Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2014
Наталия Филимошкина — прозаик, критик, неоднократный участник Форумов молодых писателей России, автор нескольких книг. Победитель и призер Литературно-издательского проекта «Пишущая Украина 2009–2011». Живет в Днепропетровске (Украина).
Беги, Янык, беги
Впервые я приехала в Енакиево в 2010 году. Меня разбирало любопытство, что это за город, в котором рос и жил Янукович. Избранный в 2004 году президентом, он безропотно отдал свою победу оранжевым путчистам. Тогда ему предрекли политический крах. И вот снова выборы — Янукович в лидерах. Видимо, не родился еще аналитик, способный предсказать все превратности судьбы.
Здесь, в Енакиево, прошла не только юность, но и уголовное прошлое четвертого президента Украины.
Енакиево город небольшой, шахтерский, 80 тысяч населения. Единственный на Украине, где в центре расположен огромный металлургический завод, и вокруг него, словно нить на клубок, наматывается городская жизнь.
Завод был основан еще во времена Российской империи на русско-бельгийские капиталы. Конец Х╡Х века, промышленный бум. В краеведческом музее хранятся фотографии промышленника Федора Енакиева, одного из отцов Донбасса. Сосредоточенное, целеустремленное лицо. Он оказался в нужном месте и в нужное время. Вокруг завода разрастался поселок. Почти три тысячи рабочих мест. Затем революция 1917 года, национализация, завод превратился в гиганта, а поселок — в город.
Высокие трубы, из них лениво вываливаются мощные клубы дыма, огромные доменные печи — покоренный и прирученный зверь на доброй службе. Это завораживает и захватывает дух, человеческое творение восхищает. Даешь индустриализацию! Сердце города, оно качает литры крови и людских судеб. Здесь работали династиями, складывалась особая атмосфера рабочей элиты. Остановится завод — и город медленно вымрет. В 90-е годы у будущих миллиардеров, а тогда скромных миллионеров, был соблазн распилить гиганта на металлолом. Пронесло.
Янукович попал в достойную среду и работал среди достойных людей. Именно на чувствах этих людей он и сыграл. Шакалу тяжело все время жить в овечьей шкуре, рано или поздно блеяние сменяется звериным рыком. Сматывая удочки в феврале 2014 года, Янукович меньше всего думал о самых верных и стойких избирателях — енакиевских рабочих. Они голосовали за него не потому, что позволяли навешивать на свои уши недоваренную лапшу, а потому что считали «своим».
Ранняя весна, только-только сошел снег, еще немного, и город заиграет яркими красками. В Енакиево много зелени. Но огромный завод в центре — не единственное, что вызывает удивление. Есть музей космонавта Георгия Берегового. Вот уж чудо в донбасской глубинке — миниатюрный музей космонавтики! Г. Береговой учился в Енакиево и, конечно же, работал на заводе. Он сделал космическую карьеру. Провинциальным мальчишкам есть с кого брать пример. Став депутатом Верховного Совета СССР, Г. Береговой задействовал все рычаги влияния, чтобы с его помощника Януковича были сняты две судимости. Землячество — сильная вещь. Кидая народ и страну, драпая так, что пятки сверкали, Янукович предавал великого земляка, возможно, даже больше, чем кого-либо. Есть такая форма благодарности — кусать руку, протягивающую хлеб. И тут уж никакие мемориальные доски и юбилейные чествования не замажут глаза.
Ты беги, Янык, беги. Пока время расставит все по своим местам, ты сможешь обежать экватор, пожаловаться на лихую долю, поплакать в жилетку. И кто-то даже пожалеет и простит. И, возможно, кто-то из простивших сейчас заступает на утреннюю смену или на выходных собирается посетить музей Берегового. Но ты лучше беги, Янык, беги. Ты, конечно, без всякого срама посмотришь нам всем в глаза, снова плюнешь в душу и утрешься. Но время всех расставит по своим местам. Это закон. Неумолимый и справедливый. От него никто не отмажет. Хотя ты уверен, что купить можно все. Но все имеет конец, даже бесконечная подлость. Так что ты беги, Янык, беги. Как можно дальше. Но не дальше России.
