Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2014
Алексей Александров — родился в г. Александрове Владимирской области. Окончил Саратовский госуниверситет. Автор книги стихотворений. Стихи публиковались в журналах «Урал», «Волга», «Воздух», «Новый Берег» и др. Живет и работает в Саратове.
***
Принуждение к Третьему Риму
Ожидается с часу на час.
В телевизоре снег говоримый
Выпадает, на миг отлучась
С пастбищ облачных, пахнущих дымом,
С телебашни, где брызжет с иглы, —
Не прекрасно, вполне повторимо
Желваками твердеющих глыб.
Мы не рыбы, но после работы
Кистеперое стадо плывет,
И певец, разбирающий ноты,
Выпекает, что твой пулемет,
О платочке и горло полощет
Этой песенкой, тающей на
Тех, кто вышел сегодня на площадь
И в другие попал времена.
***
Бывает, птица-тройка пролетит,
Копытом на шарнирах загребая
Холодный воздух. Газовое пламя
Внутри нее горит, не умолкая,
И крылья на невидимых канатах
К секретным облакам прикреплены.
Всех милует по случаю субботы
И девочек на медленных коньках,
И мальчиков на безмоторных санках
Зовет с собой в просторы ледяные.
Бывает, что мелодия над ней,
Замерзнув, просыпается крупой
В дырявый сон о родине прекрасной —
Тридэшная не рада, но гордится, —
И там уже не птица, а медведь
Везет на полюс на санях широких
Священные дары для королевы.
А тем, кто отворачивает взгляд,
Бесплатные билеты предлагает
Игрушечное плюшевое войско.
И солнце коловратом укрощенным
Само в себя задумчиво въезжает.
***
Человечки в твоей башке
Едут медленно в свой Ташкент,
Сходят где-нибудь посредине
О верблюде и Насреддине.
Между поездом и луной
Соловей пролетел чумной,
Что стрела со смертельным ядом.
Как ни думай, а ехать надо,
Ждать проверки, трястись в плацкарте,
Вспоминая значки на карте,
Дастархан с переменой блюд —
Где тот поезд и тот верблюд?
***
Заболев, перескакиваешь
На два хода вперед,
Пересказываешь, киваешь.
Так заботливо забалтываешь себя,
Что лекарства не нужно —
Только вера, что все изменится завтра,
Только надежда, что ты останешься прежним.
В горле от слов торопливых саднит,
Градусник распускается,
Как цветок любопытный, когда
Возвращаешься за полночь, словно с работы,
А на лестничной клетке стоит фигура.
Что молчишь, говорит, или не выздоровел?
Провели выездную сессию?
Держит руки в карманах все время,
Пока не проснешься.
***
Что щебет и щербет дороги разбитной
В обувке зимних шин для женщины одной,
Застывшей в январе в печальном заоконье,
Где надышал мороз и сон в пальтишке коньем
Встречает невпопад, зачитанный до дыр
Фарфоровых бесед, нахрапистый, как дым?
Мобильный без затей, он катится под вечер
Бенгальского огня, мерцающие свечи…
А то и есть: щенок, улыбчивый некстати,
Медовый шелк луны, постиранная скатерть.
Где ни откроешь дверь, свинтили по-соседски
Там лампочку и год стоит, как гимн советский,
На лестнице кривой, в настроечной таблице —
Вот станешь закрывать, она тебе приснится.
***
И. Сорокину
Вот атлас и парча долины родников…
Затки в колечко речь и выйди на крылечко
Задуть Духосошественского свечку
И повернуть над ним армаду облаков.
Таков у нас пейзаж… и магазин «Штаны»,
Под ним бежит река ручьем благоуханным.
И если подойти с опасной стороны —
Попросят закурить, заговорят как с равным.
В овраге из говна умели делать свет,
И бегали вокруг, как вражеские дети,
Веселою толпой художник и поэт.
Скажи теперь, куда пропали те и эти —
Кто на скамье сидел, чаевничая тут,
Кто сгинул невзначай в одной из тех беседок?
Зачем щебечет сад и яблони цветут
И достают улов из одряхлевших сеток?
***
Встань на лыжи, отбросив коньки, —
Попадаются в каше комки,
Знамя вьется, как хвост у лисицы,
И на льду отраженье двоится.
А под ним чудо-юдо в желе,
Как осетр в охлажденном Кремле,
На безусую смотрит подругу,
Поправляя седло и подпругу.
Будет весело с горки лететь
В круто сваренный тот холодец,
Подскочив на матрасе пружинном,
Где бедовая ловит дружина.
***
У трамвайных путей забирает в кандей
С канарейкой вагончик бесцветный,
На ходу отпуская залетных идей,
Отщипнув пирога незаметно —
Так, что скоро останется детям чуть-чуть.
Слышен дудочки всхлип деревянный,
И когда обрывается медленный путь,
День сияет над ним окаянный.
В разрешенную даль, в безопасную щель,
Там, где чайка по кличке Бетховен,
Маскируясь под сокола, высмотрит цель,
Якорь брошен и меч перекован.
И тому, кто беспечно стоит на пути
И не слышит речовки в берушах,
Кружевная от облака тень прилетит
И на голову снеги обрушит.
А в вагончике чай да вприкуску печаль,
И товарищ клюет торопливо,
И пора наступает принять, трепеща,
Эту свежую ветку оливы
Посреди ничего и высокой муры,
Наблюдая, как шепот и опыт
Вместе с дымом по правилам здешней игры
На билет открепительный копят.
***
Вложи булыжник в ножны,
Заковыряй обратно,
За юностью тревожной,
Поющей подвиг ратный,
В пальто на босу ногу,
Как Шерлок модерновый,
Пойдем и понемногу
Мы наш построим новый.
Эге, кричат, засада, —
Краеугольный грея, —
Худого нам не надо!
И флаги гордо реют.
Вас не стояло рядом!
И маршевая рота
Идет своим парадом
Из нашего болота.
Феникс
Снятся крылья из жаропрочной стали
С польским именем, букву лишь изменив…
Эта птица — как ее долго ждали, —
Но мотив у песенки был ленив.
У старинушки два вороватых сына
Проглядели в поле ее полет,
И теперь, когда ее след остынет,
Для проспавших утро не настает.
Вся надежда на дурака с подмогой,
На камнях лежащего, чтоб не лез
Сон на ум, и вспомнится понемногу
Их бубновый, святочный интерес.
***
Снег-однодневка бестолково
Летит на мировой пожар…
В отдельно взятой пирожковой
В кармане празднично пошарь,
Смертельных дыр не обнаружив
И холодка от пустоты,
Перетерпи дыханье стужи,
Коль скоро отдохнешь и ты
В неопыляемом цветочном,
Пылающем и ледяном,
Причем одновременно — срочно
Запей предчувствие вином.
Что тьма снаружи зарастает
Узором из заплат и швов,
И эта глупенькая стая,
Что бьет в стекло, не волшебство
Приветствует, а отблеск скуки
В сенях у вечности, в мороз
Очкариком от лженауки,
Куда тебя сам черт занёс.