Школьное сочинение в двух актах
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2014
Олег Богаев — драматург, сценарист, лауреат премий «Антибукер», «Действующие лица», Фонда поддержки творческих
инициатив Президента РФ, автор более 30 пьес, поставленных на театральных сценах
России, Венгрии, Германии, Франции, Англии, США и других стран. Публиковался в
журналах «Драматург», «Theater der
Zeit», «Interplay» и др. С
2010 года главный редактор журнала «Урал».
ДЕЙСТВУЮЩИЕ
ЛИЦА:
Марина
Николаевна, учитель литературы
Михаил Юрьевич
Лермонтов, живой поэт
Мартынов,
убийца Лермонтова
Светлана
Юрьевна, подруга Марины Николаевны
Коллеги
Марины Николаевны
Друзья и
современники Лермонтова
Действие происходит в средней школе.
Акт
первый
Картина первая
Маленький
провинциальный городок. Средняя школа.
Урок
литературы в старшем классе.
Учительница
Марина Николаевна — очень строгая женщина лет пятидесяти. На самом деле она
намного моложе, лет на десять, но выглядит старше по причине того, что
принципиально не следит за своей внешностью: носит, как монахиня, бесформенную
кофту, грубую темную юбку, стягивает волосы на голове в пучок, близорукие глаза
глядят из толстых стекол немодной оправы, и главное — она не делает макияж.
Сейчас
Марина Николаевна стоит посреди класса и начинает урок. На доске крупными
круглыми буквами написано: «М.Ю. Лермонтов — 200 лет».
МАРИНА.
Так, дети. Все сели? Так, кто не сдал мобильный телефон? Если кто-то во время
урока хоть шелохнется — вылетит вон. И не дай бог, пикнет во время урока! Я
повторять не люблю, вы меня знаете! А теперь полная тишина, чтобы я слышала,
как летит муха.
Летит
муха.
Молодцы.
А теперь включаем мозги и внимательно слушаем. (Пауза.) Ровно двести лет назад родился великий русский писатель
Михаил Юрьевич Лермонтов! Представьте, какое интересное совпадение! Мы начинаем
изучать его творчество именно в день его рождения. А что это значит? Это значит
то, что Михаил Юрьевич рождается второй раз. Вы спросите, как такое может быть — родиться второй раз??? А я отвечу — очень
просто! Писатель может вновь родиться в ваших сердцах, и это невероятное чудо
может случиться, если ваши сердца будут настежь открыты его творчеству. В
прошлый раз мы изучали Александра Сергеевича Пушкина и много говорили о его
поэзии и роковой смерти… Да, Пушкин — великий поэт, но
Лермонтов — удивительный! Есть в нем особая боль, щемящая тоска, восторг о
несбыточной мечте. Признаюсь, дети, Лермонтов — мой самый, самый, самый любимый
поэт. Слушаем.
По небу полуночи ангел летел,
И тихую песню он пел,
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов,
О Боге великом он пел, и хвала
Его непритворна была.
Он душу младую в объятиях нес
Для мира печали и слез;
И звук его песни в душе молодой
Остался — без слов, но живой.
И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.
Вот! Это
Лермонтов! (Пауза.) Да, ваши детские
души искалечены современным телевизором и Интернетом, и я допускаю, что среди
вас сидят дегенераты, которые даже не слышали это имя.
А те, кто слышал, вряд ли смогут прочесть на память хоть одно его
стихотворение. Поэтому я всем сегодня ставлю двойки. А в следующий урок у вас
есть шанс исправить свое глубокое невежество. (Пауза.) Дети, зарубите себе на носу, самый главный предмет —
литература. Литература, литература, только она. Я говорю это в тысячный раз!
Все остальное, включая химию, физику, математику и тем более физкультуру, —
бесполезный хлам, который будет засорять ваши души. А литература делает из
городской обезьяны тонкого душевного человека, литература пробуждает ваши
сонные души, и только литература оживляет ваши сердца! В нашем мире, где так
мало счастья, именно литература может сделать человека счастливым.
Она поет — и звуки тают,
Как поцелуи на устах,
Глядит — и небеса играют
В ее божественных глазах;
Идет ли — все ее движенья,
Иль молвит слово — все черты
Так полны чувства, выраженья,
Так полны дивной простоты.
Пауза.
Да, можно
просчитать рифмы, как в дурацкой алгебре, да, можно
зазубрить эти стихи и тарабанить как автомат, но не чувствовать! Не любить! Не
понимать чужое сердце! Да, у Лермонтова был непростой характер. Но надо
учитывать, что он был подвергнут организованной травле
бездарных людей! Да, Лермонтов прожил невероятно мало! Да, его смерть была
трагична и несправедлива. И если бы его не убила на дуэли та самая городская
обезьяна Мартынов, мировая культура и русский язык обогатились бы неслыханно!
Невероятно! (Переводит дух.) Да-а-а…
дети, Лермонтов мог быть современником Достоевского, Толстого… Он мог бы
спорить с ними, говорить… И главное — он прожил бы
полную, богатую на душевные переживания судьбу. Но все вдруг оборвалось тем
роковым днем 15 июля 1841 года. А вот стихи известного барда Булата Окуджавы,
посвященные великому классику. Я обязана их прочесть.
Насмешливый, тщедушный и неловкий,
единственный на этот шар земной,
на Усачевке, возле
остановки,
вдруг Лермонтов возник передо мной,
и в полночи рассеянной и зыбкой
(как будто я о том его спросил)
— Мартынов — что… —
он мне сказал с
улыбкой. —
Он невиновен.
Я его простил.
Что — царь? Бог с ним. Он дожил до могилы.
Что — раб?.. Бог с ним. Не воин он один.
Царь и холоп — две крайности, мой милый.
Нет ничего опасней середин.
Над мрамором, венками перевитым,
убийцы стали ангелами вновь.
Удобней им считать меня убитым:
венки всегда дешевле, чем любовь.
Как дети, мы все забываем быстро,
обидчикам не помним мы обид,
и ты не верь, не верь в мое убийство:
другой поручик был тогда убит…
Школьный
звонок приближается и вот уже звенит совсем рядом. Стихи гаснут в шуме школьных
коридоров.
Картина вторая
Кабинет
директора.
Беспорядок,
ясно, что хозяин въехал сюда совсем недавно, не успел распаковать все коробки и
переставить мебель по своему вкусу. Единственное, что сохранилось от прежнего
хозяина, — шкаф, стол и напольные старинные часы.
МАРИНА.
Зачем меня вызвали?..
ДИРЕКТОР
(выкладывает на стол пачку бумаг).
Вот! Марина Николаевна, это жалобы на вас.
МАРИНА.
Как это мило… Сколько лет работаю в школе, никогда
столько не видела.
ДИРЕКТОР.
Родители, педагоги, дети, даже уборщица!
МАРИНА. Я
не пряник, чтобы нравиться всем.
ДИРЕКТОР.
Вы человек очень кон-флик-тный.
МАРИНА.
Что здесь плохого?
ДИРЕКТОР.
А что здесь хорошего?
МАРИНА.
Нет, это я вас спрашиваю.
ДИРЕКТОР.
А я вас!
Пауза.
МАРИНА.
Послушайте, если вас назначили новым директором, это предполагает, что вы
человек умный. Верно? Но если это не так и вас назначили на эту должность
благодаря родственным связям в роно, тогда вы занимаете чужое место? Логично?
ДИРЕКТОР.
Хамите?
МАРИНА. Я
говорю, что думаю. Вы руководили драмкружком в Доме культуры, но это не значит,
что вы понимаете в педагогике. Видите, я не держу фигу
в кармане, как остальные.
ДИРЕКТОР.
Тут есть вопиющие факты. (Открывает
бумаги.)
МАРИНА. Я
слушаю.
ДИРЕКТОР
(читает). «22 апрель. Я уборщица
Иванова подверглась нападению учительницы литературы. Она бросила в меня
швабру! И я об стенку страшно упала».
МАРИНА.
Да я только двери открыла! Я говорила, не надо двери скоблить, дети сдают Чехова!
ДИРЕКТОР.
Чехова??? А вот через месяц еще. «Я, учитель географии, довожу до вашего
сведения, что я ношу парик, но это не повод для оскорблений. Учитель литературы
обозвала меня идиоткой плешивой».
МАРИНА.
Дело в другом. Учитель географии не должен путать
Антарктику с Арктикой да еще делать вид, что книги читает!
ДИРЕКТОР
(листает, перебирает бумаги). Через
год. Учитель математики сообщает, что вы прищемили ей палец…
МАРИНА.
