Глава из романа
Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2014
Андрей Горбунов — родился в 1985 году. Окончил журфак УрГУ. Работает редактором холдинга «Комсомольская правда-Екатеринбург». В 2010 году подарил свою повесть «Несусветная тварь» президенту Медведеву, когда тот приезжал в Екатеринбург.
К своему семидесятому дню рождения миллиардер Леопольд Иванович Муркин в квадриллионный раз убедился, что ненавидит людей. Всех без исключения: жену, которая уже практически поселилась в частных клиниках пластических хирургов; вахтера, который каждое утро встречает его у лифта и старательно бросает в глаза свою кривую улыбку; шоферов, которых Леопольд Иванович меняет чаще, чем те меняют масло, но каждый следующий из которых неизменно оказывается еще более отвратительным; подчиненных своего детища, своей сверхуспешной компании «Муркина НЕФТЬ», которым (вот нахалы-то!) еще и зарплату приходится платить; президента РФ, у которого Леопольд Иванович всё никак не может выиграть хотя бы одну партию в «дурака»; проституток, которым сколько не плати, все равно пропускают пьяные разговоры миллиардера мимо ушей; бомжей, которые так и норовят попасть под колеса его лимузина; чужих детей, которые счастливы; своих детей, которых у него нет; собственную мать, которая имела наглость его родить; собственного отца, который их бросил; музыкантов, торговцев, налоговых инспекторов, журналистов, цыган, полицейских, бандитов-отморозков, балерин, ветеринаров, метеорологов, поваров, ученых, инвалидов, спортсменов, красавиц, уродов, молодых, старых. В общем, вообще всех представителей рода человеческого в целом и каждого из них в частности.
Вот и этот киллер, сидящий напротив миллиардера, никоим образом не нравился Муркину. Ни его дружелюбная улыбка во все 32 фарфоровых зуба, ни его элегантный дизайнерский костюм, который сидел на наемном убийце как влитой, ни его совершенно безумные, практически черные зрачки. Но Леопольд Иванович не мог взять гостя за шиворот и прокатить по всем лестничным клеткам своего монументального небоскреба. Леопольду Ивановичу были очень нужны услуги этого опасного человека. Помня об этом, богач то и дело скользил взглядом по внушительному шраму на шее киллера. Эта темно-бордовая застывшая змейка будто бы шептала хозяину дома: «Все люди смертны. Все люди смертны». И вот в этой такой простой, но пьянительно прекрасной аксиоме олигарх черпал силы жить дальше.
— У меня к вам предложение века, дорогой Марк Львович, — без ненужных прелюдий начал Муркин. — Я долгое время собирал информацию о самых лучших киллерах наших дней. Занятие это, как вы понимаете, не из легких, учитывая степень нелюдимости вас и ваших коллег. Но для меня, вы это, конечно, тоже прекрасно понимаете, нет ничего невозможного. И вот мой рейтинг «Лучшие наемные убийцы» готов. Впрочем, даже не рейтинг, а премия. Потому что победитель получит всё: и самый большой гонорар в вашей профессии, и, что еще важнее, — жизнь. Дорогой Марк Львович, вы не глупы. Далеко не глупы. Поэтому, естественно, вы уже догадались, кто оказался в моем рейтинге на первом месте. Скажу прямо — в моем списке были и более проворные кандидаты. Но они, в отличие от вас, никогда не лежали в психушках. А мне для моего заказа нужен настоящий психопат, то есть вы!
— Спасибо на добром слове, Леопольд Иванович, — вкрадчиво расплылся в улыбке киллер. — И в чем же суть заказа? Утопить надоевшую жену? Или забетонировать зарвавшихся конкурентов. А может, съесть зажравшегося кота? — при последних словах Марк хищно посмотрел на упитанного персидского белого кота с черными ушами, мирно дремавшего на коленях у Леопольда Ивановича.
— По первым двум пунктам, дорогой Марк Львович, вы отчасти правы, а вот с моим любимым Пушком настоятельно рекомендую быть крайне осторожным. Потому что этот кот… — Суровый и уставший от жизни миллиардер внезапно преобразился, превратившись в восторженного карапуза, больше всего в жизни любящего своего пушистого четвероногого друга. — Потому что этот кот — то немногое, то единственное, что я люблю на этой гребаной планете!
