы, «Подвал поэтов» получил второй шанс. Сама баронесса Спенсер-Черчилль, кавалер ордена Трудового Красного Знамени!!! Но нет, даже «вмешательство» политика высочайшего ранга ситуацию не развернуло. На вопрос о первичности искусства или туалета советская власть ответила прямо и однозначно: первичны сортир и моя советская воля.
Но «Подвал поэтов» жил в народной памяти. Тускнел, но жил. Годы перестройки дали ему еще один шанс. В 1988 году в туалете на Газетном была открыта авангардистская выставка. Как отреагировала власть, которая ощутила угрозу сакральности своих решений? Скандал! Закрыть и не пущать. Отключили воду, а выставку закрыли. То бишь закрыли туалет, в котором проходила выставка. Иезуитски, но вполне технологично. Прошло еще примерно лет двадцать, перформансы в туалете на Газетном периодически проходили. О туалете даже был снят фильм. Но ничего не помогло. В 2010 году «туалет поэтов» закрыли на ремонт.
Возвышения повседневности не произошло, власть отстояла свою сакральность. На этот раз с помощью сортира. Впрочем, не в первый и не в последний раз. Снос памятников архитектуры, к которым мы привыкли, мимо которых мы ходим ежедневно, ценность которых всем известна, ради торговых центров… Разве история не на эту тему?
Что остается? Как в «Клошмерле», добиваться десакрализации политики и политиков, окуная их в повседневность? Да. Напоминать об Эфесе и показывать, что именно повседневность легитимизирует политику и политиков? Да. Иначе в очередной раз получим вместо «Подвала поэтов» платный общественный туалет.
Остров любви, или
Запишите меня в «D»
Если кто-то бывал в Южной Корее, но не в деловой командировке, а с целью отдыха или изучения нравов и традиций, то просто не мог не посетить самый крупный остров Республики Корея — остров Чеджудо. На выходные вся Корея снимается и отправляется отдыхать именно сюда, именно на Чеджудо. Во-первых, это самый Юг, а потому там банально более мягкий климат и в большинстве случаев теплее. Отсюда пляжи, дайвинг и прочее. Во-вторых, природные изыски в виде самой высокой горы, вулканического озера, гротов, вулканических останцев, парков, садов и т.д. и т.п. В-третьих, разнообразные исторические и фольклорные места, музеи и прочие познавательные достопримечательности. Например, здесь находится один из самых больших в мире музей мишек Тэдди. Но большинство туристов знают остров Чеджудо не за все это, но за уникальный парк Лав Лэнд (Jeju Loveland).
Что в этом парке? Около полутора сотен скульптур, изображающих любовь, а точнее, секс во всех его проявлениях. Между людьми и между собаками, вдвоем и «на троих», натуралистично и с помощью абстракций, серьезно и с юмором… Норвежский парк обнаженных скульптур Вигеланда на фоне корейского Лав Лэнда — образец пуританизма. Проще говоря, на острове Чеджудо имеем этакую Камасутру в скульптуре. И именно благодаря этому парку Чеджудо называют Островом Любви, Землей Любви. Сюда традиционно едут корейские молодожены, сюда приезжают пары со стажем. Примечательно, что молодожены, следующие корейским строгим древним традициям, иногда на острове впервые видят друг друга. До этого их рассматривали только их родители, пытающиеся составить «тайное» счастье своим отпрыскам. И таким парам парк «сексуальных скульптур» явно в помощь. Как бы то ни было, Остров Любви и парк скульптур, любовь прославляющих, приносят радость, дарят взаимное понимание, заставляют расслабиться и улыбнуться.
Помимо ландшафтно-фольклорно-курортно-туристической повседневности у Чеджудо есть история. И история далеко не всегда безоблачная.
Сразу после освобождения от Японии в 1948 году Корея раскололась. И не только на Север и Юг, но и по идеологическим основаниям. На Севере были те, кто не приветствовал советские войска и устанавливающийся режим Ким Ир Сена, а на Юге были сторонники советской власти, коммунизма и Рабочей партии Южной Кореи. Особенно много сторонников коммунизма оказалось на Чеджудо.
Во-первых, общие настроения были не очень. Только что в 1946 году прошли массовые забастовки и политические выступления по всей Южной Корее. Затем выступали несогласные с «сепаратными» выборами на юге полуострова. Бузили профсоюзы. Чеджудо не мог не участвовать. Во-вторых, там и с экономикой было совсем плохо. Сказалась и практика изъятия у крестьян значительной части урожая. В-третьих, работали северные пропагандисты. В-четвертых, назначенные «центром» в Чеджудо правители и силовики не знали местной специфики, не отвечали критериям региональной идентичности. И эти «понаехавшие» вызывали особую ненависть. Во время первой фазы восстания, когда переговоры еще были возможны, назначение руководителей из своих, островных, и отзыв «варягов» были одним из основных требований. В-пятых, сказался антиамериканизм. Именно американцев, что не в первый раз, обвиняли во всех бедах Кореи. И оппоненты только становящегося режима этими настроениями успешно пользовались. Много было причин.
И вот в марте 1948 года на Чеджудо прошли массовые демонстрации. Следом массовые аресты. А в начале апреля 1948 года восстание началось. Восставшие начали захватывать полицейские участки и оружие. Немедленно на подавление были направлены войска. Но и тут оказалось не все ладно. Часть военных взбунтовалась, отказавшись выполнять максимально жестокие требования. В итоге оружия у восставших стало еще больше.
Центральное правительство стало требовать еще больших жестокостей. Доходило до того, что из-за зверских приказов офицеры просто расстреливали своих начальников. На помощь войскам были направлены члены радикальных молодежных группировок, которые действовали вообще без жалости, без оглядки на пол, возраст, взгляды. Были и такие в Корее. Соответственно, партизаны тоже не церемонились. Ими было убито несколько сотен полицейских. Начался взаимный террор. Зверства с обеих сторон.
Несколько тысяч повстанцев укрывались в горах и лесах в центре острова. Военные и полиция контролировали побережье. Партизаны все чаще смотрели на Север, все чаще использовали северокорейскую риторику и символику. Помощи не было. «Успокоители», в свою очередь, подкрепление получали постоянно. Уже в 1949 году преимущество постепенно перешло к регулярным войскам и полиции. Партизаны лишились руководства, были раздроблены. Кроме того, на помощь правительственной стороне пришли американские советники.
А потом началось самое страшное. Война между Севером и Югом подтолкнула победителей к решению «обезопасить» тылы.
После начала войны в 1950-м тысячи жителей Чеджудо были банально маркированы индексами A, B, C и D. В зависимости от степени нелояльности. Те, кто попал в группу «А», были еще «более или менее». Самые «отпетые» противники режима и сторонники коммунистов получали индекс «D».
