Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 2014
Елена Ленковская — искусствовед, арт-критик, автор историко-приключенческих и познавательных книг для детей. Лауреат национальной литературной премии «Рукопись года» (2011), победитель Всероссийского конкурса на лучшее произведение для детей и юношества «Книгуру» (2013). Член литсовета Международной литературной премии им. В.П. Крапивина.
Коллекция зубов
У вас есть коллекция? У Савки — есть. Он свои зубы коллекционирует. Бывшие. Те, которыми он в детстве пользовался и на месте которых у него теперь новые, взрослые зубы растут.
У каждого зуба в Савкиной коллекции — своя история.
Этот — Белый Клык. Савка когда-то думал, Клык — это собачья кличка иностранная: Рэкс, Джек, Клык. Оказалось — разновидность зубов, которыми грызть удобно.
За этот Белый Клык Зубная фея принесла Саве новую щётку. Под подушку сунула. Вообще-то Савка, когда с вечера свой выпавший зуб под подушку прятал, ждал в обмен чего-нибудь посущественнее.
Зато фея, вопреки обыкновению, зуб не забрала. Савке оставила. Зуб через два дня под кроватью обнаружился. Мама сказала — ну, ты так вертишься во сне, что он упал под кровать до того, как фея прилетела. Она его и не нашла, бедная.
Бедная! Да ну её совсем! На что Савке её зубные щётки! Ему их и так каждые три месяца покупают: лохматятся быстро. Доктор сказала маме, что раз в три месяца щётку выбрасывать — это правильно. Тем более кудрявую. Только всё равно велела поглядывать, «что ребёнок там в ванной делает», — вдруг Савка щёткой не только зубы чистит, но и кафельную плитку, например.
Словом, зубные щётки Савке выбрасывать не жалко, а вот зубы… И Савка решил с безответственной феей больше дел не иметь и выпавшие зубы не под подушку прятать, а в кубок собирать. Чтоб была у него коллекция.
Вот это — зуб Фы.
Фы у Савки прямо на компьютерную клавиатуру выпал, пока он в «Осла-оружейника» играл. Между кнопками «Ф» и «Ы».
Есть ещё Яблочный зуб.
С ним тоже смешная история вышла. Мама Савке яблоко дала — его любимый сорт, «семеренко» называется. Вкуснющее, здоровенное! Когда такое яблоко грызёшь — яблочный сок на губах так и пенится. Отличное было яблоко, зелёное, твёрдое. Савка его и кусанул — как следует, с размаху. А зуб — хрясь! — и в яблоке остался. Застрял. Савка сразу и не понял, что всё, нет у него больше во рту переднего зуба. Зуб этот теперь из яблочного огрызка торчит.
А этот зуб у него на продлёнке выскочил. Во время прогулки.
Они с мальчишками в кучу-малу играли. Савка напрыгнул на Артика, Андрей — на Савку. Савка Андрея за рукав зубами — хвать! Потому что руки уже заняты были.
Так они втроём в снегу и барахтались. Весело было. Вдруг сверху на них Илюха навалился. Савка и рта раскрыть не успел, а у него там как хрустнет! Зуб как выскочит, как в бровь отлетит! Савка заорал и давай его ловить. А тот выскакивает, прыгучий оказался.
Поймал его Савка, в карман спрятал. А уж потом помчался к умывальнику, кровь с подбородка и с куртки смывать. Пока бегал туда-обратно, по всей начальной школе слух прошёл, что Савка вампир. И что он своего одноклассника Андрюшу насквозь прокусил.
Первоклашки потом долго от Савки шарахались.
А зуб этот теперь так и называется — Вампирская куча-мала.
Такая вот коллекция. И совершенно бесплатная, между прочим! Это вам не машинки собирать, или карточки, или оловянных солдатиков из шоколадного яйца. Конечно, когда полный кубок зубов наберётся, Савка всё равно что-нибудь другое коллекционировать начнёт. Это ж теперь модно! У них в классе каждый что-нибудь да собирает.
А пока в его зубной коллекции пополнение ожидается. Потому что у Савки очередной зуб шатается. Четвёртый верхний.
Взломщик
Родители компьютер «запаролили». И — молчат. Какой пароль поставили — не признаются.