Муркин приподнял заспанного Пушка на руках и с нежностью поцеловал в розовый мокрый нос. Кот в ответ зажмурился от удовольствия и, мурлыкая, примостился у хозяина на плече. Тот прихрюкнул от удовольствия, но тут же спохватился.
— Так вот, дорогой Марк Львович, еще одна фраза по поводу моего Пушка вылетит из вашего улыбчивого рта, и ваши менее разговорчивые коллеги сами за милую душу съедят вас вместе с потрохами. Еще и добавки попросят, — начал выходить из себя Муркин, но змейка шрама на шее у киллера вернула ему самообладание. — Надеюсь, вам это понятно, дорогой Марк Львович. И, надеюсь, к Пушку мы возвращаться больше не будем. Но давайте, наконец, поговорим о деле… Я ненавижу людей. Вообще всех людей. Думаю, в этом мы с вами похожи. А вы к тому же, как настоящий профессионал, умеете истреблять людишек быстро и изощренно. Совсем как я в детстве любил истреблять тараканов. Позвольте осведомиться, сколько вы берете за одно убийство?
— Три тысячи евро, — отчеканил убийца.
— Чудненько! — кивнул Леопольд Иванович. — А скидки у вас есть? За оптовые заказы, к примеру.
— Ээээ….
— Я думаю, мне вы обязательно сделаете скидку. Я хочу, чтобы вы убили-убрали-уничтожили-истребили, называйте это как хотите, всех людей на Земле. Вообще всех: русских, турков, эскимосов, американцев, латиносов, немцев. То есть всех-всех-всех, — лицо Муркина расплылось в блаженной улыбке. — По моим подсчетам, это 6 миллиардов 822 миллиона объектов. За каждого я плачу по 10 евро. Я думаю, вам хватит для счастья почти 70 миллиардов евро, дорогой Марк Львович?
— А вы потянете? — с сомнением поинтересовался профессионал.
— И как вам не стыдно задавать этот вопрос самому богатому человеку в мире? — оскорбился Муркин. — Если бы на Марсе нашли марсиан, мне бы еще и на них финансов хватило. Так что, беретесь?
— Но если я убью всех людей, зачем мне будут нужны все эти миллиарды? — покачал головой киллер.
— Я ведь говорил, что искал настоящего психопата, — развел руками миллиардер. — Только подумайте, какая вам предоставляется уникальная возможность! Золотой заказ! Ни один киллер еще не брался за такое. И, надеюсь, уже не возьмется. Вы попадете в историю! Вы — правая рука Бога!
Спокойствие, которым так и веяло от убийцы, мгновенно испарилось. Он ерзал на кресле, почесывал шрам на шее, а щеки залились термоядерным румянцем.
— По рукам! — завопил Марк Львович и нетерпеливо выкинул вперед правую руку. Муркин вместо того, чтобы пожать напряженно зависшую в воздухе конечность, протянул убийце пластиковый прямоугольник.
— Денежных средств на этой банковской карточке вам хватит на все расходы: и на перелеты, и на профинструмент. Только, ради всего святого, не используйте ядерное оружие. Мы ведь с вами не хотим, чтобы у Пушка вырос второй хвост! — Муркин вновь принялся целовать домашнего любимца. — Что же касается самой оплаты: 70 миллиардов, дорогой мой ч-ч-ч-человек, — олигарх не выдержал и сплюнул прямо посреди слова «человек». — Вы получите сразу после завершения всей чистки…
Прошло семь месяцев с тех пор, как Леопольд Иванович принял у себя в гостиной наемного убийцу. Олигарх страшно не хотел, чтобы на улицах началась паника; чтобы по тротуарам сновали серые, жалкие людишки с перекошенными гримасами обреченности. Но его родной многомиллионный город так быстро вымер, что человечки даже не успели как следует испугаться и наделать шума. Увы, теперь Леопольда Ивановича некому было возить на шикарном лимузине, но заказчик совершенно не расстроился по этому поводу и чуть ли не вприпрыжку бегал по пустынным мостовым с неизменным Пушком на плече. По вечерам Муркин не переставал радоваться теленовостям из других городов и стран. Каждый новый выпуск дарил олигарху двадцать минут счастья и предвкушения полнейшей эйфории. Суетливые ведущие со всего света спешили сообщить страшные вести о сотнях и тысячах массовых убийств.
