Повесть
Опубликовано в журнале Урал, номер 6, 2015
Андрей Горбунов — родился в 1985 году. Окончил журфак УрГУ. Работает редактором холдинга «Комсомольская правда-Екатеринбург». В 2010 году подарил повесть «Несусветная тварь» президенту Медведеву, когда тот приезжал в Екатеринбург.
Глава 1
День слёз
В каждой глазке есть по слезке,
В каждой слезке есть причины.
На лице морщин наброски —
Соль — не краски для картины…
На душе было легко и весело. Никакого негатива. И это при том что он сидел в гигантском аквариуме зоопарка (спасибо хоть в пустом, без всякой там воды). За толстенным стеклом несло вахту солнечное утро июля. Солнце улыбалось мальчику, а он улыбался ему, да и вообще всем и всему вокруг. Персонал только что «накормил» своего любимого зверька двумя литрами шампанского. Через пять минут центральные двери распахнутся, и в зоопарк хлынет толпа посетителей. На кого придут посмотреть эти люди? Разумеется, на мальчика! И их взгляды будут греть его в сотни раз сильнее, чем солнце и шампанское.
И вот к аквариуму уже не подойти. «Ого, по ходу дела, сегодня женский день!» — обрадовался мальчик, увидев, что его жилище обступили исключительно представительницы прекрасного пола (и не менее прекрасного верха). Вдруг житель аквариума заметил, что на самой сексапильной блондинке практически лица нет — так она грустна. «И как можно с таким настроением идти смотреть на мальчика, — недоумевал мальчик. — Неужели непонятно, что плюс на минус получается минус. А значит, и позитивное настроение мальчика, встретившись с негативным настроением блондинки, непременно расстроит мальчика. Ну, да ладно, депрессивных дур везде хватает. Ну-ка, как там остальные визитерши? Фак-фак-фак! Они что — сговорились? И остальные туда же». Справа на мальчика во все глаза смотрела девочка-одуванчик с красными воздушными шариками в одной руке и сахарной ватой в другой. «Девочка, у тебя есть вата и шарики. Это же позитив как минимум на час, — мысленно возмущался мальчик. — Так почему ты смотришь на меня так, будто я не улыбаюсь тебе во все 32 зуба, а дохликом валяюсь в гробу?» Не лучше дела обстояли и с другими девушками. Об улыбках и речи не шло. Барышни либо печально-задумчиво наблюдали за мальчиком, либо просто тупо смотрели на свои туфельки.
«Нет, видимо, сегодня не женский день, а день депресняка», — цыкнул мальчик, глядя, как секси-блондинка начала стыдливо подносить розовый платочек к уголкам глаз. Спустя мгновение, девушка, уже не стыдясь своих эмоций, рыдала в три ручья. Настроение мальчика начало рушиться, как Берлинская стена, — медленно, но верно. И неудивительно: каждая милочка, которой вздумалось в это солнечное утро поглазеть на мальчика, последовала примеру блондинки. Голубые, карие, зеленые, уставшие, покрасневшие, сверкающие, колючие, жгучие глаза, и в каждом из них — слезы, слезы, слезы.
«Почему? К чему все эти слезы, — недоумевал мальчик. — Разве я — урод? Нет! Практически писаный красавец. Разве я выгляжу голодным, измученным или больным? Опять нет! Я — само здоровье! Столь чувственных особ, конечно, мог бы расстроить внешний вид моего аквариума, если бы он был всем свинарникам свинарник. Но мой дом — просто эталон чистоты. Так какого черта эти фрейлины решили устроить массовый плач?» Но вместо ответа в гости к мальчику пришла депрессия, внезапная, как и слезы, которые неизменно захаживали к мальчику вместе с ней.
Мальчик старался из последних сил не заплакать. Он отворачивался от этих мокрых, сопливых девчачьих лиц. Но куда спрячешься в аквариуме. Он же, блин, как невероятно бы это ни звучало, п-р-о-з-р-а-ч-н-ы-й! Единственный способ победить в войне со слезами — это зажмуриться. Но когда мальчик закрыл глаза, его предательски живое воображение с садистскими подробностями стало вырисовывать лица в истерике и искры слез в глазах. И тут плотина рухнула: слезы ручьями хлынули из его глаз. Мальчик плакал, ревел, рыдал, потом устало всхлипывал и снова принимался рыдать.
Девушки тем временем начали успокаиваться. Одна попросила у другой сигаретку, третья предложила четвертой носовой платок, пятая поинтересовалась у шестой, где та покупала такую прелестную маечку. И вот уже все сто три дамочки, шмыгая носами, мило смеялись над шуткой секси-блондинки о межсезонном спермотоксикозе. Спустя полчаса толпа прекрасного пола начала плавно рассасываться. Спустя еще две минуты перед аквариумом лежали три сломанных наманикюринных ногтя, десяток окурков и бесчисленное количество носовых платков. А мальчику становилось только хуже. Реки слез продолжали и продолжали насиловать его глаза.
В тот день аквариум с мальчиком больше не пользовался популярностью. Желающих поглазеть на него было, как обычно, предостаточно. Но кому захочется наблюдать за нечеловеческой истерикой. Едва подойдя к аквариуму, люди морщились и спешили прочь от этакого слюнтяя. «Быстрее-быстрее к белым мишкам», — то и дело долетало до ушей мальчика. Стоит ли удивляться, что после упоминания о главных конкурентах мальчик просто-напросто взвыл.
Слезы текли из глаз мальчика целый день. Он даже не заметил, что аквариум начала заполнять соленая вода. Ее уровень неуклонно возрастал. Но мальчику было не до того. Надо было срочно жалеть себя. Ведь если не он сам, то кто его пожалеет? Когда инстинкт самосохранения все-таки победил жалость к себе, было уже поздно. Последнее, что увидел мальчик, прежде чем утонуть в собственных слезах, были собственные слезы.
Глава 2
Алиса
Но не может ночь вечно длиться.
Утро расставило все по местам:
Улетела нежности птица —
Возвращаться пора по домам.
«Приснится же такое!» — в сотый раз удивился Пушистый и сплюнул пену от зубной пасты в раковину. Сначала он удивился, что проснулся в восемь часов утра вместо планируемого часа дня. Затем удивился, обнаружив, что его подушка мокрая. А потом он вспомнил свой сон и удивился еще больше. «Фак, неужели я ревел во сне?» — спросил сам себя Пушистый. «Хотя какая разница, — продолжил он внутренний диалог. — Сон-то все равно прикольный!»
Сон действительно был хорош: какой-то фантастический зоопарк, все плачут, рыдают, а в конце — смерть. «Вот только к чему все это, — никак не мог успокоиться юноша. — Вроде бы Алиса не обижалась на меня уже пару месяцев… А жаль, что не обижалась».
Он встречался с Алисой уже десять месяцев. Лучший день календаря, как девушка потом стала называть день их знакомства, начался для Пушистого с утра, вероятно, худшего в истории человечества. Дело в том, что за сутки до этого молодой человек оказался в забытом богом Нижнем Тагиле.
В командировку его отправила дорогая редакция газеты «Улыбка», где он улыбался и писал, писал и улыбался уже пару лет. Казалось бы, ну, послали на задание. Должность корреспондента все-таки обязывает к поездкам. Но Пушистого-то послали в Новый год! 31 декабря в девять часов вечера на главной улице Тагила должно было состояться шествие Дедов Морозов.
— Сделаешь небольшой такой фоторепортажик, — лучезарно улыбаясь (в газете «Улыбка» по определению все делали всё с улыбкой), промурлыкала Пушистому 29 декабря редактор Елена Власова. — Да ты не беспокойся: мы тебе номер в гостинице забронируем. И бутылку шампанского перед отъездом вручим.
Пушистый с радостью бы сам купил редактору десять бутылок шампанского, только бы не ехать. Но… В общем, Пушистый поехал.
Самое страшное началось 31 декабря в 20:57. Хотя двумя часами ранее ничего не предвещало беды. Пушистый зашел в вестибюль гостиницы «Тагил», назвал свое имя, консьержка с бейджем «Ольга Павловна» сверилась с записями в журнале и протянула молодому человеку ключ от его номера. А дальше случился сбой системы.
— Ну, что, отметим уходящий, а? — подмигнула Ольга Павловна Пушистому. Тот к этому времени уже оценил женщину на троечку с минусом: на вид ей было лет сорок, русые волосы до плеч стянуты грязной резинкой, на поплывшем от бутербродов и тоски лице отсутствовали даже малейшие намеки на миловидность. «Но она же не трахаться предлагает, а выпить, — резонно заключил про себя Пушистый. — К тому же до этого факин-парада занятий поинтереснее, чем напиться, все равно не предвидится».
И вот спустя энное количество времени в приличном неадеквате, Пушистый посмотрел на часы, а там — без трех минут девять! Но неадекват на то и неадекват, чтобы поступать неадекватно в адекватных ситуациях. Вместо того чтобы кинуться в свой номер, схватить фотоаппарат и со скоростью чемпиона мира по бегу помчаться к главной улице города, Пушистый расхохотался, махнул левой рукой, а правой отправил в рот очередную рюмку водки. Собственно, это было последнее, что он запомнил в тот вечер. Так что первое утро нового года не предвещало падкому на алкоголь журналисту ничего хорошего.
По дороге на автобус Нижний Тагил — Екатеринбург Пушистого сопровождали всего две мысли. Но и их хватило, чтобы напрочь забыть о жутком похмелье. «Как можно было заняться сексом с Ольгой Павловной, которая на троечку с минусом?!» — пилил себя Пушистый. С чего он взял, что секс имел место быть? Увы, кровать Ольги Павловны, в которой он проснулся, и сама консьержка, мирно сопящая у него под боком, заставили Пушистого сделать неутешительный вывод. Вторая мысль была менее противной, но более насущной: «Как рассказать Власовой о «небольшом фоторепортажике», который, собственно, не состоялся?».
Эти две мысли сопровождали бы его до самого екатеринбургского автовокзала. Но вдруг посреди пути девушка, сидящая рядом с Пушистым, протянула ему одну из «таблеток» своих наушников. Он машинально взял наушник и с любопытством вставил в ухо. Мэрилин Мэнсон моментально прогнал из тяжелой головы мысли-паразиты. Так они и доехали до Екатеринбурга, не сказав друг другу ни слова, с проводками, превратившими незнакомых людей в единомышленников, и музыкой, сказавшей Пушистому о девушке куда больше, чем могли сказать слова.
— Пообедать не хочешь? — уже на выходе из автобуса поинтересовался он у своей попутчицы.
— Почему же не хочу? Очень даже хочу! Только первый обед в новом году я не очень хочу разделять с незнакомцем. Ты бы хоть представился! — улыбаясь, упрекнула нового знакомого девушка — Смотри, это несложно: меня зовут Алиса.
Пушистый хотел спросить, почему в таком случае Алиса поделилась с незнакомцем плеером, но вместо этого сказал лишь: «Пушистый!», протянул руку, и они отправились на поиски общепита.
— Можно очень банальный вопрос? — по привычке с ходу начал строить домик диалога журналист. — Тебя назвали в честь Алисы из Страны чудес?
— Я до своего десятого дня рождения тоже думала, что это очень банальный вопрос. Но мой папочка, очень хорошо отметив юбилей дочки, рассказал, что в детстве у него была прелестнейшая кошка Алиса. Вот в честь этого млекопитающего меня и назвали. Папа думал, что это очень смешная история. Но я тут же разревелась. Чтобы утешить меня, отец не придумал ничего лучше, кроме как добавить, что саму кошку назвали все-таки в честь героини сказки. Так что в какой-то степени и меня назвали в честь Алисы из Страны чудес. Что тут со мной началось… Короче, с тех пор папа предпочитает встречать мой день рождения в трезвом виде.
— Знаешь, по закону жанра, ты сейчас должна спросить про мое простое, исконно русское имя. Но давай пропустим этот пункт, — вдруг предложил Пушистый.
— Зря ты это сказал. Я-то думала, ты так заигрываешь со мной. Мол, ты такой весь мягкий и пушистый. А теперь моторчик моего любопытства уже не остановить! Но сегодня, так и быть, я его выключу, — подмигнула Алиса.
Когда на их пути повстречался первый «Макдоналдс», Алиса предложила: «А давай еще погуляем?» Пушистый не возражал. У порога второго «Макдака» ту же мысль высказал он сам. О какой еде могла идти речь, когда на горизонте забрезжила надежда зайти в кабинет редактора «Улыбки» с улыбкой. Ничего не подозревавшая об этом Алиса увлеченно рассказывала:
— Мой дедушка — почетный Дед Мороз Тагила. Нет, так-то он актер драмтеатра, но лет десять назад решил подзаработать на новогоднем утреннике да так втянулся, что сейчас под Новый год начинает обижаться, если его не Дедом Морозом, а дедом Андреем называешь. А тут на него вообще счастье свалилось. Мало того что администрация города решила устроить шествие Дедов Морозов, так еще и моего дедушку во главе колонны поставила! Мы, разумеется, с родителями не могли пропустить дедушкин звездный час. Поэтому Новый год автоматически перенесся в Нижний Тагил.
— Так, значит, ты была на этом шествии? — слегка дрожащим голосом спросил Пушистый, который еще не успел рассказать Алисе, почему провел Новый год в Тагиле.
— Ага.
— Может, ты и пару фоток сделала?
— Шутишь, пару! Дедушка отрекся бы от меня, если бы я не запечатлела все действо от и до. А мне жалко, что ли? К тому же папа мне на день рождения фотик крутой купил. А что, собственно, за допрос? — сощурила глаза внучка Деда Мороза.
После всех историй, которые успела рассказать Пушистому Алиса, он тоже решил внести свой скромный вклад в их копилку баек. Поэтому без всякой цензуры и прочих зазрений совести он выложил своей симпатичной знакомой про задание газеты «Улыбка», про Ольгу Павловну с водкой и в довесок рассказал еще пару нелепых баек из своей биографии.
Разумеется, Алиса любезно согласилась поделиться снимками чинно вышагивающего Андрея Венедиктовича и его друзей. И хотя фотки можно было отправить по электронной почте, Алиса предложила Пушистому зайти за ними лично — сегодня вечером. Благо ее мама и папа еще два дня собирались гостить в Тагиле…
И вот, спустя десять месяцев, Пушистый чистил зубы и думал: «А жаль, что не обижалась».
Глава 3
Звезда рок-н-ролла
Рок-н-ролла в жизни больше-больше,
Литры водки, километры сигарет.
И прожить как можно дольше-дольше,
И дарить себе почаще роз букет!
Следующая после ванны остановка — конечно же, кухня. Завтракать особо не хотелось, но попить кофейку со сгущенкой — святое дело. На подоконнике надсадно вещало радио. Ведущий местной станции с ходу начал рассказывать Пушистому: «Губернатор Владимир Недорезов сердечно поздравляет с юбилеем свою любимую учительницу Антонину Михайловну…» Пушистый, не дав дяденьке ведущему допоздравить тетеньку учительницу, что было силы ударил указательным пальцем по выключателю. «Вечно папа забывает выключить это адское орудие пропаганды, — вздохнул он и положил в кружку две ложки быстрорастворимого кофе. — А что там диктор говорил про какую-то Антонину Михайловну? Вот ведь совпадение — мою первую училку звали так же!» Память тут же представила своему хозяину пару картин из школьной жизни…
Когда в первом классе Антонина Михайловна спросила у Пушистого, кем тот хочет стать, он, недолго думая, ответил: «Электриком!» В их доме постоянно отключали свет, и маленький Пушистый, решив, что эта крайне темная несправедливость творится со всем миром, клятвенно пообещал себе, что спасет планету от мрака. Мальчик очень гордился своим ответом. А вот родители, когда училка рассказала им про будущую профессию сына, почему-то его благое стремление не оценили.
— Нет, ты только подумай, — влетел вечером в комнату Пушистого голос мамы из кухни. — Ты только подумай. Растишь сына, думаешь, большой человек из него выйдет. А потом выясняется, что твое чадо мечтает стать лучшим другом лампочек. Борь, а заметил, как Антонина намекала мне, мол, твой муж — уважаемый человек, директор ДК. И кого это Пушистый примером для подражания выбрал? Вот стерва! Ну, да ладно, пойдем, Борь, поговорим с отпрыском.
Отпрыск добросовестно выслушал двадцатиминутную лекцию о своем высоком предназначении и о том, что место электрика уже застолбил за собой двоечник Витька Косулин. Затем сынишка клятвенно пообещал еще раз хорошенько подумать над будущей профессией (будто ему прямо завтра нужно было выходить на работу!) и пошел со свечкой в руках к письменному столу делать домашнее задание. Света опять не было.
К восьмому классу Пушистый сам скатился до уровня Витьки Косулина. Но никаким приятелем, а тем более лучшим другом лампочек он становиться, ясное дело, уже не собирался. Мальчик понял, что ему подходит лишь одна карьера — карьера рок-звезды. Однажды их училка по музыке Лариса Сергеевна устроила восьмому «А» урок внеклассной музыки. Сорокалетняя интеллигентная дама включала непослушным детишкам «Doors», «Joy Division» и ранних «Rolling Stones». Зачем она это сделала, понятно: восьмой «А» до такой степени затюкал бедную Ларису Сергеевну, что та решилась на великую аферу — она попыталась сойти за свою.
— Ребята, я ведь тоже была такой, как вы, — откровенничала на том уроке училка. — Мне казалось, что меня никто не понимает. Я только и делала, что всем перечила и на всех огрызалась. А вечерами я закрывалась в своей комнате и слушала вот эти группы. Мне казалось, что только они меня и понимают. Да хватит уже разговаривать! Просто помолчите хоть десять минут и вслушайтесь в музыку. Может, она вам расскажет что-то о вас самих.
Но ученикам Ларисы Сергеевны было глубоко начхать на эти старперские группы. Они лишь ехидно шептались и презрительно смотрели на грустную женщину. Восьмой «А» коллективно решил, что Сергеевна — еще тупее, чем они ее считали, раз решила включить такой «шлак», да еще и подумала, что классу это может понравиться. С общим мнением не согласился лишь Пушистый. Сквозь галдеж одноклассников до мальчика долетали волшебные звуки и мелодии. Музыка не просто его заворожила. Она, как и обещала Лариса Сергеевна, рассказала кое-что о нем самом. Через два дня, за которые подросток успел посмотреть на «Уoutub» семь концертов «Doors» и пять «Joy Division», он окончательно понял, что хочет быть на сцене, с сигаретой в зубах, с гитарой в руках, а к концу выступления с ее обломками и петь, орать, вещать в микрофон. В общем, Пушистый понял, что пора становиться рок-звездой.
Именно рок-звездой, а не рок-певцом или рок-музыкантом. Пушистого привлекал именно образ жизни Моррисона, Кертиса, их поведение на сцене. А музыка была делом десятым. Так, по крайней мере, он думал сначала. А потом к нему пришла очень простая, и емкая такая мысль: нет музыки — нет рок-звезды. Зрителей ведь не загонишь на стадион лишь для того, чтобы они в тишине наблюдали, как круто Пушистый смотрится на сцене. Куда деваться, пришлось потенциальной рок-стар доставать из кладовки пыльную, немодную и состоящую из сплошных недочетов папину акустическую гитару.
«Ля-минор», «ми-мажор», «до-мажор», «фа-диез-мажор», «большой нонаккорд от ноты ля» — пять аккордов Пушистый выучил за две недели. Спасибо «Самоучителю для игры на гитаре». Начинающий музыкант было попробовал разучить несколько песен старого недоброго говнорока. Но аккорды почему-то не складывались в знакомые мелодии.
— Да и зачем мне чужие песни, — гордо заявлял Пушистый. — Главное, свои-то я играть умею.
— Ха-ха-ха, — смеялись друзья Федя и Сема. — И с каких пор бренчанье на гитаре с разной последовательностью пяти аккордов стали называть песнями?!
— Сид Вишес, когда пришел в «Sex Pistols», вообще ни разу гитару в руках не держал, — не сдавался горе-гитарист. — А через два года стал иконой панка!
— Так ему для этого от героина сдохнуть пришлось, — зубоскалили товарищи. — А тебе денег даже на водку не хватает.
Впрочем, Феде с Семой заняться было особо нечем, поэтому через два месяца они как миленькие влились в немногочисленные ряды рок-помощников Пушистого. Без инструментов, без каких-либо музыкальных умений, зато с твердым желанием убить время.