Вот живет себе человек, имеет свои воззрения, но официально уведомлен, что он в «D», что он на грани, что при любой провокации… Более того, при любой возможности с ним сделают все, что угодно. Вроде и восстание уже на убыль, вроде и не участвовал, не привлекался, не замешан… Так, сочувствовал, а попал в «D». Те, у кого индекс был более «благонадежным», сложно сказать, что чувствовали. Может, рассчитывали, что все обойдется только «D», что остальных не тронут. Что «D» примут удар на себя. Или наоборот, поддерживали «D», не давали им отчаиваться… Еще год-два назад в России трудно было это все представить. Сейчас, в 2016-м, все легче и легче.
В Корее на Чеджудо не обошлось. Уже в пятидесятом приказ был отдан. Были расстреляны все «D». Одновременно все «С». Когда же части «северных» попали на остров, на нем уже не было их сторонников. Зато было много сожженных деревень, разрушенных домов. И тысячи убитых. Скорее, десятки тысяч убитых.
Так закончилось восстание на Чеджудо. Хотя отдельные локальные столкновения фиксировались до 1954 года. После победы в войне режим в Южной Корее мягче не стал. Во всяком случае, идеологически. И до начала 90-х даже говорить о трагедии Чеджудо было нельзя. Запреты институционализировались в законах и правоприменительной практике. Вплоть до тюремного заключения. Но запреты и апелляции к некоему патриотизму и необходимости объединиться вокруг правителей и государства не сильно помогали.
В 1993 году к власти приходит первый гражданский президент, выбранный на демократических выборах. И стали применяться иные практики, которые медленно, но верно приобретали характер вполне зрелых институтов. Последовали официальные извинения жителям острова. Обещания компенсаций. Память погибших увековечили.
***
Со времени последних инцидентов на острове прошло 60 лет. Я бы даже подчеркнул, всего 60 лет. И в 2002 году, когда со времени последних партизан минуло около пятидесяти лет, а с начала демократических преобразований всего десять, студенты из Сеула начали ваять «скульптуры любви». И в 2004 году Лав Лэнд заработал в полную силу.
Нет, никто не забыл о восстании и войне, в которой было разрушено почти 60 процентов всех деревень острова, несколько десятков тысяч зданий, убито, по разным оценкам, от 15 до 40 тысяч жителей Чеджудо, десятки тысяч вынуждены были бежать. Никто не забыл, хотя симпатизирующих северокорейскому режиму и идеологии чучхе не видно. Никто не забыл, ибо работает Комиссия правды и примирения, которая расследует и обнародует, невзирая на лица и стороны. Никто не забыл, ибо открыты монументы памяти.
Все всё помнят, но это не мешает со времени демократических реформ жить не местью, но творчеством, не прошлым, но будущим. Память не должна ненавидеть, но должна понимать. Ради памяти нужно не только ставить монументы вооруженным павшим, но и памятники сексу… Память никогда не должна звать к мести, не должна быть злой, но должна творить, любить и радоваться…
Я не сторонник коммунизма Ким Ир Сена и псевдопатриотических изысков чучхе. Ровно наоборот. Аналогично с авторитарными правителями от Ли Сын Мана до Ро Де У. И именно поэтому, когда я вижу противоположное творчеству, любви и радости, когда вместо дискуссии вижу стремление навесить ярлыки, то мне остается лишь напомнить о том, что есть такой Остров Любви со сложной судьбой, и сказать в ответ на глупость и ненависть: «Запишите меня в «D».
А что еще?
Политические кризисы в
Свазиленде
Свазиленд, если кто не знает, — очень небольшое государство с населением примерно в 1 млн 200 тысяч человек, находящееся между ЮАР и Мозамбиком. Из стран континентальной Африки меньше Свазиленда по численности лишь Джибути, Экваториальная Гвинея и Сахарская Арабская Демократическая Республика (Западная Сахара). Но не малой территорией и численностью известен Свазиленд.
Во-первых, Свазиленд — последняя абсолютная монархия в Африке. Нет уже иных. Парламент Свазиленда — формальный орган, который выполняет совещательные функции. Более того, в нижнюю палату король назначает примерно пятую часть депутатов, а в верхнюю так все две трети. Понятно, что деятельность партий запрещена. А то в 1973 году попробовали провести выборы, так какие-то леваки получили аж 20 процентов голосов. Пришлось «ошибку» исправлять. Монарха Свазиленда зовут Мсвати III, и является он одним из 67 (по другим данным, 200, а то и 600) наследников своего папы Собхузы II. Правит Третий Мсвати уже с 1986 года.
Во-вторых, Свазиленд известен своим уникальным массовым праздником, который имеет большой политический смысл и шикарное эстетическое оформление. Собственно, ради этого праздника в Свазиленд и едут. Представьте себе от 50 до 150 тысяч полуобнаженных танцующих девушек. Именно так, до 150 тысяч! Этот танец — Танец Тростника — и является кульминацией праздника. Тростниковым танец называется потому, что во время него девушки приносят к королевскому дворцу некоторое количество тростника, из которого строится забор. Через год королевский забор разрушается, и девушки приносят строительный материал вновь.
Девиц собирают со всей страны. Свозят машинами в столицу, где их бесплатно кормят несколько дней. Правда, весьма скудно, но с голоду умереть не дают. Каждая из участниц перед поездкой сама решает вопрос о том, является она девушкой или нет. А кто из них сомневается, но станцевать желает, тот отправляется к священнику, который говорит правильные слова и «назначает» девушкой с так называемой вторичной девственностью. Все предельно просто.
Политический
смысл праздника заключается в том, что король во время праздника имеет право
выбрать себе еще одну жену. Число жен не ограничивается. Папа Мсвати III имел
семь десятков спутниц жизни. Нынешний, еще молодой (с
Вот благодаря этим женам и случаются политические кризисы. О которых ниже.
Свазиленд — страна, в которой количество зараженных СПИДом, по разным оценкам, колеблется от 25 до 40 процентов! Можно считать, что поголовно заражены все. И для борьбы с этим злом добрый Мсвати III как-то решил издать указ, запрещающий секс до совершеннолетия. Послушная и юная женская часть Свазиленда приняла указ к исполнению и стала даже украшать себя специальными кисточками, свидетельствующими о выполнении королевского веления. И тут короля угораздило на очередном Празднике Тростника выбрать себе в жены несовершеннолетнюю мадам. Как он так умудрился опростоволоситься, никто не знает. Возмущенные терпеливые девственницы забросали дворец короля своими кисточками, спикер парламента выступил с критикой короля. И это стало для него роковой ошибкой. Король тут же набрал СМС, в которой отправлял его в отставку. Типа, а иди-ка ты джунглями, бывший спикер.
Внимание! Это единственная известная в мире отставка государственного деятеля с помощью СМС-ки.
Но! В итоге королю пришлось исполнить свой же указ и заплатить штраф в одну корову, которую публика тут же, к своему удовольствию, и съела.