Прошел ровно год с визита Марка Львовича к Леопольду Ивановичу. Телевидение уже три месяца как приказало долго жить. Впрочем, как и радио. Зато электричество работало без сбоев (спасибо личному генератору Муркина). Олигарх очень хотел пролететь по миру на личном самолете и своими глазами увидеть и своими ушами услышать, что людей больше нет. Но, увы, все его личные пилоты приказали долго жить. Поэтому Леопольду Ивановичу осталось только ждать своего наемника, который со стопроцентной уверенностью подтвердит, что чума под названием «ЛЮДИ» истреблена. Миллиардер совершенно не думал, что сам он — такая же частичка этой чумы. Муркин так злостно ненавидел людей и так истово обожал себя, что совершенно перестал думать о том, что он — человек. По Муркину, он был божеством. А ежесекундная рабская преданность в глазах Пушка еще больше уверяла олигарха, что он не человек, а нечто гораздо большее. Как и любому другому божественному существу, Леопольду Ивановичу никогда не приходили в голову мысли о смерти. Олигарх свято верил, что будет жить вечно. И даже постоянно обострявшиеся болячки вроде хронического бронхита, астмы, подагры и ревматизмов всех видов и сортов не могли заставить старика задуматься о неминуемости своего летального исхода.
Зато Муркин маниакально трясся за жизнь Пушка. Досконально изучив мифы и легенды всех мастей о девяти жизнях кошек и не найдя никакого научного подтверждения этому, Леопольд Иванович решил во что бы то ни стало максимально продлить век своему коту. За баснословные суммы ведущие умы Японии создали для Пушка работающую на изотопах урана камеру криогенной заморозки. Каждую ночь богач укладывал туда своего любимого зверька. Благодаря феноменально низким температурам кот буквально застывал внутри. Все его жизненные процессы замирали. По расчетам японцев, таким образом Пушок за каждую ночь продлевал свою жизнь примерно на 8 часов. Муркин очень боялся, что, несмотря на нижайшие температуры во время заморозки, Пушок проснется ночью в камере, не сможет понять, где находится, и умрет от приступа клаустрофобии. Чтобы этой нелепости не произошло, миллиардер распорядился построить камеру, значительно превышающую габариты одного кота. В результате в пентхаусе Леопольда Ивановича оказался серебристый агрегат, больше всего напоминающий гроб на колесиках. Колесики — это еще одно распоряжение миллиардера, чтобы он мог перевозить криогенную камеру из комнаты в комнату.
И спустя год после начала всемирной чистки Муркин не изменял ни одной своей привычке. А тем более укладыванию спать своего любимца. Богач перекатил криогенную камеру из бального зала в спальню, расположил рядом с кроватью и открыл крышку.
— Хочешь баиньки, мой пушистик? — поинтересовался у Пушка Леопольд Иванович, нежно подняв заспанного кота с кровати. Животное, будто бы соглашаясь, потянулось. — Сейчас-сейчас, мой мохнатый ангелочек. Ну, чего ты фыркаешь. Я знаю, что ты не любишь эту заморозку. Зато мы будем жить с тобой долго-долго.
Муркин аккуратно положил Пушка внутрь камеры, уже собрался ввести на таймере «8 часов» и закрыть крышку, но беспардонный смешок спутал его планы. Леопольд Иванович обернулся — в проеме двери стоял Марк Львович. Точнее, некто, бывший когда-то Марком Львовичем. От прошлогодней изысканности и лоска не осталось и следа. Больше всего киллер напоминал заблудившегося в собственных владениях лесника. Все лицо наемного убийцы покрывала густая черная борода. Затылок венчала рваная, скатавшаяся вязаная шапка. Стильный дизайнерский костюм заменил выцветший походный комбинезон, который, впрочем, тоже смотрелся как влитой. За плечами наемника виднелся объемистый рюкзак, который периодически менял свою форму, будто в нем сидел кто-то живой. На ногах неожиданного визитера были очень и очень запачканные «берцы». При первом взгляде на них можно было подумать, что человек встал в грязевое месиво. Но стоило присмотреться повнимательнее, и ботинки уже не казались вымазанными грязью. Запекшаяся кровь и прочие анатомические составляющие — вот в чем на самом деле была замарана обувь Марка Львовича.