— Наша группа будет называться «Несусветные Тэ», — давал установку своим опричникам Пушистый. — Вчера как раз посмотрел кинчик «Несусветные твари», и как осенило: короче, пока мы в андеграунде, будем зваться «Несусветные твари». Типа, такие брутальные ребята. А потом, когда запишем пару хитов и пробьемся на радио и ТВ, сократим название до «Несусветных Тэ», для привлечения большей аудитории. И потом, когда у нас будут брать интервью, по-любому первый вопрос всегда будет: «Почему вы называетесь «Несусветные Тэ»? Что значит эта «Тэ»?» А мы, развалившись в креслах, не спеша так будем отвечать: «Понимаете, раньше мы были брутальными ребятами в андеграунде. Вот и название у нас было брутальное — «Несусветные твари»… Круто я придумал? Да?
Федя и Сема после этой проникновенной речи подумали, что по уровню фантастичности с ней могут соперничать только «Звездные войны». А разве не сказочный сюжет — «запишем пару хитов, пробьемся на радио и ТВ, будут брать интервью»? Но сказка ложь, да в ней намек…
Проблем с текстами у Пушистого не было никогда. Еще до того, как возникла идея стать рок-звездой, он, бывало, — от нечего делать, — писал стихи. Правда, большинство из них на роли манифестов для его потенциальной аудитории не годилось. Поэтому фронтмен приступил к сочинению настоящей нетленки для масс. «Лучше всего стартовать с балладой, — выводил Пушистый формулу стопроцентного хита на уроке биологии. — Но с другой стороны, тупых, слезливых баллад сейчас как собак нерезаных. Нужен медляк, но с изюминкой. Что-то вроде кинчика «Шестое чувство», только от музыки». За пять минут до конца геометрии, которая шла прямиком за биологией, сияющий Пушистый презентовал свой шедевр «Она и Я» Семе и Феде.
Опричники одобрительно похлопали «вокалиста» по спине и приготовились забыть о хите № 1. Но Пушистый и не думал забывать. Вечером он устроил штурмовую атаку на папу. Папа был более известен в Екатеринбурге как директор городского Дворца творчества юных. Но не в этом суть. Главное, что в здании ГДТЮ базировался музыкальный кружок. Недавно городская администрация выделила ему немалую сумму на приобретение музыкальных инструментов. Так что среди ксилофонов, трещоток и дудочек здесь можно было обнаружить такие желанные для «Несусветных тварей» электрогитару, бас и даже барабанную установку.
— Ну зачем вам инструменты, — в десятый раз недоумевал папа. — Вы ведь все равно на них играть не умеете! А если сломаете?
— Но ты же, пап, там главный, — стал давить на тщеславие отца сынок. — Если мы даже и сломаем, а мы не сломаем, ты гаркнешь на своих подчиненных: «Ничего вам, чертям, доверить нельзя! Все сломаете, даже новые инструменты». Они и притихнут. Да и как это мы играть не умеем? Я вообще-то месяц уже на гитаре упражняюсь. И, между прочим, гитарист «Sex Pistols» Сид Вишес, когда только пришел в группу…
— Ладно, так и быть — веди свой ВИА к славе, — сдался Борис Геннадьевич. — Но даю на вашу какофонию всего два часа!
В первый час их музицирование напоминадо не просто какофонию, а несусветную какофонию. И неудивительно: Федя впервые взял в руки бас, не мог похвастаться успехами и Сема, усевшийся за барабанную установку. Так что Пушистый, месяц терзавший папину акустическую гитару, на их фоне смотрелся просто восставшим из могилы Сидом Вишесом. По крайней мере, таким себя видел он сам.
Второй час прошел так же несусветно. Единственное, чем он запомнился, — это первым вокальным выступлением Пушистого перед аудиторией. Аудиторией, соответственно, были Сема и Федя. Аудитория оказалась не слишком благодарной: наверное, даже самые преданные фанаты Петросяна так не смеются на его бенефисах, как ржали друзья над вокалом своего фронтмена. Обиженный Пушистый даже закончил репетицию на полчаса раньше положенного срока.
Но зря Борис Геннадьевич думал, что музыкальная акция под названием «репетиция» окажется единичной. Сын упрямо и настойчиво каждую неделю просил отца предоставить в его пользование каморку музыкального кружка. И вот в один прекрасный день, после десятков ссор, дюжин перепалок, чертовых дюжин распадов и одной настоящей драки, «Несусветные твари» поняли, что они действительно группа, ведь они действительно научились играть (да и Пушистый все-таки подружился со своими голосовыми связками). Троица к тому времени успела не только распрощаться со школой, но и умудрилась отучиться два года в универе…
«Пам-пара-рам-пам-пам», — закричал телефон, моментально вытянув Пушистого из колодца воспоминаний.
— Привет, конфетка, — поприветствовала бойфренда Алиса.
— Здравствуй, детка, — засмеявшись, ответил тот.
— Извини, что разбудила.
— А вот и не разбудила! Сегодня я ранняя пташка. Мне чего-то не спалось. И все-таки: ты чего звонишь в такую рань?
— Представляешь, сейчас слушала «Рокабург-радио», и знаешь, кого там включили? «Несусветных Тэ»!!
Пушистый набрал полные легкие воздуха и что было сил закричал:
— А-а-а-а-а!!! Круто — круто — круто — круто!!!
Они с Федей и Семой еще полгода назад наконец-то записали тот самый мегахит про водку и отнесли на единственную местную радиостанцию, в эфире которой он мог оказаться. Да, формат «Рокабурга» предполагал типичный уральский говнорок, а «Несусветные Тэ», по единодушному мнению всех трех участников коллектива, играли психо-панко-акустик-кор. «Но лучше уж соседствовать с говнороком в эфире, чем выкладывать свои записи не понять для кого в интернете», — резонно заметил Пушистый перед походом на радио. Программный директор пообещал ребятам, что позвонит им, как только послушает запись, и скажет, подходит станции песня или нет. «Несусветные» ждали день, два, три, четыре, пять. Уже вышел не только зайчик погулять, но и сдох Федин хомячок. А директор все не звонил…
— Полгода, гады, нас мурыжили, полгода! — кричала в Алисино ухо телефонная трубка. — Хорошо, что мы все-таки не позвонили на «Рокабург» сами. Как лузеры бы выглядели! Они нас просто проверяли: тянем мы на роль рок-героев, не тонка ли у нас кишка. Эх, не зря я на диске написал «Тэ», а не «твари». «Тварей» бы точно не пропустили в эфир.
— Ладно, Пушистик, мне пора — я на пару опаздываю. Вечером сходим куда-нибудь?
— Да, конечно, — бесцветно ответила телефонная трубка.
— Ну, всё, целую. Пока. Бип-бип-бип-бип.
— Пока — пока, — вдогонку гудкам бросил Пушистый, а потом подумал: «Решено. Сегодня же брошу Алису!»
Глава 4
Бросил
Чтобы расстаться, не нужно и звука.
Дай лишь взгляну в голубые глаза.
Смог в них проникнуть когда-то без стука.
В обратный же путь проводит слеза.
I
Пушистый выплеснул остатки кофе в раковину, помыл кружку и пошел к себе в комнату. Там со стен на него грустно смотрели Мэнсон и Кобейн, будто укоряя за то, как он собирается поступить с Алисой. «Нет чтобы порадоваться за мою первую музыкальную победу», — укоризненно посмотрел на постеры с идейными вдохновителями начинающий рок-стар.
Пушистому было очень хорошо с Алисой. Они слушали одну и ту же музыку, любили одни и те же фильмы, и даже зубные щетки у них оказались одного — зеленого — цвета. Для полной идиллии парочка еще должна была интересоваться одной и той же наукой. Но Пушистый учился на филфаке, а Алиса — на физмате. Хотя эта мелочь навряд ли могла испортить сказку.
Через неделю после знакомства влюбленная парочка пошла в клуб. Что раньше Пушистый делал в клубах? Все очень просто: пил, танцевал и занимался сексом в укромных местах. А когда много пил, укромным местом ему могла показаться и барная стойка. Правда, это было всего один раз, но бармен клуба «Сияние» с тех пор отказывался продавать Пушистому выпивку. Хорошо хоть его вообще пускали в это заведение. А то директор клуба грозился сделать «этого извращенца» персоной нон грата.
В общем, о долгих отношениях Пушистый задумывался мало. И вот они с Алисой в «Сиянии». Из колонок доносилась «Starfuckers, Inc» Nine Inch Nails. Шампанское плюс водка — и понеслось. Пушистый полетел танцевать (увы, даже не пригласив с собой Алису), а потом начал обниматься с многочисленными знакомыми женского пола (увы, на глазах у Алисы). Но апокалипсис вечера наступил, когда о-очень хорошая знакомая Пушистого, Катя (барная стойка до сих пор не забыла ее бойкое тело), одарила его поцелуем взасос. В следующий момент в Катину голову прилетела пивная бутылка — презент от Алисы. Пока ее незадачливый бойфренд «зажигал» на танцполе, Алиса купила себе в баре пиво (благо ей алкоголь здесь отпускали без проблем) и нервно попивала его в сторонке. Ну, а когда на авансцене появилась Катя, рука Алисы не выдержала, и Екатерина была ликвидирована.
Пушистый тут же вспомнил рассказы Алисы про то, что в садике ее часто наказывали за драки. Кроме того, он отчетливо вспомнил, что у него теперь есть девушка и что она ему небезразлична.
С тех пор он старался быть со своими приятельницами просто вежливым и милым. Максимум, что позволял себе Пушистый с их телами, — это обнять. Но внутри юноши, который твердо решил стать рок-звездой, постоянно шла дискуссия:
— Какой первый и единственный девиз звезд рок-н-ролла?! — спрашивал Пушистый.
— Секс, наркотики и рок-н-ролл, — добросовестно отвечал Пушистый.
— А секс какой? — допытывался Пушистый.
— Разный, наверное, — пожимал плечами Пушистый.
— Не просто разный, а беспорядочно разный, — настаивал Пушистый. — А у тебя что? Совет да любовь. В клубы — с Алисой, в кино — с Алисой, на концерты — с Алисой, и в постель, конечно, опять с Алисой. А настоящие рок-звезды подруг меняют, как гитары. Или струны. В общем, часто!
Подобного рода диалоги посещали Пушистого все чаще и чаще. И вроде он уже соберется пожертвовать Алисой в угоду рок-промискуитету, а вечером встретятся, она улыбнется ему, и сердце в очередной раз телеграфирует в голову: «Эй, идиот, ты же любишь эту девчонку!» А потом все по новой. «Было бы легче, если бы Алиса сама меня бросила, — иногда думал Пушистый. — Пострадал бы немного, и все. Зато совесть была бы чиста». Увы, девушка, как назло, за последние пару месяцев даже ни разу не обиделась на него.
Но вот его песню взяли на радио, а значит, мечта стать настоящим рок-старом наконец-то начала осуществляться. А значит, нужно следовать завету «Рок-н-ролл, наркотики и секс». «Беспорядочно разный секс», — оживился внутренний голос.
II
Разрыв с Алисой — дело вечернее. А на часах было всего полдесятого утра. «Раз уж встал ни свет ни заря, схожу-ка я на пару пар», — рассудил Пушистый, который всю прошлую неделю систематически не попадал на лекции. Нет, в университете он появлялся регулярно. Правда, обычно это происходило, когда заканчивалась уже последняя пара. Но сегодня студент открыл дверь университета с четкой установкой на учебу. Хотя не совсем четкой, так как первым делом он решил зайти на экономический факультет, чтобы обрадовать Федю неожиданной капитуляцией «Рокабург— радио». Однако радость уже сама нашла его друга-басиста-экономиста. Федя сиял, как лампочка в 350 ватт.
— Уже слышал, да? — вместо приветствия поинтересовался Пушистый.
— Не поверишь, сижу на «мировой экономике», скука смертная. Так жестко тянуло в сон, что я включил радио, — так же без «здрасте» ответил басист.
— Че, прямо на всю аудиторию?!
— Дебил, что ли? Конечно, с наушниками. На всех станциях шли эти тупые утренние шоу. Музыка была только на «Рокабурге», так что я стал слушать этот говнорок. Прикинь, я же реально со стула упал, когда заиграл проигрыш «Она и Я». Ну, и прямо там, под партой, я вытащил наушники из телефона и как заорал: «Это песня моей группы, это песня моей группы!!!» Бленский вообще в шоке был. Весь остаток пары орал на меня. Но на перемене подозвал, пожал руку и сказал, что сам в молодости играл в рок-группе. Короче, странный он мужик.
— Жалко, Сема в лесной глуши на бабушкиных похоронах застрял. Даже не связаться с ним никак, — вздохнул Пушистый.
— Ага, зато когда вернется, наша новость сразу выведет его из депресняка, — рассудил Федя, — Ну что, пойдем, что ли, отметим?
— Не, Федор Михайлович, пока даже не уговаривайте, — притворно заискивающе ответил филолог. — Дайте мне хоть раз на пары нормально сходить. А то даже обидно как-то: студентом числюсь, а на парах не появляюсь.
— Я не узнаю вас в гриме, Пушистый Борисович, — поддержал тон Федор Михайлович. — Встали раньше некуда, бухать отказываетесь. Что дальше? Исполнение молитв под орган и уход в монастырь?
— Поостри еще мне! После пар созвонимся, — пробурчал Пушистый Борисович и пошел в сторону лестницы.
Но по пути в аудиторию Пушистый кинул монетку, потом еще одну и, наконец, для надежности использовал считалочку. Всё говорило в пользу того, что лекции еще подождут, а вот граненый стакан и бутылка ждать не будут. Через 15 минут 2/3 «Несусветных тварей» уже направлялись к ликеро-водочному магазину.
К вечеру Пушистый и Федя действительно напоминали тварей. Сначала они выпили на улице по бутылке шампанского. Когда содержимым бутылок стал воздух и капельки воды — на улице накрапывал дождь, — друзья продолжили банкет в ближайшем гастрономе. Благо в винном отделе была дешевая водка и пластиковые стаканчики, а в метре от витрины стояли грязные столики. После 0,7 «горькой» ребята поняли, что соскучились по свежему воздуху. Но накрапывающий дождик к тому времени превратился в ливень, поэтому собутыльники, недолго думая, выпили в магазине еще по пол-литра. Увы, вымокнуть в тот день им все-таки пришлось. Но когда «Несусветные» пили на улице «Ягуар», дождь был им уже друг и товарищ. Ведь он делал лужи, в которые было так весело падать в несусветном состоянии.
Финальным местом их дислокации стал бар со странным названием «Одуван». Как они забрели туда, Пушистый помнил весьма приблизительно. Как бы то ни было, сейчас друзья сидели за барной стойкой. И Федины слова плыли к уху Пушистого через многие галактики и световые годы. Товарищ-экономист из последних сил пытался донести до филолога крайне важную информацию.
— Понимаешь, новый экономический кризис, он неизбежен, — с горящими глазами безумца вещал Федя. — Кому какое дело до очередной новой группы, когда половине страны жрать нечего!
— Ты что-то против «Тварей» имеешь? — еле ворочая языком, обиженно пробормотал вокалист.
— Нет же! Ты ничего не понимаешь! — еще больше распалялся Федор. — Я всего лишь хочу сказать, что нужно успеть монетизировать «Несусветных», пока рынок, в том числе и музыкальный, еще не рухнул!
— Угу, — одобрительно кивнул Пушистый и попытался встать. С третьей попытки ему это удалось. — Вот прямо сейчас это и обмозгую. В туалете.
Лидер «Тварей» огляделся вокруг. «Теперь понятно, почему бар называется «Одуван», — одобрительно заулыбался пьяный юноша. Со стен на покачивающегося Пушистого смотрели гербарии в стеклянных рамках. И чаще всего в этих прямоугольниках встречались одуванчики: одуванчики в виде обнаженных девушек, одуванчики в виде жутких пришельцев и, конечно, одуванчики в виде одуванчиков. Даже над раковиной в уборной вместо зеркала красовался одуванчик в рамке. «Странное все-таки заведение», — согласился сам с собой пописавший «Несусветный». Он уже собирался выйти из туалета, но вновь посмотрел на засушенный желтый цветок. По спине Пушистого побежали мурашки, а в голове слова начали собираться воедино, как разбросанные пазлы в цельную картинку.
— Плохая новость, одуванчик: не платят пенсию цветам. А старость, как фашистский танчик, подкосит скоро тонкий стан, — прошептал гербарию поэт.
«Срочно надо записать. А то, как обычно, завтра ничего не вспомню, — запаниковал юноша. — Надо взять у Феди ручку и листок». Сам Пушистый в очередной раз пришел утром в универ без рюкзака.
Но Феди на месте не оказалось. Проследив вопросительный взгляд Пушистого, бармен невозмутимо заметил:
— Друг-то твой в ожидании тебя принял еще водки, потом заорал, что экономический кризис уже среди нас, и убежал. Давай-ка, парень, плати за своего приятеля-пророка, пока в моей кассе не наступил кризис и я не вызвал полицию!
Пушистый протянул деньги. За дополнительные 50 рублей (грабеж, да и только!) бармен «подарил» позднему клиенту синюю шариковую ручку. Едва в руках «Несусветного» оказалось заветное «перо», он, не обращая внимания на дальнейшую болтовню наливайщика, стал быстро писать на обратной стороне длинного чека: «Плохая новость, одуванчик: я узнаю в тебе себя. Сейчас допью второй стаканчик. И жить пойду, всех шлюх любя»…
III
— Алло. Привет, Алис, — десять минут спустя, не своим голосом прохрипел Пушистый в трубку.
— Пушистик, ты где? Тебя очень плохо слышно. Я весь вечер ждала твоего звонка!— с упреком ответила та.
— Понимаю, что это не телефонный разговор. Но я должен сказать это сейчас, — протараторил «несусветный». — Ты думаешь, что мы отлично подходим друг другу и у нас с тобой идеальная пара. И это так! Но я чувствую себя как в аквариуме. Мне не хватает воздуха. Серьезные отношения — это не для меня.
— Пушистик, ты это серьезно говоришь?
— Да, Алис, очень серьезно. С моей стороны было бы нечестно обманывать тебя.
— А звонить мне в четыре часа ночи с такими разговорами — это, по-твоему, честно?!
— Любимая, — по привычке сказал Пушистый, но тут же осекся. — Алиса, давай разбежимся.
— Почему? Почему-почему-почему? С чего вдруг?! Не может же человек ни с того ни с сего просто решить бросить свою половинку. К тому же ты… Мы… Я думала, мы любим друг друга. Такое впечатление, что мне звонит совершенно незнакомый человек. Ты — просто сволочь, Пушистый. Ты — тварь!
IV
Услышать звон телефона было тяжело. Проснуться и оторвать голову от подушки еще сложнее. Но все-таки Пушистый насилу справился со всеми этими задачами.
— Алло, — пробормотал он.
— Здорово, чувак! — закричал в ответ Сема. — Ты че, еще спишь? Время уже три часа дня. Я уже успел из Лесногорска вернуться. Хотя хорошо, что ты сейчас не на ногах. Я — с преотвратительнейшей новостью. Короче, позвонил мне сегодня с утра Федя и рассказал про «Рокабург». Я, понятное дело, тут же станцевал от радости на столе. Даже о покойной бабушке на мгновение забыл. В общем, я подумал: «А не должны ли нам приплачивать за ротацию нашей песни? Авторские права там, все дела». Ну, я и позвонил на гребаный «Рокабург». И что ты думаешь? Мы оказались в эфире по тупой ошибке. Идиот звукорежиссер, спасибо ему большое, просто перепутал «Несусветных Тэ» с каким-то долбаным «Несметным ТУ». Ну, а когда я намекнул программному, что каждая ошибка — это длань судьбы и что, может, все-таки стоит нас крутить, эта сволочь ответила, что мы и за этот эфир должны ему 20 штук…
Пушистый бросил трубку.
Глава 5
Не по плану
Будильник победил нокаут,
Но в дверь стучится злой подельник.
Работа вам не светский раут,
Когда за дверью понедельник.
I
Пушистый с радостью бы впал в осеннюю спячку, ну, или хотя бы поспал еще часа два. Но у сотового телефона были другие планы на своего хозяина. Через две минуты после разговора с Семой вновь раздался звонок.