Теперь, если дома никого, — ни в «Осла-оружейника» поиграть, ни мультики порисовать, ни музыку послушать.
Савка озадачился. Понял — пора взломщиком становиться. С утра пораньше в воскресенье сел пароль взламывать. Сосредоточился, лоб наморщил. Ага, если неправильный набрать — там подсказка выскакивает. «Даня». Так вообще-то его старшего брата зовут.
Что бы это могло означать?
— «Даня, опоздаешь в школу»? — Нет. — «Почисти зубы»? — Нет. — «Вымой посуду»?
Кстати, вымый или вымай?
— Как пишется-то, мам, — «ый» или «ай»?
— Ой! — мама трясёт рукой.
— Что? Ушиблась?
— Да. Но не в этом дело! Вымой пишется через «ой»!
Даже через «ой» не подошло.
«Даня, убери свои трусы с Савиной постели…»? — «Вон из-за компьютера»? — «Иди лучше погуляй»? Наверное, «пусти меня, идиот!». Хотя вряд ли. Это уже в «Симпсонах» было…
Пришёл старший брат Даня — в одних трусах, лохматый, заспанный. Хмыкнул, сообщил коротко: «Восемь символов, буквы латинские».
Долго Савка думал, всё без толку. Только через полгода, уже в каникулы, додумался. Пароль простой оказался — «учиуроки»! В одно слово, с маленькой буквы.
Марсианский камуфляж
Три раза в неделю брат Даня ходит в «Каравеллу». Там он учится фехтовать, ходить на яхтах под парусом и отличать фордевинд от бомбрамселя.
Там — здорово. И форма у них — красивая. Нашивки, погоны, золотые якорьки. А ещё — флотский ремень с жёлтой пряжкой, чёрные шорты и чёрный берет.
Савка ему завидует. Он первый туда захотел ходить! Вот только не вышло. Осенью записали его в балетный класс, и временно стало не до фехтования. А брата Даню в балетный не взяли, сказали — растяжки нет. И вообще, он — взрослый почти, в седьмом классе уже не до балета. И теперь брат ходит в «Каравеллу», он — яхтенный матрос. А Савка — нет.
Но речь не об этом. Об оранжевой рубашке речь.
Пришёл май, и она брату срочно понадобилась. Потому что в ближайшее воскресенье в «Каравелле» объявили общий сбор. В летней форме.
Даня сразу запаниковал. О ужас! В летней форме! Как снег на голову!
Это значит — вместо чёрной рубашки с длинным рукавом нужно надеть оранжевую, с рукавом коротким. Потому что стало тепло, и скоро лето.
Скоро лето, и ужасаться тут нечему. Листья зеленеют! Красота! Сава уже свой скейт обновил. Точнее, штаны. Теперь на них новые модные заплаты. Так что он лично — рад, что лето на носу. А брат его старший — не очень. Потому что, оказывается, рубашки-то оранжевой у Дани и нет. Что-то он там ещё месяц назад не записал, как велели, не позвонил вовремя куда следует. И рубашку ему так и не сшили.
Мама, недовольно вздохнув, говорит брату:
— Гром не грянет, мужик не перекрестится…
При чём тут гром?
— Позвони вашим, каравелльцам! — продолжает мама. — Шкиперу своему позвони. Может, подскажут, что делать. Помогут, посоветуют…
Яхтенный матрос Даня надувается. Он вообще звонить не любит. Тем более шкиперу Алёне.
— Не буду я Алёне звонить, вот ещё, — бормочет он. — Давайте лучше сами рубашку поищем.
А где её найдёшь за два дня до сбора? Нет их в магазине, хоть тресни. Продавцы говорят — если бывают, то ре-е-едко…
Вечером накануне сбора Дане приходит в голову блестящая идея. Нужно просто перекрасить в оранжевый цвет какую-нибудь другую рубашку!
Мама не возражает. Только и помогать отказывается. В воспитательных целях. Пускай, мол, Даня сам покрасит, как сумеет.
— Получится — твоё счастье, — говорит она брату. — Нет — считай, не повезло. А я лично в этой авантюре участвовать не собираюсь. Если только советами.