На руке?
ДИРЕКТОР.
На ноге.
МАРИНА.
Не помню.
ДИРЕКТОР.
А учительница химии сообщает, что вы облили ее кислотой.
МАРИНА.
Не знаю, наверно, что-то и было… Ах да! Она сказала,
что Донцова — великий писатель. А дата какая?
ДИРЕКТОР.
Пять лет назад.
МАРИНА.
«Дела минувших дней, забытые печали»…
ДИРЕКТОР.
А вот новые. Этого года. (Выкладывает
бумаги.) Учитель ботаники написала заявление, что вы с неуважением смотрите
на нее и каждый раз при виде ее скалите зубы. Зачем?
МАРИНА.
Читайте Конан Дойля…
ДИРЕКТОР
(выкладывает бумаги). Учитель
физкультуры докладывает, что вы совершили порчу имущества, проткнув девять (!)
футбольных мячей.
МАРИНА. Я
его предупреждала — нельзя перед литературой бегать стометровку!
ДИРЕКТОР
(трясет увесистой пачкой бумаг). Эти
все заявления я нашел в сейфе.
МАРИНА.
Что ж, поздравляю.
ДИРЕКТОР.
Я в курсе, что старый директор был к вам неравнодушен…
МАРИНА.
Не надо пошлых намеков!
ДИРЕКТОР.
Ну, скажем так, — покровительствовал… И не давал хода
этим жалобам.
МАРИНА.
Вы не знали Сергея Ильича… Я училась у него… Он был
изумительный! Фантастичный учитель!
ДИРЕКТОР.
Да, и умер во время урока.
МАРИНА. А
что за усмешка?
ДИРЕКТОР.
Какая? Откуда вы взяли?
МАРИНА.
Сергей Ильич действительно всей душой отдавался работе. Он был образец служения
делу.
ДИРЕКТОР.
Вы — фанатик.
МАРИНА. А
вы?
ДИРЕКТОР.
Нет, слава богу.
МАРИНА.
Может, просто вы равнодушный?
ДИРЕКТОР.
Нет, и в отличие от прошлого руководства, я буду очень внимательно относиться к
новым жалобам. Вот, за неделю появились аж три! И все
на вас. На вас, Марина Николаевна!
МАРИНА.
Так, опять интересно.
ДИРЕКТОР
(показывает). Родители 10 «А» класса
пишут, что вы разбили у детей пять мобильных телефонов.
МАРИНА.
Да, я выбрасываю их в окно. Николай Васильевич Гоголь не терпит телефонной
суеты.
ДИРЕКТОР.
Это же хулиганство…
МАРИНА. Я
родителям все возмещаю. Все до копейки. У меня ведомость есть. Показать?
ДИРЕКТОР
(новая бумага). А родители 10 «В»
сообщают, что вы умышленно занижаете детям оценки.
МАРИНА. И
правильно делаю. Им плевать на литературу.
ДИРЕКТОР.
В этом классе два человека идут на медаль.
МАРИНА.
Да, они великие математики, но тупые болваны!
ДИРЕКТОР.
Полегче… Там учится сын Николая Петровича.
МАРИНА.
Неужели? Ха-ха.
ДИРЕКТОР.
А вот заявление от ученицы 8 «А». Оно без фамилии.
МАРИНА.
Анонимка.
ДИРЕКТОР.
Зная ваш характер, ребенок боится. Это очень понятно. Здесь она сообщает, что
вы извращенная мазохистка, о сексе им говорите.
МАРИНА.
Что?! Да я им читала Цветаеву!!!
ДИРЕКТОР.
Это уже под УК подпадает…
МАРИНА.
Куда вы клоните?..
ДИРЕКТОР.
Я вижу, вам не нравится, когда пишут жалобы. А когда вы сами их пишете и
отсылаете???
Пауза.
МАРИНА.
А-а-а, вы о моем письмеце в прокуратуру.
ДИРЕКТОР.
Именно…
МАРИНА.
Да, я накатала неделю назад в прокуратуру, где указала, что в нашей… то есть в вашей столовой детей кормят тюремной
баландой. При Сергее Иваныче этого не было. А при вас
стало. На детях нельзя экономить. Или собственный бизнес важней?
Пауза.
ДИРЕКТОР.
Знаете, как вас в школе зовут?
МАРИНА. Стерва.
ДИРЕКТОР.
А стерва может быть учителем литературы? Ли-те-ра-ту-ры! Ведь литература — дело
мягкое, тонкое…
МАРИНА. …мягкое и пушистое. Да, я тоже
так раньше считала. «Сю-сю, масю,
читайте, дети, книжки». Нет, время стало другое. Нет, учитель литературы теперь
должен быть очень строгим! Иначе читать не заставишь! Никого.
ДИРЕКТОР.
А зачем?
МАРИНА.
Как зачем?
Пауза.
ДИРЕКТОР.
Предлагаете вешать на фонарных столбах всех, кто «Онегина» не читал?
МАРИНА. И
тут настучали… Да! Да! Предлагаю! Вот кто ваш любимый
поэт? Только честно.
ДИРЕКТОР.
Мой? Э-э-э… Николай Петрович Сусленко.
МАРИНА.
Наш мэр…
ДИРЕКТОР.
Да, именно.
МАРИНА.
Вот! У вас мэр, а у меня — Лермонтов! Вот и вся между нами разница. Скажите
честно, что вы хотите?
ДИРЕКТОР.
Чтобы школа жила спокойно…
МАРИНА.
Так идите работать на кладбище! Или вам надо серое болото? Всем на все наплевать,
главное, чтобы спокойно?
ДИРЕКТОР.
Да, и школа без вас.
Пауза.
МАРИНА.
Мне что, самой увольняться?
ДИРЕКТОР.
Я предлагаю…
МАРИНА. А
я не согласна. Я не уйду. Увольняйте!
ДИРЕКТОР.
Да я бы с радостью, но у вас хорошие показатели…
МАРИНА.
Понятно… Ну тогда терпите меня!!! (Уходит, хлопнув дверью.)
ДИРЕКТОР.
Стерва!
Картина третья
Коридор
школы.
Идет
учительница начальных классов Светлана Владимировна, за ней быстро идет Марина
Николаевна, еще вчера они были подруги, а сегодня что-то случилось.
МАРИНА.
Идешь домой?
СВЕТЛАНА.
Нет!
МАРИНА.
Почему? Нам же в одну сторону!
СВЕТЛАНА.
Иди без меня!
МАРИНА.
Почему? Мы тридцать лет вместе ходили! Прямо, прямо, налево, вперед и вперед!
СВЕТЛАНА.
Отвали от меня…
МАРИНА.
Так. Стоп. Давай разберемся.
Стоят.
СВЕТЛАНА.
Что?
МАРИНА.
Что?
СВЕТЛАНА.
Ты всех в школе достала. Не видишь?
МАРИНА. С
этого места подробно.
СВЕТЛАНА.
Да я не хочу! Я тебе уже сто раз говорила!
МАРИНА.
Тебя настроили против меня. «В очах людей читаю я страницы злобы и порока».
СВЕТЛАНА.
Да у тебя крыша едет!
МАРИНА.
По-моему, едет у всех, кроме меня.
СВЕТЛАНА.
Вот, это первый признак безумия.
Подходит
учитель физкультуры с двумя мячами.
ФИЗКУЛЬТУРНИК.
Че она опять от тебя хочет?
МАРИНА.
Мы без вас разберемся, Геннадий Никитич.
ФИЗКУЛЬТУРНИК.
Не, лучше со мной.
Пауза.
МАРИНА.
Послушайте, вы в школе третью неделю, а я Светку знаю с детского сада, нам есть
о чем поговорить.
ФИЗКУЛЬТУРНИК.
О Пушкине, да?
МАРИНА.
Вы кроме Пушкина кого-нибудь знаете? Вам надо молчать, пещерный вы человек.
ФИЗКУЛЬТУРНИК.
Не понял???
МАРИНА. А
вы и не поймете!
ФИЗКУЛЬТУРНИК.
Можно я двину этой корове?..
СВЕТЛАНА.
Не надо. Иди. Я скоро приду.
Физрук,
оглядываясь, уходит.
МАРИНА. Орангутан! Стоило ли тебе столько лет ждать любви, чтобы в
последний момент кинуться в объятия городской обезьяны?
СВЕТЛАНА.
Завидуешь, да?
МАРИНА.
Что??? Нет уж, лучше одной дожить до старости и спокойно умереть.
