Би Фэйюй. Лунная опера
Опубликовано в журнале Урал, номер 6, 2015
Би Фэйюй. Лунная
опера. / Пер. А. Родионова, О. Родионовой. — СПб.: «Азбука»,
2014.
Китайский писатель Би Фэйюй принадлежит к авторам, о которых в России практически ничего не известно. В родном Китае он стал лауреатом ряда престижных премий, включая премии Лу Синя и Мао Дуня, а также «Азиатского Букера». Его творчество переведено на множество языков, и русский наконец перестал быть исключением. В серии «Premuim» издательства «Азбука» вышел сборник новелл Би Фэйюя «Лунная опера». Оформители сборника не избежали дешевого приема и для привлечения российского читателя сравнили на форзаце китайского писателя с Виктором Пелевиным. Подобный рекламный ход, как это обычно бывает, не имеет ничего общего с реальностью. Виктор Пелевин — постмодернист, собирающий конструкты из масс-медийных знаков с целью их разрушения для демонстрации истин буддийского солипсизма. Би Фэйюй — чистокровный писатель-реалист, истории которого прочно укоренены в окружающей действительности и призваны ее осмыслить.
Би Фэйюй — писатель очень современный, но о корнях не забывает. Его современность состоит уже хотя бы в том, что главной материей жизни его героев являются деньги. Он не всегда изображает бизнесменов, но всегда людей, которые хотели бы вести такую жизнь. А это, как известно, стало возможным в Китае не так давно, после снятия запрета на частное предпринимательство. Но одновременно писатель помнит историю своей страны и, в частности, целую новеллу посвящает пекинской опере, которая едва не была уничтожена женой Мао Цзедуна в годы культурной революции. Подобное балансирование — изображение современности на традиционных сюжетах — делает Би Фэйюя весьма самобытным автором. Рассмотрим подробнее новеллы сборника «Лунная опера».
«Все смешалось». Гоу Цюань родился в сельской местности и, выучившись на преподавателя, решил податься в город. Его мечтой было жениться на городской девушке. Поиски городской невесты увенчалось встречей с Лэ Го, на которой Гоу Цюань через некоторое время и женился. У них родился ребенок. Гоу Цюань работал преподавателем, Лэ Го — воспитателем в детском саду. И могли бы они так жить еще долго, если бы Лэ Го вдруг не осознала, что живет в абсолютной бедности. Не полагаясь более на мужа, которого она считала не способным на заработок, она решила самостоятельно поправить ситуацию и устроилась в ночной клуб, где со временем стала оказывать и интимные услуги. Но полиция провела облаву, и все вскрылось, и лицо Лэ Го показали по телевидению. Для нее началась черная полоса бесконечных объяснений на работе и дома, а точнее, игры в то, будто ничего не произошло. Особенно тяжело пришлось дома — они с мужем стали больше напоминать сожителей, чем семью. А однажды Лэ Го проснулась и обнаружила, что муж забрал ребенка и уехал.
Слова «все смешалось» взяты писателем из Толстого, чего он и не скрывает. Ему важна в этой повести «мысль семейная». В кризисной ситуации, которую он изобразил, чувствуется чисто западная проблематика. С глобализацией ценности коллективизма, присущие китайцам ранее, как-то незаметно ушли на второй план. Теперь человеку в современном обществе важно состояться, а единственным мерилом этого являются деньги и обеспечиваемая ими хорошая жизнь. Лэ Го, став проституткой, конечно, несколько извращенно восприняла законы рынка, но на ее примере хорошо видно, как мораль отступает перед желанием заработать. Таков современный Китай, уставший от вечной бедности.
«Братцы». Отец семейства Инь, преподаватель в седьмом поколении, мечтает о том, чтобы дети пошли по его стопам. Но старший сын Тунань, окончив педагогическое училище, порывает с карьерой учителя и уезжает в другой город заниматься бизнесом. Дело его продвигается весьма успешно, и он заметно богатеет. Младший сын Тубэй, на двадцать пять лет младше брата, отказывается поступать в училище, чем в буквальном смысле доводит отца до смерти. Лишь старший брат способен заставить Тубэя учиться, но через привязывание к себе. Отныне они живут вместе в городе. Тунань дает Тубэю деньги, и тот их охотно тратит на девушек и друзей, устраивая попойки. Вскоре Тунаню это надоедает, и он лишает брата помощи. Но тот не теряется и находит прибежище у своей подружки, которую однажды фактически изнасиловал (хотя она была не против). Девушка эта легкого поведения, ее содержит какой-то человек, а теперь она сама готова содержать Тубэя.
