Юко Цусима. Смеющийся волк
Опубликовано в журнале Урал, номер 5, 2015
Юко Цусима. Смеющийся волк. / Пер. А. Долина.
—
СПб.: Гиперион, 2014.
Юко Цусима родилась в семье выдающегося японского прозаика Осаму Дадзая, который покончил с собой, когда Юко (настоящее ее имя Сатоко) был один год. Поэтому воспитываться ей пришлось в обществе матери и сестры. Возможно, именно это предопределило важнейшую тему ее будущего творчества, а именно жизнь одиноких матерей и беспризорных детей в несовершенном мире. Западные критики сразу окрестили писательницу феминисткой, однако в японской критике такого единодушного мнения нет. Можно сказать, что Цусима оказалась в фарватере мощного течения японской прозы того времени — шисёсэцу — то есть полубиографической литературы, часто написанной от первого лица. Писать Юко Цусима начала в 1960-х, с 19 лет, и за прошедшие десятилетия выпустила множество книг. Она автор романов, поэм, критических статей и сборников эссеистики. За свои произведения писательница была удостоена многочисленных наград, включая престижные премии Номы и Танидзаки. Крупным серьезным автором ее называл Нобелевский лауреат Кэндзабуро Оэ. В издательстве «Гиперион» в серии «Terra Nipponica» вышел роман Цусимы «Смеющийся волк», посвященный первым послевоенным годам в Японии, увиденным глазами подростков. Цусима сразу резко противопоставляет мир подростков миру взрослых, и нет никаких сомнений, что она на стороне первых.
Итак, первые послевоенные годы. Семнадцатилетний подросток-сирота Мицуо приходит в дом к женщине, муж которой когда-то на его глазах покончил жизнь самоубийством. Тогда подросток был еще маленьким и жил с отцом на кладбище. Там, помимо них, жили еще люди, оставшиеся без крова. Они жили, как могли, и питались чем придется. Теперь, спустя годы, пройдя приют, куда его отправили после смерти отца, подросток приходит в дом к единственному человеку, который связывает его с прошлым. Вместе с двенадцатилетней дочерью этой женщины, Юки, он решает отправиться в путешествие по Японии. Девочка не против. У подростка есть кое-какие деньги, поэтому он с девочкой не раздумывая отправляется на вокзал. Им предстоит проехать множество городов и пригородных поселков, потом очутиться на холерном корабле, который не подпускают к берегу власти, а затем предпринять попытку путешествия на судне, которое уже при выходе из порта подорвется на мине. Путешествуя, они называют себя вымышленными именами. Сначала Маугли и Акелой по «Книге джунглей» Киплинга, потом Реми и Капи по книге «Без семьи» французского романиста XIX века Гектора Мало.
В книге, в общем-то предельно реалистичной, есть фрагменты, которые не получают должного объяснения. Например, эпизод с холерным кораблем. Мицуо и Юки попадают на него по воде. Они поднимаются на палубу и видят лежащих жертв холеры. Теперь они не имеют права покидать корабль, а поскольку причал для такого корабля закрыт, людям остается только умирать. На Юки еще и нападает понос, и она накладывает прямо в штаны, о чем Цусима сообщает со всей неприятной прямолинейностью. Но потом Мицуо и Юки чудесным образом оказываются в поезде, причем у Юки чистые штаны. Приснился им холерный корабль или нет — непонятно. Вроде нет, во всяком случае, воспоминания о нем у обоих одинаковые. Что произошло, были ли дети на корабле и если да, то как они снова оказались в поезде, — автор не отвечает. Складывается впечатление, что история с холерным кораблем нужна была просто как элемент реалий описываемого времени, причем Цусиме непременно надо было показать его глазами детей. Поэтому она и отправила их на корабль, хотя убивать там не пожелала. По-видимому, не убила она их и на мине, на которой подорвался другой корабль, куда они нанялись, во всяком случае, после «смерти» они снова появляются в книге.
Роман Цусимы имеет отчетливый привкус графомании. Писательница не смогла для своей книги придумать внятного разветвленного сюжета и ограничилась тем, что заставила двух своих героев шататься взад-вперед по железной дороге. Люди с их бесконечными узелками, собаки и кошки, переходящие дорогу, военные в фуражках — все они обрисованы двумя-тремя однотипными словами и непременно появляются на каждой станции как некие неизменные атрибуты. В итоге на каждой станции читатель встречает одно и то же — пассажиров, детей, мужчин и женщин с уставшими от войны лицами. Поведение героев на каждой станции тоже однотипно. Сначала они ищут туалет, потом обсуждают, был ли понос. После этого они думают, где бы перекусить. Едят они обеды-бэнто с рисом или лапшу. Потом возвращаются на станцию и садятся на поезд. Ехать он может куда угодно — героям это неважно. Сначала они едут на север, чтобы посмотреть на снег. Потом едут на юг, но мимо Токио, куда возвращаться не хотят. В конце концов, вообще садятся на корабль, который подрывается на мине. Это бесцельное путешествие. Как таковая бесцельность, конечно, является мощным мотивом, который позволяет абстрагироваться от навязчивых планов на будущее и погрузиться в себя, но это точно не случай Цусимы. Ее книге не хватает художественного полнокровия, потому что на всем лежит печать бедности. Своего семнадцатилетнего героя писательница сделала носителем очень примитивного мышления, причем невооруженным глазом видно, что это мышление было придано ему насильно. Видно это по диалогам, в которые он вступает с девочкой, которые примитивны и всегда касаются одних и тех же тем. Есть ли понос? Хочется ли есть? Не холодно ли? Куда поехать?