— Дорогой мой Пушистый, ты совсем с курса сбился?! — принялся нещадно сверлить барабанную перепонку властный голос. — У тебя ведь встреча с губером была в два часа дня. Так какого черта ты еще не в редакции? Почему я не вижу, как ты расшифровываешь интервью про его любимых женщин? Можно подумать, Недорезов так часто платит нам по двести штук!
— И вам доброе ут… то есть добрый день, Елена, — изо всех сил стараясь изобразить бодрость духа, поприветствовал начальницу Пушистый. — Извините, что не сказал, но мне утром позвонил Вячеслав из администрации и попросил перенести интервью на завтра. Губернатору пришлось срочно уехать куда-то в область по делам. Совсем забыл вас предупредить.
— Ну, ты и забывун! — уже без злобы пробурчала редакторша «Улыбки». Но тут ее голос снова зазвенел: — Так, стоп! Если встречу перенесли, я не поняла, ты почему еще не на работе?!
— К интервью готовлюсь! — выпалил журналист.
— Это что-то новенькое.
— Не надо сарказма, Елена, — я всегда готовлюсь, — хмыкнул Пушистый. — Пресс-служба Недорезова подогнала мне его старые семейные альбомы. Вот сижу у них в офисе, листаю. Чтобы завтра было о чем спрашивать.
— Ты бы хоть предупредил, — по инерции грубо ответила Власова. — Ладно, сегодня тогда можешь уже не приходить в редакцию. Но завтра после Недорезова сразу жми в офис. Нам это интервью потом еще целую вечность согласовывать. На сколько, кстати, перенесли встречу?
— Эээ, Вячеслав сказал, что вечером сообщит мне точное время. До свидания, Елена.
«Какое, на фиг, точное время, — превозмогая рвотные позывы и отказ вестибулярного аппарата, подумал Пушистый. — Вот Власова — наивный человек! Просто чудо, что никто из пресс-службы до сих пор не позвонил в «Улыбку» и не устроил разнос. Хотя, может, и позвонили, но девчонки из рекламного отдела решили пока не стучать на меня».
Надо было срочно звонить «губеровским» и спасать ситуацию. А то Власова его живьем съест. Но голова совершенно не хотела переключаться на рабочий режим. Черепная коробка была занята лишь болью и мыслями о том, что их песню поставили в эфир по ошибке.
Наконец Пушистый взял себя в руки и набрал губернаторского приспешника.
— Неужели сама газета «Улыбка» звонит? — после третьего гудка раздался абсолютно спокойный мужской голос.
— Вячеслав, я дико извиняюсь, — с жаром начал Пушистый. — Представляете, у нашего редактора, Елены Викторовны, прямо в офисе днем случился сердечный приступ. «Скорую» ждали сорок минут. Так и не дождались. Мне пришлось самому везти ее в больницу. Вот только что вышел из ее палаты.
— Да? А в рекламном отделе мне сказали, что вы просто опаздываете. Причем постоянно. Стиль работы, говорят, у вас такой, — тон приспешника ничуть не изменился.
— Это они так специально говорят, для конспирации, — после небольшой неловкой паузы нашелся «улыбчивый кор». — Понимаете, Елена Викторовна — очень гордая женщина. Она скорее, будучи при смерти, станцует канкан, чем признает, что чувствует себя неважно. В общем, она попросила сотрудников никому не говорить, что у нее был инфаркт.
— Ну, раз такое дело, давайте перенесем интервью на завтра, — по бесцветному голосу Вячеслава Пушистый так и не понял, поверил тот в его несусветную чушь или нет. — У Владимира Евгеньевича завтра с часу до двух окно в рабочем графике. Подходите в резиденцию к полпервого. И паспорт не забудьте. А то охрана не пропустит.
— Спасибо вам огромное, Вячеслав!
— Надеюсь, завтра ни у кого не наметится сердечная недостаточность, — сухо бросил приспешник и отключился.
Пушистый со злостью бросил сотовый на кровать. «Рок-герой недоделанный, — пристыдил он сам себя. — Это же так логично — считать себя бунтарем и иметь дело с политиками, поп-звездами и их шестерками».
«Ну, а что еще делать? — принялся защищать себя Пушистый. — Если бы не «Улыбка», «Несусветные» до сих пор играли бы на инструментах из папиного ДК. Протесты протестами, а рок-звезда без пачки бабла — это все равно что Иисус без креста…»
Пушистый пришел в «Улыбку», когда учился на первом курсе. «Несусветные твари» тогда как раз начали выступать в местных клубах. Вокалист представлял себе, что благодаря концертам он как минимум поравняется по количеству доходов со Скруджем МакДаком. Каково же было его удивление, когда на всех троих «Несусветных» после первого выступления им выдали тысячу рублей. Ребята подумали было возмутиться, но матерые музыканты из группы «Члены косинуса» заверили, что они и сами работают за такие деньги уже пять лет. Тут-то Пушистый и понял: есть разорительное хобби, а есть прибыльная работа. И в его случае пока нет возможности их объединить.
Гуляя со всеми этими мыслями по городу, Пушистый наткнулся на огромный билборд с рекламой новой газеты о жизни местных и столичных знаменитостей. Наткнулся раз, через пять минут наткнулся два. Когда перед глазами безденежного музыканта возник пятый стенд с той же самой рекламой, Пушистый подумал: «А может, стоит устроиться туда? Я ведь еще в третьем классе писал небылицы про своих одноклашек. А про звезд и подавно какие-нибудь статейки насочиняю».
Уже на следующий день Пушистый сидел в мягком кресле напротив гендиректора газеты «Улыбка». Несмотря на массированную рекламу по всему городу, до выхода первого номера было еще ой как далеко.
— Гляжу, ты парень толковый, — пристально глядя на ерзающего юношу, сказал Дмитрий Леонидович после того, как Пушистый рассказал ему про свою писательскую карьеру в третьем классе. Ну, а когда будущий журналист выразил полную готовность сочинять статейки про звезд, гендиректор и вовсе произнес:
— Эх, жаль, тебе всего 17 лет. А то я уже вторую неделю ищу для «Улыбки» смышленого главного редактора. Но не могу же я доверить газету сопляку. Однако место корреспондента считай у тебя уже в кармане.
В этот момент раздался стук в дверь, и в комнату заглянула блондинистая голова. Голова улыбнулась, дверь распахнулась, и в офис зашла Елена Власова.
— Здравствуйте. Я так понимаю, вы — Дмитрий Леонидович Звонков, — наманикюренный указательный палец направился в сторону гендиректора. — Я в интернете прочитала, что вам требуется главный редактор. Мне кажется, я именно та, кто вам нужен. Я целых два года редактировала газету «Самые свежие объявления». А если уж я справлялась со всякими Тамарами Константиновнами и Григориями Петровичами и с продажей их рухляди, то со звездами у меня тем более проблем не будет. Чего там: раскидать материалы по полосам, брать новости из интернета да журналюг своих отправлять на действа там всякие. Короче, лучше меня вам никого не найти!
И хотя Пушистый готов был поспорить с последней фразой Власовой, Дмитрий Леонидович был в восторге от гостьи. Другими словами, Пушистый за каких-то полчаса получил не только работу, но и начальницу в придачу. Начальница была хамоватой блондинкой 37 лет от роду. Правда, вся ее хамоватость распространялась исключительно на подчиненных. С начальством она была милой киской. Что касается внешности, то киска умела себя эффектно подать, причем даже без косметики. А накрашенная Власова и вовсе могла смело участвовать в региональном конкурсе «Мечта онаниста». С редакторскими способностями дела обстояли немного хуже. Но для бывшего редактора «Самых свежих объявлений» Елена неплохо справлялась со своей нынешней «улыбочной» деятельностью.
«И как меня достали эти ее истеричные крики по поводу и без», — вздохнул Пушистый, прокручивая в голове свой недавний разговор с Власовой по поводу интервью с губернатором. Чтобы успокоиться, он отправился в душ. Но очередной телефонный звонок заставил «несусветного» вернуться в комнату. На связи снова был Сема, которому в последнее время очень нравилось играть в директора группы.
— Чувак, прикинь, косяк на «Рокабурге» начал приносить свои дивиденды, — сообщил барабанщик. — Нас завтра пригласили играть на «разогреве» у «Murderdolls» в «Толпо-кубе»! Мне только что звонил Мурзеев. Прикинь, сам! Он вчера ехал на машине, щелкал станции и услышал нашу хитяру. Говорит, убойная вещь. В общем, он глянул наши выступления на «Ю-тубе». И хочет, чтобы мы выступили перед «Murderdolls». Там будет еще четыре разогрева. Но это похер. Главное, что и мы!
«Толпо-куб» был самым большим клубом Екатеринбурга. С завидной регулярностью владелец площадки Степан Мурзеев привозил туда иностранные группы средней степени известности. Попасть к ним на разогрев мечтали все подающие надежды коллективы Екатеринбурга. И неудивительно. Тут вам и соседство с более-менее звездами, и аудитория, какую «молодняк» никогда в жизни не видел на собственных выступлениях, и, конечно, гонорары, которых хватит не только на пиво.
— Ман, да это ведь факин успех! — Пушистый был готов расцеловать свой сотовый. — Если бы не жуткое похмелье, напился бы от счастья. А во сколько играем?
— Ну, мы первые. Поэтому в семь.
— Да хоть минус первые. Главное, что в «Толпо-кубе», да еще и с «Murderdolls», — подытожил вокалист. — По-любому сегодня надо будет порепить. Позвони Феде, скажи, что собираемся в шесть. Ну, все, давай, поке.
— Ага, покедова.
II
Репетиция прошла по плану. Пушистый настучал барабанной палочкой Феде по голове. А Сема в свою очередь наехал на Пушистого, что тот плохо поет, и опять предложил взять в группу второго гитариста. «Ага, щас», — последовал неизменный ответ. В общем, разминка удалась. Удалось на следующий день и интервью с губернатором.
— Владимир Евгеньевич, как много в вашей жизни женщин?
— 2 миллиона 326 тысяч!
— Ого!
— Всех женщин области я считаю своими сестрами и дочерями. Я забочусь о них как о родных.
— Вы знаете, а я позавчера свою девушку бросил.
— Нехорошо, сынок! Я, как губернатор, не могу допустить, чтобы в моем городе были несчастные девушки! Давай-ка сделай ей сегодня предложение. И вообще, не про тебя и твою девушку должен быть разговор, а про мою любовь к жительницам Свердловской области…
«И как пресс-службе Недорезова пришла в голову мысль повысить его рейтинг за счет такого бредового интервью. По ходу, там работают исключительно его враги», — недоумевал Пушистый, пока расшифровывал диктофонную запись. Недоумевал он очень быстро, так как расшифровывал он еще быстрее. А все потому, что Владимир Евгеньевич мурыжил его своими нудными ответами целую вечность. Когда «улыбчивый кор» доехал до редакции, шел уже пятый час. На написание заказного бреда оставалось совсем мало времени. А затем на всех порах нужно было лететь в «Толпо-куб». И вот когда в расшифрованном интервью требовалось поставить последнюю точку, всё пошло совершенно не по плану.
— Слушай, Пушистый, помнишь, ты хотел написать статью про сиквелы? — вдруг раздался за его спиной голос Власовой.
— Конечно, помню, — обиженно ответил подчиненный. — Там еще пунктиром должна была пройти мысль, что продолжения убивают кинематограф как вид искусства. Я даже заголовок придумал «Сиквел — убийца». Но вы же сказали, что читателям нужен позитив. И вообще тема высосана из пальца! Поэтому к чему сейчас этот разговор?
— Да я вчера просто посмотрела «Русалочку-2». И что-то так она мне не понравилась. А если без лирики, у нас с пятой полосы слетел репортаж о новой квартире мэра. Пока мы собирались там фотографировать, апартаменты уже опечатали следователи. Вроде мэр незаконно купил ее или вообще кого-то там наручниками приковывал. В общем, репортаж слетел. И я подумала, что ты с радостью заполнишь место своим «Сиквелом-убийцей». Только писать нужно прямо сейчас. Завтра ведь уже номер сдаем.
— Понимаете, я бы, конечно, с радостью, но, увы, не судьба. Я уже через пять минут убегаю. У моей группы в семь часов концерт.
— Какая, к дьяволу, группа? — тут же вспыхнула Власова. — Я тебе говорю, мне номер нечем заполнять! Поэтому будь добр, раз уж ты работаешь в моей газете под моим руководством, напиши про свои сиквелы. Или сегодня будет твой последний день в «Улыбке»!
«Ну, и отлично, ты, тупая стерва! Давно хотел тебе сказать, что ты никчемный редактор, Власова. Ты жалкий редактор! И что я здесь делаю?! Да я лучше буду со своей группой в переходах копейки зарабатывать, чем работать на тебя. Короче, пошла ты, Елена Викторовна. Пошла ты!!!» — Пушистый открыл рот, чтобы выплюнуть в лицо Власовой эти гневный монолог, но…
— Елена, у меня к вам предложение, — услышал Пушистый свой собственный голос. — К чему все эти ненужные ссоры? Давайте забьем полосу кроссвордами и анекдотами. И если у вас сегодня больше нет дел в редакции, то я приглашаю на концерт своей группы.
— А ты — хитрец, Пушистый, — неожиданно адекватно отреагировала главред. — Я ведь давно хотела послушать, что ты там играешь и поешь. Ладно, уговорил. В принципе, от анекдотов пользы будет гораздо больше, чем от твоих продолжений-мутантов.
В компании Власовой приятного было мало. Но если бы «Несусветный» все-таки высказал все, что о ней думает, диалог на зашкаливающих тонах мог растянуться не на один час. А Пушистый и так уже опаздывал. К тому же руководительница вызвалась довезти подчиненного до клуба на своей «Хонде-Мазде-Фокусе-Примусе» (черт их разберет, эти марки иномарок), а это, безусловно, тоже сэкономило несколько минут. В общем, плюсы от приглашения Власовой, как ни крути, перевешивали минусы.
III
— Пушистый, ты на часы вообще смотрел!? — злой Сема с сигаретой в зубах встретил представителей «Улыбки» у служебного входа в «Толпо-куб». — Нам через пятнадцать минут на сцену. Еще позже не мог приехать? Ладно хоть ты попросил Федю взять твою гитару, а то если б ты еще за ней домой заезжал…
Тут взгляд Семы наткнулся на чужеродный элемент около Пушистого. Он пару раз видел Власову у того на работе. Но представить эту парочку вместе вне стен редакции Семиному мозгу было проблематично.
— О, я гляжу у нас появилась новообращенная группиз! — ехидно улыбнулся барабанщик. Пушистый, предвидя реакцию начальницы на незнакомое ее уху слово, поспешил внести ясность:
— Сем, Елена решила наконец-то познакомиться с творчеством «Несусветных Тэ». Только тусить в одну каску в зале ей по-любому скучно будет. Давай познакомим ее с твоей Женей. Пусть она покажет Елене, что здесь и как. Не против?
Сема укоризненно посмотрел на своего друга, пожал плечами и с крайне важным видом прошел мимо охранников к служебному входу. Внутри висели вековая прокуренность и тусклая лампа. Пушистый пошел направо — в гримерку, а Сема повел Власову налево — в бар.
За столиком рядом с баром сидела миниатюрная Женя. На ней были белые туфли, белые колготки, белое платье и белый ободок. Перед девушкой стояла бутылка белого вина и… белый пластиковый стаканчик. Женя бросилась ему в глаза. А тому бросилось в глаза, что Женя подозрительно грустна. Хотя обычно она — всем оптимисткам оптимистка.
— Семенчик, а меня бармен обижает, — захныкала Женя, едва бойфренд приблизился к ней, — Я, как обычно, заказала бутылку белого вина и один бокал. И что ты думаешь: только начала пить, как бокал выпал у меня из рук прямо на пол. Разумеется, вдребезги. Но это ведь не повод называть меня неуклюжим хоббитом. А бармен именно так меня и назвал. Ну, я для начала не подала вида, что слова этого мудака меня как-то задели. Я попросила у него еще четыре бокала, сказала, что ко мне сейчас присоединятся друзья. И что ты думаешь, этот урод даже ничего не заподозрил, только сказал, чтобы я была поосторожней с посудой. Прикинь, он уже забыл, как меня назвал! Ну, я взяла бокалы (по два в каждую руку) и как закричу: «Сам ты, сука, хоббит!», и со всей дури об пол их хрясь!
— И что потом? — опешил от такого пассажа Сема.
— Что-что. У этого козла даже глаз не дернулся. Он спокойно сказал, что прибавит к моему счету «питик» за бокалы. И выдал мне этот ужасный пластиковый стаканчик. Семенчи-и-к? А ты ведь заплатишь за меня пятьсот рублей? А то я последние деньги за вино отдала.
— Жень, давай после выступления разберемся. Скажи этому мудаку, что твой защитник сейчас херачит на сцене, а как только закончит там, придет и расхерачит его. За то, что обидел моего любимого хоббита.
— Не называй меня так! — снова начала терять настроение гроза бокалов и барменов. — А что это за тетка с тобой?
— Я, собственно, поэтому и пришел. Это Елена. Она начальница Пушистого. Пришла приобщиться к прекрасному. Елена, как вы уже поняли, это моя подруга Женя Беленькая.
— Ой, какая у тебя фамилия интересная, — наконец-то вступила в разговор Власова.
— А Беленькая — это не фамилия, — хмыкнула Семина подруга. — Это образ жизни и даже судьба!
У Семы зазвонил телефон.
— Ну, и кто наезжал на меня, что я поздно приехал? — раздался в трубке недовольный голос Пушистого. — Ты переодеваться вообще собираешься? Или, может, хочешь прямо из зала на сцену подняться?
— Да-да, уже бегу, — крикнул Сема телефону, затем подмигнул Жене и Власовой: — Ну, девочки, дальше знакомьтесь самостоятельно!
IV
«It’s my life — бухай весь год. Водка нам как кислород. It’s my life — сплошной угар. Лучший запах — перегар», — орал Пушистый в микрофон. Толпа дружно зевала и ждала заезжих гастролеров. «Твари» отыграли уже шесть песен. Так что вся смирительная рубашка Пушистого уже была мокрой от пота. Вокалист посмотрел на Федю. Его смирительный костюмчик тоже был основательно подмочен. Но тяжелее всех приходилось Семе. Еще бы! Чтобы барабанить в смирительной рубашке, нужно быть или конченым психом, или фанатом своего имиджа. К какой из этих двух категорий отнести Семена, не знал, пожалуй, и сам Семен. Но вот уже полтора года, как он полностью одобрил предложение Пушистого выступать в этой классической униформе постояльцев сумасшедших домов. «Смирительные рубашки в качестве сценических костюмов — это и концептуально (мол, несусветные твари должны сидеть в рубашках), и эпатажно (берегитесь нас — мы психи). А главное, это стильно, модно и просто классика!» — выступил с докладом перед первым выступлением «Тварей» Пушистый и торжественно вручил своим друзьям по белоснежной выглаженной смирительной рубашке (спасибо сговорчивым санитарам екатеринбургской психбольницы).
К концерту в «Толпо-кубе» от прежней белизны на рубашках не осталось и следа. Они были обильно залиты бутафорской (и не только) кровью, обвешаны всевозможными значками и расшиты разнообразными тряпочками.
— Я, конечно, понимаю, что большинство из вас никогда не слышали группу «Несусветные Тэ», — Пушистый решил немного поболтать со своей сегодняшней паствой. — И уж тем более вы не знаете, что я работаю журналистом в газете «Улыбка». А сегодня между тем я брал интервью у нашего губернатора Владимира Недорезова.
Говоря это, Пушистый стал выискивать в зале Власову. Раз уж «улыбчивому кору» не хватило смелости сказать редакторше все, что он о ней думает, и уволиться, то он решил хотя бы сказать пару «лестных» слов о герое его последнего материала.
— Хотя кого сейчас удивишь заказными статьями? — продолжал Пушистый. — Как, впрочем, и политиками-дегенератами. О них наша следующая песня.
