Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2014
…Итак,
«Недалеко от рая» Яны Жемойтелите («Урал», № 3,
2013). Оцените ход. Машенька, главный персонаж, не «из переулка» какая-нибудь,
а… Мещерская. Тюкнуло теперь же очаровательной
бунинской Олей Мещерской из «Легкого дыхания», относительно которой, помнится,
Паустовский по обыкновению точно и увлекательно признавался: «Все внутри меня
дрожало от печали и любви». Именно печаль и любовь, весь ход вещи у нашего
объекта наполнен этими штукенциями…
Ну
посмотрите на Машеньку! Наивная, книжно-ортодоксальная,
ожидающая — словом, стриженная под линейку. Щемит, ей богу — человечек. Вроде
бы все вокруг бесхитростно, «не существует ничего другого, кроме пустыря,
заваленного черным шлаком, агатовых галок с красным зевом и злого крупитчатого
снега, который колет лицо под напористым ветром». Однако… В
общем про жизнь и смерть, одухотворенность, иными словами, потому как душа
реализуется особенно после смерти, вопреки рассуждениям Пейпонена,
персонажа. Впрочем, скелет и призрак — как тут не витать. Незатейливая история,
взятая в умелом контексте, — решительный реализм и романтическое (в том смысле,
что люди во все времена жили идеалами) — сооружает нечто.
Казните,
но Егор не отложился извергом, а ведь загубил чистую душу — циник, выживатель. Представляется, оказия от следующего
симпатичного шага автора: погиб Егор на войне, пал смертью храбрых.
К тому же закруглила всю повесть Жемойтелите
вот каким росчерком: «И только теперь оба — Машенька и
Егор — поняли, что есть вечность, и наконец
соединились где-то недалеко от рая».
Кто-то
сочтет завершение несколько залихватским, однако мне так полагать не захотелось
— странная эманация вещи. Действительно, сюжетно эта Маша с бунинской Мещерской
не особенно складываются, но дыхание повести — если позволите, дух, легкое
ощущение — «рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем
ветре». Помните у Бунина?