СВЕТЛАНА.
Вот и умирай. А я не хочу.
МАРИНА.
Послушай… Светка…
Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!
СВЕТЛАНА.
О-о-о, опять эти стихи… Я не вынесу…
МАРИНА.
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи.
Они расстались в безмолвном и гордом страданье,
И милый образ во сне лишь порою видали!
Вот это
любовь! А у тебя не любовь! У тебя инстинкты!
СВЕТЛАНА.
У меня жизнь, а не Лермонтов!
МАРИНА.
Это — не жизнь! «Это — небытие», — как говорил Мандельштам.
СВЕТЛАНА.
Говорят, он удавился.
МАРИНА.
Ты забыла, как мы с тобой в пятнадцать лет поклялись выйти замуж в один день и
только по очень сильной любви?!
СВЕТЛАНА.
Дура, мне через год сорок лет!
МАРИНА.
Мне тоже, и что?! Нельзя мечту менять на половое влечение! Ты же не кошка!
СВЕТЛАНА.
Плевала я на эту мечту! Мне Генка нравится! Он мне подходит!
МАРИНА.
Он же урод!
СВЕТЛАНА.
Сама ты урод! (Плачет.)
МАРИНА.
Успокойся. Это все наваждение. Давай как раньше, пойдем ко мне, тетрадки
проверим, а потом сядем за стол, откроем шампанское и отметим день рожденья Лермонтова!
Светка, ему сегодня двести лет! Ура!
СВЕТЛАНА.
Всё. Меня ждут.
МАРИНА.
Он бросит тебя, честное слово!
СВЕТЛАНА.
И пусть! Мне все равно!
МАРИНА.
Нужно верить в мечту до последнего! Вспомни, что Сергей Ильич нам говорил!
СВЕТЛАНА.
Да, и умер один, без семьи! А я не хочу!
МАРИНА.
Любить надо, любить!
СВЕТЛАНА.
Вот и люби своего Лермонтова!
МАРИНА.
Ой, Светка, как же ты опустилась…
СВЕТЛАНА.
Зато ты выше всех! Вся школа тебя ненавидит! Одумайся, блин. Уйдешь
и где будешь работать?
МАРИНА. О
каких пустяках ты сейчас говоришь?! Сейчас, когда твоя судьба на кону! Сейчас,
когда ты мечту о принце теряешь!
СВЕТЛАНА.
Да нет никаких принцев! Я хочу просто родить! (Убегает.)
МАРИНА.
Что???
Картина четвертая
Просто
обставленная квартира Марины Николаевны. Бедно, но со вкусом. Видно, что
главное в жизни хозяйки — это школа и литература. На подоконнике, на столе —
везде стопки учебников и ученических тетрадей, на стенах полный «иконостас»
великих русских писателей в золоченых рамах. Надо сказать, что Лермонтов
выделен особо от остальных: его портрет висит на отдельной стене напротив
стола.
Сейчас на
столе белая скатерть, торт, шаманское и два бокала.
Марина Николаевна докрашивает губы, поправляет волосы, на ней вечернее платье.
Она выключает свет в комнате, зажигает свечу, подходит к столу, берет цветок,
бокал с шампанским.
Где-то
далеко бьют старинные часы.
МАРИНА (портрету Лермонтова). Дорогой и
уважаемый Михаил Юрьевич Лермонтов! Сегодня у вас круглая дата! Ровно 200 лет
назад вы появились на свет! Мы, жители XXI века, помним и любим вас! Разрешите
мне от имени всех ваших читателей на планете Земля от всего сердца поздравить
вас и подарить этот букет! (Поднимает бокал, поздравляя портрет; берет второй бокал для
«Лермонтова», чокается со своим бокалом, выпивает то и другое. Читает на память.)
Как страшно жизни сей оковы
Нам в одиночестве влачить.
Делить веселье — все готовы:
Никто не хочет грусть делить.
Один я здесь, как царь воздушный,
Страданья в сердце стеснены,
И вижу, как, судьбе послушно,
Года уходят, будто сны…
Шампанское
ударяет ей в голову, она садится, со смехом.
Пришла в
магазин и прошу двести свечей! День рожденья у друга — сказала!.. (Портрету.) Ну что, Михаил Юрьевич,
кончаем официальную часть и сразу к банкету? (Пробует торт.) Вообще-то я обычно с подругой, а сегодня одна, ну и
ладно, мне больше достанется. В мемуарах одна ваша поклонница пишет: вы любили
французский безе и вообще сладкоежкою были. (Ест, портрету.) Знаете, я сегодня про вас детям рассказывала, и они
рты разинули так, будто вы стояли у меня за спиной… Вообще,
я работаю в школе… главное, детям свою любовь передать, и все будет в порядке.
Мне повезло, у меня был хороший учитель. Помню, как Сергей Ильич читал на
уроках ваши стихи, невероятно!
По небу полуночи ангел летел,
И тихую песню он пел,
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
Дети не
понимают грустные стихи, но чувствуют. Все живут одинаково. Работа — дом —
семья, работа — дом — семья, люди рождаются в нашем городке, просто живут и
просто умирают. Здесь не бывает праздников, одни серые будни, летом — дождь,
зимой — холод, и нет солнца круглый год. Идешь мимо бесконечных заводских
заборов и труб и думаешь, что этот железобетон тебя переживет. Он будет стоять
вечно. Как вечная серость. И страшно становится, что жизнь впустую, что все это
зря, и вдруг вспомнишь:
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя…
И как-то
сразу все становится на места, и опять хочется жить ярко, интересно, любить и
верить, что скоро, очень скоро придет счастье, надо только сделать решительный
шаг! (Выпивает шампанское, смеется.)
Я когда вас поздравляла, чуть не ляпнула: «Желаю
долгих лет»… Вам же двести! Двести!.. Михаил Юрьевич! (Портрету.) Ну что же вы торт не берете? (Ест.) Я всегда вас очень любила… Не как
мужчину, хотя вы были очень интересный… А как друга, с которым можно
поговорить… Бывало, лягу с вами… с книжкой перед сном… Читаю, даже что-то
спорю… «Наедине с тобою, брат, хотел бы я побыть, На свете мало, говорят, мне
остается жить» — откуда такой пессимизм? Ну зачем
звать беду? А дальше:
Соседка есть у них одна…
Как вспомнишь, как давно
Расстались!.. Обо мне она
Не спросит… всё равно
Ты расскажи всю правду ей,
Пустого сердца не жалей;
Пускай она поплачет…
Ей ничего не значит!
Ну это
вообще, Михаил Юрьевич… Почему вы так в себе не
уверены? И кто эта соседка? Да сто процентов, что она любила вас, любила! А вы
ее обижаете — «Пустого сердца не жалей; Пускай она поплачет. Ей ничего не
значит!» Да как это так?! Разве можно?! Не обижайтесь, Михаил Юрьевич, но я
скажу прямо — это все бабушкино воспитание! Это она вас избаловала! Елизавета
Алексеевна! Ну да ладно, это ваше семейное дело. (Ест, пьет.) У меня есть подруга Светка, ее тоже бабушка воспитывала,
тоже еще та эгоистка. (Портрету.) Вот
у вас сколько их было, друзей? Васильчиков, Дорохов,
Глебов, Столыпин и Трубецкой! А закончилось все дуэлью с Мартыновым! Почему они
вас не спасли? Почему допустили ваше убийство?! Молчите?! (Пауза.) Нет, без друзей лучше живется! Но если бы я была там, в
Пятигорске, тогда… Я бы вас защитила от смерти.
За окном
ночь.
Тихий
вкрадчивый стук в дверь. Марина прислушивается, идет, открывает, выпадает
письмо в конверте, и нет никого.
Марина с
интересом разглядывает, разрывает, читает.
«Марина! Это я, Сергей Ильич, твой учитель. Прошло два
месяца, как вы меня похоронили на Северном кладбище, и вот я тебе уже пишу. Я
доверяю тебе огромную тайну и очень прошу держать все в секрете. Ты не
поверишь, что я узнал: учителя литературы, как и великие писатели, могут жить
вечно, а смерть для педагога — лишь перемена между уроками. Ты помнишь, я
никогда не верил в глупые сказки, но оказалось, после кончины нас всех ждет
лабиринт, а дальше спираль времени. Попадая сюда, ты опять начинаешь новую
жизнь. Я всегда мечтал жить в XIX веке. И я теперь здесь! Тут скоро Мартынов
убьет Лермонтова… А я не могу исправить эту несправедливость. Мой
ангел-хранитель мне говорит, что историю может изменить человек только из XXI
века. А ты одна, кого я при жизни ценил, кого я любил и на кого мог положиться.