Советами, так советами. И на том спасибо.
— Может, взять чёрную? — советуется с мамой Даня. — Раз уже не сезон.
— Взять-то можно, — кивает мама. — Но чёрная ни в какой цвет уже не перекрасится, так и останется чёрной… Бери уж свою школьную — белую, парадную. Рукав обрежем, он тебе всё равно коротковат. А Сава — обойдётся.
Обойдётся? Ладно, так и быть. Не очень-то и хотелось старую рубашку донашивать. Вот на электрогитару Данину Савка всерьёз глаз положил. А рубашка — да пожалуйста!
Рубашку достали, рукава маникюрными ножницами отстригли. Других ножниц Даня не нашёл, запропастились куда-то. Чем красить?
— Ладно уж, — опять вздыхает мама, — возьми мой набор для батика.
Батик — это когда по ткани специальной краской рисуют. И она потом не отстирывается ни капельки. Обычно платочки ею всякие раскрашивают. Но можно, например, на бандане череп нарисовать. И кости. Саве мама давала немножко краски. Отличная из старой простыни бандана вышла. Зловещая, с чёрными кривыми костями!
Только вот краски в том мамином наборе осталось — кот наплакал. Придётся экономить.
Брат смешивает красную и жёлтую краски в старой, щербатой чайной чашке. Получается цвет, какой надо, — весёлый, оранжевый. Правда, мало, на донышке совсем. Обмакнуть туда всю рубашку целиком — даже и думать нечего.
Но брат не унывает.
— Будем кисточкой красить, — говорит он Савке. — Тащи акварельную, самую толстую.
— Номер восемь?
— Самую толстую, какая у тебя есть, тащи.
Краска быстро кончается. Жёлтой уже нет совсем, зато красная ещё осталась. Раствор заметно краснеет. Но тут уж не до тонкостей.
Мама из-за двери советует:
— Верх, сначала верх, его виднее!
— Не трогай подол, его всё равно в шорты заправишь!
— Воротник с изнанки не красьте!
Время идёт. Полбока у рубашки ещё белые, а в щербатой чашке уже снова видно дно. Они добавляют туда остатки красной краски.
— Эх! Пятнами пошла! — злится Даня. — Да не сопи ты под руку!
Никто и не сопит, но брат всё равно выгоняет Савку из ванной.
Краски не хватило. С утра Даня, собрав все свои карманные деньги, бежит в магазин. К самому открытию. Иначе — не успеть.
Из магазина брат притаскивает огромную банку оранжевой гуаши.
— Ясно, что гуашь дешевле! — слышит Сава мамин голос. — Но кто же гуашью ткань красит?
— Я! — отвечает брат. И в ванную — шмыг. Рубашку докрашивать.
И он её докрасил! Вышла яркая, хотя и пятнистая слегка. Для диверсии на оранжевую планету Марс — самое то.
Как только краска подсохла, быстро к ней пуговицы с якорями, нашивки и чёрные погончики пришпандорили, и Даня в ней в отряд умчался.
Вернулся со сбора только под вечер.
— Ну? Как???
— Нормально. Посмеялись, но в строй пустили.
Ещё бы! Он же, как полагалось, явился: в оранжевой рубашке с коротким рукавом.
А вскоре маме Данин шкипер Алёна позвонила. Алёна старше брата, уже в десятый перешла. Она спросила маму — вежливо так, осторожно:
— У вашего сына Дани есть оранжевая рубашка? Нет? Передайте ему, пожалуйста, пусть он тогда из моего шкафчика рубашку возьмёт! Мне она всё равно уже маленькая…
Савка, как узнал о рубашке из шкафчика, больше всех обрадовался. Потому что теперь эту, покрашенную, он себе заберёт. Для космической миссии. Пятнистая, жёлто-красно-оранжевая — настоящий марсианский камуфляж!
Несбыточные мечты
— Ой! Даня, смотри! — младший братец брезгливо морщится и показывает Даньке испачканный голубиным помётом рукав куртки.
— Хорошо, что коровы не летают! — хмыкает Даня.
— Загадывать желание?
Что за ерунда!
— Бабушка сказала, если птичка тебя «отметила», можно желание загадывать!