Пушистый пел, а его начальница в полном соответствии с лирикой «Несусветных тварей» пошла в алкоразнос. Началась попойка, как это обычно и бывает со щедрости. Еще до того, как группа вышла на сцену, Елена, не зная, о чем говорить со своей новой знакомой, во избежание неловких пауз предложила той заплатить за разбитые бокалы. Само собой, Женя с радостью дала добро. Пока Власова доставала из сумочки черный кожаный кошелек со стразами, Беленькая успела в деталях рассмотреть, что скрывает «бэг» редакторши «Улыбки». Той же процедуре подверглось и содержимое кошелька Власовой. Когда Елена протянула бармену 500 рублей, Женя уже знала финансовое состояние Власовой на этот вечер. И из этого состояния можно было сделать приятный вывод.
— Ну что, может, выпьем? — сразу перешла в наступление Евгения. И улыбнулась во все свои 28 зубов (зубы мудрости у девушки еще не проявили себя).
— У тебя же денег нет! — тут же выставила копья обороны женщина. Она еще по дороге в клуб пожалела, что откликнулась на предложение Пушистого. Ну, что ей делать в этом детском саду? Теперь уйти, чтобы не выглядеть при этом глупо, было уже невозможно. А нелепая ссора с этой наглой девчонкой только еще больше испортила бы Власовой настроение. Главред вздохнула и крикнула бармену:
— Два по триста мартини. Без сока!
Спустя минуту, стаканы осели в цепких руках Елены. Она молча протянула один Жене. И тут же за один присест осушила свою стеклотару. Удивленной Беленькой не оставалось ничего другого, кроме как последовать примеру неразговорчивой дамы.
— Повтори! — повеселевшим голосом потребовала у бармена добавки Власова.
— А ты, оказывается, не такая скучная, как я думала, — засмеялась Беленькая.
— Еще бы ты сказала что-то другое, пока я тебя угощаю, — оскалилась Власова и сделала внушительный глоток из только что наполненного стакана. Блуждающий взгляд редакторши наконец остановился на сцене, где Пушистый кричал «It`s my life». После «двух по триста» подчиненный уже не казался Власовой бездарем. Но и до Моцарта ему было, как до Марса. «Раз уж я здесь, надо помочь Пушистому сократить расстояние. И единственный способ сделать это — напиться!» — Власовой так понравилась собственная шутка, что она аж хрюкнула.
— Бармен, еще два по триста! Да не жалей ты своего пойла. Лей еще. Не стесняйся…
— А ты заметила, что мальчики в смирительных рубашках выступают? — попробовала завязать со старшей собутыльницей диалог Беленькая.
— Ну, и в чем замысел? — раздраженно спросила Власова.
— Как в чем? Чтобы круто было! — Женин подбородок, гордый за крутость «Несусветных», сам собой устремился к потолку. А глаза Беленькой так и говорили: «Какая я крутая! Я встречаюсь с барабанщиком в смирительной рубашке!».
— И кто придумал этот дурдом? — начальница Пушистого небрежно махнула рукой в сторону сцены.
Беленькой очень хотелось ответить: «Конечно, Сема», но:
— Пушистый. Он притащил рубашки на первое выступление «Несусветных». Но представляешь, этому идиоту даже в голову не пришло, что он и его друзья — музыканты, а значит, руки в длиннющие рукава прятать бессмысленно. Иначе как играть-то? Короче, Пушистый уже хотел просто выкинуть смирительные рубашки со сцены — пусть хоть зрители порадуются. Но Сема предложил сделать прорези рядом с рукавами. И в эти дыры просовывать руки. А рукава-завязки теперь просто болтаются во все стороны. Короче, смирительные рубашки — это их общая…
— Бармен, плесни. Да не мартини! Тащи текилу, — перебил Женю уже становящийся невнятным голос Власовой.
После четвертой рюмки главред «Улыбки», пританцовывая, удивлялась, почему она раньше не ходила на концерты «Несусветных Тэ» и почему такую интересную группу не крутят по радио и не показывают по ТВ. После пятой дозы «мексиканской горькой» в сознании женщины промелькнула мысль: «Зачем я так напилась?» Но в следующую секунду этот лучик сознания уступил место внезапному приступу нежности к Пушистому. Группа в это время как раз закончила выступать.
V
— Мой милый Пушистый, я поражена твоим выступлением! — дыхнула перегаром в ухо Пушистому Власова и поцеловала в щеку, едва вокалист присоединился к ней за столиком рядом с баром (Беленькая, к радости Елены, уже убежала в гримерку к Семе). «Несусветный» был готов к нашествию варваров, к новому ледниковому периоду и даже к нескольким фанаткам, которые начнут срывать с него смирительную рубашку. Но только не к нежностям со стороны стервозной начальницы.
— Неужели вам понравился концерт? — с сомнением посмотрел он на Власову. Но в ее глазах была только текила.
— Слушай, Пушистый, прекрати уже называть меня на «вы». В конце концов, мне всего лишь 32, — Елена немного подумала и уточнила: — Ну, ладно-ладно — 37. Но все равно давай на «ты».
— А как же ваша пламенная тирада при нашем знакомстве, что вы ненавидите, когда вам «тыкают»? — на всякий случай решил припомнить «улыбчивый кор».
— Пушистый, ты такой милый! — второй щеке юноши тоже не удалось избежать столкновения с губами начальницы. — Отзывчивый, умный. Талантливый даже.
От неслыханного града комплиментов Пушистый аж подавился пивом. «Теперь понятно, почему Власова уходит с корпоративов через полчаса после их начала, — решил Пушистый. — Задержись она на праздниках еще хоть на час, и самооценка доброй половины коллектива повысится до гениев».
— Лена, вы в порядке? — на всякий случай уточнил у редакторши «Несусветный». Он впервые видел начальницу в таком хорошем расположении духа.
— Да не «выкай» ты мне! — возмутилась главред. В ее голосе зазвучали старые-добрые звенящие нотки. — Иди купи нам лучше текилы.
Пьяная Власова, которая решила стать еще пьянее, протянула журналиступятитысячную купюру. Тот охотно взял и побежал к барной стойке. «Несусветный» уже был готов купить текилу и отправиться выслушивать всякие приятности от руководства, но вдруг перед ним возникла улыбка. Пушистый сделал шаг назад, и улыбка превратилась в девушку с косичками.
— У тебя крутые песни, — авторитетно заявила она.
— Стараюсь, — не менее авторитетно ответил вокалист и закричал бармену. — Бутылку текилы и две рюмки.
— О, вот так сразу?! Немного же надо комплиментов, чтобы развести тебя на выпивку! — засмеялись «косички».
— Извини, подруга, но эта бутылка не для тебя, — похлопал девушку по плечу лидер «Тварей» и отправился обратно к Власовой.
«Иногда месяцами не дождешься ни одной похвалы, а сегодня комплименты прямо сыплются», — радовался Пушистый, подходя к столику, за которым зевала главред. Но текила быстро вернула Елене бодрость духа. С каждой новой рюмкой Власова становилась все более изобретательной в своих эпитетах. Бутылка началась с тоста «За моего лучшего журналиста», продолжилась «За моего лакомого зверя», а закончилась:
— Слушай, Пушистый, — едва ворочала языком начальница. — Представляешь, на прошлой неделе Леонидыч мне выдал. Говорит: «Тиражи, Ленка, падают». Говорит: «Подумываю Пушистого вместо тебя главредом сделать. Парень он толковый, с основания газеты работает». Я, конечно, закатила истерику. Тогда наш драгоценный гендиректор признался, что просто решил меня проучить. Я уже второй месяц прошу у него прибавку к зарплате. Это он так наглядно дал мне понять, что прибавка в ближайшее время не прибавится. К чему я это? Ах да, за будущего редактора какого-нибудь успешного журнала. То есть за тебя!
Власова надолго ушла в себя, а потом добавила:
— Но на мое место, сука, даже не меть! — после чего издала гибрид звуков икания с хрюканьем и благополучно отключилась.
Пушистый остался наедине со своими мыслями. Он думал о словах Дмитрия Леонидовича (пусть они и были сказаны не всерьез), думал о внушительной зарплате главреда, думал о том, как высадить Власову из кресла главного редактора, думал, как комфортно будет в этом кресле ему самому, думал, какой отличный промоушн получат «Твари» в его (тогда уже в его) газете.
В результате всех этих раздумий у Пушистого родился план, план, который мог родиться или в голове очень пьяного человека, или в черепной коробке ненормального. А так как план не показался ему безумным и на следующий день, то можно сделать вывод, что свою смирительную рубашку юноша носил не зря.
VI
Пушистый посмотрел на мирно сопящую Власову. Ему совсем не хотелось следовать ее примеру. Вокалист сперва подумал присоединиться к Семе, Феде и Жене, которые вовсю развлекались в гримерке. Но меткий глаз журналиста заметил подпрыгивающие в такт музыке косички и их очаровательную обладательницу. Через мгновенье Пушистый уже был на танцполе. Он незаметно подкрался к косичкам и слегка дернул за левую.
— Эй, что за мудак это сделал? — разворачиваясь, начала злиться девушка.
— Ты чего? Это же я — чувак с крутыми песнями. Меня Пушистый зовут. Я просто подумал, что получится как в детском саду. Ведь там, когда тебе нравится девчонка, обязательно надо дергать ее за косы. Без этого никуда. Но вижу, шутка не прошла.
— Значит, я тебе нравлюсь? — хитро улыбнулась обладательница косичек. — И почему, в таком случае, ты убежал от меня к какой-то тетке?! Мог бы еще у бара подергать меня за косички.
— Эта тетка — моя начальница. Надо было срочно провести внеплановое совещание. Но теперь все корпоративные моменты решены.
— То-то, я смотрю, она с таким блаженным видом похрапывает! Ладно. Так и быть: добро пожаловать в мою компанию. Меня зовут Олеся.
— Подождешь меня еще минутку? Я сбегаю в гримерку — переоденусь.
— Знаешь, я бы предпочла вариант, в котором я помогаю тебе переодеться в гримерке. Хотя оставайся лучше в смирительной рубашке. Она тебе к лицу.
— Ну, тогда давай выпьем, что ли…
Глава 6
Вспомнить всё
Я выписал себе рецепт:
«Таблетки против скуки».
Искомый найден был концепт: —
Танцуют ноги-руки.
Первое, что почувствовал Пушистый, выкарабкавшись из бездны сна, — это мягкий диван у себя под спиной. Второе, что ощутил «улыбчивый кор», — это девичья грудь под своей правой рукой. Пушистый попытался открыть глаза. Рядом с ним спала девчонка из «Толпо-куба». «Кажется, Олеся», — припомнил «Несусветный». Пытаясь понять, где он, Пушистый осмотрелся по сторонам. Спросонья жилище определенно казалась ему знакомым. В комнату заглядывали утренние лучи сентябрьского солнца. Они натыкались на плюшевых котов на письменном столе, на музыкальный центр на шкафу, на бледно-зеленые обои, на кровать, на Алису, которая мирно спала на кровати. «Алиса?! — нервно сглотнул Пушистый. — Как мы с Олесей оказались в квартире у Алисы?!»
В это самое мгновение Алиса зевнула, потянулась и приподняла голову. Ее взгляд тут же наткнулся на зеленые глаза своего экс-бойфренда. Девушка часто-часто заморгала, затем зажмурилась. Вновь распахнув глаза, она, увы, увидела ту же самую картину.
— Олеееееееееееееееесяяяяяяяяяяяяяя!!! — закричала Алиса. — Олеся, драная кошка, ты что, совсем дура, что ли?! Как ты могла?! — Алиса пыталась сдержать слезы, но они все равно ручейками бежали из глаз.
В номинации «Будильник тысячелетия» определенно выиграла Алиса. От ее криков только что спящая беспробудным сном Олеся моментально проснулась и уселась на кровати.
— Алис, ты чего? — уставилась она на Алису. — Ты же сама мне вчера утром сказала, что если мне очень понравится мальчик, то я могу привести его к вам домой. А еще, как мне помнится, ты обещала закрыть свои ушки, если нам с мальчиком будет невтерпеж.
— Да если б я знала, что ты приведешь Пушистого, я б тебя вообще на порог не пустила! — кричала Алиса.
— Так ты знаешь Пушистого?
— Ты — тупая курица! Я его люблю! Мы с ним почти год встречались. А два дня назад он ни с того ни с сего меня бросил! Бро-осил!!! — Алиса начала задыхаться от душащих ее слез и обиды. — Ну, ладно, ты — приезжая. Но ты-то, дебил, — Алиса с ненавистью посмотрела на Пушистого. — Ты-то вообще всякий стыд, что ли, потерял? Вообще никакого уважения ко мне не осталось? Или последние мозги окончательно пропил? Какая-то девка ведет тебя в мою, в мою (!!!), квартиру, и тебя это нисколько не удивило? Или ты поржать хотел надо мной? Тебе показалось мало, что ты бросил меня по телефону?
— Ни фига себе! — вытаращила глаза Олеся. — Так вы еще и встречались?! Бывают же такие совпадения. Алис, ты этого дурачка за вчерашнюю ночь не ругай. Его так накрыло, что он вообще не отражал действительность…
Обалдевший и ничего не понимающий юноша выдавил из себя:
— Что вообще происходит?! Откуда вы знаете друг друга? Вы что, подруги? Но если подруги, почему я не видел тебя, Олеся, до вчерашнего вечера, а?
Вопросы в равной степени касались обеих девушек. Но Алиса, обхватив руками подушку, раскачивалась из стороны в сторону и тихонько ревела. Поэтому ответ пришлось держать Олесе:
— Итак, Пушистый, слушай сюда. Рассказываю свою краткую биографию второй и последний раз. Первый был вчера, но, я так понимаю, моя история благополучно миновала твои уши. Так вот: вчера рано утром я приехала из Казахстана погостить у своих дяди с тетей и у их замечательной дочери. Они все трое весь день были заняты, поэтому мне выдали ключи от квартиры и предоставили самой себе. Я весь день слонялась по городу. Затусила с какими-то чуваками, которые посоветовали мне сходить на «Murderdolls». Родственники ожидались дома только поздним вечером, поэтому я отправилась в «Толпо-куб». Ну, а там, как ты уже знаешь, я познакомилась сам знаешь с кем. Ах да, если ты еще не понял, то мои родственники — это Алиса и ее родители. Таким образом, мы с Алисой не подруги, а «всего лишь» двоюродные сестры.
Алиса, бормоча что-то себе под нос, выбежала из комнаты.
— Жесть! — только и смог сказать Пушистый. В его голове невидимый киномеханик стал показывать хронику вчерашнего вечера. Вот «Несусветные Тэ» на сцене, вот шизоидный план по устранению Власовой из кресла главреда, вот они с Олесей пьют, вот ее косички подпрыгивают во время танцев, вот… вот… вот. Вот, собственно, и всё. На этом кинопленка приказала долго жить.
— Олесь, если тебя не затруднит, напомни-ка мне, что вчера было после второй бутылки текилы. А то я как-то совсем в теме, — вздыхая, попросила жертва амнезии.
— Ха! А ты уверен, что хочешь освежить память? Может, не стоит, а?
— После этого вопроса я совсем не уверен. Но все-таки давай колись.
— ОК. Ты вчера изнасиловал отрубившуюся Власову, а потом тебя еще и вырвало на нее!
— Чего?! — уставился на подругу Пушистый.
— Шучу-шучу, — засмеялась девушка. — Когда ты стал падать прямо на танцполе, я поняла, что тебе уже хватит, и помогла добраться до гримерки. Там я познакомилась с ребятами, и мы общими усилиями ликвидировали четыре батла шампанского. Когда в дело готова была пойти пятая бутылка, ты из-за какой-то фигни поссорился с Семой. Я даже не отразила, из-за чего именно. Короче, он тебя назвал придурком, ты сообщил ему, что он — чмо, Сема ответил, что в гробу он тебя видел, ты огрызнулся, что видел его в стойле и вообще, что он — баран, Сема предложил тебе пойти нах, ты сказал, что с удовольствием, но там уже занято — им самим. И вот в вопросе, кому куда идти, вы не сошлись окончательно. Сема психанул, схватил твою гитару и хорошенько приложился ею об стенку…
— Вот гад! — закричал Пушистый. — Иногда он ведет себя как последний мудак. Еще одна подобная выходка, и я выпну его из «Тварей»!
— Э, я думаю, вчера ты именно это и сделал.
— В смысле?
— Ну, когда в руках у Семы остался только гриф (остальные останки гитары валялись у стенки), ты тоже немного психанул, схватил уже зачехленный Федин бас и со всей дури вдарил им по Семиной голове.
— Я надеюсь, Сема выжил?
— Вроде бы да. По крайней мере, когда ты схватил меня за руку и поволок из гримерки, Сема стоял на своих ногах. Правда, он прислонился к стенке, и вся его голова была в крови. Дальше рассказывать?
Побледневший Пушистый, не в силах выдавить из себя ни звука, закивал головой.
— На улице будете свои байки травить! — раздался голос Алисы. Увлеченные разговором Олеся и Пушистый не заметили, как она зашла в комнату.
— Пошли оба вон из моего дома! — процедила сквозь зубы Алиса. Для убедительности она сжимала в руках лентяйку с мокрой тряпкой на конце.
— Да, конечно, Алиса. Как скажешь, — сразу согласился Пушистый. «Улыбчивый кор» прекрасно понимал, что он лишний в этой квартире. Но, несмотря на полную готовность Пушистого покинуть ее дом, Алиса все равно ткнула тряпкой прямо ему в лицо.
— Не над… — Пушистый не успел закончить фразу — лентяйка с внушительной скоростью врезалась ему прямо в нос. Хотя тряпка смягчила удар, ощущения были не из приятных. Экс-бойфренд соскочил с кровати и начал суматошно одеваться. А Алиса в это время принялась за Олесю:
— И ты, сучка, убирайся из моей квартиры! — лентяйка ударила Олесю по правому плечу.
— Алиса, да расслабься ты, — попыталась успокоить кузину казахстанская гостья. — Как ты не можешь понять — произошло недоразумение. Ну, откуда мне было знать, что Пушистый — твой бывший?
— Можно подумать, ты «В контакте» его у меня на странице не видела? — была безапелляционна Алиса.
— Я уже год к тебе не заходила, — с готовностью ответила провинившаяся родственница.
— Знаешь, мне все равно. Я просто хочу, чтобы вы исчезли из моей комнаты — оба! — раз и навсегда! Так что собирайся быстрее, курица! — мокрая тряпка прошлась по левой щеке Олеси.
Через пять минут Алиса выставила званую гостью и незваного гостя за входную дверь. Пушистому кроме Олеси в качестве бонуса досталась еще и ее походная сумка. Сжимая в левой руке тяжеленную поклажу, он молча направился к лифту.
— Не хочется тебя огорчать, но сегодня ночью лифт не работал, — не сильно расстроенным голосом сообщила Олеся. Тем не менее Пушистый все равно нажал на кнопку вызова. Пять минут ожидания красноречиво дали понять, что с прошлой ночи здоровье лифта не улучшилось. «Изгнанники» двинулись в далекий путь длиной в 15 этажей.
— Никогда бы не подумал, что у Алисы есть в родне казахи, — усмехнулся Пушистый.
— А я и не казашка, — обиделась Олеся. — Я, вообще-то, родилась в Екатеринбурге. Но когда мне было пять лет, моего папу назначили главой «СКБ-банка» в Астане. Вот нам и пришлось переехать. Дядя Паша, брат моего папы и соответственно папа Алисы, очень долго пытался отговорить моих родителей от переезда. Но мой отец — мужик упертый.
— Понятно.
— А ведь раньше мы с Алисой очень дружили, — ударилась в воспоминания Олеся. — У меня был настоящий праздник, когда она вместе с родителями приезжала к нам в гости. Или когда я с мамой и папой приезжала к дяде с тетей в Екатеринбург. Это, конечно, было не часто, но несколько раз в год мы с моей двоюродной сестренкой были практически неразлучны. Хотя в последнее время нас с Алисой уже не особо тянет общаться. Сам видишь, какая-то она дерганая стала.
— Так зачем ты сейчас приехала?
— Просто недавно я провалила экзамены в местный пединститут. Свободного времени было — умотаться. Астана меня уже совершенно достала. Вот я и позвонила Алисе. Сказала: «Сестренка, шесть лет уже не виделись. Можно я приеду к тебе в гости на пару недель?» Сестренка была не против. Дядя Паша с тетей Таней тоже. Только вот сестренка забыла мне показать фотку своего бывшего… Наконец-то первый этаж!