Я знаю, тебе сейчас трудно, ты одинока, и все же, Марина, я тебя очень прошу.
Сейчас жизнь Лермонтова в твоих руках. Только ты можешь спасти его от дуэли.
Что для этого надо? Найди астральную точку. Она находится в актовом зале нашей
школы, там, где отходит паркет. Встанешь туда ровно в полночь и жди, повторяя
как заклинание «Лермонтов… Смерть. Пятигорск». Спираль времени подхватит тебя
и доставит по назначению. Помни, это опасно. Но игра стоит свеч — на кону жизнь
поэта.
Никому не показывай это письмо.
Северное кладбище, 5 аллея. Любящий тебя Сергей Ильич.
Извини за мой почерк, тут нет авторучек!»
Марина в
гневе хочет разорвать письмо, но что-то ее останавливает, она снова и снова
перечитывает письмо, глядит на портрет Лермонтова.
Картина пятая
Следующий
день. Кабинет физики. После уроков.
Учитель
физики сидит за столом, заполняет журнал. Стук в дверь. Входит Марина.
МАРИНА.
Петр Григорич, я к вам.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Я не Петр Григорьевич, а Петр Георгиевич. За 15 лет запомнить пора.
МАРИНА.
Запомню.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Сомневаюсь. Что вы хотите?
МАРИНА.
Поговорить.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Нет, я сейчас занят.
МАРИНА. Я
подожду.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Нет, я с вами говорить не стану. Встретимся при свидетелях на
педсовете. А сейчас оставьте меня.
МАРИНА.
Петр Григорич…
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Петр Георгиевич!
МАРИНА.
Хорошо. Предлагаю забыть. Ваша ученица не приносила мне конверт, а вы ее ко мне
не отправляли.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Я никого не отправлял!
МАРИНА.
Хорошо-хорошо. Нет вопросов. Если Кузнецовой надо медаль, я ей поставлю
пятерку. Конечно, без денег в конвертах, бесплатно.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. О чем вы?..
МАРИНА.
Да бросьте! У вас будет еще один медалист, но вы должны оказать мне услугу.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Торгуетесь? На вас не похоже. Поди, в сумочке
диктофон?
МАРИНА.
Три диктофона. И камера.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Вы ненормальная.
МАРИНА.
Как?
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Да вот так! Нормальная не станет с пеной у рта обличать весь коллектив!
Всех классных руководителей во взятках!
МАРИНА.
Не всех, а треть!
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Видно, услуга должна быть глобальной, если так поджимаются принципы…
Что вам угодно?
МАРИНА.
Петр Георгиевич…
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Запомнили, надо же.
МАРИНА.
Мне нужна консультация. Вы в прошлые годы вели курс
астрономии… плюс ваша физика… Мне нужен честный ответ на вопрос —
спираль времени… она существует? И что такое «астральная точка»? С чем это
едят.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Странно от вас это слышать. Вы же всегда смеялись над этим.
МАРИНА.
Личные обстоятельства…
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Темните… Ну, ладно. (Пауза.) Спираль времени — безусловно, реальное явление, которое
существует. Об этом феномене впервые написал английский ученый Джон Макенрой еще в начале XVI века. Он обратил внимание, что
паук плетет паутину спиралеобразно. И если его посадить на стрелки часов, время
на них остановится.
МАРИНА.
Неужели?
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. А Галилей верно заметил, что паук плетет
паутину задними лапками, и по этой причине часы могут идти справа — налево, то
есть назад.
МАРИНА (в сторону). Что за бред…
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. А великий ученый Хоккинг совсем недавно
установил, что спираль времени работает в нашей галактике, ведь еще древние
египтяне обратили внимание, что спираль существует в шишках сосны, ананасах и
кактусах.
МАРИНА (иронично). Грандиозная логика.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ (увлеченно чертит схемы на доске).
Именно это и подтверждает идею Эйнштейна о том, что на земле существуют
астральные точки, где происходит связь полюсов, из которых вытекает прошлое и
настоящее.
МАРИНА (иронично). Полная чушь! Разве можно все
это с умным лицом говорить?
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Но теория требует практических доказательств, ведь энергия времени
поступает с двух сторон: справа — от плюса жизни, слева — от минуса смерти.
МАРИНА.
Стоп! Если вы знаете, как это работает, тогда почему сами в прошлое не
отправляетесь? А что, взять и махнуть назад на тысячу лет? Думаю, есть что
поглядеть!
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Я бы рад, но супруга болеет.
МАРИНА.
Врете. А врать некрасиво.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Что??? Я же вам объясняю…
МАРИНА.
Все это чушь, брехня и вранье! Что и требовалось…
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Да вы поглядите! (Пишет на доске.)
Берем элементарную формулу: где А тире эн — нормальное
центростремительное ускорение, вэ — мгновенная линейная скорость движения по
траектории…
МАРИНА.
Все! Поняла.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Что???
МАРИНА.
Мел положите.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. А как же пятерка для… моего?
МАРИНА. Я
передумала.
Пауза.
МАРИНА.
Надо жить не по лжи! Читайте Толстого… (Уходит.)
До встречи на педсовете!
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. Ну, стерва…
Картина шестая
Кабинет
литературы. Марина сидит, глядит в окно. На улице темнеет, вечер.
Заглядывает
Светлана.
СВЕТЛАНА.
Что домой не идешь? Вечер уже. (Марина не
слышит, закрыла лицо руками.) Ты чего?
МАРИНА.
Ничего!!!
СВЕТЛАНА.
Последнее время вообще не понимаю тебя!
МАРИНА. И
не надо…
СВЕТЛАНА.
Ты вся такая стала на нервах.
МАРИНА. С
чего бы?..
СВЕТЛАНА.
Я тебе говорила! Нельзя воевать со всем коллективом.
МАРИНА.
Это не люди…
СВЕТЛАНА.
О чем ты?
МАРИНА.
Да так… (Прячет письмо.) Есть книжка
такая смешная, «Утраченные иллюзии». Там один персонаж понимает, что он
ошибался всю жизнь. А в конце просто уходит. Вот и я решила уйти. Напишу
заявление завтра.
СВЕТЛАНА.
В «семерку» устроишься, да?
МАРИНА.
Нет.
СВЕТЛАНА.
А куда?
МАРИНА. В
магазин продуктовый.
СВЕТЛАНА
(смеется). Ты это серьезно?
МАРИНА.
Книги, квартиру продам и адью. Уеду. Начну новую
жизнь. Идиотка, столько лет на школу потратила. Зачем,
для чего?
СВЕТЛАНА.
Ты заболела?
МАРИНА.
Наоборот. Излечилась, как Мэри. Знаешь, я всю жизнь пыталась исправить людей.
«Литература делает человека лучше»! Да не, ни фига.
Человек не ошибка в диктанте! Его не исправишь. Если он родился подонком, так и умрет. И не важно, взрослый он или
маленький. А литература — это выдумка сочинителей. «Дар напрасный, дар
случайный»… Просто им было скучно, вот они и писали.
СВЕТЛАНА.
У тебя кризис среднего возраста. Ляг на больничный.
Полежишь, оклемаешься.
МАРИНА.
Да…
СВЕТЛАНА.
Я что тебе сказать-то зашла. Мне Сергей Ильич приснился.
МАРИНА. И
что? Он тебе говорил? Про дуэль?
СВЕТЛАНА.
Какую дуэль?
МАРИНА.
Лермонтова.
СВЕТЛАНА.
Нет. Он просто молчал и глядел.
МАРИНА.
Молчал и глядел…
СВЕТЛАНА.
Да, молчал и глядел.
МАРИНА.
Ну да, что тут скажешь, глядя на это.
Кашель в
коридоре.
СВЕТЛАНА.
Слушай, я зайду к тебе как-нибудь, поболтаем. Мне надо идти. (Быстро уходит.)
МАРИНА (встает из-за стола ходит по кабинету, читает стихи, вдумываясь в
каждое слово).
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом
в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися
кругом,
И солнце жгло их желтые вершины
И жгло меня — но спал я мертвым сном…
Картина седьмая
Ближе к
полуночи.
Марина с
томиком Лермонтова идет темными коридорами школы, светит себе фонариком.
Поднимается на последний этаж, открывает ключом дверь актового зала. Входит.
Включает свет.