— Ну-ну, попробуй.
Желание Савка загадывает громко, вслух. Прямо в небо орёт, чтоб все птицы услышали:
— Хочу, чтоб птица на меня больше не какала!
Накричавшись, вдруг вспоминает с досадой:
— Я ведь уже второй раз это загадываю!
Когда мама умрёт
А ещё Данькин младший брат до сих пор с мамой засыпает. Школьник, называется! Главное, мало ему мамы, он ещё и Брекета у Даньки стырил! Зелёного плюшевого лягушонка, мягкого, милого, смешного, с разными пуговицами вместо глаз.
Мама Данькины жалобы выслушала, сказала, ладно тебе, пускай ребёнок с игрушкой спит, если ему так спокойнее. Ребёнок! Данька в его возрасте уже один засыпал. Потому что мама по вечерам занята была. Она этого беспокойного ребёнка спать укладывала!
Вчера мелкий и вовсе маме заявляет:
— Мама, давай, когда ты умрёшь, я тебя буду к себе в постель класть, чтоб вечером заснуть побыстрее!
— Мне кажется, это лишнее, — осторожно возражает мама.
Хо-хо. Нет, кроме шуток. Данька сам слышал.
Никто не подслушивает, просто с кровати-чердака всё прекрасно слышно, что внизу делается. Если наушники снять. Данька, как только вечером к себе наверх заберётся, наушники потихоньку от мамы надевает и музыку включает. Не колыбельные ж ему слушать, в конце-то концов, которые мама поёт, пока мелкого спать укладывает.
А тут случайно снял наушники, а внизу — такое. Вечерний трэш! Куда там страшилкам про чёрную руку и гроб на колёсиках.
— Тогда можно, когда ты умрёшь, я тебя у нас во дворе закопаю?
Вот ведь не уймётся никак! Экий дурень!
— Не надо! — противится мама. — Есть для этого специальные места, кладбища называются.
— Кладбище далеко, — жалуется мелкий.
Первый раз Данька слышит, чтоб кто-то хотел поближе к кладбищу жить!
— Ну можно, а?
— Да зачем же?
— Я буду тебя откапывать иногда. Смотреть, как ты там…
Тьфу, да и только. После этого Данька долго заснуть не мог. А как заснул — всё ему кладбища снились. Гробы. Скелеты. Мумии.
И тогда он, во-первых, решил по вечерам наушники не снимать. Во всяком случае, пока мама ночник не выключит и на кухню не уйдёт. А во-вторых, своего любимого плюшевого лягушонка он у Савки назад отберёт.
А мелкий пусть без Брекета обойдётся. Когда ещё мама умрёт! Пока-то Савка каждый день с нею засыпает!
Домашний любимец
Младший брат — он странный.
Данька ему так и говорит иногда — ты странный чел. Мама если слышит, ругается. А если слышит, что Даня Савку оленем называет, ещё сильнее ругается.
«Ну ты, олень!» — Данька мелкому часто так говорит.
А что, козёл лучше? Или баран? А то ещё — осёл. Данька однажды маму так и спросил. Напрямик. Мама подумала. Сказала, что у них не дом, а зимовье зверей какое-то. Но согласилась, что олень звучит благороднее. Правда, не по отношению к брату. А так, вообще…
А мелкий правда странный перец.
Он ходит в соседний двор со столовой ложкой. Зачем? Он там землянку роет. Ложкой! Потому что совок потерял.
Он гуляет с пилой. Вы когда-нибудь гуляли с пилой? Вообще непонятно, куда мама смотрит. Она ведь ему сама разрешает с ножовкой гулять! Хорошо хоть не с мелкокалиберной винтовкой! Говорит — пускай, ребёнок же не на детскую площадку с пилой пошёл, а под окнами ветки пилить.
Весной у них во дворе коммунальщики тополиные ветки пообрубали, поспиливали и свалили в кучу. Вот мелкий и решил, пока этот гигантский вигвам не вывезли на свалку, воспользоваться. Он ушлый малый! Поотпиливал от толстых веток куски и, пыхтя, эти брёвна охапками домой натаскал. Четвёртый этаж всё-таки, и лифта нет. Но мелкий — он такой, если что втемяшится в голову, пиши пропало.