Еще один из известных политических кризисов был связан с изменой королю его двенадцатой жены Нотандо Дубе (жена-2005). Коварным соблазнителем стал друг короля, целый министр юстиции Ндумисо Мамба. Изменщица переодевалась в солдатскую форму и сбегала из дворца к любовнику в ближайший отель, где их и взяли с поличным. Отставка, заключение, суд… Свазиленд бурлит от слухов. Политический кризис.
Но самый уникальный политический кризис, в реальное существование можно верить, а можно и нет, был связан с навозом королевских коров. Спикер парламента был пойман в момент выноса из королевского коровника навоза. Шаманы короля разоблачили высокопоставленного вора, имевшего умысел совершить с навозом некие колдовские действия, которые должны были повлиять на короля в принятии принципиального кадрового решения. Спикер очень уж хотел стать премьер-министром. И желание это было настолько сильным, что заставило его покуситься на священный навоз королевских коров. Опять политическая драма. Опять кризис.
Вообще, навоз в бедном сельскохозяйственном Свазиленде используют по-разному. Лекарства от СПИДа, которые поставляются в Свазиленд, по мнению врачей, действуют только на сытый желудок. А потому бедные свати иногда вынуждены разбавлять навоз водой, пить эту… не знаю, как назвать… и лишь затем принимать лекарства. Протесты были и по этому поводу. На фоне такого рода фактов покупки королем дорогого самолета, подарки женам в виде последних моделей BMW и повышение налогов на колдунов выглядят детскими шалостями…
Царь Горы, или Два
писателя в одной истории
Один из самых известных рассказов Р. Киплинга — «Человек, который хотел стать королем». Сюжет прост: рассказчик на протяжении несколько лет сталкивается с двумя людьми, которые первоначально делятся с ним идеей стать королями, а затем один из них рассказывает о том, как это случилось и что из этого вышло. Королевство у Киплинга называлось Кафиристан. В реальности Кафиристан (Нуристан) действительно существует. Это территория к югу от западного Гиндукуша. Афганистан, граничный с Пакистаном. Но не только география привязывает историю Р. Киплинга к реальности. У главного героя рассказа был реальный прототип. Имя его Иосия Харлан, иногда его называют Джошуа Гарлан (Josiah Harlan). Впрочем, суть не в произношении фамилии и имени, а в том, что этот американец действительно стал королем одной из афганских провинций. Но не Кафиристана, а провинции Гор, расположенной в центральной части Афганистана.
Парень из Пенсильвании, 1799 года рождения, мечтающий о путешествиях, в 21 год воплощает свою мечту в реальность. Посещает территории Индии и Китая. Возвращается обратно в Америку. Обнаруживает измену невесты и решает навсегда уехать в Азию. Уехать в качестве суперкарго и «мотаться» только по морям, по волнам ему уже мало, и он устраивается на работу хирургом в Ост-Индскую компанию. Итак, представляем себе ситуацию: не имея профильного образования, только читая медицинские книги, Харлан нанимается не просто врачом-терапевтом, но хирургом! И хирургом работает! Авантюризм, с одной стороны, но и готовность нести ответственность, с другой.
После массы приключений в Бирме, Афганистане и других экзотических территориях (ранение, участие в заговорах, губернаторство и т.д.) Харлан оказывается на службе некоего Дост-Мухаммеда, который провозгласил себя эмиром в 1834 году, стал родоначальником новой династии и проводил политику объединения Афганистана. В 1938-м Харлан, помогая Дост-Мухаммеду, возглавляет армию в несколько тысяч человек и отправляется на Север через Гиндукуш воевать против узбекских и таджикских работорговцев. Вот тут ему и повезло.
Во-первых, Харлан побеждал. Против его артиллерии, верблюдов и одного слона банды работорговцев выстоять не могли. Во-вторых, дорога войск Харлана на Север шла через районы, подконтрольные хазарейцам, которые сами страдали от набегов узбеков и таджиков. И правитель хазарейской провинции Гор Мухаммед Рефи Бег вдруг решает, что постоянное присутствие американца Иосии Харлана в этой провинции — исключительное и неповторимое благо для всего хазарейского народа. И заключает с Харланом сделку, в соответствии с которой американец становится правителем провинции, то бишь королем или принцем (как угодно!), а сам мудрый хазареец становится при нем бессменным премьер-министром или, в тамошней системе рангов, главным визирем. Причем, согласно сделке, право Иосии Харлана на престол Гора признается наследуемым. То есть американец признается основателем королевской династии, а его потомки этой династии членами. Принц Гора! Или, если хотите по-русски, Царь Горы.
Далее везение закончилось. В этом же 1838 году начинается Англо-афганская война, в которой Харлан оказывается естественным оппонентом англичан. А потому… назад в Америку. Краткое правление закончилось, практически не начавшись.
В США Иосия Харлан тоскует по своему трону и Афганистану. И, по некоторым сведениям, он придумывает новую аферу, чтобы хоть каким-то образом, хоть в каком-то качестве, но возвратиться. Он предлагает американскому правительству сформировать воинские подразделения на верблюдах, а самих животных при его личном посредничестве закупить именно в Афганистане. По другим данным, основным лоббистом верблюжьеих войск был не Царь Горы, а Джордж Кросман, высказывавший эту идею еще в 1836 году. А может, «сошлись два одиночества»? Как бы то ни было, но результат случился. В 1855 году деньги выделены, верблюды куплены, но не в Афганистане, а в Тунисе. А покровителем сделки стал сам Джефферсон Дэвис, тогда военный министр, а позднее первый, единственный и неповторимый Президент Конфедерации (Конфедеративных Штатов Америки).
Верблюжий корпус из нескольких десятков верблюдов сформирован. Как его назвать? Это не конница, но, если по аналогии, то «верблюжница». И опять судьба повернулась к Царю Горы спиной. Дело в том, что воевал верблюжий корпус на стороне конфедератов, вместе с Джефферсоном Дэвисом, тогда как Иосия Харлан возглавлял один из полков армии Союза, т.е. армии северян.
Кстати, судьбе «верблюжницы» тоже не позавидуешь. Не прижились двугорбые и одногорбые в американской армии. Лошади их боялись, становились неуправляемыми, а потому в конце концов в 1863 году корпус распустили, а верблюдов распродали или выпустили на волю.
И последнее. Самым известным верблюдом распущенного корпуса стало животное по кличке Красный Призрак. Мало того, что Красный Призрак долгое время разорял фермерские сады и посевы, а на его спине, по преданиям, сидел… всадник без головы. Легенда гласит, что перед боем боящегося верблюдов молодого солдата товарищи привязали к верблюду ремнями. Солдат погиб, верблюд убежал. Голова убитого отвалилась, а верблюд с телом убиенного скитался по просторам Аризоны долгие годы, наводя ужас на бедных американцев. Застрелен Красный Призрак был лишь в 1893 году, пережив Иосию Харлана на 22 года. С учетом продолжительности жизни верблюдов в 40–50 лет… все может быть.