…В Енакиево тихо и спокойно, автобус везет меня в другой район города. Мы проезжаем посадку, пустые улицы, одинокие магазины. Провинциальная жизнь нетороплива, она убаюкивает. В этом ли сквере промышлял наш Янык с подельниками или в другом? Только в смутные времена возможен такой фантастический взлет — из провинциального шахтерского городка, с темным прошлым за плечами, — в президентское кресло — трон. Пешка прошла в дамки. Но, чтобы выиграть шахматную партию, надо хотя бы уметь играть. Эх, товарищ Береговой, как же вы так… Камень, брошенный в воду, быстро идет ко дну, но круги от него еще долго расходятся. Последний круг достался нам.
А в окно постучали бесы
В детском санатории представлена вся социальная палитра, словно геологический срез в мезозойскую эру, обыкновенные украинские семьи — дети туберкулезников, безработных, уголовников, алкоголиков, наркоманов, из интернатов, приемных и неполных семей, просто из бедных или обычных семей, дети-ВИЧ. Обеспеченных и наследников олигархов здесь нет и никогда не будет, для них Европа, в случае чего. Часто с грустью говорю коллегам — мне известно, каким будет украинское завтра. И это будущее уже диагноз. За два года работы не было ни одного ребенка, написавшего собственную фамилию без ошибок. То, что читают по слогам в 6 классе, не удивляет, некоторые вообще не умеют читать. Я даже не задаю вопрос, как они переходят из класса в класс, не умея читать и практически писать. Это дурацкий вопрос. Потому что системы образования на Украине не существует. Говорить об этом не принято, здесь вообще не говорят о настоящих социальных проблемах, тогда их пришлось бы решать. Но, возможно, у ребят постарше ситуация лучше? Отнюдь. Три года назад моим студентам из Высшего полиграфического училища было по 16-17 лет, и они также читали по слогам и с ошибками писали свою фамилию. На вопрос: «Каким видишь свое будущее?» я всегда получала один и тот же ответ: «Никаким». И тут же следовало возмущение:
— Тю! Вы шо, не знаете, шо работы нет? Откуда мне знать, шо я буду делать? Я даже не знаю, как жить!
— А как бы ты хотел жить?
— Тю… ну, квартира, классная работа, тачка.
— Семью хочешь?
— Та не знаю… Дорого все. А на фига?
— Возможно, у тебя будет хорошая зарплата, и ты сможешь содержать себя, жену и детей.
— Та ничё не будет, — нервный смешок. — Я знаю, шо ничё не будет, как ни старайся.
Таких ребят десятки, сотни тысяч. Огромное количество невостребованной энергии и человеческих судеб, без единой возможности и шанса найти себе применение. Почти атомная бомба. В подлых руках рванет так, что мало не покажется. Не то что президент сбежит, страна развалится. А еще это отличное пушечное мясо для тех же самых подлых рук. Как тонко подметила Тимошенко, «мусор».
Молодость и жажда деятельности бьет через край, с таким добром только на Майдан, в ряды сентиментальных демонстрантов. Они свято верят, что наконец-то стали нужны, полезны и необходимы. Самозабвенно валят памятники Ленину и обвиняют его во всех украинских бедах. Возможно, ребята действительно не знают, что Владимир Ильич умер 90 лет назад. Они кричат : «Украина без Путина!» — а вдруг и впрямь не знают, что Путин — президент другой страны — России? Ведь в голове сизый туман, а он похож на обман. Ребята задорно вопят: «Бандера придет — порядок наведет», что ж и этому есть объяснение. Вера в воскрешение мертвецов и некрофилия давно конкурируют с православием на Украине. Ужас именно в этом. Они искренни, когда утверждают, что Гитлер хотел спасти мир от Сталина, они гордятся свастикой на рукаве, призывают к убийству русских и войне с Россией. В их одинокие и изуродованные души наконец-то пришла ясность. Изничтожим все русское, и наступит рай. Это цель, которая превращается в смысл жизни. Пустые сердца необходимо чем-то заполнить — и если нет любви, то сойдет и ненависть. Сентиментальные демонстранты, как и сочувствующие, никогда не поверят, что они — используемое пушечное мясо, даже если привести миллион фактов. Правда — беспросветная нищая жизнь на веки вечные, ибо в олигархическом переделе место для народа не предусмотрено. Правда невыносима, а среди розовых слоников спокойней. Чтобы понять и осознать истинное положение вещей необходимо подняться с четверенек. Но человек прямоходящий отныне редкость.
