Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 1, 2015
Сергей
Шестаков — родился и живет в
Москве. Заместитель главного редактора литературно-общественного журнала «Новый
берег» (Копенгаген). Стихи публиковались в журналах «Знамя», «Нева», «Звезда»,
«Волга» и других изданиях. Автор нескольких книг стихотворений.
quatuor pour le début des temps
1
скарабей
лиловый холод ляжет на ресницы,
как только, лапкой шевельнув своей,
перевернёт последние страницы
волшебный жук, небесный скарабей,
и алфавит уже не будет прежним,
и, с каждой буквой чувствуя родство,
ты вновь увидишь зрением нездешним
изнанку мира, света естество,
и станет речь твоим числом и кровом,
зелёной кровью, хлорофиллом снов,
и ты себе приснишься полусловом,
готовым с губ слететь подобьем слов,
и, так восстав из тлена и бессилья,
суглинков бедных и бесплодных глин,
ты вновь расправишь жёсткие надкрылья
и сладковатый ощутишь хитин,
но если плоть не обернётся словом,
кому ещё прошелестит листва,
когда повеет холодом лиловым,
и пустоту завесит синева,
и с тишиной опять сольются звуки,
и он увидит в мареве скорбей,
как золотистый шар лучисторукий
по небу катит новый скарабей.
2
конечная
когда-нибудь мы выйдем на другой,
чужой и незнакомой остановке
и поплывём над пылью и травой,
внезапной удивлённые сноровке,
и станет ночь, где звёздам нет числа,
и поведут нас по небесной бровке
проводники без тени и чела
и ангелы в глухой экипировке,
и мы войдём в необозримый зал,
как будто внутрь гигантского кристалла,
смотри — ты скажешь — всё, чем ты не стал,
смотри — отвечу — всё, чем ты мне стала,
как будто нас вселенная прочла
и странную устроила затею,
смотри — ты скажешь — вот и смерть прошла,
смотри — отвечу — вот и свет за нею,
здесь будут наши горести и сны,
здесь будут вёсны и печали наши,
и это всё положат на весы,
и покачнутся медленные чаши,
и чей-то голос, желт и нарочит,
произнесёт вердикт за пылью млечной,
конечная, — водитель пробурчит, —
и мы, очнувшись, выйдем на конечной.
3
разговор
пирс после шторма, лодка, рыбак и сеть,
— петер, привет, — говорю ему, — чище смерть,
он отвечает, — в море, чем на земле,
трое нас было, не уцелел никто,
— с кем же я разговариваю? — не с тем,
кто вышел в пять, и не с тем, кто вернулся в семь,
подлинности в настоящем, что льда в стекле,
каждый — лишь форма для своего пальто,
— господи, — спрашиваю, — да что с тобой?
время нас косит, станем и мы травой,
не о чем спорить, время забросить сеть,
даже плотва весомей бесплотных слов,
— рай — только разница между возможным и
мыслимым, оглянись, шелуху сними,
это ли повод мреть, изнутри темнеть,
видишь, какой сегодня у нас улов?
— ты отвечаешь, словно увидел знак,
словно ты ключник божий, а не рыбак,
кто эти трое? — ты же один всегда,
будущее настоящее впереди,
— все ипостаси бога, все имена —
лишь костыли для немощных, суть — одна,
ключик с рожденья у каждого есть, звезда
светит любому, видишь? — тогда иди.
4
зеркало
и ты увидишь зеркало, и сон
в него войдёт и станет амальгамой,
и истончится времени виссон
и обнажит пространство перед рамой,
и ты увидишь зеркало, и склон
знакомой жизни в отблесках заката,
и в обрамленье световых колонн
всех, кто любил и был любим когда-то,
и ты увидишь зеркало, и сад,
и длинный стол, накрытый для пришедших,
и свиток лет, раскрытый наугад
тем, кто один и глина, и горшечник,
и ты увидишь зеркало и скат
иного неба, средостенье истин,
и две фигуры в белом вострубят,
что ты прочитан, взвешен и исчислен,
и ты увидишь зеркало, и след,
и млечный путь, где он заметен еле,
и ощутишь обратный ход планет,
и тихо спросишь о своём уделе,
и ты увидишь зеркало в ответ,
и чей-то дом, и муки родовые,
и воссияет невозбранный свет,
и всё опять начнётся, как впервые.
маленькие бретонские элегии
1
заброшенная станция, эрве,
встречающий нас возгласом бирона,
где время обрывается в траве
через пятнадцать метров от перрона,
где стрелочнику бывшему, в тоске
следящему, как облетает роза,
в автомобильном чудится гудке
далёкая сирена
тепловоза…
2
здесь чувства свежи, помыслы просты,
а ход часов сверяют с петухами,
наносное не держится, и ты
здесь только ты — со всеми потрохами,
здесь жизнь полна, как школьная тетрадь,
и горько, покидая эту сказку,
в дорожном честном зеркальце узнать,
казалось бы,
истаявшую маску…
3
ладони прозрачны, зрачки, что две бездны, черны,
вода голубее, синица желтее над вербой,
и небо такое, как будто мы все прощены
до первой печали, до утренней горечи первой,
поёт и лучится на солнце пернатая прядь,
весны приближенье уже узнаю по лицу я,
и влажные губы, темнея, готовы принять
медвяную тяжесть и медленный ток поцелуя…
4
приливы, отливы, смешенье несхожих широт,
берёзы, и пальмы, и пинии в тесном соседстве,
ты с тихой улыбкой промолвишь: у здешних щедрот
такие тона, что от счастья сжимается сердце,
зелёные волны качают лиловый понтон,
кораблик бежит, веселея от лёгкого зюйда,
и что не случится сегодня — случится потом,
не с нами, так с кем-то, а с кем — не увидеть отсюда…