Кстати, Майн
Рид написал свой роман в
Рекорды короля Андорры
1. Рекорд
первый
Всем известно, что и давно, и сейчас Андорра — княжество, в котором два соправителя, епископ Урхельский и президент Французской Республики. Место французского президента когда-то принадлежало королям Франции. Но в истории Андорры в двадцатом веке случился период примерно в полторы-две недели, когда Андорра побывала королевством. Если быть совсем точным, то первое голосование в высшем представительном органе Андорры — Генеральном Совете долин — за короля и королевство прошло 8 июля 1934 года, а второе через два дня, 10 июля. А уже 20 июля король страну покинул. Статус княжества был возвращен.
В зависимости от того, какая дата берется за точку отсчета (8 или 11 число), с какой даты считать и какой завершать подсчет, определяется и жизненный цикл королевства — от 13 до 9 дней.
Более краткой истории королей и королевств я не знаю.
2. Рекорд
второй
Теперь о содержании этой истории. Представьте себе то время. Европа между двумя войнами. Великая депрессия. Испания между провозглашением республики и гражданской войной. Во Франции жуткий экономический кризис, и ей вообще ни до кого и ни до чего. В Германии известные события 1933 года. В Андорре только в 1933 году дотягивают нормальную дорогу до Франции. То есть Андорра всего пару десятилетий доступна по нормальной дороге для Испании и только-только открылась для Франции.
И вот в это время наш соотечественник Борис Михайлович Скосырев, показавший себя талантливейшим пиарщиком, прекрасным журналистом, беспринципным ловеласом и т.д. и т.п., но что важнее, отчаянным авантюристом, решает стать Королем Андорры. Не более и не менее.
Он находит юридическую зацепку. Соправителем страны должен быть король Франции, но Франция много ранее стала республикой. Юридически передача полномочий по соправлению от короля к президенту не была осуществлена, а потому по праву наследования соправителем должен стать герцог де Гиз, Жан Орлеанский. И Скосырев встречается с герцогом. Де Гизу наплевать на андоррские дела, и он передает свои полномочия Борису Михайловичу Скосыреву, который одновременно барон Скосырев, граф Оранский и прочая, и прочая. Родственник августейших домов.
В бурлящей стране барон-граф умудряется убедить Генеральный Совет, и вот Скосырев на троне. Называет себя Принцепсом, наделяет себя полномочиями, что по факту принадлежат именно королю. Итак., Борис I к вашим услугам.
Он фонтанирует экономическими идеями, которые, кстати, воплощены сегодня, начинает прижимать права иностранцев в пользу местных жителей, готовит проекты актов, освобождающих граждан Андорры от налогов, вводит всеобщее избирательное право и т.д. И назначает на 1 августа всеобщие выборы, на которых с такими прорывными идеями и такой программой его ставленники однозначно победят.
И все было бы, если бы не конфликт с епископом Урхельским. Служитель церкви категорически против того, чтобы Андорра открылась для богопротивной игровой индустрии, за которую ратовал Борис I, логично предполагая, что игровой бизнес для малых стран — золотое дно, ибо уже есть примеры. И Бог бы с ними, с этими разногласиями, но 12 июля Борис I от имени суверенной страны, которой правит то ли четыре дня, то ли всего один, объявляет войну епископу Жусти Гитарту-и-Вилардебо. Понятно, что войск нет ни у царя Бориса, ни у епископа-соправителя. Епископ обращается к властям Каталонии, и те высылают «на войну» с Борисом I целых четырех жандармов во главе с офицером. Пятеро бравых вояк быстро побеждают всех, ибо эти все в лице полутора десятков полицейских сопротивляться и не думали. Борис Первый задержан и тут же стал Борисом Последним.
Более малочисленной, победившей в международном конфликте «армии» мне не известно.
3. Рекорд
третий
Борис Скосырев был помимо всего прочего еще и талантливым юристом. Юристом от Бога. Он умудрился написать самую краткую в мире конституцию.
Конституция короля Бориса Первого и Последнего состояла из 17 статей. И не просто коротких, а максимально коротких. Начнем с первых:
Статья 1. Генеральный совет преобразуется в Парламент.
Статья 2. Его Высочество Король представляет парламенту правительство.
Статья 3. Правительство состоит из трех министров.
И так далее и тому подобное.
Статья 13. Министры вносят в Парламент законопроекты.
Статья 14. Законы утверждаются или отклоняются Парламентом.
Или замечательный пункт В последней статьи 17 Конституции: «Его Высочество Король оставляет за собой право распустить парламент».
И все. Никаких подробностей. А зачем? Все и всем понятно. И эта самая короткая конституция в мире занимает меньше странички текста. Так, четвертушку от силы. Для сравнения, сегодня Конституция Княжества Андорра состоит более чем из 100 статей, переходных и заключительных положений, а сами статьи и положения гораздо более многословны.
4. Рекорд
четвертый
Все понимали, что каталонские жандармы нарушили международное законодательство. Что нельзя так ни с суверенным королевством, ни с сувереном. Но юристы придумали «отмазку». Они обвинили Скосырева в том, что он незаконно пересек испанскую границу, то есть не имел права находиться в Андорре еще до того, как она вышла из-под юрисдикции епископа Урхельского, а потому все его «назначения» противоречат закону. А если так, то все. Нет в Андорре русского короля Бориса I.
Потом Скосырев мыкается по Европе, по лагерям… теряется. И далее разные версии. По одной из них, он оказывается в ГУЛАГе, из которого освобождается аж в середине 50-х и появляется в Германии в 1958 году.
Было так или нет? Но если было, то, не претендуя на абсолютный рекорд, но все же Скосырев показал весьма значительный результат в падении по социальной лестнице: от первого короля европейской страны до узника сталинского лагеря.
Умер Борис Михайлович Скосырев в Германии в 1989 году, прожив 93 года.
Наш современник, русский король европейской страны. До полной независимости Андорры он не дожил всего четыре года. В 1993 году была принята та самая «большая» Конституция Княжества Андорра, которая упоминалась выше.
Один против государства, или О частных кораблях
В 1625 году была опубликована знаменитая книга Гуго Гроция «О праве войны и мира». Пересказывать нет смысла. Напомню лишь об одном. Гроций считает, что в зависимости от воюющих субъектов все войны подразделяются на публичные, в которых сторонами являются органы гражданской власти, частные, в которых участвуют частные лица (bella private), и смешанные, где одной стороной выступает частное лицо, а другой публичное (bella mixta).
Если говорить проще, то барон Мюнхгаузен вполне мог объявить войну Англии. Он был в своем праве. И это право считалось естественным. И это была бы смешанная война. Человек против государства.
