К истории пребывания театра в Свердловске в 1942 году. Послесловие и публикация Ларисы Петровой
Опубликовано в журнале Урал, номер 5, 2015
Обращение И.М.
Москвина к свердловчанам
по городскому радио
(август 1942 года)
Здравствуйте, дорогие товарищи уральцы!
Передаю вам от всего коллектива Московского ордена Ленина и Трудового Красного Знамени Художественного Академического театра имени Максима Горького сердечный привет и глубокую благодарность за товарищескую дружескую встречу.
В жизни Московского Художественного театра наступает новый этап: вчера наш театр в полном своем составе прибыл на длительные гастроли в Свердловск.
Итак, снова нам предстоит встретиться с новым зрителем, с крупнейшим городом — индустриальным гигантом. И снова, как всегда за все 44 года существования Художественного театра, нас охватывает волнение от этого сознания — предстоящих новых встреч, от чувства ответственности перед страной за свое искусство. Ответственность наша усугублена и подчеркнута событиями войны.
На огромную сталинскую заботу о театре мхатцы ответят своим искусством тысячам героев-уральцев, кующим смертоносное оружие против озверелых разрушителей культуры всего человечества — немецких фашистов.
Отдыхать с пути нам не хочется. Мы приступаем к работе немедленно с тем, чтобы в двадцатых числах августа уже открыть сезон в Свердловске, подготовив ряд спектаклей основного репертуара МХАТ. Первоначально гастроли наши будут происходить в помещении Свердловского оперного театра.
Мы откроем сезон комедией Островского «Горячее сердце», идущей в театре 16 лет и сыгранной более 600 раз.
Одним из последующих спектаклей пойдут «Кремлевские куранты», которые имеют особое значение в жизни Художественного театра. Наша задача при постановке этой пьесы Погодина была велика и почетна: гением великого Ленина, его мечтой, его верой в революционное преобразование России должен был осветиться наш спектакль. Мы гордимся тем, что работа над «Кремлевскими курантами» увенчалась успехом и принесла театру почетную награду — Сталинскую премию 1941 года.
Приступая к работе в Свердловске, мы чувствуем уже с первых шагов большую заботу о театре руководителей областных и городских партийных и советских организаций. Наше единственное желание — в дни войны оправдать своим художественным трудом ту народную любовь, которую имел счастье заслужить Московский Художественный театр.
(из фондов Музея
МХАТа)
«Сердитое письмо»
9 октября 1942 года
Секретарю Свердловского Обкома ВКП(б) тов. Андрианову В.М.
Вопреки ежедневных телефонных указаний Председателя Комитета по делам искусств при СНК СССР тов. Храпченко М.Б. о том, что МХАТ СОЮЗА ССР до возвращения в Москву продолжает свою работу в помещении Оперного театра, о чем нами неоднократно предупреждались т.т. Пустовалов и Егоров, — на 15 октября объявлено открытие оперного сезона в помещении, занимаемом временно нами. Наконец тов. Храпченко М.Б. прислал нам телеграмму следующего содержания: «Договорился Пустоваловым оставлении здания Оперы впредь решения вопроса моим личным. Приеду воскресенье. Храпченко». И с этим не пожелали посчитаться руководители свердловских организаций.
Таким образом, МХАТ СССР выселяется из помещения Оперного театра. Этот факт является беспрецедентным в жизни МХАТ СССР, ведущего театра страны, который повседневно чувствует огромнейшее к себе внимание и любовь со стороны Партии, Правительства и лично тов. Сталина.
За 45 лет своей жизни МХАТ побывал во многих городах Советского Союза, провел не одну заграничную поездку, и всюду он был желанным гостем, и в его распоряжение передавались лучшие театральные здания города (Ленинград, Киев, Харьков, Тбилиси, Баку, Горький и др.).
На Урале, в частности в Свердловске, МХАТ впервые. Со всей откровенностью заявляем Вам, Василий Михайлович, что МХАТ и впервые же встретился с таким пренебрежительным отношением к нему. Мы неоднократно доказывали Вам и Вашим помощникам, что высокое искусство МХАТа — любимое Советским народом, создается в особом режиме и условиях производственной работы театра. И не случайно, что в Москве МХАТ имеет исключительно оборудованную сценическую площадку и все остальные службы, располагающие к дальнейшему развитию этого гиганта Советской театральной культуры, каким является Московский Художественный театр.
На протяжении всех 25 лет Советской власти В.И. Ленин и И.В. Сталин исключительно бережно, подчеркиваем бережно, относились к искусству МХАТ.
