Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2015
Евгения Риц (1977) — поэт, литературный критик.
Родилась в г. Горьком (Нижний Новгород), окончила Нижегородский педагогический
университет, кандидат философских наук. Автор двух книг стихов. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Воздух», «Новый мир», «Новый
берег», «Волга — XXI век», «Урал» и др., в антологии «Братская колыбель», на
сайтах «Сетевая словесность», «Молодая русская литература». Участник интернет-сообщества «Полутона».
***
Мужская душа говорит женской
Поступью, всеми бес-
Полыми костями,
Бес-
Плотными при-
Горшнями ноябрьского снега,
Измороси, от—
Чаянья от причала.
Новый мэр даст нам тепло и воду,
Долгие дороги из конца в начало.
А ты так и стой
Ловец перед Господом
Мёртвой петлёй
Ловец перед Господом
Из костяного чана.
***
Такая чёрная тоска
Тебя длиной всех рук охватит,
Как будто она встала сзади
На два потянутых носка.
Не вырывайся из объятий,
Не вырывай из них страниц,
Вот так и стой, огнём объятый,
На голом льду. И, глядя вниз,
На доски пола, а не в яму,
Дыши и снова не дыши
Такими белыми губами,
Как будто все
уже ушли.
***
Раскинулись здесь детские сады
Среди полей бетонных жестяных,
И проступают детские следы
Сквозь них;
И преступают мёртвые следы
В живых скопленьях мела и слюды.
Ты назови меня по именам,
Перебирая, точно на затылке,
Малейшие шершавые запинки
С дыханием напополам.
***
Серебро серебра падало в снег,
Золото золота торчало на голубом глазу,
Я скажу тебе: «Нет»,
А тебе скажу
Газовую косынку, нефтяной браслет.
Этот тоже видит с вершины пор:
Я не так хотела ни там, ни здесь,
Но приходит время,
И входит весть,
И выходит доблесть
Из горючих лёгких на белый стол.
Третье время переводит часы на моём веку,
Или нет, четвёртое, ну, это как считать.
Он отвечает: «Сможешь»,
И я спрашиваю: «Смогу?»,
Чтобы не отвечать.
Новые православные отмечают старый
Новый год,
Как, впрочем, и до обращенья.
Земля не прекращает обращенья,
И снова ничего произойдёт.
Ну нет, уже произошло чего,
Уже как минимум четыре года
Земля бежит не по своей оси,
И если это не твоя свобода,
Но не твоё и это торжество.
Спаси
Не то, что бьёт меня на Спасской,
А то, что изнутри меня пробьёт.
Спроси, холодный ветер усть-январский,
Меня, не подскажу ли, как пройти,
Я подскажу, что время или йод.
***
Похожие, как жажда и вражда,
Как молотьба и свадьба,
Ты выбираешь тени возле лба,
Когда
Хотела стать бы
Никогда.
Голодный год протянется сквозь трубы,
Хороший голос, гулкий коридор;
По городу проходят лесорубы,
Как ледорубы ходят подо льдом.
Нет, подо лбом. Нет, в тех лесах он встанет,
Весь недостроенный, как фраза в языке
Чужом и недоученном, как танец
Зрачка в ещё одном, невидимом, зрачке.
***
— О чём ты думаешь, огонь?
— Я думаю о том,
Кто станет лестницей.
Потом
Спроси у всех живых теней,
Потом — у неживых,
Кто станет лестницей в огне,
Отбросив горький жмых.
Здесь бы уместнее сказать,
Что он не кто, а что,
Поскольку сквозь грудную кость
Проходит долото,
Но это сняли с языка,
И щёлкал, как затвор,
Кого бы после ни искал,
Сам фоторепортёр.
***
Вся наша жизнь провалена в кармашек
Меж скалок-складок, между малых скал,
Как будто тоже из
Твоих замашек,
Как из промокашек,
Которые
Ты не прикладывал, а просто так листал.
Заветом между
Мною и Землёю,
Как в Суперкниге, как в программе
«Детский час»,
На всей земле, где выстояли двое,
Не стала
радуга, а только началась.
***
Где лягут тени под глаза,
А на глаза — земля
Как свет,
Нет смысла противопоставлять
Скелет и секрет.
Как это грустно. Почему
Ты вечно об одном,
Как будто дому
Твоему
Уже и дом — не дом?
Но разве дому
Моему
Дорога — белый дом?
Тогда ему и всё — авто,
И крест — металлолом.
***
Панельным стенам всё равно,
Что власть меняется.
Они стоят здесь так давно
И не меняются.
Они построены на слом,
Сказали, мол, в восьмидесятые
Мы эти стены уберём.
Но солнце ходит колесом,
И ветки мягкие, косматые,
Их трогают, не оплетая,
И жизнь стоит совсем спитая,
Как водоём,
Но вот у края водоёма
Такая высится стена,
Что я за ней бываю дома
Одна.