В этом примере есть, конечно, пара нюансов. Барон был подданным Англии, которой он и объявлял войну. Дело в том, что во времена Мюнхгаузена курфюрсты Ганновера находились в личной унии с Великобританией. То есть Мюнхгаузен фактически объявлял не войну, но провозглашал бунт против своего господина, звал на восстание. Но это так, мелкая литературно-кинематографическая нестыковка.
Есть и историческое несоответствие. Во времена Мюнхгаузена право частной войны (и, соответственно, смешанной) было практически повсеместно отменено. Если где оно и продолжало формально существовать, то «по забывчивости». Его просто могли забыть аннулировать.
Но представим себе эпоху до Мюнхгаузена. Частные и смешанные войны в те годы, особенно годы, предшествующие написанию Гроцием его текста, были весьма распространенным явлением. Сеньоры всех видов и рангов воевали друг с другом. Церковь периодически устанавливала периоды «божьего перемирия». Частные владения могли находиться по разные стороны межгосударственных границ, что не способствовало мирному существованию. Государства возникали и разрушались часто по чьей-нибудь прихоти. И т.д. и т.п.
Самый известный документ, легитимизировавший частные войны, — Золотая булла 1356 года, булла Карла IV. Самая известная частная война — война между Ланкастерами и Йорками в Британии, получившая название «Война Алой и Белой розы».
Но вернемся к случаю более интересному, когда частное лицо воюет с государством. Таких историй много. В том числе и в настоящее время. Правда, войнами такие «истории» сейчас не признаются. Для этих случаев есть иные юридические «обозначения». Например, терроризм. Но вот в XIV–XVI вв. такие войны были в порядке вещей.
Жан Анго родился в Дьеппе где-то в начале 80-х годов XV века. Точная дата не установлена. В семье крупного французского арматора. Пошел по накатанной отцом дороге — морская торговля. Отец контактировал в основном с Африкой и Индией. Сын пошел дальше. Британские острова, Нидерланды, Ньюфаундленд. Впоследствии замахнулся на Карибский бассейн, Бразилию.
Был человеком любопытным. Сам организовывал и помогал организовывать разнообразные торгово-географические экспедиции. Помогал финансово. Например, братья Джованни и Джироламо Верраццано путешествовали к Америке именно за его счет. При этом объявляли посещенные ими земли территориями Франции. Анго был отъявленным французским патриотом. Но не забывал и про себя. Бразильские экспедиции возвращались, груженные редкой древесиной и прочими товарами.
Патриот Жан Анго стал отличным «приобретением» для Франциска I, перед которым стояли проблемы дележа колоний в пользу Франции. В свою очередь, для Анго находкой оказался флорентиец Жан Флери, ставший офицером эскадры Анго в 1520-е. Под попечительством Жана Анго ранее мало кому известный Флери стал на некоторое время одним из наиболее успешных корсаров.
Пожалуй, самая знаменитая «охота» Жана Флери была связана с захватом в 1523 году испанских кораблей, перевозивших золото ацтеков, «золото Эрнана Кортеса». В том числе сокровища самого Монтесумы. Франциск I радовался: если кто-то почему-то утверждает, что Новый Свет принадлежит испанцам и португальцам, то никто не запрещает французам считать, что испанцы и португальцы должны с ними «поделиться». И спокойно принимал подарки от Жана Анго, добытые корсаром Жаном Флери.
В 1527 году Жана Флери поймали и повесили по приказу взбешенного потерей сокровищ Карла V. Но Жан Анго не успокоился. Более того, если каперство с Жаном Флери можно было считать лишь индивидуальным развлечением, то в начале 30-х гг. дело пошло куда как серьезнее.
Международная ситуация тогда была сложной. Итальянские войны. Первая, вторая… до пятой. Франция воевала с Испанией. Франциск I даже побывал в плену у Карла V, но воевать за Италию продолжал. Союзы возникали и распадались. В это время Португалия придерживалась нейтралитета. Но «наглый» вызов Жана Анго, посягнувшего на Бразилию, которую португальский монарх Жуан III уже считал своей, без ответа не остался. И португальцы совершили ошибку. Они конфисковали один из кораблей Жана Анго.
Анго не стерпел. Бегом к своему другу Франциску I: дай, великий король, мне каперскую грамоту! И вот с 1530 года начались массированные атаки эскадр Жана Анго на португальские корабли, а затем и на порты. Вплоть до Лиссабона. Португалия оказалась в блокаде примерно семидесяти судов Анго. Представляем ситуацию: частное лицо, некий купец, ставший виконтом Дьеппа уже в зрелом возрасте, угрожает целому государству. Угрожает великой морской державе! Угрожает оккупацией столицы! И угроза вполне реальна. Португальцы испугались. Португальцы отступили. Более того, они выплатили Жану Анго значительную контрибуцию.
Жуан III подключает дипломатические каналы. Дело доходит до Франциска I. И французский король пожимает плечами: Франция не воюет с Португалией, Франция не при делах, пусть Португалия договаривается с Анго. Королю Португалии просить мира у купца с каперской грамотой! Нет. Никогда. И Жуан III начинает раздавать взятки, писать Карлу V, требовать, просить, давить, подключать связи… В итоге официального права на «пиратство» Анго лишился. Лишился, будучи победителем. Правда, Жан Анго проиграл в перспективе. Он слишком хорошо думал о своем друге Франциске I, отказать которому в деньгах не мог. В итоге деньги кончились. Нищета и смерть в 1551 году. Почти безвестность.
А государства крепли. Нации формировались. Частные войны уходили в прошлое. Впрочем, иногда можно наблюдать и обратные процессы, когда государства перестают выполнять свои функции, перестают поддерживать право и закон. Начинают использовать средневековые практики и в отношениях со своими соседями, и по отношению к своим гражданам.
Но мы должны понимать, что чем дальше государство скатывается в средневековье, тем меньше оно остается государством. Тем больше оно стимулирует частные войны, возникновение частных армий, которые воюют друг с другом за собственность и власть. И, конечно, тем более оно оправдывает войны смешанные, когда естественным правом человека, частного лица становится бросить вызов этому средневековому государству. Победить или проиграть.
Урок Жана Анго прост: государствам всегда стоит думать, прежде чем захватывать частные корабли.
Наколдуйте мне победу,
или Об альбиносах и политтехнологиях
Тот, кто имеет отношение к выборам сколько-нибудь длительное время, наверняка сталкивался с ситуацией (особенно в 1990-е гг.), когда клиент просил или требовал от привлеченных политтехнологов применить такие технологи, которые гарантированно обеспечивали бы ему победу, показать какой-нибудь электоральный фокус, фактически сотворить чудо. Вместе с институционализацией, развитием электоральных практик такие ситуации становились все более редкими. В середине «нулевых» желание увидеть технологические чудеса встречалось только у тех баллотирующихся кандидатов, кто шел на выборы в первый раз, «кандидатов-первоходов». Реже стали встречаться и обратные ситуации, когда политтехнологи-шарлатаны чудеса обещали. И кандидаты «велись», удивляясь после выборов, что чудесного избрания не случилось.