Улица встретила парочку неприятной прохладой. Пушистый поежился — на нем была только футболка. Кто же знал, что бабье лето так быстро кончится? Тонкая рубашка Олеси тоже не спасала от холода — весь ее гардероб располагался в походной сумке.
— Пушистый, поставь сумку, — попросила двоюродная сестра Алисы. — Я достану кофту.
«Несусветный» выполнил просьбу, и вдруг ему на глаза попалась машина, до боли похожая на иномарку Власовой.
— Прикинь, Олесь, тачка как у моей начальницы. Я даже сначала подумал, что правда ее. Вот паранойя! — нервно смеясь, Пушистый подошел к автомобилю. Улыбка мигом исчезла с его губ — на заднем сиденье, пуская слюну, спала Власова!
— Что ты смотришь на меня? Можно подумать, мы не на этой машине вчера сюда приехали, — ответила Олеся на вопросительный взгляд друга.
— Да я уж понял, что на этой! — огрызнулся тот. — Зачем мы на ней поехали?
— Ты, вообще-то, сам предложил, — пожала плечами Олеся. — После того как ты исполнил басовую партию на Семиной голове, ты отвел меня к столику, где сидела твоя начальница. Ты постоянно бормотал, что нужно быстрее сваливать, нужно быстрее сваливать. Вообще-то, у тебя было две мысли. Во-первых, ты думал, что тебя сейчас повяжут менты. Во-вторых, ты думал, что Власова уже протрезвела и ждет не дождется, чтобы отвезти нас домой. Щас! Она была в полной отключке. Ты тут же подбежал к охраннику, сказал, что наша подруга перепила, и попросил помочь донести ее до машины. Как ни странно, мужик с готовностью откликнулся на просьбу.
— Так в «Толпо-кубе» все секьюрити — тимуровцы, — хмыкнул Пушистый.
— Да хоть пионервожатые. Мне все равно. Только почему-то этот тимуровец за помощь попросил у тебя сотку. Да ты не расстраивайся — я расплатилась деньгами твоей начальницы (ладно хоть я догадалась взять ее сумочку со столика). Короче, вы с тимуровцем кое-как уложили коматозную тетку на заднее сиденье. А ты чего улыбаешься? Ты к тому времени не сильно отличался от своей коллеги и даже хотел пристроиться рядом с ней. Я тебя чуть ли не пинками затолкала на переднее сиденье. Как самой вменяемой из нас троих, мне пришлось сесть за руль — найти ключи в сумочке твоей начальницы было несложно. На мои вопросы, где ты живешь, ты только лез целоваться или просто тупо ржал. Так что маршрут у нас был один — домой к моим родственничкам.
— А Власова так и не очнулась?
— Очнулась. Но я, чтобы она нам не мешалась, угостила ее остатками текилы. Тетка сделала пару глотков и снова отрубилась… Ты бы позвонил своим друзьям, узнал…
Олеся не успела договорить — дверь подъезда распахнулась, и на улицу вышел дядя Паша. На нем были линялые треники и тапочки. Папа Алисы поежился и потер заспанные глаза.
— Здравствуйте, дядя Паша! — натужно улыбнулась племянница.
— Доброе утро, Павел Григорьевич, — смущенно пробормотал Пушистый.
Дядя Паша пристально посмотрел на обоих и скомандовал:
— Олеся, пошли домой! Алиса сейчас вкратце ввела меня в курс дела. Ситуация, конечно, неприятная. Но что делать? Жизнь, она вообще штука не совсем приятная. Пойдем-пойдем. А то что я потом твоему отцу скажу? Выгнал племянницу на все четыре стороны? Ну уж нет. К Алисе, наверное, пока не стоит подходить. Она у нас девочка обидчивая. А тут к тому же такое дело… Сегодня поживешь в гостиной. А завтра уже сама решишь: вернуться домой или все-таки попытаешься помириться с Алиской.
Олеся на минуту задумалась, затем попросила дядю Пашу взять ее сумку, помахала Пушистому на прощанье (не целовать ведь его при дяде Паше!) и скрылась в проеме подъезда. Павел Григорьевич подошел к Пушистому, взял сумку.
— Эх, зря ты все-таки, Пушистый, так с моей Алисой. Она ведь тебя любит, дурака, — дядя Паша хотел еще что-то добавить, но вместо этого лишь махнул рукой и зашел в подъезд. Железная дверь за ним с грохотом закрылась, и Пушистый остался наедине с госпожой депрессией.
Глава 7
Друг?
Сентябрь не любит желтый цвет.
У листьев нет ни шанса.
У пса, смотрящего мне вслед, —
Период декаданса.
I
Что делать? Во-первых, надо было узнать, как дела у Семы. Если дела обстоят летально, то не пора ли ему уже двигаться в направлении Мексики? Пушистому ой как не хотелось провести ближайшие 15 лет в тюряге за убийство, да еще и своего друга. Пушистый набрал телефон Семы, но тут же нажал на сброс. «Черт! А вдруг мой голос разбудит Власову, — сквозь туман похмелья прорвался к Пушистому здравый смысл. — А мне кого-кого, а главреда сейчас видеть совершенно не хочется… А ведь сегодня четверг. Для Власовой — самый важный день недели. Ей кровь из носу нужно быть в редакции в 10 утра. Так, времени сейчас — восьмой час. Есть ли шанс, что Власова проспит здесь весь день, провалит сдачу номера и Звонков ее уволит?»
Как будто отвечая на мысли Пушистого, Власова заерзала на заднем сиденье. Вокалист спортивной ходьбой поспешил ретироваться за угол. Там он наконец позвонил Семе.
— Абонент выключил телефон или находится вне зоны действия сети, — монотонно констатировала женщина. Пушистый уже собрался набрать номер Феди, как тот позвонил сам.
— Алло, — стараясь подавить волнение в голосе, произнес «улыбчивый кор».
— Привет, психопат! — сухо поздоровался Федя. — Ты хоть помнишь, что вчера наисполнял?
— Как Сема? — без прелюдий перешел к сути Пушистый.
— В коме. Он отрубился еще до приезда «скорой». Приезжай на Волгоградскую, в 40-ю больницу. Сам всё увидишь.
— Думаешь, стоит? — неуверенно спросил виновник.
— Ты что, издеваешься?! — закричал Федя. — Ты проломил череп лучшему другу. Он, может быть, никогда не придет в себя. И ты еще спрашиваешь, стоит ли приезжать?! Да я на твоем месте вообще летел бы сюда!
В трубке раздались короткие гудки. «Вот тебе и друг, называется, — вздохнул Пушистый. — Да, понятно, что я поступил очень херово даже для убуханного в хлам мудака. Но Федя ведь не только Семин друг, но и мой. По идее, он должен был занять нейтральную позицию в этой ситуации. А он сразу с наездами».
Пушистый, Сема и Федя познакомились еще в садике. Правда, там они не поладили. Пушистый пришел в детский сад № 3 уже в подготовительную группу (его семья тогда переехала в другой район). Главными заводилами в группе оказались как раз Сема и Федя. Увы, мальчики были совершенно не настроены принимать в свой круг новичка. Они устроили ему настоящую войну: стоило только воспитательнице куда-нибудь выйти во время тихого часа, били Пушистого подушками; ломали ему солдатиков и роботов; во время завтраков кидали в него кашей из чайных ложек. А однажды Сема и вовсе во время прогулки ударил Пушистого по голове палкой с торчащим из нее гвоздем. К счастью, рана оказалась неглубокой и неопасной.
«Круг замкнулся», — горько усмехнулся Пушистый, залезая в маршрутку. Он решился поехать в больницу. К счастью, на работу ему сегодня не надо — все статьи в новый номер были уже не только написаны, но и сверстаны. И теперь «Несусветный» потихоньку стал осознавать всю серьезность произошедшего вчера ночью.
А тогда, тринадцать лет назад, все казалось игрой, пусть и излишне жестокой. Пушистый, как мог, отбивался от сверстников. Но взять верх над Федей, Семей и их восемью друзьями (все мужское население подготовительной группы детсада № 3) не представлялось возможным. Помощь пришла оттуда, откуда шестилетний мальчик ее меньше всего ожидал, — от девчонок. Слабый пол стал надежной «крышей» хилого новичка. То ли им так сильно приглянулся Пушистый, то ли материнский инстинкт дал о себе знать слишком рано. Как бы там ни было, однажды вечером родители обидчиков с ужасом и негодованием забирали своих отпрысков домой. У всех мальчиков как на подбор были расквашены носы, а у избранных на руках красовались свежие укусы. Лишь один представитель сильного пола гордый и счастливый уходил тем вечером домой.
В общем, в садике дружба с Семой и Федей не сложилась. А дальше случился 1-й «А». Жители одной улицы — Пушистый Андреев, Семен Быстров и Федор Колокольчиков — пошли в одну школу, № 13. Да еще и попали в один класс. На первой же перемене в своей жизни Федя и Сема набрели на гопника-старшеклассника, который настойчиво попросил у новоприбывших «мелочишки на карманные расходы». В это время мимо проходил Пушистый. Будучи ребенком незлопамятным, он решил помочь старым знакомым. Он сбегал в класс, схватил со стола учительницы стопку книг и поочередно запустил каждую в хулигана из седьмого «В». Увы, природа обделила юного защитника снайперской точностью, поэтому одна книга угодила в открытое окно, две столкнулись с Семой и Федей, а еще две все-таки достигли цели — лба Игната Чугункина. Старшеклассник оказался достойным носителем своей фамилии — от букинистических снарядов он не только не упал, но и ничуть не потерял в силе удара. Наградив всех троих первоклашек красочными фингалами, Чугункин поспешил во двор на перекур. А побитая молодежь побрела в свой класс. Но одними синяками их неприятности не ограничились. Ребята вернули на учительский стол четыре книги, а за пятой, которая улетела в окно, решили не спускаться — лень, да и кто заметит пропажу. Но Антонина Михайловна оказалась чересчур бдительной. На первой же минуте второго урока она вскрикнула: «Где журнал?!» И тут до Пушистого дошло, что в окно он выкинул вовсе не книгу. Несколько особо сознательных одноклассников тут же указали «класснухе», кто был замечен с журналом последним. Антонина Михайловна, выслушав сбивчивое объяснение Пушистого, отправила его на поиски святыни. Вместе с ним в экспедицию напросились и Федя с Семой…
«Ну и лицо было у Антонины Михайловны, когда мы принесли ей мокрый, весь в грязи журнал», — усмехнулся Пушистый, разглядывая пассажиров маршрутки. Журнал, как специально, угодил в лужу. Хотя чему удивляться, если весь задний двор школы был одним сплошным болотом?
Наконец «Газель» подъехала к остановке «Больничный комплекс». Пушистый отдал водителю 23 рубля и спрыгнул на тротуар.
— В какой он лежит палате? — спросил Пушистый у Феди, как только тот взял трубку.
— В 519-й, — ответил Федя. — А ты где?
— Подхожу ко входу в больницу.
— Ясно. Я жду тебя возле палаты, — подытожил басист.
Возле входа в больницу курила бледная Женя Беленькая.
— Да ты совсем белой стала, — попытался пошутить Пушистый. Но Женя лишь презрительно посмотрела, плюнула ему под ноги и продолжила мусолить сигарету.
Когда Пушистый уже перешагнул порог больницы, Беленькая вдруг окрикнула бывшего приятеля.
— Эй, тварь, — раздалось за спиной у вокалиста.
Пушистый обернулся.
— Поздравляю, тварь. Ты наконец-то стал оправдывать название своей группы. А ведь он считал тебя своим лучшим другом.
Тут не выдержал уже Пушистый:
— Другом? Лучшим? Да ну? А какого черта в таком случае Сема хотел взять второго гитариста? Да еще и постоянно наезжал на меня, что я петь не умею. А? Значит, вот так поступают лучшие друзья?
— Лучшие друзья говорят правду. Сема именно это и делал, — Женя закурила новую сигарету. — Смирись уже, Пушистый. Ты — посредственный гитарист. А певец — еще хуже.
Пушистый пожал плечами и зашел в больницу. Полминуты в лифте, и он — на пятом этаже. «Улыбчивый кор» осмотрелся по сторонам. Справа в глубине коридора журналист разглядел желтую кофту Феди и направился к нему.
— Привет, чувак, — Пушистый протянул Феде руку, но тот проигнорировал приветственный жест.
— Привет, — сквозь зубы процедил басист.
— Как Сема? — еще раз попытался наладить контакт Пушистый.
— Тебе лучше знать. Ты же его вчера хотел убить, — четко и с расстановкой ответил будущий экономист.
— Слушай, Федор, — начал злиться Пушистый. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но вроде бы мы с тобой — друзья. А знаешь, что это значит? Это значит, что ты должен не только париться из-за состояния здоровья Семы, но и хотя бы чуть-чуть поддерживать меня! Думаешь, я вообще не парюсь из-за того, что пробил Семе башку?! Мне, между прочим, так фигово, как еще никогда в жизни не было (ну, не считая того случая, когда я траванулся шаурмой в шашлычке под Сысертью). Я очень переживаю за Сему. Я чувствую себя главной свиньей на этой гребаной планете…
— Тебе фигово? А знаешь, как мне фигово! — неожиданно сорвался на крик и Федя.
— Тебе? Фигово? — искренне удивился Пушистый. — А у тебя-то что за проблемы?
— Я только вчера понял, как сильно влюблен. А ты отнял у меня моего любимого, — Федины глаза заблестели от слез.
— Федя, ты че — ваще?! — уставился на друга Пушистый.
— Я — гей, Пушистый. Я — голубой. Как думаешь, почему у меня никогда не было девушки? Не нравятся они мне. А вот Сема — совершенно другое дело. Ты никогда не замечал, какая у него красивая улыбка? А глаза — это ведь просто сказка. А горбинка на носу… Меня уже очень давно, наверное, лет пять тянет к нему. Это нельзя объяснить словами. Такое странное, магическое чувство. Я пытался встречаться с девчонками. Но с каждой из них понимал, что мне нужен только Быстров. А вчера Сема сказал, что у них с Беленькой не клеится. Что она его достала. Понимаешь, это был мой шанс! А ты взял и отправил Семена (моего Семена) в кому. И ты еще будешь говорить, что это ты чувствуешь себя фигово?! Ни черта! Но ты заплатишь за Семины страданья. Его родители остались в Лесногорске, чтобы продать бабушкину квартиру. Поэтому они, как ты понимаешь, не могут написать на тебя заяву ментам. Но не радуйся раньше времени. Заявление на тебя накатал я!
— Ну ты и крыса, — прохрипел Пушистый. — Сколько мы знакомы с тобой? 13 лет! А ведь я тебя вообще не знаю. Ты, гребаный пи…р-стукач! Я не понимаю только одного. Точнее, я вообще тебя не понимаю. Объясни мне, крыса, зачем ты позвал меня в больницу. Выговориться, что ли, захотелось? Или поплакаться в жилетку?
— И это тоже. Но в основном вот за этим, — Федя жестом предложил Пушистому обернуться. «Несусветный» повернул голову. В нескольких метрах от него стояли два полицейских.
— Дома они тебя не нашли. Вот я и предложил полиции вызвонить тебя сюда, — мрачно улыбнулся басист и подозвал людей в форме.
— Вот этот человек напал на Семена Быстрова, — указал на Пушистого гей.
— Гражданин Пушистый, вам придется проехать с нами, — почти дружелюбно отчеканил один из ментов и повел «Несусветного» к выходу.
II
— Нет, ты точно издеваешься, — вздохнула Алиса в телефонную трубку.
За полтора часа до этого вздоха блюстители закона погрузили понурого Пушистого в хвостовую сверхтесную часть патрульного «бобика» и доставили в отделение. Младший сержант Васильев конфисковал у «Несусветного» сотовый, связку ключей и кошелек. Затем задержанный перешел в собственность майора Жарова. Тот уже хотел приступить к штурмовому взятию показаний, но Пушистый вспомнил о спасательном круге всех героев голливудских фильмов про допросы. «У меня есть право на один телефонный звонок!» — неуверенно закричал журналист — все-таки Голливуд и Екатеринбург стоят немного поодаль друг от друга. Но к его невероятной радости, Жаров тут же согласился.
— Как скажешь, — кивнул майор. — Но звонить можно только по городу. А то разоришь еще наш отдел.
Сговорчивый мент пододвинул телефон к краю стола и, к несказанной радости «Несусветного», вышел из кабинета. Пушистый решил связаться с Олесей и обеспечить себе хоть дырявое, но все-таки алиби. А как выйти на новую подругу? Конечно, через ее двоюродную сестру. Размышлять об этичности звонка времени не было. Поэтому Пушистый без раздумий набрал дрожащей рукой номер (домашний телефон Алисы он знал наизусть). Трубку взяла бывшая.
— Алло, — раздался голос Алисы.
— Привет, Алиса, — откликнулся голос Пушистого. — Главное — не вешай трубку. Я тебя просто умоляю. Извини за мой бестактный вопрос, но ты не могла бы позвать к телефону Олесю?
— Нет, ты точно издеваешься, — вздохнула Алиса.
— Поверь, это вопрос жизни и смерти. Я сижу в ментовке. Мне нужно, чтобы Олеся подтвердила мои показания. Кстати, прикинь — Федя оказался пи…ром! — даже в такой экстремальной ситуации Пушистый не смог отказать себе в удовольствии посплетничать.
— А я знала об этом! В прошлом месяце, когда ты уехал в командировку, я всячески домогалась Феди. А он — дурачок — отказывался и в конце концов признался, что гей.
— Как ты могла?! — опешил экс-бойфренд.
— Что? Больно, да? Неужели задела за живое? Добро пожаловать в мой клуб! Расслабься — я пошутила, сволочь ты позорная… Ладно, сейчас позову. — В трубке раздался приглушенный крик: — Эй, курица! Тебя к телефону. Кто? Можно подумать, у тебя так много знакомых в Екатеринбурге.
— Олеся на проводе.
— Олеся, прикинь, я в ментовке. Федя — сука, меня сдал, — перешел сразу к делу Пушистый. — Мне нужно, чтобы ты подтвердила мои показания. На самом деле это не я, а Федя раскроил Семину черепушку. Сможешь это подтвердить?
— А не лучше сказать правду: что Сема разбил твою гитару и ты ему за это заехал по затылку? Ведь Сема сам тебя спровоцировал на агрессию. Это будет смягчающим обстоятельством.
— Смягчающее-то оно, конечно, смягчающее, но не слишком. К тому же вдруг Сема, тьфу-тьфу-тьфу, помрет? Ну, скостят мне один годик, а еще с четырнадцатью что делать?! Так ты сможешь подтвердить мою версию?
— Я-то — без проблем. Но, мне кажется, наши показания чуть-чуть разойдутся со словами Беленькой и Феди.
— Кстати, прикинь, Федя признался, что он — гей, — опять не удержался Пушистый. — Но об этом потом как-нибудь тебе расскажу. Короче, я скажу, что Федя уже пару месяцев встречается с Беленькой. У них там всепоглощающая страсть, любовь, шуры-муры, все дела. А Сема не отпускал свою девушку. И вот вчера Федя психанул, алкоголь ударил в голову, и он решил убить Сему. Прямо так и кричал на весь клуб. А потом ка-а-а-а-а-к въехал своей басухой в Семин затылок. Он уже и второй раз замахнулся, но я выхватил из рук этого психопата орудие преступления. Федор ведь не дурак. Чтобы выгородить себя, он решил подставить меня. Женя отвечает ему взаимностью, поэтому, разумеется, подтвердила Федину версию событий.
— Но на басухе ведь твои отпечатки пальцев…
— Так я же выхватил у Феди басуху. К тому же на инструменте Фединых отпечатков в миллион раз больше. Все запомнила?
— Вроде да.
— Сможешь пересказать ментам?
— Конечно.
— Тогда давай быстро гони на Куйбышева, 145. Спасай мою задницу! — Пушистый положил трубку и смахнул пот со лба. Придуманная история казалась ему вполне правдоподобной. «Вроде бы должно сработать», — убеждал себя журналист.
Спустя пару минут в комнату вернулся Жаров.
— Ну, что? Успешно поболтал? — поинтересовался майор.
