Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2014
Не жили богато — не хрен начинать.
В прошлом сезоне в нашем драмтеатре Антон Ковалевский поставил «Тимона Афинского».
Под именем Шекспира пьесы сочинял очень большой человек, который был замешан каким-то боком в попытке свергнуть английскую королеву. Голову ему не отрубили, только авторских прав лишили. Жил он долго и под конец хотел выговориться на тему, что, дескать, «я бы Англией лучше управлял». Но открытым текстом он всё это изложить не может — за ним придут. Поэтому он берёт сходный сюжет из древней истории.
Какой расклад был в Древней Греции?..
С востока — персы. Греко-персидские войны кончились тем, что греков банально купили. Греки либо служат, либо работают на персов. Хотя у персов тоже масса проблем. С севера — фиванцы. Афиняне их держат за быдло. Фиванцы — хорошие бойцы (именно потому, что тупые), просто они недостаточно тупые, чтобы прикрывать Афины забесплатно. Именно потому, что они хорошие бойцы, Фивы будут разрушены, а все фиванцы будут проданы в рабство Сашей Македонским. Но это будет потом. А пока Фивы ждёт краткий подъём — после того как Спарта сделает Афины, а Фивы сделают Спарту. Ещё дальше на севере — дикие (по афинским меркам) македонцы. Они пока слишком далеко. Но у них огромное преимущество — у них есть деньги (в Македонии золотые рудники). Древний Рим возится с этрусками и ждёт в гости кельтов. В Риме патриции возятся с плебеями. Древняя Греция пока не входит в область древнеримских геополитических интересов. Сицилия ещё греческая, но там уже мафия.
Кто остался?
Спарта, которую вы все хорошо знаете по фильму-комиксу «300 спартанцев». Кстати сказать, защищать Фермопилы не было большого смысла, потому что персы уже высадились гораздо южнее. Но это уже далёкое прошлое. Теперь все спартанцы на зарплате у персов. А так как в саму Спарту им запрещено ввозить золото, спартанцы очень любят тусоваться за её пределами. Да, спартанцы — хорошие бойцы и научились строить корабли.
Афины. Самые греческие греки. Греческий игемон (или гегемон?.. ну, неважно). Афинское Архэ. Много денег, много союзников, большой флот, мощная экономика. Единственный минус — они всех достали. В первую очередь — своих союзников, с которых они собирают бабло.
Где Тимон в этом раскладе?.. А Тимона здесь нет. Он просто курьер, перевозчик денег. Он даже не афинянин — «Афинским» его называют в порядке иронии (ну, так же, как Япончик ни разу не был в Японии). Он метэк, понаехавший. Он привёз Алкивиаду деньги от персов. Алкивиад будет служить и афинянам, и спартанцам, и персам. Потом греки попросят персов его по-тихому примочить — так он всем надоел. Алкивиада сожгут вместе с домом. Тимон всё это очень хорошо понимает и хочет минимизировать риски. Основную массу бабла он сразу вкладывает в пещеру, а остальное прогуливает в Афинах (ну, как Митя Карамазов). План его таков — всех кинуть, но сделать вид, что кинули его самого, тогда, по крайней мере, в Афинах он будет в безопасности (в Афинах вообще хорошо).
Тимон становится филантропом, то есть начинает метать икру. И по мере того как он всё больше вкладывает в окружающих, он всё более начинает их любить (потому что мы любим людей не за то добро, которое они нам сделали, а за то добро, которое мы им сделали). Тимон сделал немножко слишком много добра своим ближним. А ближним не рекомендуется делать слишком много добра. Трагедия Тимона в том, что он думает, что ему в Афинах будет путь, если он немножко поделится. А вторая трагедия Тимона в том, что он, видимо вследствие дач, решил, что он добр, путём самовнушения (все древние греки были очень самовнушаемы, а древнейшие — просто шизофреники). Потому что когда им сделаешь слишком много добра, они сразу начинают тебя ненавидеть. Когда все Тимона стали ненавидеть, Тимон тоже заразился этим настроением и сел на измену. То есть, когда его стали ненавидеть, он сказал себе: «Наверное, я плохой. А давай-ка я тогда побуду плохим, раз мне не получилось быть хорошим».
И вот от желания быть одновременно и хорошим, и плохим Тимон впадает в ступор. Деньги у него есть, и их много, но он уже не знает, куда их деть. Потому что тусоваться в лучшем городе Древней Греции уже не в кайф. Из филантропа Тимон становится мизантропом. Может быть даже, у него немножко проснулась совесть, хотя учёные уверяют, что у древних греков не было совести. И тут пришли по его душу экспроприаторы на машине и вложили Тимоновы дарики в рост молодой фиванской демократии. Или молодой македонской монархии. Или даже в организацию Олимпийских игр.
Не случайно, что «Тимон Афинский» был поставлен на именно на Камчатке.
Известно, что камчадалы первые открыли Америку, аки посуху, когда ещё существовал материк Берингия. Таким образом, индейцы на-дене, тлинкиты — это наши ближайшие родственники. У тлинкитов был такой обычай — потлач. Это такое соревнование в уничтожении материальных ценностей с целью приобретения символического капитала, а попросту — оказания кручёной крутости и несгибаемой несгибаемости. А ещё проще — для занятия определённой должности, например, президента племени. То есть сидят индейцы у костра и поочерёдно кидают туда шкурки соболя или песца. И кто больше песца попалит — тот и станет президентом племени.
