Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2014
Прочла интервью Юлии Сергеевны Подлубновой
(«Урал» № 7, 2014 г.). Приятно встретить творчески увлеченного человека. Юлия
Сергеевна именно такая: читает студентам УрФУ курс
«Современный литературный процесс», участвует в создании энциклопедического
словаря «Екатеринбург литературный», соавтор двух томов проекта В. Кальпиди «Уральская поэтическая школа», серьезно занимается
поэтической жизнью нашего города, сама пишет стихи, увлеклась рецензиями —
«Урал» выписываю, читаю. Надеюсь, прочту и прозу, о которой Юлия Сергеевна
подумывает: «…всегда хотелось заниматься самыми разнообразными вещами».
А задела меня в интервью фраза «Наш музей (Музей
писателей Урала XX века. — И.О.) тоже стал площадкой
для проведения любых поэтических мероприятий с той поры, как здесь появилась я
и Руслан Комадей». И стали одолевать меня грустные
мысли. Поддерживать молодых поэтов, их проекты, помогать им — замечательно.
Хорошо и то, что в музее звучат молодые голоса, читают стихи, идут творческие
обсуждения, споры. Музей стал «новой точкой активности» молодой поэзии XXI
века.
Ну, а век XX? Как вписываются судьбы писателей прошлого века в
деятельность музея, предназначение которого обозначено четко: уральская
литература XX века. «Точки активности» пока не замечены.
Знаю: просилась вдова Владимира Балашова провести в музее вечер памяти
мужа. Провели в Доме актера. Прошло столетие писателя-фронтовика Юрия
Хазановича — ограничились экспресс-выставкой:
несколько книг на входе в музей. Лариса Хазанович, невестка Юрия Яковлевича,
посмотрев, ушла смущенной, пройти к экспозиции, посвященной
писателям-фронтовикам, её не пригласили.
И Владимира Шустова, фронтовика, автора приключенческих повестей для
детей, военной прозы, тоже можно было вспомнить этим летом (было бы 90). В.
Шустов — один из тех четырёх, что в 1958-м начинали возрожденный журнал
«Уральский следопыт», а в 1961–1965 годах — главный редактор этого журнала.
Помыкались братья Пановы, сыновья Ивана Панова, погибшего в 1942-м под
Сталинградом. «Как быть?» — звонил мне Виктор. А я не знала, что посоветовать.
Посидели сыновья у выставки… Эти выставки, считаю, —
для «галочки» в плане работы, для очень тоненькой «галочки».
И у меня остался осадок от проведения презентации журнала «Веси»,
посвященного 70-летию Уральского добровольческого танкового корпуса.
Уговаривались с Юлией Сергеевной: с корпусом прошли военными дорогами писатели
Я. Резник, С. Самсонов, Н. Малыгина, В. Очеретин, В.
Стариков, М. Львов, есть в музее их книги… Ждала, что
найдутся у Юлии Сергеевны об этих писателях добрые слова. Не нашлось. А
некоторые их книги были выставлены в соседнем зале, не там, где шла
презентация.
Нет, «площадки» для воспоминаний о писателях XX века предоставляются.
Провел же Владимир Блинов вечер памяти поэтов Бориса Марьева
и Юрия Лобанцева. Но по собственной инициативе, без
участия музея. А юбилей самого Блинова был весьма
оригинальным. Потоптался, потоптался Владимир Александрович перед собравшимися
гостями в ожидании вступительного слова-представления от музея. Не дождался,
сам рассказал о себе. Гости добавили.
Музей писателей Урала, как и любой другой музей, формировался и
развивался как центр научно-исследовательской и культурно-просветительской
деятельности. Разве не должен быть он «активной точкой» не только современной
поэзии, но и просветительства литературного наследия Урала XX-го века, в чем, собственно, его предназначение.
А было… В музее трепетно относились к каждому
писателю XX века. Не преувеличиваю: к каждому, понимая — судьбы разные и любая
достойна внимания. На многих, многих литературных вечерах бывала, не помню ни
одного скучного. Казалось, отлично знаешь героя, о котором идет речь, и вдруг
встретишь что-то новое, любопытное, отысканное в его фонде — письмо,
фотографию, записную книжку, заметки для будущего произведения… Потому и собирались на эти мероприятия не только родные,
друзья, писатели, но и, главное, молодежь — студенты, школьники вместе с
учителями. И подчеркну: не надо было хлопотать о «площадке». Заранее — звонок
из музея: «Что вы думаете? Мы планируем…»
Конечно, понимаю, гораздо интересней заниматься молодыми, живыми, знать
поименно, исследовать их творчество, хлопотать, ходить на поэтические тусовки. А XX век… советская эпоха, литературное творчество
«советского направления»… Судьбы писателей тех лет властно определил бурный и
суровый век. И это единственное время, которое им суждено было прожить. На их
долю выпала жестокая Великая Отечественная война. У многих на той войне, как
говорил Очеретин, шкура пробита за советскую власть.
Но литературная жизнь XX века — и советский период с книгами «советского
направления» — страница в истории нашего края, её не вырвать (или можно
вырвать?), и уважать, знать эту страницу не мешает образованному человеку (и
поэту).
Повторю: музей перестает быть прежде всего
просветителем литературы XX века. Перестал быть родным Домом для родственников ушедших писателей. Обидно за друзей-писателей,
которых люблю, близко знала — с их радостями, бедами, житейскими трудностями,
творческими успехами, неудачами. Они достойны памяти потомков.
Чувствуется, Юлия Сергеевна, не по нутру Вам повседневная кропотливая
музейная работа, не по нутру и советский период литературы. Зачем же возглавили
музей? Найдете ли в сердце своем место для тех, судьбы которых Вам доверены? Не
знаю…
А пока… Волнуется Диана Георгиевна Найдич: как отмечать 90-летие Миши? А на днях позвонила:
— Я решила: устроим вечер памяти Миши в синагоге. Будет достойно, и
друзья придут, и молодых пригласят, и о Михаиле Найдиче
расскажут, и стихи его будут звучать.
Верю: действительно будет хорошо. Там душевные люди, сама убедилась —
пришлось обратиться за помощью. Откликнулись, помогли, невзирая на
нацпринадлежность. И подумываю: не завести ли прочную дружбу с синагогой? И у Очеретина наступит дата — будет
где отметить. И не надо хлопотать о «площадке»…