— Да, — заметно прибавил в самоуверенности Пушистый. — Сразу могу вам сказать: я ни в чем не виноват. Надеюсь, в ближайшее время вы наконец схватите настоящего отморозка. Я сейчас позвонил еще одной свидетельнице вчерашнего нападения на Быстрова. Она уже едет сюда, чтобы тоже дать показания.
— А почему ты патрульным в больнице не сказал, что невиновен? — полюбопытствовал Жаров.
— Растерялся от неожиданности.
— Что я могу сказать, — хитро посмотрел на задержанного Жаров. — Сейчас ты растеряешься еще больше. Я слышал весь твой разговор, сынок, и, можешь не сомневаться, записал его от и до. Вставай. Пойдем отдадим тебя дежурному Кошкину. Пусть оформляет.
Дежурный Кошкин оказался вполне себе приветливым и с виду адекватным мужчиной лет тридцати. Его стол располагался в дальнем углу просторного и людного помещения.
— Санёк, вот тебе новый клиент. Ударил друга гитарой по голове. Друг в коме, — обратился к коллеге Жаров. — Ты ему «пальчики» оформи и паспортные данные запиши. Чистосердечное признание потом с диктофона расшифруешь. Задержанный там подробно своей подруге все излагает. Его, конечно, можно еще и за ложные показания привлечь. Но ладно, пожалеем пацана. Ему и так достанется.
Жаров ушел, а Пушистый остался на видавшем виды стуле.
— Фамилия-имя-отчество, — начал дежурный.
— Андреев Пушистый Борисович.
— Род занятий.
— Учусь на 3-м курсе УрФУ и работаю в газете «Улыбка».
— Ты правда работаешь в «Улыбке»? — обрадовался полицейский. — Это любимая газета моей жены! Значит, ты и есть тот самый Пушистый Андреев. Моей Катеньке очень нравятся твои статьи!
— Круто! А свободу передвижения опальному журналисту обеспечите? Поможете сбежать? — пошутил Пушистый. Но силовик юмора не оценил. После реплики задержанного на лице дежурного отразилась вся суровость доблестной полиции. «Ему с такой железной рожей только робокопа играть», — подумал музыкант. Заметив, что Пушистый усмехается, Кошкин стал еще более угрюм.
Тем временем за спиной журналиста разворачивался прелюбопытнейший диалог.
— Так, давайте еще раз пройдемся с вами по показаниям.
— Ну, сколько можно? Я вам и так уже тысячу раз все рассказала.
— Но я пока не вижу никакого состава преступления.
— Ну, вы и тупица!
— Я понимаю, что вы очень расстроены, но давайте обойдемся без личных оскорблений. Расскажите всё еще раз. Может, вы упустили какую-нибудь важную деталь.
— Ох, как меня уже от всего этого тошнит. Вчера вечером мой подчиненный пригласил меня на концерт своей группы. Ой, как же она называется? Ах да — «Несусветные твари»…
Пушистый нервно заерзал на стуле. «Вот так встреча — Власова собственной персоной. Главное, чтобы она меня не заметила», — журналист вжался в стул.
— Я гляжу, ты присмирел, — приосанился Кошкин. — Так и сиди. И чтоб не отпускал больше своих идиотских шуточек. А то посажу в камеру к извращенцам!
Пушистый не обратил на реплику дежурного ни малейшего внимания. Он все дальше углублялся в свой стул. А Власова продолжала.
— Выпили мы с ней чуть-чуть совсем — по паре коктейлей и малюсенькую рюмочку текилы. Потом с подчиненным своим еще по рюмашке пропустили. А потом… А потом… А потом… — как сломавшийся робот стала повторять главред. — А потом я проснулась на заднем сиденье своей машины. Заглянула в сумочку, а кошелька — нет. И ключей тоже нет. Меня явно кто-то оглушил. И ограбил.
— Хорошо. У меня одна просьба: пощупайте свою голову. Если вас ударили, там должна остаться шишка. Есть шишка?
За Пушистым послышалось шуршание — это Елена тщательно изучала ландшафт своей головы.
— Нету, — обреченно констатировала она.
— Знаете, что мне кажется? Мне кажется, что вы просто выпили лишнего. Под градусом не только кошельки теряют. К тому же если бы в вашу машину залез вор, не думаю, что он ограничился только деньгами и ключами от автомобиля. Поверьте, преступник забрал бы всю машину целиком, да и вас в придачу.
— Но это явно было ограбление. Как вы не можете понять?!
— Представьте себе, не могу. Но я прекрасно понимаю, что, даже если и имело место преступление, оно попахивает нераскрываемым. А еще я прекрасно понимаю, что нераскрытых преступлений на нашем участке и так предостаточно. Поэтому вот вам совет от всего нашего отдела: пить надо меньше, тогда и вещи будете терять гораздо реже! Удачи, Елена Викторовна. До свидания. Хотя лучше — прощайте.
Власова молча сидела полминуты, уставившись на свои колени, а потом плотину прорвало:
— Ты, тупая крыса канцелярская! Ты — червяк в погонах!! Орангутанг с козырьком!!! Ты что о себе вообще думаешь?! Да ты хоть знаешь, сколько мне пришлось проторчать возле своей машины, пока не приехал эвакуатор. Да ты хоть представляешь, каких нереальных трудов мне стоило вырваться с работы в день сдачи номера, чтобы приехать в ваше навозное отделение? Ты даже представить себе не можешь, какое у меня адское похмелье! Да, напилась я вчера. И что с того?! По твоей синюшной морде и вовсе видно, что скоро ты сдохнешь от цирроза печени. Пусть я вчера и перебрала, но это еще не отменяет, а скорее даже подтверждает факт ограбления. Ведь пьяного человека легче ограбить. И мне глубоко начхать, сколько в твоем отделе нераскрытых преступлений. Давай расследуй пропажу моего кошелька. Быстро!!!
— Гражданка, вам самое время уйти.
— Ладно, ты сам напросился. Что выбираешь, хмырь, — камень или ножницы?
— Давайте без оскорблений.
— О`кей, я сделаю выбор за тебя. Сначала я возьму с твоего стола тупые ножницы (я очень надеюсь, что они такие же тупые, как и ты) и отстригу тебе твои ужасные усы. А потом я врежу тебе прямо промеж глаз вот тем кривым камнем, который ты считаешь модным аксессуаром своего безвкусного рабочего стола.
— У вас два варианта, Елена Викторовна: немедленно покинуть отделение или немедленно отправиться в камеру за угрозу нанесения телесных повреждений лейтенанту полиции. Я вам очень рекомендую выбрать первый вариант.
— А я тебе очень рекомендую перестать вякать и начать уже работать.
Пушистый услышал, как Власова резко встала и, громко топая, удалилась из помещения. Журналист, обрадовавшись, что главред благополучно покинула отделение, решил посмотреть на того смельчака, который рискнул дать отпор этой редкостной стервозе. «Улыбчивый кор» развернулся вполоборота и увидел… Власову. «Фак-фак-фак», — чертыхнулся «Несусветный». Убежала, оказывается, вовсе не Елена Викторовна, а доведенный ею лейтенант.
— Пушистый? — сразу заметила знакомое лицо начальница. — Так вот почему ты не отвечал сегодня на мои звонки и смс-ки.
— Привет, Лена, — постарался выдавить из себя улыбку подчиненный.
— С каких это пор мы стали общаться так фамильярн… Ах, да — вчерашний вечер… — в глазах Власовой засверкали картинки воспоминаний. — Что ты делаешь здесь? Не с крадеными ли ключиками и кошельком попался? — Елена пристально посмотрела на своего вчерашнего фаворита.
— Какие ключики? Какой кошелек? О чем ты, Лена? — Пушистый выдержал взгляд Власовой. — Но в одном ты права — я здесь из-за тебя. Неужели ты не помнишь?
Власова подняла глаза к потолку, задумалась на пару мгновений, пытаясь вычленить из пьяной памяти нужные сведения. Сведения не приходили. Начальница поколебалась несколько секунд, но в итоге призналась:
— Нет, Пушистый, представь себе, не помню. Ну, чего молчишь? Давай освежи мне память.
— Лена, тебе нужно быть осторожнее с алкоголем… Ты хотя бы помнишь, что мы пили с тобой текилу? — Власова утвердительно кивнула. — Мы немного посидели за столиком, а потом отправились в гримерку — ты очень хотела пообщаться с моими друзьями. Но абсолютно нетрезвый Сема (ты ведь помнишь барабанщика моей группы?) стал очень грязно к тебе приставать. Заметь, и это в присутствии его девушки! После того как Сема засунул руку тебе под юбку, мое терпение лопнуло. Я взбесился и ударил друга по голове бас-гитарой. Ты посоветовала мне поскорее уйти из клуба. Сказала, что сама все уладишь. Видимо, не уладила. Сема впал в кому. А наш басист Федор, который, кстати, оказался геем, накатал на меня заявленье.
Реакции Власовой никогда не просчитывались. Вот и сейчас вместо того, чтобы презрительно фыркнуть и поинтересоваться: «Ты правда думал, что я куплюсь на эту хрень?!», Елена Викторовна с улыбкой и нежностью промурлыкала:
— Пушистый, спасибо, что вступился за меня. Я это очень ценю. Я должна дать показания в твою пользу!
— Нет, Лена, я не хочу втягивать тебя в эту некрасивую историю. Сам как-нибудь выпутаюсь.
— А как же «Улыбка»? Кто будет моим ведущим корреспондентом?
Власова хотела еще что-то добавить, но перед ней возник лейтенант в сопровождении двух бомжей-алкашей, закованных в наручники.
— Если вы сейчас же не покинете здание, я посажу вас в камеру с этими замечательными людьми, — пригрозил лейтенант.
Главред с жалостью посмотрела на Пушистого. Тот лишь закивал:
— Иди-иди.
— Ладно, ты меня уговорил, — обратилась Власова к лейтенанту. — А то у меня сегодня дел невпроворот… И чтоб до конца жизни ты ни одного дела не раскрыл!
Не успел Пушистый проводить начальницу взглядом, как у его уха раздался голос:
— Что, Андреев, заждался меня? — к Пушистому наконец-то вернулся Кошкин. — Дела, значит, обстоят так: я сейчас отведу тебя в камеру. Там тебе придется посидеть до тех пор, пока я не заполню все бумаги по твоему делу. Потом мы тебя отпустим до суда под подписку о невыезде. Вопросы есть?
— Ага. Сколько вы будете заполнять бумаги?
— Давай прикинем. Сегодня я их уже заполнить не успею. Завтра у нас селекторное совещание на весь день. Потом, соответственно, выходные… Ко вторнику, думаю, управлюсь, — Кошкин ядовито улыбнулся Пушистому. — Поднимайся. Пойдем в твое новое жилище.
Но коварным планам дежурного не суждено было сбыться. По пути в изолятор их окрикнул майор Жаров:
— Стой, Санёк. Семен Быстров пришел в себя…
Глава 8
Друг!
Треугольник без двух линий —
Хрупкая прямая,
На которой только иней
И остатки мая.
I
— …категорически отказывается давать ход твоему делу. Говорит, никакой драки не было. Мол, он так сильно напился, что упал и ударился головой об стену, — Жаров знакомил Пушистого с последними новостями, пока они шли по коридору. — Ох, и повезло тебе, засранец. Но, по правде говоря, я считаю, что настоящие мужики так и должны поступать: нужно самим разбираться, а не жаловаться в органы.
— Странная у вас философия, — удивился журналист.
— Ты думаешь, я пошел в полицию, чтобы пьяными драками заниматься? Нет уж! Я борюсь с настоящим криминалом.
— И что сейчас со мной будет? — осторожно поинтересовался арестант.
— Что-что. Отправляйся на все четыре стороны. Нечего сидеть на государственном иждивении.
— А как же быть с заявлением Колокольчикова?
— А никак. Он ведь не пострадавший, а лишь свидетель. А раз сама жертва никаких обвинений предъявлять не собирается, заявлению Федора Колокольчикова грош цена. Но все-таки очень рекомендую сделать выводы из этой неприятной истории. Бить друга — это же последнее дело! А Быстров — видимо, очень хороший друг. Сам посуди, человек только вышел из комы и сразу позвонил нам, стал спасать твою шкуру. Подумай, Пушистый, об этом.
II
«Надо объясниться с Семой. Обязательно нужно объясниться с Семой», — решил Пушистый, едва оказавшись на пороге отделения. «Несусветный» достал сотовый. На серебристый прямоугольник тут же набросились капли дождя. Плохой друг набрал номер и поднес трубку к уху. После седьмого длинного гудка раздался голос барабанщика:
— Прикинь, чувак, я все еще жив. Фиговый из тебя убийца, — добродушно засмеялся Сема.
Пушистый хотел рассыпаться в извинениях, сказать, каким мудаком он себя чувствует, но горло сжалось до размера соломинки от коробочки сока 0,2 л. Наконец вокалист выдавил:
— И…
«Несусветный» уже собрался подтянуть «З», «В», «И», «Н», «И», но кто-то запрыгнул ему на спину. От неожиданности Пушистый выронил телефон. Сотовый приземлился прямиком в лужу.
Юноша хотел хорошенько выругаться. Но съехавшая с его спины Олеся поцеловала музыканта в губы.
— Извини, Пушистый, — виновато улыбнулась она. — Я не заметила, что ты говоришь по телефону. Хотела сделать тебе сюрприз.
— Он тебе удался, — недовольно пробормотал Пушистый, отстранил от себя Олесю и стал двумя пальцами выуживать мобильник из глубокой лужи. — Фак, Олеся, я ведь с Семой говорил. Хотел извиниться.
— О, так он очнулся?
— Представь себе, да. А самое главное, не стал выдвигать против меня никаких обвинений.
— А вот это совсем круто!
— Олеся! Телефон не работает! Черт! — закричал Пушистый.
— А знаешь, это даже хорошо, — попыталась успокоить приятеля гостья из Казахстана. — После того как бьешь человека по затылку чем-нибудь тяжелым, надо объясняться исключительно с глазу на глаз, а не по телефону.
— Но разговор-то уже шел. Сейчас Сема подумает, что я издеваюсь над ним. И вообще, знаешь сколько в сотовом было важных контактов! — не унимался «Несусветный».
— Пушистый, хватит уже нудеть, — стала раздражаться Олеся. — Давай лучше пообедаем. Я угощаю.
— На деньги моей редакторши?
— Ага. Прости, забыла вернуть ей кошелек.
— А Власова, между прочим, сегодня уже побывала в ментовке. Жаждала написать заяву…
— Да, я плохая девочка. Пошли уже в какую-нибудь кафешку. Пока дождь совсем не разошелся, — Олеся поцеловала Пушистого в губы и взяла за руку.
— Хорошо, уговорила. Только недолго. Мне нужно съездить к Семе в больницу.
Парочка, лавируя между лужами, направилась на поиски еды.
— Спасибо, кстати, что приехала дать показания, — глотая капли дождя, поблагодарил Пушистый.
— Будешь должен, — захихикала Олеся.
Когда дождь окончательно превратился в ливень, перед Олесей и Пушистым замаячила вывеска бара «Одуван».
— Так вот где он находится! — воскликнул «улыбчивый кор», а для спутницы пояснил: — Мы здесь с Федей в понедельник жутко напились. Я вообще не помнил, как сюда попал. А Федя — гад, свалил потом без меня. И я полночи пытался отсюда уехать.
На трезвую голову «Одуван» оказался вполне удобоваримой забегаловкой, в которой можно было полакомиться не только алкоголем. Пушистый и Олеся приземлились за столик. Заказав мороженое и по куску шарлотки, пара стала играть в гляделку и молчанку.
Первым не выдержал «Несусветный».
— Надо проверить телефон! — вспомнил Пушистый и достал из кармана джинсов свой «Samsung». Затем разобрал, вытащил симку, протер внутренности сотового и собрал все воедино. Палец нажал на клавишу с красной трубкой — в ответ телефон запиликал.
— Видишь, ничего с твоим сотовым не случилось. А ты переживал, — подытожила Олеся. — Только Семе не звони. Все равно ведь поедешь к нему. Помиритесь лично.
Пушистый кивнул и попытался взять подружку за руку, но та не позволила.
— Ты бы хоть руки помыл после телефона, упавшего в лужу, — тоном, не терпящим отлагательств, заявила девушка. — Иди-иди. Чего задумался? Заказ все равно еще не принесли.
Юноша сперва хотел продемонстрировать Олесе, что не подчиняется женским приказам. Но посмотрел на ладони в грязевых разводах и покорно поплелся в уборную.
— Привет, одуванчик, — поздоровался Пушистый со своим старым знакомым — засушенным цветком в рамке. Потом тщательно протер мобильник, вымыл руки и пошел в обратный путь. Олеся разговаривала с кем-то по телефону. «Несусветный» подкрался к ней незаметно — хотел напугать. Но тут услышал, о чем говорит его подруга.
— …да, я дала показания, обеспечила ему алиби. Да, в полиции поверили моим словам… Да-да, его уже отпустили. Так что я отработала свои деньги на пять с плюсом. Не жалеешь, что заплатила мне?… Дура ты, Алиса. Он бросил тебя, а ты ему еще помогаешь…
— О чем это ты?! — выдал свое присутствие Пушистый.
— Ладно, Алис, давай, пока, — быстро сказала Олеся и закрыла свой телефон-раскладушку. — Пушистый, тебя мама в детстве не учила, что нельзя подкрадываться и тем более подслушивать?
— О чем ты говорила с Алисой?! — повторил журналист.
— Забудь.
— Не дождешься!
— Если так хочешь узнать, сам позвони Алисе и спроси.
— Ты прекрасно знаешь, что она не будет со мной разговаривать.
— Вот и я не буду!
— Куда ты денешься. Все выложишь как миленькая. А иначе я расскажу Власовой, что это ты сперла ее кошелек.
— Пушистый, а ты умеешь уговаривать людей.
Официантка наконец принесла заказ.
— Может, сначала поедим? — предложила Олеся.
— Ты мне зубы не заговаривай!
— И не думала, — уплетая мороженое, заверила приятеля Алисина кузина. Лишь расправившись и с пирогом, Олеся вернулась к разговору:
— Мы вчера с тобой отлично провели время. Но это было вчера. Развлечение на одну ночь, не более. Даже если бы ты позвонил мне сегодня и предложил пойти на свидание, не факт, что я бы согласилась. А ты позвонил и предложил вовсе не свидание, а поездку в полицию. Щаз, ага, сразу сорвалась с места и помчалась давать показания.
— Но ты ведь сказала «конечно, приеду».
— Знаешь, сказать можно все, что угодно. Поверь, у меня даже в мыслях не было мчаться тебе на помощь. Но как только я положила трубку, ко мне прибежала Алиса. Стала расспрашивать, что случилось, почему ты в отделении. Ну, а мне на фиг надо еще больше портить отношения с сестренкой. В Астану я точно не хочу возвращаться. Подумала, расскажу ей про твои злоключения, она обрадуется, позлорадствует. Типа, так ему, козлу, и надо. А Алиса вместо этого начала меня упрашивать, чтобы я поехала и подтвердила твои слова. Говорит, да, мразь он последняя, но люблю его. В общем, Алиса предложила мне пять штук, если съезжу и подтвержу твои показания. Деньги я, разумеется, вперед взяла. А дело оказалось совсем халявным. Тебя и без моей помощи отпустили. Но зачем Алисе знать об этом, правда ведь?
Олеся продолжала, но Пушистый ее уже не слышал. «Несусветный» вспомнил, как Алиса не любила, когда он называл их друзьями. Девушка говорила, что любовники и друзья — это две большие разницы, и что она совершенно не хочет быть его другом.
Алиса хотела быть его любовью. И вот сейчас, когда на его бирже друзей происходит массовый обвал акций, именно та, которая не хотела быть его другом, оказалась единственным из них. Другом, которого Пушистый не заслужил и которого нагло бросил.
— Так что, пойдем? — спросила Олеся.
— Что? Ты о чем? — Пушистый вынырнул из своих мыслей.
— Говорю, пошли займемся сексом в туалете. А то ты совсем какой-то смурной сидишь, — казалось, Олесю совершенно не смущала сложившаяся ситуация.
— У меня есть идея получше: сейчас ты позвонишь Алисе и расскажешь, что твои показания не пригодились; что очухавшийся Сема сам снял все обвинения. Потом ты пойдешь домой к своим родственникам и отдашь двоюродной сестре ее деньги.