Ситуация изменилась, когда примерно в 2004 году со свободными и конкурентными выборами решили покончить. Многие профессиональные технологи нашли себе другие места работы, частично освободив рынок. Кандидатов, умеющих побеждать на выборах, сменили назначенцы и «продвиженцы». Поле для электорального шаманизма вновь оказалось свободным. Бурное развитие получил и административный шаманизм, когда от назначенных политиков и/или управленцев стали ожидать социальных и экономических чудес. Чудес закономерно не случилось. Идеология административного колдовства оказалась насквозь порочной.
Впрочем, российские политики и технологи, участвующие в выборах или надеющиеся на административное волшебство, жаждущие чудес или чудеса продающие, не одиноки. Жажда чуда была и будет всегда, в том числе в политике, в том числе на выборах.
Есть закономерность — чем более развита, институционализирована электоральная система, тем меньше в ней места и самим чудесам, и надеждам на чудо. И наоборот, отсутствие, незрелость институтов — основа для электорального шарлатанства, стимул для роста ожиданий «чудесных» политических явлений.
В игнорировании реальности и запредельном стремлении к чудесам однозначно отличилась Африка, в частности Танзания, где количество колдунов и знахарей превышает количество учителей и врачей. Причем в колдовство часто верят и те, кто исповедует христианство, и те, кто считает себя мусульманином. Верят и простые люди, и облеченные властью полицейские, судьи и политики. Верят не просто на уровне «постучать по дереву», «сплюнуть три раза» и «халява, приди», но весьма деятельно. Амулеты, колдовские зелья, заговоры и наговоры — норма. Колдовство — танзанийская повседневность.
Естественно, что к «технологиям колдовства» прибегают и кандидаты, баллотирующиеся на различные посты. Благо что политическая система в Танзании конкурентна. Не так чтобы уж совсем справедлива и демократична, но все же конкурентна. Проще говоря, шансы и надежда есть не только у тех, кто изначально определен административной системой в качестве победителя, но и у «других», у оппонентов, у каждого. Впрочем, и сами кандидаты от правящей Чама Ча Мапиндузи (Революционная партия) не всегда уверены в своей победе, а потому тоже вынуждены бороться, проявлять себя, применять технологии, конкурировать.
В условиях этой конкурентности как не поколдовать? Как для электоральной победы не вытащить последний козырь? Как не попытаться использовать в роли «самых эффективных» политтехнологов шаманов и колдунов?
Колдовство — давно норма на танзанийских выборах. И это не просто «технологическое шаманство», как в России, а вполне «реальное» колдовство. Прямое доказательство этому — обращение правительства Танзании к кандидатам с требованием колдовство не применять. И это не далекое прошлое, а современность. Это 2015 год. Год очередных всеобщих выборов. Причем правительство Танзании озаботилось не просто проблемой колдовства, но колдовства определенного вида, колдовства якобы самого эффективного, а потому жуткого и страшного, колдовства, которое требует использования в ритуалах, при изготовлении зелий и амулетов частей тела людей-альбиносов.
Удивительно, но именно в Восточной Африке количество альбиносов значительно выше, чем, например, в Европе или Азии. Оценки численности людей с альбинизмом существенно разнятся. В мире средние величины таких оценок колеблются в интервале — один человек на 17–20 тысяч. Самый большой процент альбиносов у индейцев куна (Панама, острова Сан-Блас) — один случай на 130–150 человек. В Африке по странам оценки разнятся, но они много выше европейских показателей. Много альбиносов в Нигерии и Малави. В Кении и Бурунди некоторые исследования дали цифры — один альбинос на пять тысяч населения. А в Танзании все еще «круче» — 1 на 1500–2000. Аномалия налицо. Причин толком никто не знает. Одна из них — многочисленные браки между альбиносами, которые способствуют закреплению генных мутаций.
Альбиносам в Африке и особенно в Танзании жить очень и очень сложно. Сама природа выступает против альбиносов. Солнце, от которого в бедных африканских странах нет средств защиты — нормальных очков, специальных кремов и т.п., буквально убивает альбиносов. Большинство из них уже в среднем возрасте (примерно лет в 30) зарабатывают рак кожи, теряют зрение (к 20 годам), часто слепнут. Большинство из них не доживают до сорока. Альбиносы в пенсионном возрасте — 55–60 лет — редкость.
Ладно природа. Угрозу представляют люди. В черной Африке альбинос — аномалия из аномалий. «Дети Луны», «призраки», «прозрачные», «привидения» — вот их танзанийские «имена». Общая оценка — они не такие, они иные. Далее мнения расходятся. Кто-то считает их чем-то инфернальным, несущим проклятие всем, кто рядом, однозначным злом, которое подлежит искоренению. И потому альбиносов должно убивать сразу после рождения. До сих пор в отдаленных районах Танзании убийство альбиноса — норма. Другие утверждают, что плоть альбиносов может принести существенную «пользу». Только нужно ее соответствующим образом «приготовить». И один, и второй случай не сулит ничего хорошего самим альбиносам.
Волосы альбиноса, вплетенные в рыболовные снасти, способствуют повышению уловов. Кости альбиносов помогают старателям. Амулеты и талисманы из рук и ног спасают и привлекают удачу. Отвары из плоти альбиносов способствуют обогащению. Съеденный пенис альбиноса помогает исцелению от СПИДа. Само убийство альбиноса приобщает убийцу к потусторонним силам, делает его сильнее. Аналогично с употреблением крови альбиносов. И, конечно, зелье из альбиносов помогает добиться успеха в политике.
Стоимость трупов и частей тел альбиносов, по танзанийским меркам, огромна. За целый труп альбиноса у колдунов можно получить до 75 тысяч долларов США. За отдельные части тела — 2–3 тысячи долларов. С учетом того, что ВВП на душу населения около 1000 долларов, понятно, что убийство альбиносов в Танзании стало жутким, но прибыльным бизнесом. Бизнесом нормальным, который не сильно осуждался общественным мнением. Первые процессы по осуждению убийц альбиносов прошли только в 2009 году! До вмешательства международного сообщества все было как бы в «норме». Полиция и общины убийц «не сдавали». Тем более что часто в роли продавцов альбиносов выступали их родственники. Дяди, тети, дедушки, бабушки, мужья, отцы… Иногда люди самой доброй профессии — школьные учителя. А сами убитые объявлялись пропавшими без вести. Особенно страдали и страдают дети. Они не только не могут постоять за себя, но и считаются наиболее привлекательными для совершения колдовских обрядов, ибо невинны.