В связи с войной МХАТ попал в тяжелое положение. Работники свердловских театров, в частности Свердловского оперного театра, не пережили всего того, что пришлось за год пережить мхатовцам. В начале войны, потеряв все сценическое и личное имущество, коллектив МХАТа во главе с И.М. Москвиным прошел пешком путь от Минска и почти до самой Москвы. Частые налеты вражеских самолетов на Москву, эвакуация в Саратов, переезд из Саратова в Свердловск — все это не могло не отразиться на моральном состоянии коллектива и на сохранении Государственной ценности — искусства МХАТа.
Свердловчане с огромной радостью и любовью встретили любимый театр страны, но те руководители области, на обязанности которых лежит забота об этом театре, пока он в данной области, видимо, не хотят понять ответственности, лежащей на них. И в результате Московский Художественный театр, дважды награжденный Правительством Орденами Союза, оказывается в положении выселяемого мелкого учреждения. МХАТ ставится в такое недопустимое для него положение в дни, когда к 25-летию Великой Октябрьской Социалистической Революции с большим напряжением, буквально днем и ночью, готовится спектакль огромной политической важности — пьеса Ал. Корнейчука «Фронт».
Мы обязаны выразить Вам, Василий Михайлович, наш протест против таких действий в отношении МХАТ СССР и напомнить Вам, что коллектив МХАТа принимал и принимает все меры к отъезду из Свердловска. Это, пожалуй, сейчас является основным желанием театра.
13 октября прекращаются спектакли и все работы МХАТ в Свердловске, так как еще и еще раз докладываем Вам, что ни одно предлагаемое театральное здание Свердловска не отвечает минимальным требованиям МХАТа.
Мы поручили все это высказать Вам лично одному из руководителей театра — Народному Артисту СССР, лауреату Сталинской премии тов. Хмелеву Н.П., но, к сожалению, все попытки связаться с Вами хотя бы по телефону натыкались на сопротивление Ваших секретарей, которые отказались соединить тов. Хмелева с Вами.
Мы полагали, что Вы найдете нужным уделить МХАТу хотя бы 15 минут в любое время дня и ночи и переговорить с руководством МХАТа во главе с Народным Артистом СССР, Депутатом Верховного Совета Союза ССР тов. Москвиным И.М. К сожалению, и это не произошло.
Мы не считаем для МХАТа удобным дальнейшие споры по этому вопросу и не желаем ставить МХАТ в положение бедных, надоедливых родственников — поэтому просим дать указание соответствующим организациям о предоставлении необходимого помещения для хранения имущества МХАТа до решения в ЦК ВКП(б) и СНК СССР вопроса о дальнейшей судьбе МХАТ СССР.
Дирекция МХАТ
/И.М. Москвин/
/Н.П. Хмелев/
/Б.В. Месхетели/
(из фондов Музея
МХАТа)
***
Поздней осенью 1941 года МХАТ был эвакуирован из Москвы. Корифеи-основатели (В.И. Немирович-Данченко, В.И. Качалов, О.Л. Книппер-Чехова) и ряд других «стариков» уехали в Тбилиси, а основной состав отправился в Саратов. Театр там пробыл с 11 ноября 1941 по 15 июля 1942 года.
В июле 1942 года, когда фашистские самолеты начали бомбить Саратов, МХАТ покинул город. Артистам и членам их семей выписали билеты на пароход «Сталинская Конституция». «Мы шли Волгой, — писала актриса К.Н. Головко, — потом Камой до Урала, а там нас перебросили железной дорогой в Свердловск, где бытовые условия были… лучше».
В Свердловске мхатовцов вместе с членами семей разместили в гостинице «Большой Урал». Спектаклям МХАТа предоставили сцену Оперного театра. В этот момент с обращением к свердловчанам по городскому радио и выступил народный артист СССР И.М. Москвин, назначенный в тот период директором театра.
Показ
спектаклей МХАТа начался 4 сентября. МХАТ представил в Свердловске «Царя
Феодора Иоанновича», «Горячее сердце», «Школу злословия» (за месяц с небольшим на разных площадках
сыграно было более 70 спектаклей!). На представлениях неизменно был аншлаг,
публика заранее раскупала все билеты. Мхатовцы перечислили в
фонд строительства самолета «Советский артист» 24 895 рублей, заработанных
от свердловских спектаклей.