— Картина Репина «Не ждали», — усмехнулся киллер.
— Напрасно вы так думаете, дорогой Марк Львович, — расплылся в хищной улыбке Муркин. — Уже год, как ждали.
— В таком случае — дождались. Месяц назад на Аляске умерли ваши последние заказы, — хрипло подытожил массовый убийца.
— Чудненько. В таком случае предлагаю пройтись в хранилище, где вас ждут ваши 70 миллиардов, дорогой Марк Львович.
— Да, но вы бы сильно не спешили, Леопольд Иванович, — оскалился киллер. — Ведь ваш заказ выполнен еще не до конца. Неужели вы забыли про себя? Уговор был на все человечество. Неужели вы не слышите, как миллиарды мертвых зовут вас к себе? Вы ведь сами говорили, что я попаду в историю. Но как я попаду в историю, если оставлю в живых вас… Да и себя… К черту деньги! Я хочу довести дело до самого конца! — черные безумные зрачки, которые буравили Леопольда Ивановича еще год назад, сейчас превратились в бездонные болота безумия, готовые поглотить любого, кто хоть мимолетно скользнет взглядом по их хозяину.
Лицо Муркина перекосила гримаса негодования — никчемный киллер посмел назвать его человеком! Задыхаясь от праведного гнева, миллиардер на пару секунд потерял дар речи. Но его руки действовали, как всегда, без проволочек. Олигарх молниеносно выхватил из кармана халата небольшой револьвер, с которым не расставался как раз для подобных случаев.
— Не хочешь денег — тем лучше. В любом случае в мои планы не входило отпускать тебя с ними далеко, мерзкий человечишка, — наконец полностью совладал с собой миллиардер.
— Хе-хе, как вы предсказуемы, Леопольд Иванович, — почти искренне умилился убийца, резко повернулся к заказчику спиной и по максимуму втянул голову в плечи. — Давайте стреляйте. Но имейте в виду, что весь рюкзак под завязку набит вашими любимыми кошками. Вы ведь не позволите, чтобы хоть одна из этих кисок погибла по вашей вине?
— Да мне вообще насрать на твоих блохастых тварей. Я люблю только Пушка. Так что сдохни, мразь! — Муркин, не раздумывая, три раза нажал на курок. К потолку полетели душераздирающие кошачьи вопли, а рюкзак пропитали неравномерные алые пятна. Раненый, но не добитый Марк Львович, не дожидаясь следующих выстрелов, скинул со спины рюкзак и со всей силы запустил им в лицо Муркину. Рюкзак попал точно в цель. Падая, олигарх выстрелил, но попал далеко не в киллера. Пуля угодила в запасной клапан уранового питания, располагавшийся внутри криогенной камеры.
— Пушоо-о-ок, ты живой?! — едва поняв, что легко мог попасть в любимого кота, закричал Леопольд Иванович.
— Жив ваш Пушок, а вы уже нет, — неожиданно возникший перед глазами миллиардера киллер выхватил из руки богача пистолет и выстрелил. Две пули аккуратно вошли в лоб Леопольда Ивановича.
Пушок, вынырнувший из незакрытой камеры на голос хозяина, успел это сделать как раз в тот момент, чтобы увидеть смерть миллиардера. Крохотное сердечко кота без всякой криогенной заморозки превратилось в кусочек льда. Зверек зажмурился, затем с надеждой открыл красивые зеленые глаза. Это был не сон. Страшное существо убило его друга, его хозяина, его кормильца. Его божество. Когда Пушок бы маленький, он постоянно кусал Муркина и регулярно точил когти об его мебель. Но Леопольд Иванович при помощи тапка и ладони объяснил коту, что кусать и царапаться — очень плохие занятия. И вот уже семь лет Пушок не вонзал свои зубы ни во что, кроме еды, а когти не выпускал и вовсе. Но хозяин был мертв, а страшное существо — нет. Оно стояло над хозяином и вытирало об него ноги. Пушок сгруппировался и прыгнул так, как никогда еще не прыгал. И вцепился так, как никогда еще не вцеплялся.