Шесть часов бравые молодцы валили памятник Ленину в центре Днепропетровска. И чем дольше и тверже он стоял за всех нас, прогнувшихся и запуганных, одинокий и освистанный, тем безумнее становилась толпа. Кто-то пытался вызвонить милицию, но на проводе дали понять: мы такие же униженные и покорные, а потому не способны никого защищать и отстаивать справедливость, умываем руки, прикрывая все будущие преступления. Молодой парень из немногочисленных защитников не выдержал, бросился к памятнику, просил одуматься, взывал к совести, но озверевшая толпа неандертальцев кинулась на него с битами, в последний момент оттащили, спасли. И, словно в дурном сне, в прогорклом чаду, в котором реальность просто не имеет права быть реальностью, журналистка с местного телеканала радостно верещала о торжестве украинской демократии и свободы.
Твердая и безжалостная рука разжигает огромный костер ненависти и безумия, в нем сгорят все, но кто думает сейчас об этом? События развиваются так стремительно, что невозможно устоять на ногах, осознать, оценить происходящее. Но что осознать? Что пропасть разверзлась, что рыхлая черная земля исторгает из себя прообраз ада, что куда бы ты ни бежал, спрятаться невозможно — костлявая рука возьмет за глотку при любом раскладе. Пережить катастрофу еще полбеды, не пропасть, бесследно сгинув в ее горниле, — трудное, почти непосильное бремя. Некоторые певцы, актеры, политики сели в самолеты и улетели. Бросили квартиры и дома? Какой пустяк! Столько наворовано и получено в ночных клубах, что легко можно купить новое жилье и обустроить новую жизнь. А как быть мне? Простому обывателю, если не только на самолет, но и на поезд не насобирать денег, а про жилье… можно, конечно, и под открытым небом жить, когда прижмет. И вообще питаться травкой, пить воду из луж, да это стоит запомнить, в концлагерях так и выживали.
…В далеком XVIII веке, в разгар Французской революции и кровавого террора, известный художник Гойя отправился навестить друга, но тяжело заболел. Полный сил и надежд, на пике творческой карьеры и востребованности Гойя вдруг оказался во тьме. И в ней все было не так, как говорили церковники. Люди с ослиными головами или того хуже, с деревянными сундуками, уродливые боги, безобразные и гадкие ведьмы. А сколько силы в проклятом мраке! Зло всегда побеждает добро, черное наступает на белое, глупость пожирает мудрость, бесы торжествовали… больной разум… человек не тот, кем кажется… Но Гойя пошел дальше, в запредельное, в тревожные сумерки души… Правды нет. Истина в разуме, который спит и поглощен бесами. Все, что понял, почувствовал, увидел во тьме, нарисовал — 80 уникальных листов графики «Капричос». В слове «Capriccio» два значения: первое — «взбалмошная коза», второе — «взъерошенные волосы». Если соединить все вместе, получается примерно следующее — от увиденного волосы встанут дыбом. Это название совпадало с тем, к чему и стремился Гойя, — поразить, ошарашить современников и будущие поколения, а еще предостеречь — бродяжничество по сумеречным закоулкам души дорогого стоит. Пока разум спит, а глумливые опасные бесы торжествуют, кто встанет на защиту мира?