На связь обычая «потлач» с «Тимоном Афинским» проливает свет одно место у Плутарха. Оказывается, Алкивиад через подставного человека, метэка, участвовал в торгах (тендере) по откупам государственных доходов. Откупа — это, попросту говоря, если, скажем, ты не сперва взятки берёшь, а потом штрафы или конфискации платишь, а наоборот — сперва выплачиваешь штрафы в казну, а потом спокойно рэкетом занимаешься. Так вот, Алкивиад крышевал этого метэка, который-таки выиграл торги по откупам. Чуваком этим был (догадайтесь с трёх раз) — Тимон Афинский.
Шекспир, как известно, многое недопонял, а то, что допонял, переврал. У Шекспира слиплось два мотива: официальные торги с крышеванием от Алкивиада, неофициальные торги с подкупом должностных лиц и последующий (возможно) связанный с растратами популизм Тимона, связанный с тем, что из-за войны и блокады Афин он не мог выехать на острова или в персидскую часть Греции. Возможно, тут даже намёк на Перикла: известно, что после постройки Парфенона он был обвинён в нецелевом расходовании средств Афинского Архэ.
Почему же не случайно то, что «Тимон Афинский» был поставлен именно на Камчатке?..
Потому что Антон Коваленко в точности повторил судьбу Тимона. Приехал, хотел, чтоб всем было хорошо, вложил в это дело много средств (немножко своих и немножко не своих), ну и потом его немножко кинули.
Следующий раз не надо ставить такие судьбоносные вещи.
Как вся эта древнегреческая ахинея («ахинея» — древнерусское от «Афины») преломлялась в голове человека, называвшего себя «Шекспир»?
«Шекспир» никогда не был в Греции и не читал по-древнегречески. Плутарха ему либо кто-то пересказывал, либо он читал его в английском переводе с французского. Французский перевод был, в свою очередь, сделан с латинского, а латинский-таки с древнегреческого.
Кто такой Плутарх? Это бывший древний грек на службе у бывших древних римлян. Когда сочиняет Плутарх, Древней Греции нет. Есть римская провинция Ахайя, самая нищая провинция в империи (вторая самая бедная провинция — Италия без Рима). Плутарх создаёт для римлян миф о древних греках, несгибательных спартанцах, хитропродуманных афинянах, критически настроенных критянах итд. Зачем?.. Потому что древних римлян (вы будете смеяться) тоже уже нет. Есть римские граждане. Император Траян (в славянской мифологии — Змей Горыныч) — провинциал из Испании, видимо, наполовину кельт, как Понтий Пилат. Но это ещё цветочки — через 50 лет императором будет Септимий Север, пуниец по происхождению, по-латыни он будет говорить с акцентом. Именно ему посвящена песня «Владимирский централ», которая блистала своим отсутствием в постановке «Тимона Афинского». («Владимир» — это, как известно, не имя, а титул, «император», а «Владимирский централ» — это, понятно, Третий Рим).
Человек по имени «Шекспир» немного этого понимает, потому что кругом барокко. У человека по имени «Шекспир» горит план по пьесам. Он открывает Плутарха и бойко на коленке делает пьесу: 1) свёрстывая греческую и римскую половинки «Сравнительных жизнеописаний» (видимо, отсюда у слуг латинские имена, архонты именуются сенаторами, Тимон говорит латинскими поговорками, а Алкивиад в конце пьесы, вместо того, чтоб штурмовать Афины, намерен маршировать прямо на Рим — «Почему тогда сразу не на Магадан?..»), 2) щедро добавляет в пьесу все новости, которые он услышал на лондонском базаре, 3) нанимает молодого коллегу Мидлтона на гэги-диалоги, бо человек по имени «Шекспир» утратил вкус к диалогам (это возрастное). Сам «Шекспир» кучно работает по монологам (это тоже возрастное).
Как вообще воспринимается в Европе XVI–XVII вв. античность?.. Так же, как сейчас фанатами Толкина воспринимается трилогия «Властелин Колец». Уметь читать способны ещё многие, но что происходило в Аттике, не представляет никто. Источников мало, а которые есть, так или иначе фальсифицированы.
Древняя Греция воспринимается как психологическая проекция разнообразных собственных фантазий в вымышленное пространство. Что люди, таким образом, проецируют в это выдуманное пространство?.. То же, что и всегда — «скандалы, интриги, расследования», которые самозарождаются там, где собралось больше одного человека. Такие воображаемые миры начинают сыпаться, стоит задаться вопросом: кто в Средиземье (Аттике) пашет землю, кто пасёт свиней, кто валит лес, как там устроена канализация, наконец?.. Или там все сидят на тяжёлых наркотиках (бухают) и змиев лицезрят?..
Человек по имени «Шекспир» всё это прекрасно понимает. «Шекспир» лжёт не просто потому, что у него богатая фантазия (хотя куда драматургу без этого), но также и потому, что его неправильно информировали. Вилы в том, что «Шекспир» одновременно хочет убить 3 и даже 6 зайцев. И проблема в том, что это противоположные и даже взаимоисключающие зайцы.
1) Он хочет показать, что он в высшей степени хороший и рукоподатный, а его просто нехорошие люди обманули.
2) Он хочет показать, что он самый умный и всех на кривой козе объехал.
3) Он не покушался на узурпацию королевской власти и не мутил с королевой.
4) Он-таки замутил с королевой (вах, какой молодец!!).
(Так он мутил с королевой или не мутил?..)
5) Если бы он узурпировал престол, то старая добрая Англия стала бы ещё старее и добрее, и вообще у него прав на престол больше, чем у королевы, если правильно смотреть на это дело.
6) Он не брал денег у амстердамских банкиров и не отдавал эти деньги в рост, а эти деньги честно нашёл.
Сложная задача для драматурга, не правда ли?..