Перед
нами обычное школьное помещение большого зала, где обычно проходят общие
школьные праздники. Пусто и неуютно.
Марина
выходит на середину зала, видит небольшой пятачок разобранного паркета,
разглядывает выпавшие дощечки. Оглядывается по сторонам. Смотрит на потолок,
затем снова на паркет. Глядит на часы, открывает книгу, достает письмо.
МАРИНА (перечитывая обрывки).
…ровно в полночь, и жди… повторяя как заклинание
«Лермонтов… Смерть… Пятигорск». (Пауза. С усмешкой.)
Пятигорск… (Пнула дощечку, идет на выход.)
Внезапно
в зале гаснет свет.
Марина
замирает.
Эй!.. (Быстро идет на выход к свету
из открытой двери. От
сквозняка дверь захлопывается. Ключ остается снаружи в
замочной скважине.)
Эй!.. (Марина стучит, дверь не поддается.)
Попала… (Напрасно стучит, трясет дверь,
ключ снаружи выпадает из скважины, и слышно, как он падает вниз по ступеням
лестницы.)
Марина
светит фонариком, ходит в темноте, пытается открыть заколоченные окна. Все
бесполезно. Устав, она находит стул и садится у окна. Пауза. В окне светит
луна. Марине смешно и досадно.
Идет
время. В окне появился свет фар автомобиля. Марина вскакивает, стучит в
огромное окно, но ее не видят. Снова темнота.
Марина
пытается расположиться для сна, скидывает туфли. Но спать на стуле неудобно.
Она решает провести ночь за чтением книжки Лермонтова.
МАРИНА.
Я видел сон: прохладный гаснул день,
От дома длинная ложилась тень,
Луна, взойдя на небе голубом,
Играла в стеклах радужным огнем;
Все было тихо, как луна и ночь,
И ветр не мог дремоты превозмочь.
И на большом крыльце, меж двух колонн,
Я видел деву; как последний сон
Души, на небо призванной, она
Сидела тут пленительна,
грустна;
Хоть, может быть, притворная печаль
Блестела в этом взоре, но едва ль.
Глядит на
луну.
За все, за все тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слез, отраву
поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне,
За все, чем я обманут в жизни был…
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я еще благодарил.
Оглядывается.
Русалка плыла по реке голубой,
Озаряема
полной луной;
И старалась она доплеснуть до луны
Серебристую пену волны.
И, шумя и крутясь, колебала река
Отраженные в ней облака;
И пела русалка — и звук ее слов
Долетал до крутых берегов.
И пела русалка: «На дне у меня
Играет мерцание дня;
Там рыбок златые гуляют стада;
Там хрустальные есть города;
Зевает.
И там на подушке из ярких
песков
Под тенью густых тростников
Спит витязь, добыча ревнивой волны,
Спит Лермонтов…
Засыпает.
Где-то
внизу тяжело закрутились шестеренки часового механизма, бьют напольные часы.
Картина восьмая
Пятигорск.
Зал дома генерала Верзилина. Горят свечи. Светская вечеринка.
Мужчины
во фраках, женщины в роскошных вечерних платьях. Посреди зала спит на стуле
Марина с книгой. Все ходят мимо нее, не обращая никакого внимания.
ГОСПОЖА
ВЕРЗИЛИНА (брату Пушкина). Лев
Сергеич, зачем ваш брат стрелялся с Дантесом?
ЛЕВ
ПУШКИН. Надо признаться, милая Софья Андреевна, наш Саша был очень ревнив.
КНЯЖНА N.
А что, жена повод давала?
ГЕНЕРАЛ
ВЕРЗИЛИН (рассказывает кружку дам и
кавалеров). Я взял эскадрон и вперед. Тут черкесы стали палить. Мы
оказались в засаде!
КАТЕРИНА
БЫХОВЕЦ. А что офицеры?
СТОЛЫПИН.
Все полегли.
ЕМИЛИЯ
ШАН-ГИРЕЙ (Трубецкому). Князь,
сыграйте мазурку.
ТРУБЕЦКОЙ.
Извольте.
Трубецкой
играет на фортепиано.
Марина
просыпается, оглядывается, ничего не понимает. Мимо проходит служанка с
шампанским.
МАРИНА.
Простите… Где я?
СЛУЖАНКА
С ПОДНОСОМ. В доме господ.
МАРИНА.
Каких???
СЛУЖАНКА.
У Верзилиных.
МАРИНА. А
год какой?
СЛУЖАНКА.
Известно. 1841-й.
МАРИНА. Я
что??? В Пятигорске???
СЛУЖАНКА.
На водах… На водах…
МАРИНА.
А… а… а Лермонтов где?
СЛУЖАНКА.
Да вона стоит.
МАРИНА.
Это Лермонтов???
СЛУЖАНКА.
Да вы, дамочка, как не в себе? Кто вы такая?
МАРИНА. Я
учитель литературы.
Подходит
генерал Верзилин, глядит на босые ноги Марины.
ГЕНЕРАЛ (тихо). Что такое? Как сюда блаженная
пробралась? (Марине.) Милая, по пятницам
подаем. Уходи с богом давай. (Официанту.)
Прохор, выгони нищенку.
Официант
грубо берет Марину за руку.
ОФИЦИАНТ.
Ну-кась живо пошла! Ходють тут попрошайки!
Выталкивает
Марину на лестницу. В зале замолкает пианино. Дверь распахивается, быстро выходит
Лермонтов, за ним Мартынов.
Марина
пораженно глядит на них.
МАРТЫНОВ.
Стой!
ЛЕРМОНТОВ.
Что тебе нужно, Мартышка?
МАРТЫНОВ
(заикается). Ты, Лермонтов, меня не
дразни. Я не мартышка, я — Николай Соломоныч
Мартынов. Понятно? Не смей обзываться при дамах, а то…
ЛЕРМОНТОВ.
Хочешь дуэли?
МАРТЫНОВ.
Хочу.
ЛЕРМОНТОВ.
Отлично, посылай секундантов! (Весело
уходит.)
Мартынов
смотрит вслед.
МАРТЫНОВ.
Подлец… (Уходит.)
Марина
изумлена происходящим, садится на ступеньку.
МАРИНА.
Есть птичка рая у меня,
На кипарисе молодом.
Она сидит во время дня,
Но петь никак не станет днем;
Лазурь небес — ее спина,
Головка пурпур, на крылах
Пыль золотистая видна, —
Как отблеск утра в облаках.
Возвращается
Лермонтов, на полу ищет что-то.
ЛЕРМОНТОВ
(Марине). Эй, богомолка… Не видала, я где-то здесь платок обронил!
МАРИНА.
Нет, Михаил Юрьевич…
ЛЕРМОНТОВ.
Ты меня знаешь???
МАРИНА.
Кто ж вас не знает…
ЛЕРМОНТОВ.
Что за псалтырь ты держишь в руке?
МАРИНА (показывает). Это ваш поэтический
сборник.
ЛЕРМОНТОВ
(смотрит на книгу, крутит в руках).
«Лермонтов»… Странно… видимо, тезка. Дай почитать!
МАРИНА.
Нет, это из библиотеки.
ЛЕРМОНТОВ.
Ну, ладно. (Быстро уходит.) Прощай!
Марина
смотрит вслед.
МАРИНА.
Надо же… Как живой… (Пауза. Глядя на дверь залы.) Господа, вы должны их помирить… (Подходит к двери, решительно открывает.)
Господа!!! (Вбегает внутрь.)
Но перед
ней пустой актовый зал, темно, как и прежде. Нет людей, нет Пятигорска, нет
ничего. Марина изумлена, входит в полумрак, изумленно останавливается.
Оглядывается на открытую дверь. Сквозняк. Дверь опять захлопывается. Марина
обессиленно садится на стул.
Картина девятая
Урок
литературы.
Марина
перед классом. Кажется, она помолодела лет на пять: живой взгляд, открытая
улыбка.
МАРИНА.
Дети, теперь новая тема урока: «Что делать, если мы встретим живого
Лермонтова». Итак. Каждый школьник независимо от возраста должен быть
доброжелателен к Лермонтову. Первое правило — вы должны ему вежливо улыбаться.
Ведь по тому, как вы встречаете его, зависит очень многое. Второе — не надо
громко кричать и тем более трогать его, не забывайте, что Лермонтов воспитан
этикетом XIX века. Если Лермонтов обратился к вам первый, лучше уважительно
поздороваться и ждать продолжения разговора. Третье — не перебивайте его,
слушайте каждое слово. И ни в коем случае не напрашивайтесь к нему в гости.