Апокалипсис
Что есть человек перед ликом Истории? Одинокая песчинка, безжалостно сметаемая ураганом. Или древо, вырываемое с корнями? В социальных катаклизмах время течет по-иному, меняется его ощущение, все мгновенно устаревает, а то, что было месяц назад, уже и не помнится. В украинской катастрофе день идет за месяц. Сложно поверить в то, как начинался год и что мы имеем на третий месяц. С человеческой точки зрения, события стремительно сменяют друг друга, а с вселенской — медленно и натужно вращается Колесо Истории. Острые спицы протыкают тысячи человеческих судеб. Повезет ли соскочить? Мы по-прежнему не знаем, что будет завтра и наступит ли оно для нас? Хаос и тьма надвигаются неумолимо. Даже если удастся пережить украинскую катастрофу, потери будут необратимыми — душевные и нравственные. Вряд ли мне захочется восстанавливать отношения с людьми, которые за одну ночь забыли родной язык и сейчас на каждом перекрестке, «размовляя на мовЁ», убеждают, что они истинные украинцы. Так безопаснее. Они наивно полагают, что, вовремя подстроившись под обстоятельства, уберегут себя. Конечно, я больше не протяну руку человеку, который еще вчера называл себя русским, а теперь проклинает Россию и русских солдат, «захвативших» не только Крым, но и Юго-Восток Украины, о чем несется со всех телеканалов 24 часа в сутки. Конечно же, я обойду стороной человека, который 15 лет разговаривал со мной исключительно на мове, а теперь пошел в яростную атаку, что его права украинца попирались, ибо он притворялся, вынуждая себя говорить на русском с такими второсортными существами, как я. Мир вокруг меня сошел с ума. Может, в один день открыли все психиатрические больницы? Вряд ли. Многих знакомых и сотрудников я знаю годами. Что стало с людьми? Еще не случился второй Бабий Яр, еще не загоняют во рвы для расстрела, не выкидывают из окон детей. Но все мерзкое и подлое, что только есть в человеках, уже полезло наверх. Люди словно глина, мни и растирай их. Пришли бандиты — мы базарим по понятиям и прогибаемся. Пришли нацисты — занимаемся стукачеством и умиленно кричим: «москалей на ножи!». Куда бы ветер ни подул, мы всегда наклонимся, ибо есть такая мантра: «главное, чтобы работа была». Она «оправдывает» любые животные, немыслимые физические и нравственные преступления. Как мы будем смотреть в глаза своим внукам? Да что я спрашиваю, мы даже безразличны к собственным детям. В Раде уже давно спонсоры Майдана, но по-прежнему исчезают люди и происходят убийства на площади Независимости. За два дня февраля погибло 100 человек, за месяц новой власти — 1500.
Публика неприкосновенных из гомосексуалистов, наркоманов, педофилов, сектантов, русофобов захватила власть, а в ответ — «главное, чтобы работа была».
Киев лишают звания города-героя — «главное, чтобы работа была».
В Днепропетровске избивают парней, отказавшихся кричать «слава Украине!» — «главное, чтобы работа была».
В том же Днепропетровске исчезли 25 беркутовцев, их боятся искать даже родственники, — «главное, чтобы работа была».
В Одессе сжигают георгиевские ленточки, в Днепропетровске вылавливают и унижают людей, осмелившихся их носить, — «главное, чтобы работа была».
Отменяют праздник 9 мая, а советские войска отныне оккупанты, — «главное, чтобы работа была».
Народ никогда не позволит так унизить себя, население поднимется на бунт, а биомасса жует и отрыгивает, отрыгивает и жует.
Украина разделилась на параллельные реальности. В одной — Россия жестокий агрессор, идут боевые действия, — все на фронт, объявлена мобилизация; в другой — царит ужас от происходящего и слабое сопротивление хунте. Эти реальности плохо сочетаются друг с другом — в разобщенности и вражде 45 миллионов изрыгают из себя ненависть к себе подобным. Мужиков насильно загоняют в армию, их кормят раз-два в день, не хватает туалетов, матрацев, питьевой воды, когда заканчивается срок мобилизации, заставляют подписывать контракт в Национальную гвардию. Почти все ломаются, но в пгт. Гвардейском решились на бунт, забрали военные билеты и разошлись по домам.