Художественный руководитель театра Н.П. Хмелев приступил к репетициям пьес «Русские люди» и «Фронт». В Музее Красной Армии (нынешний Дом офицеров) были выбраны экспонаты для будущих постановок. Но к сентябрю 1942 года в Свердловск прибыло уже более 150 тысяч эвакуированных из европейской части СССР. Были среди приехавших и артисты труппы Кировского театра (в том числе — молодая Галина Уланова). Таким образом, в Свердловском оперном театре оказались под одной крышей: МХАТ СССР им. А.М. Горького, Академический театр оперы и балета им. С.М. Кирова и коллектив самого Свердловского оперного театра, который вел подготовку к открытию сезона — репетировал оперу Глинки «Руслан и Людмила». Репетиционных помещений и сцены для демонстрации спектаклей катастрофически не хватало. Началась скрытая, но жесткая борьба за возможность выступать на сцене Свердловского оперного театра.
Мхатовцы обратились за поддержкой к М.Б. Храпченко, председателю Комитета по делам искусств при СНК СССР. Храпченко их поддержал, но сцену для репетиций и спектаклей МХАТа коллективы-«соседи» не освобождали… Переезжать со своими спектаклями им было некуда: Драматический театр давал спектакли у себя, да и сцена его руководителям МХАТа не понравилась сразу (они ее осматривали по приезде), в ДК Железнодорожников располагался госпиталь для раненых воинов. Руководство Свердловского обкома ВКП(б) от встречи с возмущенными руководителями МХАТа уклонялось, как казалось тогда мхатовцам.
На самом деле свердловская реальность тех осенних дней 1942 года была невероятно драматической и напряженной: первый секретарь Свердловского обкома ВКП (б) В.М. Андрианов контролировал выполнение приказа И.В. Сталина о выпуске на заводе Уралмаш танков для будущего сражения с фашистскими войсками на Волге (Сталинградская битва). Он постоянно находился на заводе и не имел ни малейшей возможности лично встретиться ни с Н. Хмелевым, ни с И. Москвиным.
9 октября 1942 года, отчаявшись встретиться с Андриановым, руководители МХАТа И. Москвин, Н. Хмелев и Б. Месхетели направили публикуемое «сердитое письмо» в адрес партийного руководителя Свердловской области. Доселе великий театр никогда и никому не высказывал своих претензий в столь резкой форме.
Письмо возымело действие: 17 октября 1942 года В.М. Андрианов подписал несколько приказов, согласно которым коллектив Оперного театра должен был занять помещение Театра драмы и работать там, Театр драмы — переехать со своими спектаклями в ДК железнодорожников, а госпиталь — разместиться в помещениях школ рядом с железнодорожным вокзалом. Таким образом, за МХАТом оставался Театр оперы и балета.
Но к этому моменту мхатовцы уже получили разрешение вернуться в Москву — для репетиций нового спектакля «Фронт». Письмо от М.Б. Храпченко пришло и В.М. Андрианову (октябрь 1942 года): «Решением директивных организаций МХАТ СССР им. М. Горького вызывается на ноябрь в Москву для показа спектаклей «Фронт» А. Корнейчука и «Кремлевские куранты» Н. Погодина… В связи с этим считаю целесообразным с 28 октября по 30 ноября в помещении театра им. Луначарского возобновить спектакли Свердловского оперного театра». Мхатовцы собрались и уехали очень быстро, воспользовавшись счастливым случаем и поддержкой В.И. Немировича-Данченко, который к той поре вернулся в Москву из тбилисской эвакуации. Основатель театра ходатайствовал перед руководителями страны (вероятно, и лично перед И.В. Сталиным) о возвращении всей труппы МХАТа из Свердловска вместе с членами семей мхатовцев.
Однако две актрисы МХАТа все же остались в Свердловске. Вера Соколова — первая исполнительница роли Елены Тальберг в спектакле «Дни Турбиных» М. Булгакова — заболела гриппом и слегла. В госпиталь она поступила уже с воспалением легких, и спасти ее не удалось… Ольга Андровская — ее близкая подруга — ухаживала за Верой Сергеевной, навещала ее в госпитале и оставалась в Свердловске до тех пор, пока Соколову не похоронили на Ивановском кладбище. Вот почему в декабре 1942 года там появился гранитный памятник с романтической фотографией красивой женщины и изображением мхатовской «чайки»… Он и сегодня находится там, на главной аллее, — словно бы в подтверждение почти «булгаковской» истории, случившейся с МХАТом в Свердловске военной осенью 1942 года.
Документы публикуются на основе выставки «МХАТ в Свердловске. 1942», проходящей в Объединенном музее писателей Урала. Автор публикации выражает благодарность Музею МХАТа и лично его директору М.Н. Бубновой; Музею «Литературная жизнь Урала XIX века» и лично его заведующей Л.А. Чесновой.