В 2009 году несколько убийц были приговорены к смертной казни. Это вынудило охотников за альбиносами тут же перестроиться. Они перестали убивать, но стали отрубать похищенным альбиносам руки и ноги. За такое деяние повешение не полагается, а в случае поимки несколько лет в тюрьме считается нормальной платой за полученный от продажи конечностей заработок. В итоге десятки людей лишились ног и рук. Бандиты просто отлавливали альбиносов и буквально у всех на глазах их калечили. Но люди хотя бы выживали. Все это продолжается и по сей день.
Практикуются в Танзании также раскопки могил альбиносов. Поэтому иногда при похоронах тела умерших или убитых альбиносов заливают цементом или хоронят прямо в домах, чтобы могила находилась под постоянным контролем родственников.
Более того, до сих пор в Африке процветает международная торговля частями тел альбиносов. В круг «заинтересованных» государств входят Бурунди, Демократическая Республика Конго, Кения, Малави, Уганда, конечно, Танзания и другие страны. Причем если в какой-либо одной стране грядут выборы, то нужно спасать альбиносов по всей Африке. Электоральное колдовство не признает границ. Например, перед танзанийскими выборами 2015 года кенийские власти вынуждены были эвакуировать своих альбиносов подальше от соседей, разместив их в специально укрепленных поселениях. Кандидаты в депутаты не дремлют!
Делается ли что-то для спасения альбиносов? Для того чтобы колдунов и шаманов, специализирующихся на «политических технологиях», от выборов отодвинуть? Да, уроки прошлых выборов 2010 года, когда в электоральных целях были убиты десятки альбиносов, не забыты. Во-первых, бьет тревогу ООН. Специальные заявления, проверки, рекомендации, внушения, просвещение… весь арсенал ООН известен. Правительство Танзании не только предупредило о недопустимости электорального колдовства, но и прямо его запретило. Министерство внутренних дел объявило, что кандидатам в депутаты, применяющим колдовство с использованием частей тел альбиносов, не место в парламенте! Интенсифицируются рейды по поимке бандитов, охотящихся за альбиносами. Пытаются приструнить колдунов и знахарей. Создаются специальные охраняемые школы для альбиносов. В Танзании зарегистрированы и работают организации по помощи альбиносам и их защите («Under the same Sun» и др.).
Есть и более принципиальные решения. В 2010 году впервые в истории Танзании альбинос был выбран в парламент! Естественно, что не без помощи властей. Но кардинальных подвижек пока нет. До принципиального изменения ситуации еще далеко.
***
Возможно, что кому-то захочется обвинить в том, что происходит на выборах в Танзании, колдунов-политтехнологов. Да, безусловно, шарлатаны виноваты. Но едва ли нужно обвинять всех политических технологов, тех технологов и консультантов, что проводят агитационные велопробеги, устраивают митинги и выпускают листовки. Возможно, кто-то решит, что виноваты сами выборы, а потому их нужно совсем зарегулировать или даже отменить. Но едва ли это поможет альбиносам, ибо колдовство тогда будет направлено на «стимуляцию» административного продвижения жаждущих власти. В Африке такой опыт есть.
Представляется, что решение проблемы в ином. И это решение очевидно до банальности: постоянная наработка электоральных практик, прозрачность и открытость электоральных процессов, устранение административных барьеров, демократическая конкурентность. И не будет тогда ни колдунов, ни шарлатанов, но будут профессионалы. Не потребуются полицейские рейды и военная охрана. А выборы, как и в большинстве стран, закономерно пройдя через этап «шаманства», станут тем, чем и должны, — стабилизирующим политическую систему институтом. Институтом, политическую систему развивающим.
Вечно пьяная «скрепа»
Уверен, что подавляющее большинство ничего не слышало и даже не подозревает о существовании божества по «фамилии» Машимон (Maximon). Впрочем, как и о сотнях и тысячах иных богов, божков, пророков, духов и т.д. Ничего страшного в этом нет. Мало ли кто и в кого или во что верит? Но есть в массовом сознании вполне определенные стереотипы о том, что есть божество. Этакий «божественный стандарт». В соответствии с этим «стандартом» божество чаще всего доброе, добропорядочное, справедливое, всемогущее и потому иногда выполняющее желания. Реже божество жестокое, кровожадное, требующее жертв. В любом случае божество нужно задабривать. Молитвами всех форм и видов. Приношениями в виде еды, денег или чего-нибудь иного материального. А то и жертвоприношениями. Вплоть до человеческих.
Машимон в этом ряду наособицу. Выбивается из стандарта. Он и не добр, и не жесток. Его стандартное поведение… курить, пить крепкий алкоголь и прелюбодействовать. Вот и все. И потому Машимон вечно пьян и укурен. Но желания исполняет. Причем чем сильнее он пьян и укурен, тем с большей вероятностью.
Но по порядку. Культ Машимона — проявление религиозного синкретизма в культуре майя. То есть Машимон — результат инкорпорации древних богов майя в католицизм. Бога плодородия и землетрясений у майя звали Мам. Он же Дед, Прадед, Великий Дед и т.д. и т.п.
Испанцы, навязывая католицизм, искореняли древних богов всеми доступными средствами, в том числе путем их дискредитации. Существует версия, что именно испанцы «сделали» майянского Мама христианским Иудой Искариотом. Типа, поклоняешься Маму — приветствуешь предателя Иуду, что плохо и возбраняется. А отца Иуды, как известно, звали Симоном, то есть Иуда был Иуда Симóнов из Кариота. Постепенно путем «лингвистического слияния» Мама и Симона и получился Машимон.
Иногда встречаются версии гидов и иных «комментаторов», что Машимон есть майянское произвольное и опять-таки синкретическое «слияние» того же Мама и Святого Симона (Сан-Симона, Сен-Симона, Сен-Шимона), который то ли апостол Симон Кананит, то ли тот самый старец, который первым разглядел в Иисусе божественную сущность. В любом случае, налицо сочетание традиционных верований и католицизма.
Справедливости ради нужно отметить, что существует еще одна версия, которая к католицизму отношения не имеет. В соответствии с ней Машимон — воплощение белого человека. В качестве доказательства этой версии приводится то, что Машимон якобы похож на заместителя Кортеса, беспощадного в своей жестокости конкистадора и первого губернатора Гватемалы Педро де Альварадо. Но если версия верна, то тогда откуда религиозный культ? Едва ли произошло обожествление завоевателей, которое пережило века и дошло до наших дней. Кстати, культ Машимона распространен в основном в Гватемале. В различных гватемальских индейских общинах есть отличия в представлениях о Машимоне, в его одеяниях, в способах его ублажения и т.д. Но основное совпадает.
