Эдуард Кубенский. Урбанистические сны
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2015
Эдуард Кубенский.
Урбанистические сны. — Екатеринбург, 2014.
О Екатеринбурге можно писать по-разному: мистически, как Валерий Исхаков и Ольга Славникова, ностальгически, как Герман Дробиз и Владимир Блинов, лирически, как Ирина Шаманаева и Андрей Расторгуев. Молодой архитектор, дизайнер и издатель Эдуард Кубенский предлагает рассуждать о Екатеринбурге футуристически. А точнее — сюрреалистически. А еще точнее — в свободной форме коротких рассказов / эссе/ заметок о будущем уральской столицы.
В динамичном, одновременно остросюжетном и сентиментальном, фантастически-ироническом сборнике «Урбанистические сны» Эдуарда Кубенского разместились неожиданные идеи, конструктивные предложения и романтические мечты о судьбе Екатеринбурга. Автор предлагает переместиться в недалекое будущее и увидеть две Плотинки и два железнодорожных вокзала, огромный парк вместо железной дороги и живописную пешеходную зону вдоль набережной от ВИЗа до Химмаша. Читателю остается войти в авторский ритм и попытаться визуализировать все «городские придумки», разбросанные в текстах.
Пожалуй, не так просто найти жанровое определение «Урбанистическим снам»: с литературной точки зрения сборник напоминает что-то булгаковское, с переплетением реального и фантастического, с выстраиванием гротескных ситуаций и постоянной сменой авторских «масок»: «Снится мне, что я Главный архитектор Екатеринбурга… И будто иду я по темному, темному коридору. Настолько темному, что я даже не вижу своих рук. Вдруг, откуда ни возьмись, с правой стороны возникает кто-то и протягивает мне пачку денег. Я испугался и засунул свои руки в карманы брюк… Иду дальше и вижу открытый дипломат, полностью заполненный деньгами. Я продолжил движение вперед по и без того темной комнате… И в конечном итоге я ухватился за какую-то вещь, напоминающую мне ручку портфеля. Я открыл глаза и увидел, что темнота исчезла, я стоял в середине своего кабинета, окруженный людьми, некоторые из них почему-то фотографировали меня. Один из них надевал на меня наручники… В кабинет вошла Рыба, которая работала сегодня моим секретарем, дала мне пощечину со словами: «Попался, голубчик!»
Так все странно-фантастически и получается в урбанистических сновидениях Кубенского: рассказчик, теряющий себя между сном и бодрствованием, легко вживается в роль инспектора ГИБДД, футбольного болельщика, лифтера, французского велогонщика. Попадая на полотно сюрреалистической картины, внезапно оказываясь на болотной кочке, участвуя в велопробеге по Серовскому тракту — обнаруживая себя в той или иной необычной ситуации, автор втягивает читателя в ритмичные пространственно-временные переключения. В том же духе выстраиваются и городские взаимоотражения: Екатеринбург реальный сменяется фантастическим, высотный превращается в «нижний», исторический соседствует с ультрасовременным.
А вот с содержательной точки зрения сборнику, наверное, больше подошло бы определение «разговоры / мысли о Екатеринбурге». Все-таки автор остается в первую очередь архитектором-градостроителем и мыслит соответственно: сравнивает генпланы города разных лет, настаивает на сохранении исторических мест, мечтает о выделении большой «зеленой» зоны, критикует некоторые городские архитектурные сооружения (гостиницу Hyatt Regency Ekaterinburg, жилой комплекс «Академический», ТЦ MODA и т.д.). Но вся серьезность обозначенных проблем, а заодно и вопрос о мере правдоподобия некоторых «придумок» оттеняются игровой свободой обращения с материалом. Автор предлагает легко переставлять архитектурные объекты, продлевать улицы и строить ирреальные сооружения: «…в далеком 2012-м я предложил Администрации города использовать недостроенную телебашню в Екатеринбурге в качестве земной станции космического лифта… Отцы города не восприняли мою идею всерьез. Но уже в 2018-м идею начала реализовывать японская корпорация Obayashi. Она, как я и предлагал, использовала недостроенную телебашню в качестве наземной станции и построила-таки в Екатеринбурге нанолифт в космос. Мне, как автору идеи, забронировали место лифтера».
В архитектурно-литературных играх Кубенского предложен проработанный, вполне состоявшийся образ Екатеринбурга — с рассуждениями об истории города и прочерчиванием маршрутов, с указанием символических локусов и знакомством с новыми «местными» героями. Одним из сильных качеств города, по Кубенскому, должно стать умение быть старым и новым одновременно. Так, в рассказах упоминается «свердловское» время, когда шло строительство Уралмаша и Белой башни и еще не были снесены такие памятники архитектуры, как усадьба Фальковского, деревянный дом на Гоголя 7, Пассаж. Узнается современный Екатеринбург, застроенный «торговыми и бизнес-центрами, хрущевками и брежневками, сталинками, ельцинками и путинками». В городе недалекого будущего все так же соседствуют «бесконечные торговые центры» и «городские пустыри», «бизнес-инкубаторы» и «ветхие деревянные домишки», ультрасовременные «стаканы» и конструктивизм, а «между паутиной дорог, тротуаров и площадей высятся небоскребы».