В этом незамысловатом сюжете Би Фэйюю удалось обозначить принципиальный для традиционного китайского общества конфликт между ценностями отцов, в которых успех определялся не деньгами, а уважением коллег, и ценностями новой жизни, в которых главное как раз деньги и независимость. В каком-то смысле по проблематике эта повесть наследует предыдущей повести «Все смешалось», где главной энергией, двигавшей повествованием, тоже были деньги. Писатель изображает молодежь, для которой важно только одно — хорошо жить. Это отчетливое желание в образе Тубэя сплавлено с необузданностью молодости, которую всегда трудно судить тем, кто ее уже пережил. Так или иначе, мораль перед желанием материальных благ снова отступает. Тубэй тратит деньги не задумываясь, да и с девушками сходится несколько бездумно.
Примечательным в повести является эпизод, когда на примере Тунаня, перелистывающего страницы «Идиоматического словаря», писатель пытается выразить суть китайского менталитета. Задача, конечно, необозримая, но он умудряется в нескольких предложениях выразить самый смысл: «Зная устойчивые выражения, можно легко справиться с любым человеком или делом. Идиомы для китайцев — это своего рода магия, они являются отправным и конечным пунктом китайского менталитета. Устойчивые сочетания — это даже не «речь», это дух китайского языка, его сущность, основа, источник и ориентир. Менталитет китайцев — это не что иное, как комбинированное слияние всех заключенных в идиомы смыслов». Вот так в повести, написанной современным языком о современной жизни, писатель мельком помянул предков, признавая за языком средство связи с ними.
«Отпуск Линь Хун». Узнав, что ее подчиненная с кем-то переспала, главный редактор Линь Хун вызвала ее к себе для отчета. Линь Хун рассчитывала подать ей пример женкой сдержанности, а в итоге сама попала под град вопросов со стороны подчиненной. Не устала ли она сама от такой строгой жизни? Не хочется ли ей развлечься? Поняв, что в жизни надо взять передышку, Линь Хун отправилась на море в отпуск. Там ее встретил сотрудник другой редакции Чжан Гоцзин. Они проводят время вместе, то напьются в ресторане, то сходят на пляж. Линь Хун чувствует, что уже готова флиртовать. Ей нравится неожиданная раскрепощенность. Однажды она видит иностранцев, играющих в грязи в мяч, и присоединяется к ним. По-видимому, ей так опостылела официальная жизнь, что она в восторге уже от обычной грязи.
В этой повести говорится об условности отношения к жизни как к долгу. Помимо долга в жизни должно быть что-то еще. Линь Хун всегда чувствовала себя образцом для женщин, но тем самым загнала себя в ловушку. Так недолго довести себя до нервного срыва. Ей очень трудно расслабиться даже в обществе Чжана Гоцзина вдалеке от родных и коллег, и удается это только при помощи алкоголя. Наверное, это беда всех трудоголиков Китая, да, пожалуй, и всего мира. Можно не сомневаться, что образ Линь Хун вполне типичен для современного Китая с его традиционным культом труда и морали. Но именно поэтому законы морали так и хочется нарушить.
«Сон с широко открытыми глазами». Рассказчик отсидел девять лет в тюрьме за избиение друга девушки, в которую был влюблен и которую толком даже не знал. Девять лет ему пришлось работать на каменоломне, но вот он вышел и теперь счастлив как никогда. Еще бы, ведь теперь он стал совершенно свободным. Одна беда — нет денег. На помощь пришел двоюродный брат, который устроил его охранником в ночной клуб. Одним из посетителей этого клуба оказался Главарь, с которым рассказчик не так давно сидел. Аферист Главарь всегда был при деньгах, и он не прочь помочь человеку, который помогал ему в тюрьме. Он устраивает ему встречу с проституткой Сяо Саньцзы, на которую за время работы в клубе рассказчик успел положить глаз. Рассказчик счастлив и вскоре после этой встречи переходит работать к Главарю водителем. Однако Главарь дает понять, что Сяо Саньцзы не собственность рассказчика, что последнему очень не нравится. Кончается все фантасмагорически. Рассказчика убивает школьный друг, которому он некогда спас жизнь, вытащив из воды.