У Машимона просят о здоровье, хорошем муже, детях, обильном урожае, трудоустройстве, торговой прибыли и т.д. Одно из вполне логичных объяснений того, почему именно Машимона, воплощение Иуды Искариота, просят о деньгах: Иуда же сумел заработать свои тридцать сребреников, то есть сделал свой бизнес, так почему бы ему не помочь с заработком другим? Из специфических «гватемальских» просьб — просьба о визе в США. Не у Иисуса же просить о визе, вот и обращаются к Машимону, который помогает договориться с консульской службой.
Машимон «в миру» представлен не на иконах, но в виде большой деревянной куклы. «Официальных» кукол несколько, и расположены они в различных городах Гватемалы. Размером приблизительно метр с небольшим, до полутора. Кукла лишена ног и рук. При этом куклы Машимона для продажи туристам могут выглядеть иначе, быть более «целостными», с ногами и руками. Ног и рук Машимон лишился из-за своего пристрастия к прелюбодеяниям. Легенда гласит, что, когда мужчины майя уходили на полевые работы, Машимон забирался в деревни и насиловал женщин. Но как-то раз ему не повезло, мужчины вернулись и лишили сластолюбца и рук, и ног. Что, обратите внимание, не лишило его божественного статуса.
В Сантьяго-Атитлане, городке, из которого, по некоторым данным, и пошло распространение культа Машимона, находится главная кукла божества. На Машимоне несколько шляп, пиджак и несчитаное количество галстуков всех расцветок. В других городах Машимон может быть в бандане, темных очках и т.д. Кое-где и иногда на Машимона могут надеть военную форму для того, чтобы просьба о визе в США исполнилась с большей вероятностью. То есть вариации допускаются. Везде Машимон курит. Реально курит. В рот ему вставляют сигару или сигарету и поджигают. Как только сигарета заканчивается, вставляют новую, и так постоянно. Перерывы в курении делают только для того, чтобы Машимона напоить ромом. В Сантьяго-Атитлане для этого Машимона слегка наклоняют назад и заливают в него ром из бутылки. Закусывает Машимон опять сигаретой или сигарой. Куда девается ром из Машимона? Не знаю. А спрашивать было не сильно вежливо.
Курит и пьет Машимон не один. Люди, которые за ним «ухаживают», делают ровно то же самое. Курят и пьют. Иногда играют в карты. Плюсом свечи. Представьте атмосферу в помещении. И ничего, верующие приходят, смотрят, просят, приносят ром, деньги, курево, цветы. Иногда для ублажения Машимона ему заказывают маримбу.
Тут же, в помещении Машимона в Саньяго-Атитлане, находится стеклянный гроб, в котором лежит статуя Христа. Вся в фонариках, каких-то украшениях. Нормальное такое соседство. Можно сказать, что естественное, ибо верят одновременно и в одного, и в другого. Их двое, они вместе. Иисус и Машимон. Но люди идут не к Иисусу, идут к Машимону. Здесь он если не главное божество, то главный исполнитель желаний точно. А что еще нужно бедным гватемальцам из майя от бога? Пусть просьбы исполняет. И никто не говорит о пропаганде экстремизма, пьянства и курения или об оскорблении чувств верующих.
На ночь Машимона укладывают спать. Его одежды стирают, а вода от стирки, которая приходится на Страстную неделю, не выливается, но разливается в тару и продается. Святая, так сказать, водичка получается. Если ей, например, окропить порог перед магазином, то наплыв покупателей и выручка гарантированы. Вы попробуйте, убедитесь!
Итак, Машимон, несмотря на отсутствие рук и ног, устроен вполне прилично: вечно пьян и нос в табаке. А кто те, кто ухаживает за божеством? Что это за «священники»? Что им с этого?
Ежегодно община Сантьяго-Атитлана выбирает для Машимона новый дом и нового ответственного (телинеля), новую семью, которые будут ухаживать за Машимоном. Эти люди освобождаются от всех обязанностей и посвящают свое время только Машимону, выпивке и курению. Обычно выбирается не самая богатая семья, но наоборот. И, выбирая бедную семью, ей тем самым помогают. Ведь Машимон приносит доход. Того, что подносят Машимону, хватает на выпивку и курево и ему самому, и тем, кто его содержит. Получается, что Машимон и все, что с ним связано, — реальный институт, поддерживающий общину, реальная общинная скрепа. Скрепа вполне нравственная, ибо что может быть нравственнее, чем помощь ближнему своему? Правда, скрепа эта постоянно пьяна.
О самой короткой войне
Сегодня много говорят о войне. О возможности войны ядерной. О войне холодной, которая началась. А вот вспомнилось о самой короткой войне.
Дело было в Занзибаре. И дело было в августе 1896 года. Занзибар был тогда султанатом и контролировался Великобританией. Но и Германия имела на Востоке Африки свои интересы. И вот 25 августа указанного года умирает султан Занзибара, сын султана Омана Хамад ибн Тувайни. По слухам, умирает от яда, ибо умереть в 39 лет султан может, скорее всего, именно от яда. Подозрение падает на двоюродного брата Халида ибн Баргаша, который мгновенно провозглашает себя султаном.
Англичане знают, что новопровозглашенный султан ориентирован на Германию, и 26 августа выдвигают ультиматум, что через сутки, то есть в 9.00 следующего дня по занзибарскому времени, флаг Занзибара должен быть спущен, а новоявленный глава государства должен оставить свой пост, так как травить братьев плохая штука.
Переговоры ни к чему не привели. Ибн Баргаш времени не терял и за день собрал армию в 2800 человек, вооружил ее тремя пушками, одна из которых была бронзовой, несколькими пулеметами Максима и картечницей Гатлинга. Передал этой армии пару баркасов и яхту. В нагрузку дал рабов, сколько пожелаете, то бишь несколько сотен. И стал ждать.
По людям у англичан было скромнее. Чуть более тысячи солдат, но из них 150 морпехов. С артиллерией и кораблями было много и много лучше. Три крейсера и две канонерки.
Ровно в 9.00 англичане открыли огонь. В эти же 9.00 занзибарская армия лишилась одной пушки.
В 9.05 занзибарская яхта сделала свой героический первый залп, чем вызвала удивление англичан и через несколько минут затонула от многочисленных попаданий британской артиллерии.
Минут через пятнадцать занзибарская армия уже бежала во всю прыть, а дворец султана верно превращался в руины. Впереди бегущих был сам султан.
Но флаг над дворцом стоял. Англичане расценивали это как нежелание выполнять условия ультиматума, и продолжали обстрел. В 9.38 флаг упал, обстрел прекратился, война закончилась.
38 минут. Итоги этой самой короткой в мире войны. За это время погибло около пятисот занзибарских солдат, без счета рабов. Ранен один английский морской офицер.
В 9.45 бывший султан ибн Баргаш укрылся на территории немецкого посольства, пробыв на султанской должности двое суток.
Где он бегал с 9.38 по 9.45, думаю, никто уже и никогда не узнает, а вот война в истории осталась. Самая короткая, но весьма кровопролитная.