Несколько иначе воспринимается столица Урала в далеком будущем. Чтобы представить «престижный, экологичный и очень удобный» Екатеринбург 2052 года, читателю предстоит мысленно собрать по деталям абсолютно новый город, ориентируясь на знакомые топонимы и многочисленные авторские комментарии. Ключевым событием должен стать 300-летний юбилей города: с этой датой связаны такие городские изменения, как создание Лесопарка на месте железнодорожных путей; реконструкция заброшенной телебашни (строительство вышки для нанолифта в космос, установка насосов, надувающих шары-загсы, возведение огромного парка); очистка Городского пруда…
Погрузившись в возможности выбранного жанра, Кубенский тщательно продумывает новую екатеринбургскую действительность, в которой будут ходить нижнетагильские бесшумные трамваи, электрокары и прогулочные пароходики по Исети; будет воздвигнута «Радуга прощения» на месте краснознаменной группы на Плотинке и создан ботанический парк «Орхидеевый рай».
Органично вписывается в екатеринбургскую футуристику Кубенского пестрый набор персонажей. В Екатеринбурге можно встретить героев комиксов, популярной культуры, представителей масс-медиа, каждый из которых по-своему участвует в городской жизни: пришельцы требуют построить нанолифт в космос, зомби сносят здание ТЦ «Гринго», Человек-паук борется за сохранение исторического контекста города, молчаливая, но крайне убедительная Мила Йовович настаивает на строительстве пятой очереди ТЦ «Гринвич».
Фигурируют в рассказах и «местные» герои, борющиеся за сохранение «архитектурного наследия, красоты и светлых идей»: архитектор-супергерой Zодчий (альтер-эго автора), арх-группа Podelniki, студенты архитектурной академии. Противниками городских энтузиастов выступают мафиозная группировка (Старик, Малыш, САРа, Голубой пес, Norman, Пестрые петухи), а также «циничные инвесторы», «жадные девелоперы» и «продажные чиновники», символом разрушительной деятельности которых стал «загадочный желтый экскаватор», совершающий свои действия ночью.
Екатеринбуржцы будущего представляются автору активной общественностью, которая «интересуется своей искусственной средой обитания»: горожане массово сажают деревья в парке имении 300-летия города, строят по своей инициативе два музея для коллекций Евгения Ройзмана, переживают за снесенные дома и устраивают пикеты в их защиту, а еще дружно отказываются от личных автомобилей и «передвигаются по городу только на прокатных электромобилях».
Автор, фантазирующий на тему екатеринбургского будущего, в действительности бережно относится и к городскому прошлому. Именно поэтому два рассказа из сборника разворачиваются в 1928 и 1973 годах. Истории, посвященные гипотетическим событиям из Екатеринбурга прошлого, несколько отличаются от футуристических. Написанные от лица свердловчанина тех лет, рассказы наполнены, с одной стороны, светлой ностальгией, с другой — ощущением потери и невозможности вернуть минувшую эпоху. Так, в рассказе «Проспект», посвященном строительству Уралмаша, можно узнать о смелых планах и мечтах архитекторов Петра Оранского, Моисея Рейшера и Белы Шефлера. А в рассказе «Неужели такое возможно?!» идет речь о снесенной при строительстве бизнес-центра «Антей» усадьбе Фальковского, которая в советские времена была местом встречи местной интеллигенции, читающей Солженицына за бокалом «Агдама» и слушающей Владимира Высоцкого. Воссоздается здесь и близлежащая топография 70-х, когда вблизи памятника архитектуры мирно соседствовали ««Центральная» гостиница, диспансер, улица Белинского, транспортное кольцо, училище имени Шадра, автовокзал, устроенный в здании католического костела». Екатеринбург 2011 года, а вместе с ним «какое-то здание со стеклянным куполом, огромная автомобильная пробка из незнакомых машин… странная вывеска «УрФЮИ» воспринимаются свердловчанином из прошлого (от лица которого ведется повествование) и как личная потеря, и как конец эпохи романтического Свердловска.
Тема разрушенных памятников архитектуры стала для Эдуарда Кубенского одной из самых актуальных, именно поэтому в рассказах так много ссылок на реальные проекты: «Большой Екатеринбург», выставки «Долг архитектора» и «Кладбище домов», проект световой инсталляции в Белой башне, фестиваль архитектуры «Белая башня».
Можно предположить, что за моделируемым образом Екатеринбурга стоит желание задать городу новые авто- и гетеростереотипы. Пытаясь сломать застывшие представления о Екатеринбурге как о «глубине материка», «месте убийства царской семьи» и просто о городе, «мало кому известном в мире», автор разрабатывает новые составляющие городского бренда. Так, отказ от сети Интернет позволил бы говорить о Екатеринбурге как о «городе, доступном лишь избранным», строительство нового стадиона — как о «мировом центре фристайл-движения», появление огромного ботанического сада — как о «мировом центре по производству и экспорту орхидей».
Э. Кубенский полагает, что Екатеринбург может во многом продвинуть свой образ в глазах жителей и гостей города, опираясь на собственные ресурсы. И не очень важно, в чем именно должен преуспеть город: в нанотехнологиях, ботанике, спорте или архитектуре. Просто автору хочется, чтобы столицу Урала называли современным и оригинальным городом, восторгались уральской кухней, уникальной трассой для велопробегов и музейным комплексом на месте бывшего вокзала.
Однако при всем своем оптимизме и энтузиазме автор все-таки осторожно оценивает жизнеспособность придуманных им городских перевоплощений: «Возможно, не всегда реализация художественного произведения является конечной формой его существования и что, возможно, иногда проект необходимо оставить в качестве проекта, во-первых, чтобы сохранить его смысл, во-вторых, чтобы не потерять себя самого».