Четвертое — не берите у Лермонтова автограф, вам все равно не поверят, а также
не просите его почитать вам стихи, в XIX веке это не принято. А в остальном
Лермонтов — живой молодой человек, он такой же, как мы. Дети, только
бесстрашный человек может изменить ход истории… Запомните
это…
Звенит
школьный звонок.
Картина
десятая
Кабинет
директора.
Входит
Марина. Весела и доброжелательна, не как прежде. Одета
со вкусом, нет ужасной кофты, яркое платье, волосы распущены, макияж на лице.
МАРИНА.
Вы меня звали?
ДИРЕКТОР.
Да. Как ваши дела?
МАРИНА.
Отлично!
Пауза.
ДИРЕКТОР.
Я очень рад… Скажите… Что вы сейчас изучаете в восьмых
классах?
МАРИНА.
XIX век!
ДИРЕКТОР.
А по русскому?
МАРИНА.
Диктант и сочинение.
ДИРЕКТОР.
Тема?
МАРИНА.
«Лермонтов жив».
ДИРЕКТОР.
Интересно…
МАРИНА.
Да, очень.
ДИРЕКТОР.
«Что делать, если мы встретим живого Лермонтова»? Извините, нас в роно не
поймут.
МАРИНА.
Им все равно. Они же чиновники.
ДИРЕКТОР.
Да, но свободные темы на то и свободные, чтобы их ограничить.
МАРИНА.
Хорошо, я сделаю, как вы хотите.
Пауза.
ДИРЕКТОР.
Я вижу, в вас перемены, и они меня радуют.
МАРИНА.
Меня тоже. (Выкладывает на стол бумаги.)
Подпишите.
ДИРЕКТОР.
Что это?.. (Смотрит в бумаги.) Хотите
кредит в банке?
МАРИНА.
Да. Очень хочу.
ДИРЕКТОР.
Сумма большая. Машину решили купить?
МАРИНА.
Секрет.
Директор
ставит подпись.
МАРИНА.
До свиданья! (Уходит.)
Директор
удивленно глядит вслед.
Картина
одиннадцатая
Самый
дорогой бутик в городе. Продавец показывает Марине платья.
МАРИНА.
Нет… Нет… Не то… слишком бедно…
Продавец
показывает другие платья.
МАРИНА.
Да, но… Как-то…
ПРОДАВЕЦ.
Шикарно! Примерьте!
МАРИНА.
Нет, в таких платьях ходит прислуга. Я сама видела в XIX веке.
ПРОДАВЕЦ.
Где???
МАРИНА. В
девятнадцатом.
ПРОДАВЕЦ.
А это? (Показывает другое платье.)
МАРИНА.
Платье юродивой сумасшедшей!
ПРОДАВЕЦ.
Да откуда вы взяли, гражданка???
МАРИНА. Я
видела.
ПРОДАВЕЦ
(иронично). Там же?
МАРИНА.
Да. В XIX веке.
ПРОДАВЕЦ.
А это?..
МАРИНА.
Это для содержанок, дам легкого поведения.
ПРОДАВЕЦ.
Все. Больше нет. Мы закрываемся.
МАРИНА.
Погодите, а это??? (Указывает на изящное,
дорогое платье.) Можно примерить?
ПРОДАВЕЦ.
Не прикасайтесь!!!
МАРИНА.
Почему??? Оно мне подходит!
ПРОДАВЕЦ.
Женщин-а-а, да у вас денег не хвати-и-ит!
МАРИНА. С
чего вы решили?
ПРОДАВЕЦ.
Это платье стоит, как этот весь магазин!!!
МАРИНА.
Ну и отлично!
ПРОДАВЕЦ.
Деньги-то есть?..
МАРИНА (выкладывает
на прилавок пакет с деньгами. Продавец заглядывает
внутрь пакета, изумлен). Настоящие…
ПРОДАВЕЦ
(низко кланяется, указывая на примерочную). Прошу вас, madam!
Картина
двенадцатая
Темнота.
ГОЛОС
МАРИНЫ. «Лермонтов. Смерть. Пятигорск. Лермонтов. Смерть. Пятигорск».
Тяжело
закрутились шестеренки механизма, бьют часы.
Усадьба
Карпова.
Съемная
квартира Лермонтова. Лермонтов в кабинете при свече пишет за столом.
ЛЕРМОНТОВ
(читает). «Наедине с тобою, брат,
хотел бы я побыть, на свете много, говорят, еще мне жить…» (Не нравится, в досаде отбрасывает перо,
ходит из угла в угол, думает.)
Нетерпеливый
стук в дверь.
ДЕНЩИК.
Ваше сиятельство!!! Ваше сиятельство!!!
ЛЕРМОНТОВ.
Я занят! Что ты не спишь?!
Входит
денщик Лермонтова в ночной рубахе, волосы дыбом, он страшно напуган, дрожит от
страха.
ДЕНЩИК. Михал Юрич, свят Боже… Ужас какой… Там… Там…
ЛЕРМОНТОВ.
Черкесы?..
ДЕНЩИК.
Да ладно б черкесы… В гостиной… идите глядите!
Лермонтов
направляется к гостиной.
Денщик
прикладывает палец к губам: «тс!», тихо подкрадываются к двери.
Марина
сидит на стуле в новом дорогом платье, спит.
ЛЕРМОНТОВ.
Кто эта дама???
Денщик
разводит руками.
ЛЕРМОНТОВ.
Как она здесь???
ДЕНЩИК.
Не знаю! Вот тебе крест! Парадная заперта… Сила нечистая!
ЛЕРМОНТОВ.
Да ладно тебе, обычная дама… Судя по виду, княгиня…
ДЕНЩИК. Нечистая, вам говорю! Я уж спать лег на диван, тока зенки
сомкнул, вдруг вижу… Из воздуха появилась!
ЛЕРМОНТОВ.
Из воздуха?
ДЕНЩИК.
Да! (Крестится.)
Марина
просыпается, протирает глаза, оглядывается.
Лермонтов
и денщик за ней подглядывают.
Лермонтов
решительно делает шаг.
ДЕНЩИК (шепотом, пытаясь остановить Лермонтова).
Барин!
Но
Лермонтов входит. Марина встает. Глядят друг на друга. Пауза.
ЛЕРМОНТОВ.
Мадам, доброй ночи.
МАРИНА.
Михаил Юрьевич…
ЛЕРМОНТОВ.
Кто вы и как здесь оказались?
МАРИНА.
Дорогой Михаил Юрьевич, я потом все объясню. У вас мало времени. Вас
послезавтра убьют.
ЛЕРМОНТОВ.
Кто???
МАРИНА.
Мартынов. Вы должны помириться!
ЛЕРМОНТОВ.
А, вам уже известно о дуэли… Васильчиков — страшный болтун. Нет, мадам, дуэли
не будет.
МАРИНА. Я
знаю, что говорю!!!
ЛЕРМОНТОВ.
Мартынов — заяц трусливый, к тому же стрелять не умеет. Он завтра же
передумает. Готов с вами поспорить на рубль, что эта дуэль не состоится.
МАРИНА.
Вы умрете в седьмом часу вечера. Послезавтра!
ЛЕРМОНТОВ.
Меня убьет Мартышка?! Право, это очень смешно!
МАРИНА.
Вам осталось жить 29 часов. Нет, уже 28!
ЛЕРМОНТОВ.
Кто вы, ведунья, Кассандра?
МАРИНА. Я
простая учительница. Я работаю в средней школе! Я все ваши стихи знаю наизусть.
Наедине с тобою брат, хотел бы я побыть,
На свете мало, говорят, мне остается жить.
Поедешь скоро ты домой…
ЛЕРМОНТОВ.
Стойте! (Достает из кармана исписанный
клочок бумаги, читает написанное только что.) Наедине с тобою, брат, хотел
бы я побыть, на свете много, говорят, мне надо жить…» Нет, у вас лучше!
МАРИНА.
Да не у меня! А у вас!
ЛЕРМОНТОВ.
А как там дальше???
МАРИНА.
Поедешь скоро ты домой:
Смотри ж… Да что? моей судьбой,
Сказать по правде, очень
Никто не озабочен.
ЛЕРМОНТОВ.
Что же вы замолчали? Продолжайте!
МАРИНА. Я
так волнуюсь, я все забыла… Господи… Как у вас дальше?
ЛЕРМОНТОВ.
Мадам, успокойтесь… (Зовет денщика.) Егорыч, воды!
Денщик
приносит воду. Марина жадно пьет.