Это новелла посвящена не столько реалиям китайской тюрьмы, сколько реалиям новейшего китайского рынка. Законы которого, впрочем, и так понятны всем, кто жил в 1990-е в России. Размышлениями о рынке делится аферист Главарь, некогда сидевший с рассказчиком в тюрьме. Раньше, говорит он, в Китае все блага доставались номенклатуре, теперь же все можно купить за деньги:
— А принадлежали они (девушки или проститутки. — С.С.) племянникам партсекретарей, сыновьям начальников. А что сейчас? Теперь они наши. Вот они плюсы рыночной экономики. Были бы деньги, и они наши. Прошло то время, когда они находились в подчинении у партсекретарей и в семьях у начальников, так что теперь они и перед нами не прочь раздвинуть ноги. Ведь что такое рыночная экономика? Раздвинул ноги — и тут же становишься ее участником. Были бы деньги.
Были бы деньги — вот максима жизни в реалистическом мире Би Фэйюя.
«Актриса». Некогда актриса пекинской оперы Сяо Яньцю блистала на сцене, однако со временем популярность театра упала, и он перестал давать выступления. Все изменилось спустя двадцать лет, когда у театра появился влиятельный поклонник. Им оказался состоятельный директор табачной фабрики, который вызвался вложить деньги в постановку старинной пьесы «Побег на Луну». Сяо Яньцю еще не позабыла свой талант и принялась заново входить в роль. В качестве запасной актрисы должна выступить юная Чуньлай. В центре повести находятся отношения между Яньцю и Чуньлай, которые то напоминают отношения ученицы и наставника, то выглядят чистым соперничеством за единоличное владычество над зрителем. В итоге они сходятся на том, что часть представлений будет давать Яньцю, а часть — юная Чуньлай.
В этой повести чувствуется боль автора за то, что уходит традиционное искусство прошлого. Что тоже придает ей исключительную самобытность. Писатель ярко выписал все соблазны, что стоят перед современным исполнителем пекинской оперы. Здесь и уход в эстраду, и работа на телевидении. Выстоять перед этими соблазнами непросто, потому что даже успех в опере будет означать лишь ограниченную популярность, тогда как выступления на эстраде сулят куда больший успех. Тем не менее в образе Сяо Яньцю Би Фэйюй выписал подлинного служителя искусства, готового на все ради своего театрального образа. Актрису Яньцю точно не интересуют эстрада и телевидение, она просто одержима своей героиней из «Побега на Луну».
Писатель делится сведениями об устройстве пекинской оперы, указывая основные типы ее персонажей, а также соответствующие им тональности и напевы. Он сообщает это без сухого буквализма, информация подается очень органично и легко воспринимается. Поэтому чтение «Актрисы» является весьма познавательным. Впрочем, обращение к теме чистого искусства не позволило писателю избежать противоречивости в образах избираемых им героев. А актриса Сяо Яньцю просто соткана из противоречий. В молодости она облила кипятком партнера по труппе. Через двадцать лет она принялась обучать юную Чуньлай, до последнего момента готовясь отдать ей свою роль. Но вот настает время постановок перед публикой, и она не может удержаться и стремится играть роль сама, задвигая Чуньлай на второй план. До этого она несколько раз спит с директором табачной фабрики, давшим деньги на спектакль. Таким образом, Сяо Яньцю — непостижимый человек, но, видимо, именно такой и должна быть подлинная актриса.
Би Фэйюй, что видно на примере повести «Братцы», бережно относится к возможностям языка и ценит идиоматическую мощь родного китайского. Однако это смотрится несколько двусмысленно в русском переводе, учитывая ряд откровенных корявостей и примеров весьма неэстетического соединения слов. Например: «Его довольный усталый храп казался упругим и эластичным, словно ночная темень»; «Чем глубже проводили обследование, тем больше недугов у него находили»; «Атмосфера по ту и эту сторону окна уравновешивалась, протягивая друг другу руки помощи». Есть даже один пример почти порнографии, впрочем, настолько низкопробной, что она может вызвать разве что улыбку: «Я горел желанием раздеть ее догола, заключить в свои объятия, войти в нее, превращая в тоннель моего экстаза». Но, несмотря на эти досадные недочеты, творчество Би Фэйюя в целом производит приятное впечатление своей легкостью, ненавязчивостью и одновременно жизненностью. Может быть, в нем нет поэзии и рефлексии, нет филологических достоинств вроде тонких метафор, нет напряженной драматургии и масштаба, но оно тем не менее может взять читателя своим высоким качеством и привлечь китайской экзотикой. Ведь спрос на китайскую литературу существует, что показывает пример Мо Яня.