Киллер кричал, бился о стену, бил животное кулаками, но оно намертво вцепилось в свою жертву. Зубы остервенело рвали кожу и артерии на шее. В глазах Пушка путеводными звездами светилась ледяная ненависть. Кот отцепился от киллера лишь через пять минут после того, как тот был мертв.
Перепачканный кровью Пушок залез на тело Леопольда Ивановича и свернулся калачиком у него на груди. Кот уже хотел закрыть глаза и провести вечность со своим мертвым хозяином. Но боковым зрением заметил невероятную наглость. На его ночной лежанке, той самой лежанке, которую Пушок терпеть не мог и на которой его постоянно сковывал холод, стоило Пушку только примоститься на ней поудобней, но тем не менее которую ему подарил хозяин, на этой самой лежанке примостились два кота и три кошки!! Да не просто примостились, а еще и добросовестно умывались!
Это были товарищи из семейства кошачьих, которые выжили в рюкзаке Марка Львовича, а потом, когда рюкзак отскочил от лица миллиардера, с трудом выбрались из своей тряпичной темницы. Кошки примостились в криогенной камере и, казалось, совершенно не замечали, что их обдает радиацией из пробитого клапана уранового питания.
Пушку не терпелось расквитаться с осквернителями святыни. Пара крадущихся маневров, и кот обрушился на четвероногих беспризорников. Получив дюжину мохнатых тумаков, незваные гости поняли, что обидчика им не одолеть. Но такая незаметная и такая действенная радиация уже вдохнула в котов зачатки разума и, что немаловажно, зёрна хитрости. «Перемяукав» между собой, они выскочили из криогенной камеры и впятером налегли на крышку, которая спустя мгновение сдалась и захлопнула опешившего Пушка. Впрочем, зверькам и этого показалось мало. Упершись передними лапами в стенки «гроба на колесиках», они покатили серебристый ящик к панорамному окну во всю стену. Когда камера развила приличную скорость, зверьки отпрыгнули в стороны. В результате ящик пробил стекло и полетел вниз. Пятьдесят этажей для сверхпрочных японских сплавов оказались не летальными. Невредимый агрегат замер на асфальте, подняв бурю пыли. На стенке камеры криогенной заморозки таймер запульсировал цифрами «2000 лет».
Крышка издала душераздирающий скрип, но все-таки откинулась вверх. Лучи солнца принялись вылизывать Пушка тщательнее, чем это делал много-много лет назад его язык. Первым подал признаки жизни левый глаз. Через день его примеру последовал свалявшийся, но до сих пор производящий самое приятное впечатление хвост. Хвост с невероятной силой ударился в чечетку, всем своим видом показывая полнейшее неприятие сложившемуся параличу. На третьи сутки от затянувшегося сна очнулся и правый глаз.
Это произошло как раз вовремя, чтобы увидеть упитанного мамонта, сломя голову бегущего мимо криогенной камеры. Следом за обладателем хобота и бивней пронеслось стадо котов с камнями и дубинами в лапах. Пушок интуитивно решил последовать примеру сородичей, но на внутренний посыл откликнулась только задняя правая лапа. К вечеру четвертого дня организм Пушка приготовился умереть от обезвоживания, о чем красноречиво сообщал его высунутый бледно-розовый язык, больше похожий на опавший и пожухлый лист клена. Кот закрыл глаза и обреченно стал вспоминать хозяина: как тот поил его молоком с ложечки, как выводил гулять у себя на плече, как расчесывал шерсть на пузе, как приятно гладил, в конце концов.
Зверек настолько погрузился в свои воспоминания, что уже осязаемо чувствовал, как Леопольд Иванович гладит его. Только обычно тот делал это куда нежнее. Да и руки кормильца на ощупь были гораздо приятнее… Пушок приоткрыл глаза и нервно сглотнул — в его бока упиралось восемь дубинок. Криогенную камеру со всех сторон обступили коты. Они с любопытством изуча-ли находку. Поодаль расположилось еще сорок сородичей. Все вместе они держали отесанный ствол карликового дерева, на который были нанизаны филейные части еще недавно пробегавшего мимо мамонта.