ЛЕРМОНТОВ.
Перо и бумагу!
Денщик
быстро приносит.
МАРИНА (вспомнила). «А если спросит
кто-нибудь…»
ЛЕРМОНТОВ
(догадываясь). «Ну, кто бы ни спросил»…
МАРИНА.
«Скажи им, что навылет в грудь»…
ЛЕРМОНТОВ.
«Я пулей ранен был…» (Вдруг сочиняет сам
дальше).
Что умер честно за царя,
Что плохи наши лекаря
И что родному краю
Поклон я посылаю!
МАРИНА.
Да, точно… «Отца и мать мою едва ль…»
ЛЕРМОНТОВ
(делает нетерпеливый жест, чтобы Марина
не мешала, сам догадывается, пишет).
Застанешь ты в живых…
Признаться, право, было б жаль
Мне опечалить их;
Но если кто из них и жив,
Скажи, что я писать ленив,
Что полк в поход послали,
И чтоб меня не ждали!»
ЛЕРМОНТОВ
(в восторге.) Да! Так лучше намного!
МАРИНА.
Соседка есть у них одна…
ЛЕРМОНТОВ.
Мадам! Не мешайте! (Увлеченно сочиняет.)
Егорыч, займи даму! Пусть чаю попьет… «Соседка есть у
них одна… Как вспомнишь, как давно расстались!.. (Поглощенный стихосложением,
уходит в свой кабинет, закрывается.)
Пауза.
ДЕНЩИК (вздыхает). Ну вот, и так до утра.
МАРИНА.
Он что, больше не выйдет???
ДЕНЩИК.
Какое… Бывало, засядет и завтрак пропустит.
МАРИНА.
Мне надо с ним говорить!!!
ДЕНЩИК. И
не желайте. Нельзя-с. Когда Михал Юрич
пишет, то зол, когда отвлекают. Может и руку поднять, он такой!
МАРИНА. Я
буду ждать.
ДЕНЩИК.
Ну, ваша светлость, как знаете… (Зевает.)
А вы с барином, значит, знакомы?..
МАРИНА.
Да. Я его знаю уже двести лет.
ДЕНЩИК.
Двести лет… Двести лет… (Засыпает, храпит.)
Марина
подходит к двери кабинета, прислушивается, глядит на часы. Садится у дверей на
стул. Ждет. Засыпает.
Картина
тринадцатая
Перемена
между уроками. У кабинета начальных классов.
МАРИНА.
Свет, есть разговор.
СВЕТЛАНА.
Давай вечером. Говорят, ты купила дорогущее платье.
МАРИНА.
Откуда ты знаешь?
СВЕТЛАНА.
Все говорят.
МАРИНА.
Есть срочное дело.
СВЕТЛАНА.
Какое?
МАРИНА.
Завтра Мартынов убьет Лермонтова.
СВЕТЛАНА.
А… И что?
МАРИНА.
Его надо спасти.
СВЕТЛАНА.
Кого???
МАРИНА.
Лермонтова. Он завтра умрет по новому стилю.
СВЕТЛАНА.
Марин, не пугай меня, а…
МАРИНА.
Да мне самой страшно. Но надо. Завтра мы повернем колесо истории. Одна я не
справлюсь.
СВЕТЛАНА.
Слушай, у меня есть знакомый врач, он очень хороший. Психоневролог.
МАРИНА.
Лермонтову врач не поможет.
СВЕТЛАНА.
Зато тебе поможет.
МАРИНА. Слушай… Я первый раз в жизни прошу тебя. Помоги.
СВЕТЛАНА.
Что ты хочешь, чтобы я сделала?
МАРИНА.
Увлеки Мартынова, пофлиртуй с ним. А я займусь Лермонтовым.
СВЕТЛАНА.
Это Мартынов какой? Наш трудовик, что ли?
МАРИНА.
Нет, другой. Который убил Лермонтова. Двести лет
назад.
СВЕТЛАНА.
Издеваешься, да?
МАРИНА.
Нет, я серьезно. Тебе надо отвлечь Мартынова от дуэли. Соблазни его. Ты умеешь.
СВЕТЛАНА.
Что я умею? Подробно…
МАРИНА.
Ну, губы накрась, покрути задом, как дамочка легкого поведения.
СВЕТЛАНА.
Ты за кого меня держишь? За ЭТУ?
МАРИНА.
Ну да. Сделай это ради русской литературы!
СВЕТЛАНА.
Вот стерва… Пошла ты! (Захлопывает двери перед носом Марины.)
МАРИНА.
Ну и ладно. Справлюсь одна.
Картина
четырнадцатая
Магазин
«Охотник». На стенах висят настоящие ружья, пистолеты и автоматы.
ПРОДАВЕЦ
(показывает оружие). Вот, карабин
бьет наповал… Вам с наценкой или есть разрешение?
СВЕТЛАНА.
С наценкой… (Берет в руки.) Нет,
очень тяжелое…
ПРОДАВЕЦ.
«Винчестер» полегче. (Показывает другое оружие, передергивает затвор.) Есть с прикладом и
без.
МАРИНА.
Нет… Все не то.
ПРОДАВЕЦ.
Пойдете на дичь или быка?
МАРИНА.
На волка.
ПРОДАВЕЦ.
Есть «Сайга», «Барс» — дробовик… Оптику надо?
МАРИНА.
Нет, я буду близко стрелять.
ПРОДАВЕЦ.
Берите «Калашников». Не промахнетесь, майн либен.
МАРИНА.
Под юбку войдет?
ПРОДАВЕЦ.
От размеров бедер зависит.
МАРИНА.
Нет, все не то. Симпатичнее что-нибудь есть?
ПРОДАВЕЦ
(показывает маленький пистолет). Кольтик очень надежный, приятный… Калибр 6,35.
МАРИНА. А
есть постарей, поизящней, например, пистолет XIX века?
ПРОДАВЕЦ.
Пожалуйста… (Выкладывает.) Раритет.
МАРИНА.
Стреляет?
ПРОДАВЕЦ.
Попробуйте.
Марина
стреляет, едва не попадает в продавца.
МАРИНА (довольно). Отлично, беру.
ПРОДАВЕЦ.
Вам для музея?
МАРИНА.
Почти. (Выкладывает деньги.)
Заверните.
Картина
пятнадцатая
Актовый
зал. Темнота.
ГОЛОС
МАРИНЫ. Лермонтов. Смерть. Пятигорск. Лермонтов. Смерть. Пятигорск.
Тяжело
закрутились шестеренки механизма, бьют часы.
Почтовая
станция под Железноводском. В кровати хозяйка Аграфена и майор Мартынов.
Напротив
пустой стул. На стуле появляется Марина, в руках сверток.
Аграфена
встает, одевается, не замечает Марину.
АГРАФЕНА.
Барин, вставайте… Скоро муж мой вернется, будет конфуз… Да
и вам надо ехать. Кони готовы.
МАРТЫНОВ.
Ох, хорошо… (Потягивается.)
АГРАФЕНА
(вскрикнула, увидев Марину). Ой!..
Марина
просыпается, оглядывается.
АГРАФЕНА.
Ох, барыня, вы меня страсть напужали… Зачем вы сюда? Тут хозяйская половина.
МАРИНА.
Где я?
АГРАФЕНА.
Как где??? Почтовая станция мужа мово Панопия Синдораки. Вам бричка
нужна? Брички-то нет. Есть экипаж. Но нет лошадей. Лошади в поле-с. Хотите, дак ждите, коли чего. Муж мой скоро поспеет, пригонит гнядых.
МАРТЫНОВ
(одевается: черкеска, бурка, кинжал на
перевязи, Марине). Мадам, у меня бричка свободна. Если угодно, составьте
компанию до Пятигорска. (Подкручивает
усы.)
МАРИНА. А
где Мартынов живет?
МАРТЫНОВ.
Мартынов, гусарский майор?
МАРИНА.
Да, он.
МАРТЫНОВ.
Там и живет…
МАРИНА.
Мне он нужен немедленно…
Пауза.
МАРТЫНОВ.
Мадам, я перед вами! Позвольте представиться — Мартынов!
МАРИНА.
Николай Соломоныч???
МАРТЫНОВ.
Так точно! Я самый.
Пауза.
МАРТЫНОВ.
У вас ко мне дело какое?.. Я жду-с. (Глядит
на сверток в руках Марины.)
МАРИНА.
Господин Мартынов, завтра вы убьете Лермонтова.
МАРТЫНОВ.
Кого???
МАРИНА.