Как следствие, читать книгу скучно. Каких-либо запоминающихся событий или эффектных сюжетных поворотов читатель здесь не встретит. Образ послевоенной Японии, лежащей в пепле, раскрыт слабо и то лишь в эпизодах. Прочитав книгу, можно составить себе лишь приблизительное впечатление о ней. Это мир бездомных людей, вынужденных жить на кладбищах, и еще мир людей, совершающих самоубийства. Распространенной профессией здесь, к которой прибегают, чтобы выжить, является добыча угля. Процветает спекуляция на рисе, поэтому весь рис у пассажиров поездов обычно конфискуют. При этом в городах уже имеются торговые центры, напоминающие современные. Вот и все, что можно сказать о послевоенной Японии по книге Цусимы. По большому счету ничего специфически японского в этом нет. Даже главные герои, отправляясь постигать большой мир, ориентируются не на фольклорные традиции собственной страны, а на западные сказки сначала про мальчика, выросшего в джунглях, а потом про мальчика из бродячего цирка и его собаку.
Стремление подключить сказку к изображению трудного путешествия подростков по взрослому миру, в общем-то, понятно. Сказка свидетельствует о том, что детский мир в подростковом сознании еще не преодолен. Взрослых наши путешественники воспринимают исключительно как обезьян из книги Киплинга и стараются держаться от них подальше. Фантазии у них исключительно детские. Например, понимая, что деньги понемногу кончаются, они хотят стать бродячими артистами и зарабатывать на жизнь уличными представлениями. Правда, показывать они ничего не умеют, и на осознание этого у них уходит немалое время. Мицуо понимает, что живет во враждебном мире, и поэтому называет себя мудрым волком Акелой, который живет исключительно по закону джунглей. По такому же закону, суровому, но справедливому, стремится жить и Юки, во всем следующая за Мицуо. Закон джунглей — это элемент первобытного мышления, основанного не столько на праве, сколько на табу, и он как нельзя лучше характеризует неокрепшее сознание юных путешественников. Отчасти они живут в магической реальности, окруженной запретами, хотя магического эффекта Цусима в общем-то не создала.
Впрочем, следует признать, что суровая оценка, данная этому роману, происходит из опыта чтения других, лучших книг, а также из невольного сопоставления Цусимы с ее выдающимся отцом, которому дочь, если судить по этой книге, безнадежно проигрывает. Видно, что Цусима искренне хотела отразить детский опыт переживания войны и потому попыталась тщательно выписать детскую реакцию на пугающий мир послевоенной Японии. При чтении «Смеющегося волка» так и видишь широко раскрытые невинные глаза героев книги, которые глядят на мир вокруг и тщатся найти в нем свое место. Но, к сожалению, всю проблематику книги можно было бы легко уместить в рассказе среднего объема, в котором и примитивное описание пассажиров поездов, и ни к чему не ведущие диалоги Мицуо и Юко, и даже неувязки в сюжете могли бы найти вполне органичное место. Однако вместо рассказа Юко Цусима написала целый роман с его неизбежными в таких случаях повторами и длиннотами. Отец Цусимы, Осаму Дадзай, в «Исповеди неполноценного человека» представил образ рефлексирующего, плывущего по мрачному течению героя, который погрязает в пороках и движется к саморазрушению. Трудно сказать, станут ли такими персонажи «Смеющегося волка», ведь они пока еще малы. Сама писательница в этой книге даже не ступает на ту территорию, что исследовал ее отец. Ее интересует не менее масштабная задача — выписать отношение ребенка к послевоенному миру, но решает она ее уже без присущего задаче масштаба — через не до конца продуманный и однообразный сюжет, части которого, в общем-то, взаимозаменяемы. Эта взаимозаменяемость и есть самое утомительное в ее книге, которую читаешь с постоянным чувством дежавю. «Смеющийся волк», по большому счету, даже не тянет на документ времени — слишком уж мало фактического материала он содержит. Это книга для тех, кто готов многократно переживать простые и одновременно сентиментальные чувства и при этом не требует ни рефлексии, ни анализа, ни глубины в изображении характеров.