— А звонить-то сейчас зачем? Приду домой и отдам. О чем речь. Конечно, отдам!
— Ага, так я тебе и поверил. Ты ведь ни хрена не отдашь. Поэтому давай-ка набирай номер, а иначе…
— Да-да-да. А иначе ты сдашь меня Власовой. Бла-бла-бла. А теперь ты послушай меня. Ничего я никому не отдам. Это во-первых. И ничего ты никому не расскажешь. Это во-вторых. А знаешь, почему ты ничего не расскажешь? Да потому, что ты мигом загремишь за решетку вместе со мной как сообщник. А что? Ты грузил Власову в машину. Ты видел, как я достаю из ее сумочки кошелек. Думаешь, тот факт, что ты ничего не помнишь, как-то повлияет на ментов? Очень сомневаюсь. Поэтому придется тебе, дорогой Пушистый, помалкивать не только о деньгах Власовой, но и о том, что я ни капельки не поспособствовала твоему освобождению. И вот сейчас, когда мы разобрались с делами, последний раз тебя спрашиваю: трахаться пойдем?
Пушистый буравил девушку взглядом. А она скромно сидела напротив него и улыбалась. Улыбалась очень мило и искренне. «Улыбчивый кор» ненавидел Олесю. И хотел. Очень хотел.
— Пошли, — наконец произнес музыкант.
Через 15 минут они вышли из «Одувана».
— Я не хочу тебя больше видеть, — сказал на прощание Пушистый.
— А я не прочь, — ответила Олеся.
III
Пушистый стоял на обочине проезжей части и ловил попутку до Семиной больницы. Зазвонил телефон. Звонила Беленькая. Пушистый нахмурился. По всем законам логики, ей незачем было звонить ему.
— Алло, — сказал Пушистый.
— Всхлип-всхлип-всхлип-всхлип, — раздавалось на том конце связи.
— Женя, что с тобой?
— Всхлип-всхлип. Он умер. Всхлип. Ты убил его, урод! Всхлип.
— Что? Как умер? Подожди. Кто умер?
— Ты что (всхлип), дебил? Сема (всхлип) умер.
— Беленькая, не смешно. Я разговаривал с Семой два часа назад.
— Ты убил его! Я тебя ненавижу (всхлип)! Врачи (всхлип) тоже уроды (всхлип). Они говорили (хнык), что маленькая трещинка (всхлип) в его черепе (шмыг) не опасна. Всхлип-всхлип-всхлип. Не опасна?! Она оказалась смертельна! Хнык-хнык-хнык. Кровоизлияние в мозг (всхлип)! Он (хнык-шмыг) умер у меня на плече (всхлип-всхлип). Он у-м-е-р… Се-м-ы бо-льш-е н-е-т…
— Женя… — Пушистый не мог говорить. По его щекам текли слезы.
— Молчи (всхлип)! Скоро ты вообще (всхлип) навсегда замолчишь (всхлип). Жди, тварь. Очень скоро мы с Федей навестим тебя. Всхлип-всхлип-всхлип…
Пушистый убрал сотовый в карман и посмотрел на свои руки. «Тебе срочно нужен отдых», — телеграфировали ему трясущиеся ладони.
Глава 9
Бытовуха
Мои друзья готовят праздник.
Они устроят мне сюрприз.
«Ты будешь мертвым, наш проказник!» —
Они кричат из-за кулис.
Как лечить расшатавшиеся нервишки, если даже дома сплошные скандалы — мама снова ругалась с папой. В последнее время родительские ссоры стали в семействе Андреевых обычным делом. Наталья Денисовна обвиняла Бориса Геннадьевича, что как-то подозрительно часто он стал задерживаться на работе. И еще более подозрительным было для нее то, что муж стал вдруг ездить в командировки, которых отродясь не было в ГДТЮ. Борис Геннадьевич, в свою очередь, пенял жене, что та совершенно перестала следить за собой. Также в перечне любимых ссор значились пункты: «Кто будет мыть посуду», «Какую программу будем смотреть», «Не затеять ли нам ремонт», «Не купить ли нам дачу», «Не засыпай на нерасправленной кровати» и т.д. и т.п.
Вот и сейчас, отперев входную дверь, Пушистый очутился в зоне нешуточных боевых действий.
— Опять в командировку?! — возмущалась мама. — Передай своей Командировке, что я ей косы-то пообрываю!
— Наташ, ну сколько можно уже повторять? Наш дворец объединяется с ГДТЮ в Перми и Челябинске. Будет единый холдинг. С Пермью договоренность уже достигнута. Теперь осталось подписать бумаги с Челябинском. Поэтому я туда и еду. Ну, что тут непонятного?
— Мне лично все понятно. Понятно, что эти твои как бы переговоры тянутся уже третий месяц. Причем очень даже регулярно. Понятно, что в Челябинск легко можно съездить и без ночевки, а ты почему-то вернешься только в субботу.
— Твои подозрения мне уже до чертиков надоели… О, привет, Пушистый. Как ты тихо вошел. Мы тут с мамой покупки на завтра обсуждаем.
— Здравствуй, сынок. Ты хоть сыну-то своему не ври! Не покупки мы с тобой обсуждаем. Если, конечно, ты своим командировкам подарки не планируешь покупать.
— Мама, я не хочу это слушать, — бросил Пушистый и отправился в душ. Когда через 10 минут сын вышел из ванны, в квартире была мертвая тишина, которую изредка нарушали тихие всхлипы. Они доносились с кухни. На табуретке возле батареи сидела мама и плакала. Пушистый обнял ее.
— Твой отец ушел, — шмыгнула носом Наталья Денисовна. — Сказал, что больше не в состоянии терпеть меня. А я что? Я всего лишь хочу правды. Если он мне изменяет, пусть так прямо и скажет. Зачем отпираться?
— А тебе не приходило в голову, что он отпирается, потому что действительно никаких измен нет? Мам, папа правда зашивается на работе. У них же там во дворце грандиозные перемены намечаются. Ему нужна твоя поддержка, а не скандалы.
— Поздно, Пушистик. Боря уходил с очень решительным видом, — вздохнула женщина.
— А куда он пошел?
— Не зна-аю. Он не сказал, — с новой силой разрыдалась мать.
— Ну, ладно-ладно, мам, не плачь. Будто ты не знаешь папу. Через полчаса вернется. Да еще и прощения будет просить. Давай я тебе чаю сделаю с вишневым вареньем.
Когда они выпили по чашке и раздумывали о второй, входная дверь заскрипела. Спустя минуту, на кухню зашел покачивающийся папа. В руках он сжимал букет хризантем. От родителя за километр несло алкоголем.
— Наташечка, я был не прав, — с жаром начал он. — Я сейчас хорошенько обо всем подумал. Я не представляю жизни без тебя. Я, черт возьми, люблю тебя! В общем, пили меня сколько хошь, — Борис Геннадьевич протянул жене букет.
Обрадованная Наталья Денисовна соскочила с табуретки, шмыгнула, вытерла мокрый нос рукавом халата и гордо приняла цветы.
— Вот ты сейчас что сделала? — нелогично зло спросил папа.
— Как что, дорогой? Я взяла твой подарок, — опешила мама.
— А до этого. Зачем до этого ты вытерла нос об халат? — стал раздражаться родитель. — Это отвратительно!
«Опять двадцать пять», — закатил глаза Пушистый. Мама демонстративно повертела букет перед лицом мужа и выбросила в мусорное ведро.
— Боря, как тебе не стыдно говорить жене такие вещи?! — не на шутку обиделась мама. — Все, я пошла спать!
— Но еще только восемь вечера, — напомнили сын и муж.
— А мне завтра вставать в шесть утра, — вздохнула Наталья Денисовна. — Сами знаете, новый учебный год только начался. Работы невпроворот (Наталья Денисовна работала учителем русского языка и литературы).
— Ах так! Значит, когда я работаю без продыху, сразу любовница у меня появилась, сразу внимания тебе не уделяю. А когда ты на целые дни пропадаешь, видите ли, начало учебного года у нее! — заворчал папа.
Пушистый не стал дожидаться финала ссоры. Он и так прекрасно знал, чем она закончится. Ничем. «Может, им стоит развестись? — эта мысль в последний месяц все чаще посещала журналиста. — Сколько можно изводить друг друга?» Думая об этом, поэт зашел в свою комнату. На кровати мирно спал персидский кот Квентин. А рядом с пушистым зверьком не менее мирно сидели… Федя и Беленькая. Оба были в черном: девушка — в черном длинном платье, юноша — в черной рубашке и такого же цвета джинсах. На коленках Жени лежала маленькая сумочка, на коленях Колокольчикова — его любимый рюкзак.
— Привет, убийца! — помахал рукой Федя.
— Не ожидал, да? — ехидно поинтересовалась Женя. — Скажи спасибо своему папе, который любезно нас впустил. Он у тебя такой прикольный. Сразу согласился подыграть нам, когда мы попросили не говорить тебе, что пришли друзья. Типа, сюрприз решили устроить.
— А знаешь, что самое интересное? — продолжил Колокольчиков. — Борис Геннадьевич спросил, почему мы без Семы. Я ему сказал правду: потому что еще не изобрели гроб на колесиках. И знаешь, твой отец засмеялся. Он подумал, мы шутим, что Сема мертв. Я так понимаю, твои родители еще не знают, что вырастили убийцу. Кстати, в понедельник у Семы похороны.
— К счастью, ты до них не доживешь, — угрожающе произнесла Женя. — Мы придумали, как без особых хлопот убить тебя. Давай, Федя, пора приступать к делу.
Парочка синхронно встала. Федя достал из рюкзака пистолет.
— Пушистый, садись на кровать, — дрожащим голосом приказал Федя.
— Ни фига себе, Колокольчиков! Ты где ствол раздобыл? — вытаращил глаза «Несусветный».
— Не твое дело, тварь! — ответила за сообщника Беленькая. — Живо садись на кровать! И попробуй только вякнуть — Федя быстро пустит пулю тебе в лоб.
«Улыбчивый кор» подчинился. Вдруг в прикрытую дверь постучали. Федя сунул пистолет в карман. И тут же в комнату заглянул Борис Геннадьевич, одетый в уличную одежду. Вся троица натужно улыбнулась.
— Пушистый, мама решила не ложиться спать. Мы с ней прогуляемся немножко. Поговорим на свежем воздухе. Так что не теряй нас, — сказал папа.
— Давай я за вами закрою, — едва не закричал от радости сын.
— Нет-нет. Общайся с ребятами. Я закрою входную на ключ, — отец скрылся за дверью.
Женя достала из сумочки шприц, столовую ложку и пакетик с бурым порошком.
— Пушистый, мы все тебя слезно просили завязать с героином. Но разве «торчок» прислушается к советам друзей? И вот результат — передозировка с летальным исходом, — с наигранным сожалением сказала Женя. Федя тем временем достал из рюкзака бутылочку «Аква Минерале» и протянул Беленькой. Та насыпала в ложку внушительную горку наркотика, развела ее водой и подогрела полученную жижу зажигалкой. И вот Пушистый уже смотрел на шприц с лошадиной дозой героина.
До «улыбчивого кора» окончательно дошло, что друзья действительно, мать их, хотят его убить! Беленькая с уколом в руке сделала шаг к кровати. Пушистый на автопилоте схватил Квентина за хвост и попытался ударить увесистой тушей девчонку по голове. Женя в последний момент успела закрыться рукой со шприцом. В результате котяра напоролся прямиком на иглу. Женин большой палец машинально нажал на поршень укола, и героин побежал по венам Квентина.
Кот зарычал так, что его вокалу позавидовали бы и дальние родственники из африканских сафари. Через секунду перс оказался на лице Беленькой. Хорошенько пройдясь когтистыми лапами по ее «фэйсу», Квентин пулей выскочил из комнаты. Женя, схватившись за окровавленное лицо, истошно завопила.
— Федя, пристрели его, — визжала Беленькая. Ее лицо напоминало сыгранную партию в «Крестики-нолики». — Пристрели Пушистого. А потом я задушу его гребаного кота. Если, конечно, он не окочурится раньше от передоза.
— Ты че, Беленькая, забыла? Дядя Вася дал мне пистолет без патронов, — сконфузился Федя.
Пушистый в два счета отправил страх на дембель и захлопал в ладоши.
— Так-так-так. Что я слышу, — заехидничал он. — Покушение потерпело фиаско. Какая жалость! Друзья мои, давайте договоримся, что вы больше никогда в жизни не будете играть в «Криминальное чтиво».
Беленькая сжала пальцы в кулак и со всей своей девчачьей силы врезала Пушистому в глаз.
— Договорились, — процедила Женя сквозь зубы и плюнула «Несусветному» в лицо. — Пойдем, Федя. Нам еще Семиных родителей нужно на вокзале встретить. Прикинь, в каком они сейчас состоянии. А все из-за этого урода.
Пушистого как током ударило.
— Стойте! — с жаром заговорил он. — Что мы с вами делаем? Мы ведь еще вчера были лучшими друзьями. И вот мы уже готовы поубивать друг друга. Давайте помиримся, пока не стало слишком поздно.
— Пушистый, с твоей подачи умер Сема. И это ты называешь «не стало слишком поздно»? — тихо спросил Федя. — Радуйся, что не загремел в тюрягу.
— Давайте я поеду на вокзал с вами? — не унимался «Несусветный».
— Ты что, совсем мозги пропил? — уставилась на него Беленькая. — Мы тебя на полном серьезе чуть не убили. Да я и сейчас не против вцепиться тебе в шею. Ты что, правда думаешь, что мы спокойно встанем перед Семиными родителями вместе с чуваком, который убил их сына? Пошел ты к черту, Пушистый, с такими предложениями!
Черная пара вышла из комнаты. Пушистый не знал, что ответить друзьям, желавшим ему смерти. Веселье по поводу того, что он все еще жив, стремительно уступило место холодной пустоте.
В коридоре раздался злорадный голос Беленькой:
— Эй, Пушистый. Заказывай маленький гробик. Твой Квентин отправился в кошачий ад. Считай, что это первый шаг твоей долгой расплаты за Семину смерть.
Пушистый вышел в коридор. На полу среди грязной обуви лежал застывший в судороге Квентин. «Неулыбчивый кор» молча открыл непрошенным гостям входную дверь, затем со скрипом закрыл. Юноша подошел к своему героическому спасителю, взял в руки и повертел. Сомнений не было — герой погиб при исполнении.
В дверь позвонили. Журналист вздрогнул от неожиданности и пошел открывать. Прямо с мертвым Квентином в руках. Вернулись мама с папой.
— А вот и мы, — весело заговорила Наталья Денисовна. — Мы с твоим отцом так прекрасно поговорили. Всё, с этой минуты никаких больше ссор! А с Квентином что? Какой-то он вялый. А с лицом у тебя что?! Откуда синяк под глазом?
— Мам-пап, Квентин умер, — чуть не плача, сказал сын. — Я так расстроился, что ударил себя кулаком по лицу.
— Не понял, — нахмурился папа.
— Как умер? — захлопала ресницами мама.
— Сам не понимаю, — пожал плечами сын. — Я пошел закрывать за Федей и Женей. Мы вышли в коридор, а он лежит на полу. Уже мертвый. Может, отравился чем?
— Конечно, отравился, — кивнула Наталья Денисовна. — Боря его всякой гадостью кормил. На хороший кошачий корм денег-то ему жалко.
— А кто Квентина на прошлой неделе тапком бил за то, что он стащил у тебя говяжью вырезку со стола? А? Вот и помер кот от твоих побоев.
— Ты на меня-то всю вину не сваливай. Ты никогда не любил Квентина. Случайно яду ему в еду не подложил? — начала снова злиться мама.
— Нет, дорогая. Это ведь ты у нас яд источаешь, — ответил взаимностью папа.
Пушистый махнул на них рукой, пошел в родительскую комнату, достал из шкафа коробку из-под папиных ботинок и положил в нее Квентина, которого так и не выпускал из рук. Через десять минут семья Андреевых уже ехала в папиной машине в ближайший лес хоронить питомца. По дороге они заехали в круглосуточные хозтовары, чтобы купить маленькую лопату и два фонаря (на улице уже стемнело, а в лесу и подавно). За время поездки родители успели еще три раза повздорить. Но о разводе никто из них не заговорил. Пока.
Глава 10
Служебный роман (по плану)
В конце туннеля виден свет —
Не яркий, но заметный.
Иду к нему я много лет,
К своей мечте заветной.
I
Пушистого разбудила орущая мелодия сотового. Он с трудом продрал глаза и непослушными пальцами с третьей попытки нажал на нужную кнопку телефона.
— Да…
— Алло, Пушистый, — раздался в трубке голос Елены Власовой.
— Привет, Елена, — пробормотал тот.
— Так, значит, тебя выпустили? Я рада! — промурлыкала начальница. — Когда сегодня ты не появился на планерке, я подумала, всё — сгниет в тюрьме, бедолага. Вот решила позвонить — узнать, насколько все серьезно в полиции. А ты вон дома, оказывается! И чем закончилась эта неприятная история?
— Сема очнулся и снял с меня все обвинения. Правда, потом у него произошло кровоизлияние в мозг, и он умер…
— Стоп! — бесцеремонно перебила подчиненного Власова. — Семен снял все обвинения?
— Ага.
— Еще вчера?
— Угу.
— Ну, и почему ты, в таком случае, не явился сегодня на планерку?! — мгновенно зазвенел стальными нотками голос главреда.
— Так она ведь в 12.
— Конечно, в 12. Была, — Елена раздражалась все больше. — На дворе, вообще-то, час дня уже.
— Но Сема умер. И кот мой тоже, — попытался донести до женщины всю трагичность бытия «улыбчивый кор».
— И ты, видимо, хочешь, чтобы наша газета тоже загнулась? — продолжал дребезжать и брюзжать властный голос. — Хватит зевать! Чтобы через полчаса был на работе! Совсем обленился!
В трубке раздались короткие гудки. «Власовой точно надо на покой, — решил Пушистый. — Совсем ей что-то башню рвет. Пора уже вплотную заняться моим партизанским планом!»
II
План Пушистого состоял в следующем: Власовой уже 37 лет. Недавно развелась. Детей нет. А чего больше всего на свете хочет бездетная разведенная 37-летняя женщина? Юноша искренне надеялся, что ребенка. Настолько хочет, что ради своего чада с радостью уйдет в декретный отпуск, оставив вместо себя на посту главреда самого лучшего и талантливого сотрудника редакции, то есть Пушистого. Загвоздка состояла лишь в том, что Власова не была беременна и, судя по всему, ни с кем не встречалась. Что ж, ради благого дела «Несусветный» готов был поделиться своими сперматозоидами. «Улыбчивый кор» прекрасно понимал, что, предложи он Елене Викторовне свои услуги открытым текстом, та порвет его на лоскутки и ниточки. Поэтому здесь нужно было действовать гораздо хитрее. Главное — заняться с Власовой небезопасным сексом. А потом: «Ой, Пушистый, я беременна. Но ты можешь ни о чем не беспокоиться. Все воспитание ребенка я возьму на себя» (если, конечно, Власова вообще решится признаться, что ждет ребенка от 19-летнего подчиненного). В общем, Пушистый считал свой план как минимум блестящим.
III
— Привет, Машенька! — помахал секретарше Пушистый и быстро юркнул в свой отдел, чтобы та не приставала с вопросами о происхождении его живописного синяка под глазом.
— Приветик, соня, — крикнула вдогонку девушка.
«Улыбка» располагалась на девятом этаже 20-этажки в центре Екатеринбурга и состояла из пяти помещений: приемная (здесь обитала Машенька), отдел рекламы, собственно редакция (в ней обитали Пушистый и еще два журналиста: Вася и Паша), ну и, конечно, кабинеты Власовой и Звонкова. Приемная была своего рода центром вселенной «Улыбки», так как из нее можно было попасть в любой отдел газеты. «Несусветный» направился прямиком к своему рабочему месту. Паши и Васи поблизости не наблюдалось — как обычно, после планерки они сразу дезертировали домой. Журналист включил компьютер, проверил почту и собирался уже сходить покурить, как раздался телефонный звонок по внутренней линии.
— Пришел наконец-то, — не дожидаясь слов подчиненного, резюмировала Власова. — Давай спортивной ходьбой ко мне в кабинет.
Через полторы минуты Пушистый уже сидел напротив главреда.