Потом ещё и дома, на балконе, мастерскую устроил. Грохоту было! Это братец молотком стучал, в свои брёвна гвозди трёхдюймовые вколачивал.
Сбил четыре бревна в прямоугольник, гвоздями к этой «раме» старое полосатое кухонное полотенце приколотил. И радуется.
— Смотри, — говорит, — Даня, я щит сделал!
Щит! Полосатый! Из тряпки-то!
А как-то он танк из картонной коробки соорудил. Родители новый обеденный стол в «Икее» купили. Коробку мелкому отдали — «на поделки», так это у них называется. Огромный танк получился, внутрь залезть можно было. Правда, у Даньки ноги не влезали. А мелкий — тот весь поместился. На голову картонную башню нахлобучил и вертел ею во все стороны. Дуло из пылесосовой трубы присобачил. «Ис-7» типа у него получился. Ну да, как же! Хотя весело было, конечно.
Зимой этот малец ходит во двор с лопатой и снег чистит. Просто так. Бесплатно! Дворник покуривает, а Савка ледяную корку долбит. Пока на пять метров вокруг крыльца всё до асфальта не выскребет, не успокоится. Только и слышно: шорк-шорк, шкряб-шкряб. Потный весь, шапка на затылке. Зато все соседи, что мимо идут, мелкого хвалят. Тщеславный чел растёт, что тут скажешь.
Лучше бы тарелки дома помыл, если делать нечего. А то как посуду мыть, так сразу Даня. Ясно дело, гулять, да ещё с лопатой, — веселее!
А ещё он вечно, когда сидит за столом, вместе со стулом раскачивается. Неудивительно, что на уроке французского он однажды со стула упал.
Учительница глаза округлила и сказала по-французски:
— О-ля-ля!
Тогда он упал ещё четыре раза.
Поэтому Данька и написал это сочинение. Наболело!
Наталья Георгиевна о домашних любимцах просила написать. О повадках, привычках, что едят да с кем гуляют. Только у них дома ни кошки, ни собаки, ни хомячка. Папа не велит, говорит:
— Не позволю животных мучить. В таком гаме и тесноте никто не выживет. Кроме нас самих.
Мама посоветовала про бабушкиного попугая написать. Данька кивнул, но по-своему сделал.
А написал он вот что.
Когда наш домашний любимец был маленьким, он питался только молоком. Теперь он ест то же, что и я. Особенно он любит сладкое, поэтому мне теперь сладкого не всегда хватает. На нём почти нет шерсти, она у него растёт только на голове. Раз в три месяца его водят к парикмахеру, чтоб не обрастал сильно.
Раньше я любил играть с ним и даже учил его ползать. Потом он подрос, выучился ходить, бегать, драться, петь и танцевать. Чтобы наш любимец не мерз и выглядел нарядно, мама с папой покупают ему одежду в детском магазине. А кое-что он донашивает за мной.
Мне приходится его выгуливать, хотя я предпочёл бы гулять без него.
Мама считает, он способный, только ему нужно время, чтобы всему научиться. И поэтому я должен показывать ему хороший пример. К счастью, теперь он ходит в школу. И показывать ему пример с утра до вечера мне уже необязательно. И слушать его громкое пение — тоже.
Недавно он взял без спроса мой велосипед и потерял его, так что с интеллектом у него не всё в порядке. Впрочем, вместо потерянного велосипеда, на котором я почти не катался, мне теперь купят электрогитару. Так что я даже благодарен нашему домашнему любимцу. Если он не будет брать гитару без разрешения, я готов помогать ему с уроками.
Тем более что он всё-таки мой брат.
Наталья Георгиевна поставила Дане четвёрку. Сказала — ты ведь не совсем по теме написал. Зато весь класс проголосовал, что его сочинение — лучшее. И Даньке, как победителю конкурса на сочинение о домашнем любимце, значок подарили. Значок Данька мелкому отдаст, пусть радуется.
А отличница Танька Зверева, которая со своим эссе про циркового хомячка второе место заняла, совсем с ума сошла. Даньке на перемене сказала — везёт же некоторым! Я тоже такого домашнего любимца хочу!