Да, Михаил Афанасьевич, все повторяется, но уже в виде фарса. Вряд ли Киев сейчас будет переходить из рук в руки восемнадцать раз, но то, что он снова пошел по рукам, факт.
Война очень необходима неприкосновенным, она спишет все. И я сомневаюсь, что простых обывателей погонят воевать с Россией, но вот заставить убивать своих же граждан, украинских жен и детей, донбасских шахтеров, харьковских учителей, луганских врачей, это за милую душу.
Для того, чтобы стать истинным украинцем и получить право жить на этой территории, необходимо умыться кровью, очиститься от русской скверны. И желающих стать правильными украинцами — тьма. А воинство тьмы черпает силу в ненависти.
Все начинается с детей. Совершенно неожиданно я столкнулась с русофобией в детском санатории. На одном из занятий одиннадцатилетний Саша заявил, что ненавидит русских.
— За что? — уточнила я.
— Просто так.
— А разве так бывает? Вот ты, например, говоришь на русском языке, — мягко замечаю я.
В ответ ошарашенное молчание.
— Как на русском? — для Сашки, как и других ребят, это полная неожиданность. Русский язык в школах не изучается, украинский преподносится с галицкой позиции, дома в основном говорят на суржике или плохом русском, поэтому у ребят в голове полная каша. Они и правда не знают, на каком языке говорят и на каком пишут по слогам. Они не знают истории своей земли, кто они и откуда пошли.
— Русские напали на нас! — поддержал Сашу Богдан. — Я их тоже ненавижу.
— А еще они Крым отобрали! — подхватили другие.
— Ребята, в Крыму прошел референдум, то есть всеобщее голосование, и народ выразил желание выйти из состава Украины, так что никто Крым не захватывал. И Украине войну никто не объявлял. Русские не собираются и не хотят с нами воевать.
И тут Сашку осенила догадка.
— Так вы что, русская? — враждебно спросил он и словно поставил жирную точку в вынесении мне приговора.
Я растерялась. Я смотрела на одиннадцатилетнего мальчишку и не могла произнести ни слова.
— А у меня родители русские, — в какой-то задумчивости произнес Дима.
— И я наполовину русский, — поддержал его Валера.
Этого было достаточно, чтобы ситуация изменилась. Моя растерянность прошла, я улыбнулась.
— Вот видите, ребята, мы все крепко связаны, русские и украинцы. Вы все дружите, общаетесь и народы так же дружат. К чему ссоры, если в мире жить намного лучше?
Через минуту инцидент забылся. Но мне долго было не по себе. Всю жизнь слышать «так ты что, русская» словно некое обвинение — и вдруг услышать это от ребенка уже как приговор.
Каждый день я езжу на работу через весь город, один час на автобусе, и каждый день вижу одно и то же. На улице Ал. Гальперина выведено: «смерть москалям», «Украина для украинцев», на улице Мильмана огромные свастики. Эти надписи никто не стирает, ни коммунальные службы, ни хозяева домов и заборов. Каждый хочет стать истинным украинцем, выслужиться перед киевской публикой.
Намедни наш славный губернатор Коломойский, олигарх и рейдер, приказал арестовывать всех, кто выказывает лояльность по отношению к России или имеет собственное мнение, отличное от официального. Тут же троих ребят задержали, а четвертого забили до полусмерти. Быть истинным украинцем не просто даже для еврея, ну очень, очень необходимо стараться.
Можно сколько угодно жевать и отрыгивать, приспосабливаться и угождать, предавать себя и свой род, повторять, словно мантру, «главное, чтобы работа была». Но Абаддон, демон-разрушитель, придет за каждым, ибо древние силы разбужены, они голодны и требуют жертв.