— Елена, ты сегодня особенно прекрасная, — сразу перешел к нападению «улыбчивый кор». Но атака не прошла. Начальница лишь поморщилась.
— Все никак не могу привыкнуть, что ты мне тыкаешь, — вздохнула главред. — Ну да ладно. Еще один повод завязать с алкоголем… А теперь давай о насущном. Паша предложил написать об экзотических питомцах жителей Екатеринбурга. Говорят, сейчас в моде карликовые жирафы. На Васе в этом номере опрос местных телеведущих «За что вы не любите осень?» Ну, а ты, Пушистый, что предложишь? Давай-ка скреативь мне что-нибудь.
«Несусветному» очень не хотелось креативить, особенно в пользу газеты «Улыбка». Он зевнул и предложил:
— А может, напишем о феноменально возрастающей в сентябре смертности? Комментарий психолога приведем, уральских звезд, конечно, опросим.
— Пушистый! Фу, как депрессивно! — поморщилась блондинка.
— Шучу-шучу, — совсем не весело откликнулся музыкант. — Хорошо, тогда давай объявим конкурс на лучшее варенье. Пусть читатели приносят. А мы договоримся с каким-нибудь заезжим гастролером. Он придет в редакцию, продегустирует и выберет лучший образчик.
— Только найди адекватную звезду. А то объявим, что дегустатором будет какой-нибудь Киркоров, и люди разбавят варенье калием. Или калом. Уж не знаю, что хуже, — Власова хотела еще что-то добавить, но тут зазвонил телефон.
— Да, — с готовностью сказала трубке главред. — Конечно, Дмитрий Леонидович, сейчас зайду… Пушистый, Звонков срочно вызывает. Посиди пока и придумай еще что-нибудь. Не анекдотами ведь опять полномера забивать. Я вернусь, и продолжим.
В ожидании начальницы «Несусветный» передислоцировался в ее кресло. Обычно если Власова уходила к Звонкову, то это было надолго. Поэтому журналист смело воспользовался ситуацией.
— Машенька, принеси-ка мне кофе! — набрал он внутренний номер секретарши. — Две ложки сахара и сливки.
Спустя минуту, Маша была уже в кабинете. Правда, без чашки.
— Пушистый, ты головой ударился? — покрутила девушка пальцем у виска. — А если сейчас Власова вернется и увидит тебя в своем кресле? Криков будет на целый день. И в понедельник еще не успокоится. Пересел бы ты лучше.
— А если пересяду, кофе принесешь? — улыбнулся «улыбчивый кор».
— Сам сходишь. Не сломаешься, — хмыкнула секретарша.
Пушистый поднялся и подошел к Маше.
— А ты бы хотела, чтобы я стал главным редактором? — спросил вдруг журналист.
— Я бы хотела, чтобы ты стал секретаршей, — засмеялась Мария. — А редактором давай лучше буду я.
«Несусветный» присоединился к Машиному смеху. Но в этот момент дверь резко распахнулась, и в кабинет вошла Власова. Женщина была бледна как утренний снег. Ее верхняя губа непроизвольно дергалась — верный признак того, что главред в бешенстве.
— Пошли вон! Оба! — рявкнула блондинка. Хотя начальница могла ничего и не говорить. Подчиненным хватило одного взгляда на нее, чтобы понять — пора срочно эвакуироваться.
Добравшись до самого безопасного места в «Улыбке», то есть до курилки (некурящая Власова сюда не заходила), Пушистый и Маша, как два главных сплетника редакции, принялись за перемывание костей.
— По-моему, это был некрасивый конец красивого служебного романа, — предположила секретарша.
— Если бы они спали, жена Звонкова уже давно повесила бы его яйца над входом в наш офис и Власову рядышком. Не, тут что-то другое, — замотал головой «улыбчивый кор». — Скорее всего, Звонков просто урезал Власовой зарплату за падение тиражей. Вот и все.
Обменявшись еще парой десятков версий, коллеги выкинули бычки в урну и отправились по своим рабочим местам. Панель telegram в компьютере Пушистого ритмично мигала — кто-то прислал сообщение. «Улыбчивый кор» даже присвистнул — этим кем-то оказалась Власова.
«Пушистый, давай напьемся. Извини, что накричала. Мне очень нужна компания. Только без вопросов», — написала главред.
«Вот тебе и «завязать с алкоголем», — подумал «Несусветный», но ответил: «Конечно, Лена. С радостью составлю компанию».
«Через десять минут спускайся на улицу. Я вызвала такси», — подытожило telegram.
Музыкант не захотел ждать лифт и пошел по ступенькам. «Похоже, мой план осуществится гораздо раньше, чем я рассчитывал, — думал «Тэ». — Как все удачно складывается. Да здравствует кресло главного редактора!»
IV
— Есть идеи, где можно напиться? — осведомилась Власова, залезая в такси.
— Конечно, в «Одуване»! — без раздумий ответил Пушистый. Этот бар за последние дни стал ему совсем родным. И добавил водителю: — Индустрии, 100.
Предчувствуя завтрашнее похмелье, «кор» решил сразу прояснить все рабочие моменты.
— Лен, а можно я завтра часа в два приду в редакцию?
— Сделай мне одолжение, вообще ничего не говори про «Улыбку», — тут же сорвалась на крик Власова. — Если не можешь найти других тем для разговора, лучше помалкивай!
— Звонков зарплату, что ли, урезал? — сочувственно поинтересовался подчиненный.
— Замолкни, щенок!
— Ладно-ладно, Лен, — поспешил ретироваться «улыбчивый кор», но про себя подумал: «А я не жадный. Мне и урезанной редакторской зарплаты хватит».
V
— Какой ты замечательный, Пушистый! — спустя два часа и пять бокалов красного вина, сказала журналисту Елена Викторовна. Она наконец-то расслабилась и впервые после разговора со Звонковым улыбнулась. Ее бледно-голубые глаза с нежностью смотрели на «Несусветного».
— Спасибо, Лена, — с готовностью ответил Пушистый. Он хотел прикоснуться к главреду. Но начальница отстранилась.
— Эй, бармен, принеси бутылку мартини! — крикнула блондинка.
VI
Мартини оставалось на донышке. Парочка уже сидела, прижавшись друг к другу. Власова одной рукой обнимала Пушистого, другой — поглаживала его коленку.
— Никогда. Никогда, Пушистый, не изменяй своей девушке! Запомни мой совет, дорогой. Никогда! Себе же хуже выйдет. Жаль, мой бывший муж это поздно понял. Да и я вместе с ним… Бармен, принеси коньяка!
VII
Пушистому не пришлось спаивать Власову. Все было с точностью до наоборот. «Улыбчивый кор» даже стал побаиваться, что она напоит его до летального исхода. А ведь все к тому и шло. Елена разлила остатки коньяка по рюмкам.
— Давай скажи мне что-нибудь романтичное, — потребовала редакторша. — А потом выпьем за настоящую любовь. Не чокаясь.
— Лен, что-то в голову ничего не лезет, — слабо соображая, признался Пушистый.
— Сейчас полезет, — дико улыбнулась Елена Викторовна и поделилась с журналистом своим языком. — Вдохновила?
— Еще как, — вытирая власовские слюни со своего лица, соврал музыкант. — За любовь!
— Лучше бы и Шекспир не сказал, — удовлетворенно кивнула редакторша и опрокинула рюмку. — Ладно, поехали ко мне.
«Ееееееее!» — в голове Пушистого Лев Лещенко тут же принялся петь «День Победы», а вскоре к нему присоединились фейерверки.
VIII
— Пушистый, проснись, — сквозь сон услышал журналист. Его тормошила Власова.
— Мм, а что случилось? — протирая глаза, спросил он.
— Я хочу, чтобы ты ушел.
— Не понял. А сколько сейчас времени, — музыкант посмотрел в окно — там было темно.
— Полпятого утра.
— А что случилось?
— Ничего! Я не должна была с тобой спать. Это была моя очередная пьяная ошибка.
«Все ясно — Власова протрезвела», — вздохнул «улыбчивый кор».
— Пушистый, я не хочу, чтобы ты был здесь. Уйди, — еще раз попросила главред.
— Никуда я не пойду. На улице ливень и ночь. Ложись лучше спать.
Пушистый закрыл глаза и приготовился видеть сны, но тут…
— Я сказала, убирайся! — закричала Власова.
— Лена, завязывала бы ты уже со своими перепадами настроения. Ты уже порядком достала всю редакцию, — «Несусветный» решил, что теперь он вполне может говорить главреду правду. — Зачем ты срываешься на всех? Постарайся быть мягче и добрее.
Удовлетворенный своей речью, журналист задремал.
— Пошшшел вон!— затопала ногами Власова. — Я тебя звала всего лишь выпить. Какого черта ты затащил меня в койку? Дурак ты безмозглый!
— Я затащил?! Ладно, похоже, тебе бесполезно что-то объяснять, — стаскивая свое тело с кровати, буркнул Пушистый.
Он оделся, зашел в ванную, ополоснул лицо холодной водой и, зевая, отправился одевать ботинки.
— Елена Викторовна, все-таки ты сумасшедшая стерва, — на прощание незлобно бросил Власовой «улыбчивый кор».
Через 20 минут приехало такси. В полшестого утра Пушистый уже лежал в своей кровати и улыбался. Несмотря на смазанный финал ночи, «Несусветный» был доволен собой. «Плевать на истерику Власовой. Главное, план удался! Вот Лена удивится, когда узнает, какой я сделал ей подарок», — засыпая, думал Пушистый.
IX
Пушистый в кои-то веки проснулся без помощи будильника. Ему не терпелось (опять же в кои-то веки) пойти на работу.
— Как поведет себя Власова после вчерашней ночи? — был в предвкушении Пушистый. — А этот ее конфликт со Звонковым. Как-то ведь им придется работать дальше. До власовского декретного отпуска, разумеется.
— Мам, закрывай! — крикнул сын.
— Ты ключи взял? — спросила прибежавшая с кухни Наталья Денисовна. — А то я через полчаса уже ухожу.
— Конечно, взял, — улыбнулся музыкант, поцеловал маму в щеку и побежал в «Улыбку».
Х
— Привет, Машенька! — как обычно, помахал секретарше Пушистый.
— Пошли курить, — заговорщицки подмигнула приятелю Маша. — Я узнала, из-за чего вчера бесилась Власова. В курилке все расскажу.
— Ага, конечно, урезал Звонков ей зарплату. Как же! — спустя минуту тараторила девушка. — Уволил он ее!
— Уволил?! — закашлялся дымом Пушистый. — За что?
— А вот теперь самая жесть: Леонидыч узнал, что Власова болеет СПИДом! Разумеется, распсиховался. Мол, как так, эта «вичовая» руководит редакцией, живет с нами одной корпоративной жизнью. Конечно, из-за СПИДа Звонков не может уволить Лену. Но это же Звонков. Он уже накатал приказ, что Власова не справляется со своими редакторскими обязанностями: не может организовать рабочий процесс, унижает сотрудников, обвинил в падении тиражей, плюс еще какую-то растрату добавил для полного счастья. В общем, юридически вполне себе грамотное увольнение. Не подкопаешься.
— И правда жесть, — еле шевеля пересохшими губами, согласился Пушистый.
— А еще Леонидыч приказал всем сотрудникам «Улыбки» за следующую неделю сдать тест на ВИЧ. Кстати, Звонков просил, чтобы ты к нему зашел. И у меня предчувствие, что тебя ждут очень хорошие новости, — Маша приобняла Пушистого. Но тот вырвался и на ватных ногах побрел к руководству.
— Уже в курсе? — спросил гендиректор, едва «улыбчивый кор» зашел в его кабинет.
— В курсе, — кивнул журналист.
— О, я гляжу, тебя эта новость не на шутку расстроила. Признаюсь, я тоже до сих пор в шоке, — сделал постное лицо Звонков.
«Ублюдок, ты вчера мне не мог об этом сказать?!» — завопил про себя Пушистый.
— А как вы узнали… ну, что Елена Викторовна болеет СПИДом? — справился с подступающей истерикой «Несусветный».
— Не поверишь, случайно. Позавчера на улице столкнулся с Вовкой, бывшим мужем Лены. Он ведь раньше за женой частенько заезжал. Мы любили с ним о ЦСКА поговорить, пока Власова номер в типографию отправляла. А после их развода вообще не пересекались. И тут вот на улице столкнулись, разговорились. Я у него спрашиваю: «Из-за чего развелись-то?» А он мне: «СПИДом я ее заразил». Короче, с шалавой какой-то Власов связался. От нее и подхватил, а потом еще и Лену заразил… Вот тебе и Вовка, мудак гребаный. Я думал, врет, поди. Ну, знаешь, бывшей жене напакостить. Поэтому спросил у Лены напрямую. А та призналась. Начала «лечить» меня, что СПИД только половым путем да через кровь передается. Жалко девку, конечно. Но как я мог ее оставить?
«Несусветный» поежился.
— Ты, наверное, догадываешься, для чего я тебя позвал? — прищурился Звонков. — Помнишь, два года назад я сказал тебе, что не могу доверить свою газету сопляку? Я и сейчас не могу этого сделать. Но ты уже давно не сопляк. Ты — отличный журналист, Пушистый. Ты знаешь всю «кухню» нашей газеты. Поэтому, сынок, я хочу, чтобы ты стал новым главным редактором «Улыбки». Ну, что ты стоишь с таким кислым лицом? Спрашиваю в первый и в последний раз: ты согласен стать главредом?
— Д-да, — неуверенно ответил «Несусветный».
— Отлично! Сегодня иди погуляй, попривыкай к новой должности. А с завтрашнего дня уже приступай к исполнению новых обязанностей!
«Улыбчивый кор», не сказав ни слова, направился к двери. Уже в проеме его догнали слова Звонкова:
— И, Пушистый, сдай, пожалуйста, тест на ВИЧ. Ну, ты ведь понимаешь, простая формальность…
Глава 11
Пушкин
Мечты вертелись в голове.
«Им суждено всем сбыться!» —
Так думал я, но на земле
Им не осуществиться.
Пушистый выбежал из здания. «Прочь-прочь из «Улыбки», — ничего не видя перед собой, шептал Пушистый. — Домой. Хочу домой. Спрятаться под одеяло. И уснуть. На целые сутки. Нет, лучше на двое суток. И не думать ни о чем. Главное, не думать об этом. Но как не думать?! Как?! Фак, зачем я это сделал? На хера я трахался с Власовой?! Черт! Место главного редактора само бы приплыло ко мне! А что, если… Не думать об этом… Но как не думать?! У меня СПИД. Я заразился СПИДом. Я покойник. Я гребаный, мать вашу, покойник. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а. Черт-черт-черт! Я просто отправил в помойку всю свою жизнь… Не хочу ли я стать главным редактором? Конечно, о чем речь! Только сначала, сука Звонков, будь добр, вылечи меня от СПИДа. Фааак. А если Власова залетела? Жесть, больной СПИДом ребенок… А ведь мог ничего не делать и стал бы главным редактором. Я — главный неудачник планеты Земля. Я главное чмо этого гребаного мира. А вдруг пронесло? Ну, может же быть такое? Ха-ха. Только не с тобой, приятель. Нет-нет, именно со мной! Я ведь везунчик. Конечно, я не заразился. По-любому моя кровь чиста. Я бы сделал все, что угодно, лишь бы это оказалось правдой. Анализы. Надо сдать анализы. Блин, а где их сдавать? Я не хочу. Я не хочу идти и сдавать эти уродские анализы. Я не хочу умирать. Не хочу умирать! Не хочу!!! Долбаная «Улыбка»! Долбаный я! Домой. И под одеяло. Забыться. Никаких анализов сегодня. Только не сегодня. Не хочу сегодня. Хочу жить! Жить-жить-жить. СПИД. Фак!»
— Молодой человек, передавайте за проезд, — Пушистый не заметил, как залез в маршрутку. «Улыбчивый кор» кинул водителю три помятые десятки. Его знобило. Его всего трясло. Он был похож на законченного героинщика, который вторые сутки ищет дозу. Ему было адски холодно. Да и ощущал он себя как в аду. «А ведь Мэрилин Мэнсон предупреждал, что в аду не жарко», — горько усмехнулся «Несусветный».
Через пять остановок Пушистый выпрыгнул из «Газели». Триста метров, и он у своего подъезда. Музыкант залез в один карман джинсов, потом в другой, обшарил все карманы курточки — ключей от подъезда, а главное, от квартиры нигде не было. «Ты ключи взял?» — раздался в его голове голос мамы. «Черт, конечно, я их не взял!» — простонал Пушистый. Он отчетливо вспомнил, как вернулся вчера домой. Открыл дверь от подъезда, поднялся на третий этаж, открыл дверь в квартиру, прошел с ключами в свою комнату и положил связку на тумбочку. Всё, больше он ее в руках не держал.
«Это просто какой-то галактический заговор, — заорал про себя Пушистый. — Я даже домой не могу попасть!»
Журналист закурил. В четыре затяжки справился с сигаретой. «Успокойся, Пушистый. Расслабься. Дыши глубже, — сказал сам себе «Несусветный». — Сходи к маме в школу и возьми у нее ключи».
Школа № 14, в которой работала Наталья Денисовна, находилась в десяти минутах ходьбы от дома Андреевых. Сперва Пушистый позвонил матери — вдруг бы ее не оказалось на рабочем месте. Но та не взяла трубку. Значит, была на уроке. И лидер «Тварей» поплелся к серому, виднеющемуся на горизонте пятиэтажному зданию. Он, не переставая, курил, крыл десятиэтажным матом весь мир и вытирал капающие на щеки слезы.
Пушистый постучался в кабинет № 36. Заглянул. Мама сидела за столом Она прекрасно выглядела. У доски что-то рассказывала девочка.
— О, Пушистый, — обрадовалась неожиданному появлению сына Наталья Денисовна. — Садись, Юленька. Пять.
Мама вышла к отпрыску в коридор.
— Я все-таки забыл дома ключи, — пожаловался музыкант.
— Эх ты, — учительница в шутку щелкнула сына по носу указательным пальцем. — Но я тебе тоже сейчас не смогу дать свои. Представляешь, я забыла дома сочинения 7-го «А». Пришлось отправить за ними Зину с Вадиком. Они должны вернуться с минуты на минуту. Думаю, тебе нет смысла бежать за ними. А вдруг разминетесь? Посиди пока на последней парте. С тобой все в порядке? Ты какой-то бледный.
— Все отлично, мам!
Пушистый снял курточку и вошел в класс. Пока он шел к свободной парте, мама с интонациями прожженного конферансье объявляла:
— Внимание, 7-й «А». Этот симпатичный юноша, который направляется к периферии нашего класса, мой сын. Зовут его Пушистый.
По классу прокатилась волна смешков.
— Дети, не нужно смеяться. «Пушистый» — это замечательнейшее имя. Какое совпадение, что мы с вами сейчас как раз изучаем «Евгения Онегина» Александра Сергеевича Пушкина. Ведь мы с мужем назвали сына именно в честь Пушкина. Имя «Александр» показалось нам слишком банальным, а назвать малыша «Пушкиным» — слишком прямолинейно. Поэтому мы с Борисом дали сыну прекрасное имя «Пушистый», в котором слились воедино и наш любимый поэт, и вся нежность русского языка… Но не будем отвлекаться! Продолжаем урок. Следующим у нас пойдет рассказывать «Письмо Онегина к Татьяне» Андрюша Горбунов.
К доске вышел высокий кудрявый мальчик с грустными карими глазами.
— Наталья Денисовна, я не хочу читать «Письмо». Сколько уже можно его слушать. Можно, я расскажу другой отрывок?
— Ладно, Горбунов, в качестве исключения давай. Но чтобы это было в первый и в последний раз. Домашнее задание — оно одно для всех!
— Спасибо, Наталья Денисовна!
…Сидит злой гений,
Как будто громом поражен.
В какую бурю ощущений
Теперь он сердцем погружен!
И здесь героя моего
В минуту, злую для него,
Читатель, мы теперь оставим
Надолго… навсегда. За ним
Довольно мы путем одним
Бродили по свету. Поздравим
Друг друга с берегом. Ура!
Давно б (не правда ли?) пора!
Последнее, что увидел Пушистый, прежде чем утонуть в собственных слезах, были собственные слезы.
аботка сайта logo-dizbat