Степан Недвига. «Да, скифы — мы…»
Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2015
Степан Недвига.
«Да, скифы — мы…». Очерки истории народов, населявших Северное Приазовье. —
Екатеринбург: «Банк культурной информации», 2013.
Наверное, в каждом из нас живёт подспудный интерес к истории своего и других народов. Чем этот интерес полезен и почему необходим, объяснять не нужно — давным-давно Ломоносов четко сформулировал: «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего».
И вот Степан Недвига, совсем не профессиональный историк по образованию, но пытливый исследователь по призванию, пишет на редкость, по-моему, интересную книгу про те времена, когда начиналась восточноевропейская цивилизация, — и про то, с чего она, в сущности, начиналась.
Оказывается, первые свидетельства о формировании зачатков культуры и цивилизации в Приазовье относятся ещё к V–VI вв. до нашей эры.
Загадочны древние мегалиты, курганы, каменные идолы, стоящие посреди широкой степи, привольного разнотравья, столь необходимого любым кочевникам и скотоводам. Широки и многочисленны реки, обеспечивавшие в своё время не один торговый путь, близко находятся моря, выходы к Византии, к Египту, сравнительно доступны как горные массивы Кавказа с населяющими их народами, так и территории будущей западной Европы, по краям обширных степей расположились леса, невероятно богатые дичью… Добавим ещё замечательный, мягкий климат и получим ответ на вопрос, почему так много народов стремилось сюда, оседало в этих местах надолго, беспощадно воевало за свои земли, превратившиеся, в конечном счёте, в своеобразный котёл, из которого вышли многие народы современной Восточной Европы.
Чёткий и простой язык повествования, огромный материал, тщательно обработанный автором, удобное разделение книги на главы, посвящённые каждая одному значимому событию, народу, появлявшемуся на просторах Северного Приазовья, фактически дают цельную, громадную картину происходившего. Скифов-наездников сменяют отважные сарматы, после светловолосые отчаянные готы бросают своих коней в атаку, потрясая длинными копьями. Дрожит земля от топота гуннских полчищ ужасного Аттилы, надменные обрины (авары), искушённые в военном деле, а оттого непобедимые вплоть до страшной и загадочной поры своей гибели, велят запрягать в повозки женщин побеждённых народов вместо коней. Ненадолго появляется и исчезает под вражеским натиском Русский каганат, в котором ещё нет ничего русского, мадьяры (нынешние венгры) оказываются очень воинственным и грозным народом. Со стремительных грабительских набегов печенегов, тюрков, половцев начинается уже рассказ о той части истории древней Руси, её обычаях, её дружинах и князьях, что очень непросто и очень крепко связана со степью. Византия хитроумно стравливает одни народы с другими, однако ни изощрённая политика коварных императоров, ни военные победы архонтов не помогают ей полностью избавиться от давления, а то и зависимости со стороны быстрых как ветер, грозных, как буря, кочевых народов. Арабы, могучие в своём единстве, сплотившиеся под сенью пророка Мухаммеда, оказываются задержаны, а затем и остановлены в своих военных походах на просторах северного Приазовья. И лишь монголо-татарам, самой грозной, самой безжалостной, одинаково умелой и в дипломатии, и в воинском деле силе, чьи тумены, по свидетельствам очевидцев, не поддаются исчислению, суждено будет покорить и вольную приазовскую степь, и древнюю Русь, раскинув на треть мира богатейшие кочевые шатры и грады Золотой Орды…
Краткая и точная хронология основных событий очередной эпохи, размещённая в конце каждой главы, дополнительно помогает сконцентрироваться и выделить для себя самое важное. Многостраничный труд Степана Недвиги читается достаточно легко и не на шутку увлекает, несмотря на то, что это довольно-таки серьёзное чтение. Чтобы добиться такой простоты и ясности изложения, необходимо очень вдумчиво и долго работать над темой и материалом. Крайне интересна эта книга ещё и вот почему: среди частых недостатков современной исторической и околоисторической, сиречь публицистической литературы на исторические темы, легко можно выделить главный — наличие определённого социального заказа, развитие какой-либо заданной концепции, «укладывание» фактологического материала в нужную автору схему…
В работе С. Недвиги ничего этого нет. Она объективна в той степени, в которой это вообще возможно сделать, используя различные источники информации.
Справочный аппарат этих очерков богат и разнообразен, он включает историков древнейших времён, различные советские, российские и зарубежные исторические работы, включая и современные интернет-публикации.
Хотя в название вынесено слово «история», книга С. Недвиги представляет собой ещё и культурологическую работу, где добрая часть материала посвящена именно социальным предпосылкам «взлётов и падений» различных этносов, детальному описанию уклада их жизни, обычаев и национальных особенностей.
При этом автор совершенно справедливо отмечает, что победу очередному народу-претенденту на степные и речные богатства Приазовья чаще всего приносили либо продвинутая, незнакомая «старожилам» приазовских степей тактика боя, либо использование новых видов вооружения, например, составного лука, который позволял стрелять гораздо дальше, чем обычный. Эти два фактора в те времена, когда деньги не играли ещё значительной роли на фоне преобладающего в степи натурального хозяйства, и практически все представители народов-кочевников обладали примерно одинаковой, притом превосходной, кавалерийской подготовкой, играли решающую роль в военной победе над противником. Конечно, также важны были численность и боевой дух.
Не забывает С. Недвига и об антропологических данных, которые интересны еще и тем, что читатель постепенно начинает представлять себе возникновение, развитие и преображение на протяжении сотен лет облика представителей различных наций, причём оказывается, что между всеми ними гораздо больше общего, чем казалось раньше. Например, печенеги не так уж сильно и отличались по своему внешнему виду от древних славян, жителей тогдашнего Киева.
Филологу, лингвисту да и просто человеку, интересующемуся происхождением различных слов, будут, несомненно, интересны довольно многочисленные примеры (и предположения) происхождения различных современных названий вещей, происхождения имён. Например, я в своё время долго раздумывал, откуда же взялся в русском фольклоре знаменитый Кощей Бессмертный? По одной из современных версий, «кощей» — заимствование от тюркского «пленник», появившееся в период ранних славяно-тюркских связей. Вполне возможно, однако, и другое происхождение слова, описание которого мы находим у С. Недвиги: «кощеем» у древних славян назывался тяжело вооружённый и хорошо защищённый бронёй конный половецкий воин со свитой (оруженосцами, телохранителями), фактически очень похожий на средневекового европейского рыцаря, — притом что основу боевой мощи половцев, конечно, составляла лёгкая, быстрая кавалерия. То есть такого «кощея» было очень и очень непросто нейтрализовать.
«Да, скифы мы, да, азиаты мы…» — а если это и не совсем так, то влияние кочевых народов древности, их быта, их языка отчётливо прослеживается на протяжении всей истории становления и развития древнерусского государства. Всегда соседи, иногда лютые вороги, временами хоть и непростые, но союзники, внёсшие неоценимый вклад в возникновение нашей с вами сегодняшней ментальности, культуры, — вот про кого написана эта книга. Погружаясь в её страницы с первых же слов, невольно вспоминаешь слова другого знаменитого поэта, и создаётся полное впечатление, что именно ты, читатель, и правда «слонялся в степях, помнящих вопли гунна». Такая степень сопричастности написанному — верный знак того, что работа С. Недвиги удалась.