Опубликовано в журнале Урал, номер 1, 2016
— Алексей,
сказать, что вы нынче частый гость кинофестивалей, — не сказать ничего. Что ни
фестиваль, Федорченко если не участник, то член жюри. «Флаертиана»
для вас — один из многих?
— «Флаертиана» — один из
немногих. Я думаю, это сегодня лучший фестиваль в России. Ни одному из наших
фестивалей не удалось так связать в одну цепочку образовательный процесс и фестивальный.
В итоге Пермь становится одной из самых успешных площадок для
медиа-образования. И в каком-то смысле уже не фестиваль и созданные вокруг него
институции становятся подспорьем для киношкол, но само наличие пытливой
молодежи, осваивающей искусство кино, доказывает абсолютную необходимость «Флаэртианы».
— Я не буду
спрашивать об уровне работ, которые вы посмотрели в качестве члена жюри
международного конкурса, — этот уровень на пермском фестивале традиционно
высок, многие фильмы программы уже взяли свои награды на других видных
фестивалях. Мне, скорей, интересней, как ваше жюри выбирало победителя. Видите
ли, фестиваль называется «Флаертиана, а Гран-при на
нем берет самый…
— …не флаэриансткий фильм
программы? Но меня, как и других членов жюри, восхитило и операторское
мастерство, и монтаж польского фильма «Королева тишины». Не говоря о классной
режиссуре Агнешки Звефки.
— При этом членов
жюри не смущала постановочность истории маленькой
танцовщицы из цыганского табора? Я тоже восхищался мастерством авторов фильма,
но в какие-то моменты не мог понять, игровое кино я смотрю или документальное?
— А зачем вообще ломать над этим голову? Разве это так
важно? Кино — пограничная зона.
— Но в программе
ведь был еще ряд фильмов, которые смотрелись фаворитами. Та же нашумевшая
«Сирийская история любви».
— Конечно. Вообще, в европейской документалистике
сейчас огромное количество фильмов про маргиналов, про неких людей с обочины. И
это было видно на примере конкурсной программы «Флаэртианы».
Одним только цыганам, кроме «Королевы тишины», были посвящены еще два фильма:
«Спартак и Кассандра» и «Тото и его сестры». Это
сильные и волнующие работы. «Тото…» получил
«Серебряного Нанука», «Спартак и Кассандра» взял приз
зрительских симпатий. Что касается «Сирийской истории любви» — это
замечательная документальная сага, которая, как мне кажется, имеет лишь один
изъян: режиссера в качестве героя. Шон Макалистер
несколько лет снимал фильм про испытания своих сирийских героев-диссидентов, а
когда снимаешь в таких горячих точках, как Сирия, неизбежно попадаешь в
передряги, о которых не обязательно рассказывать в пространстве фильма,
посвященного другим событиям и другим героям.
— Давайте закончим
тем, с чего начали: пермской школой документального кино, которая существует в
едином культурном пространстве с пермским фестивалем. В этом году в
международном конкурсе «Флаэртианы» впервые был
представлен пермский фильм — «Старухи» Галины Красноборовой.
Этот фильм не смог соперничать с фаворитами программы, но, можно надеяться,
скоро пермская документалистика заявит о себе на
высоком международном уровне?
— И заявит, и уже заявляет. В прошлом году я был
председателем жюри международного петербургского фестиваля «Послание к
человеку», где приз за лучший полнометражный документальный фильм по праву взял
фильм «Кардиполитика» режиссера Светланы
Стрельниковой. Это не только фильм о главвраче Пермского центра сердечно-сосудистой хирургии, который в 2012 году возглавил
предвыборный штаб Путина в Пермском крае. Это не только картина, в которой
впервые со столь близкого расстояния показаны механизмы предвыборной работы.
Самое важное, что получилась еще и фаустовского
накала история о соблазнах власти. Такие фильмы не рождаются на пустом месте.
Думаю, в будущем пермяки неоднократно возьмут сколь угодно высокие планки
международных конкурсов.
Интервью взял Константин
Богомолов