Лермонтова.
МАРТЫНОВ.
Не знаю такого… Хотя погодите… Был у меня приятель
один… Мерзкий тип, задавала… Он, видать, про дуэль всем раструбил. Дон Жуан
кривоногий…
МАРИНА.
Не смейте так о нем выражаться! Кто он, и кто вы!
МАРТЫНОВ.
Только не говорите, что он великий поэт… Я читал… Пустяки… Прощай,
немытая Россия, страна рабов и холуев. Я могу в сто раз лучше, только времени
нет!
МАРИНА. Негодяй… Убийца ничтожный…
МАРТЫНОВ.
А, узнаю… Вы Елизавета Алексевна, Мишина бабушка??? В
гости-с приехали, да?
МАРИНА. Я
что, так выгляжу плохо?..
МАРТЫНОВ.
Бабуля, плохо внука воспитывали. Хам, негодяй и
бретер! Я его застрелю обязательно!
МАРИНА.
Через 20 часов он умрет! Я прошу! Ради русского слова!
МАРТЫНОВ.
Дуэли не будет, если он извинится прилюдно.
МАРИНА.
Он гордый, поймите!
МАРТЫНОВ.
Ну тогда пусть готовится к смерти.
МАРИНА.
Нет, я все изменю… Я исправлю… (Достает пистолет, целит в Мартынова.)
Аграфена
кричит. Марина нажимает курок, осечка. Бегает по комнате за Мартыновым. Снова
нажимает, осечка. Пистолет не стреляет. Бросается на Мартынова.
Мартынов
скручивает Марину, со всей силы сжимает ей кисть. Хруст пальцев. Марина
вскрикивает от боли. Резкая темнота.
Конец первого акта
Акт
второй
Картина
шестнадцатая
Бал.
Собрание светской знати Пятигорска.
Звучит
вальс. Дамы и господа вальсируют, кружатся в танце. Лев Пушкин с княгиней
Голицыной, князь Трубецкой с Амалией Шан-Гирей, генерал
Верзилин с супругой и другие. Один Мартынов стоит возле окна, он без пары,
смотрит на танцующих. Его внимание направлено только
на Марину и Лермонтова, которые увлечены танцем.
Лермонтов в восторге глядит на Марину, целует ее руку, Марина смеется.
Музыка
меняется, новый вальс-тур, дамы меняются кавалерами, и все продолжается снова и
снова. Сегодня Марина — звезда этого бала. Она прекраснее всех дам.
Картина
семнадцатая
ПИСЬМО
МАРИНЫ.
«Дорогой Сергей Ильич! Сообщаю последние новости. Рука
моя почти зажила. Я живу на два дома: днем — дети, Лермонтов — ночью. У меня
ничего не выходит. Чем больше я его убеждаю, что не надо стреляться, тем
сильней он хочет дуэли. А Мартынов все злее и злей. Местная
знать Пятигорска уже считает меня сумасшедшей, никто и слышать не хочет о
предстоящей смерти поэта, все только над этим смеются и шутят. Сергей Ильич, вы
писали, что пойдете к императору Николаю, чтобы он остановил дуэлянтов. Неужели
вас он не принял???
И еще, дорогой Сергей Ильич! Бога ради, сообщите, что же
случилось?! Почему вы перестали отвечать на мои письма? Я в отчаянном
положении, вы один, кто остался мне другом. Умоляю, подскажите, что делать!
Дуэль уже завтра по новому стилю. Если Лермонтова снова убьют, я не вынесу
это!»
Картина
восемнадцатая
Кабинет
завуча школы.
Марина
выглядит неважно, вид мрачный и уставший, рука забинтована.
ЗАВУЧ.
Марина Николаевна, что происходит?
МАРИНА.
Все хорошо.
ЗАВУЧ. Вы
сегодня класс отпустили раньше на полчаса. Прежде за вами такое не наблюдалось.
МАРИНА.
Голова закружилась.
ЗАВУЧ. А
что с рукой?
МАРИНА. С
лестницы упала.
ЗАВУЧ. Я
так и думала. Марина Николаевна, можно вопрос? Где вы ночуете?
МАРИНА.
Дома…
ЗАВУЧ. Не
верю ушам. Вы так любите правду и вдруг сами врете! Нет. Вахтер сообщил, что вы
на ночь остаетесь в школе.
МАРИНА.
Да… много тетрадей, не успеваю…
ЗАВУЧ. Я
как женщина хочу вам сказать… Одиночество — вредно и очень опасно.
МАРИНА. Я
не одинока…
ЗАВУЧ. Вы
о великих писателях, да? Знаете, они живых людей не заменят. Работа работой, но
нельзя забывать личную жизнь… Личную, понимаете?
МАРИНА.
Понимаю.
ЗАВУЧ.
Вот и отлично! Я рада! (Протягивает лист
бумаги.) Пишите.
МАРИНА.
Что?
ЗАВУЧ.
Письмо в прокуратуру.
МАРИНА. Я
писала уже…
ЗАВУЧ.
Да, а теперь изложите, как надо.
МАРИНА.
Как надо?
ЗАВУЧ. «Я,
такая-то, такого-то числа сообщила вам о фактах нарушения в школе, о чем
сожалею, так как это было неправдой».
МАРИНА.
Неправдой?!
ЗАВУЧ.
Погорячилась, ну с кем не бывает…
МАРИНА.
Нет-нет… Я ничего не буду писать!
ЗАВУЧ. Не
будете??? (Долгая пауза.) Ладно…
Картина
девятнадцатая
Вечер.
Кабинет литературы. Марина Николаевна сидит за столом, пишет.
Стук в
дверь. Пауза.
Марина
Николаевна прислушивается. Стук повторяется.
МАРИНА.
Кто???
ГОЛОС.
Пушкин!
Марина
изумлена, дверь тихо открывается, входит капитан полиции.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
(весело). Что, поверили, да?! (Смеется.) Здрасьте,
Марина Николаевна! Я — ваш новый участковый. Вот, хожу по школам, знакомлюсь с
ситуацией.
МАРИНА.
Очень приятно…
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Хулиганы есть, бомжи, наркоманы?
МАРИНА.
Нет, у нас хорошие дети.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
А двоечники? Те, которые не любят литературу? Есть?
МАРИНА.
Да, таких хватает.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Вот и отлично. Списки давайте.
МАРИНА.
Зачем?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Всех, кто не любит литературу и книжки не читает,
посадим в детскую колонию.
МАРИНА.
Да?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Да.
МАРИНА.
Как неожиданно… Это что, опять новый закон?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
А вам он не нравится?
МАРИНА.
Нет… Так нельзя. Это же дети!
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Ну и зря. Пушкин бы это точно одобрил! (Пауза.)
Да что вы так побледнели? Я пошутил! Это шутка, товарищ учитель! (Пауза.) Значит, все хорошо?
МАРИНА.
Все хорошо.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Нет нарушений?
МАРИНА.
Нет.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Ну, я пошел…
Пауза.
МАРИНА.
Стойте! Знаете что… Хочу поговорить с вами весьма
откровенно.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Я слушаю.
МАРИНА.
Вы умеете хранить тайны?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Конечно!
МАРИНА.
Дело вот в чем… Есть такой поэт Лермонтов.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Лермонтов? Знаю такого! (Читает.)
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто, как я же, тюремщики.
МАРИНА.
Изгнанники.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Да? Извините.
МАРИНА.
Вы в курсе, как он погиб?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Толпа разорвала?
МАРИНА.
Нет, это другого. А Лермонтов был убит на дуэли.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Я очень жалею…
МАРИНА.
Вы это правда?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Я Лермонтова очень люблю.
МАРИНА (со слезами на глазах). Я тоже… Какое совпадение… Не представляете, как я рада! (Обняла полицейского.)
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
И я очень рад.
МАРИНА.
Лермонтова убьют сегодня.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Опять?
МАРИНА.
Да. Пулей в сердце. Сегодня по новому стилю.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Сколько лет работаю в органах, а не знал, что можно убить дважды. Спасибо за
информацию, будем держать на заметке.
МАРИНА.
Вы поможете мне предотвратить эту дуэль? Я не справлюсь одна.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Конечно! Если будет убийство. Это мой долг!
МАРИНА. В
полночь сегодня.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
А где?
МАРИНА. В
Пятигорске.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Полетим самолетом?
МАРИНА.
Нет. Есть астральная точка. Временная спираль в 1841 год.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Что, смотаемся в прошлое?
МАРИНА.
«Прошлого и настоящего нет, есть одно непрерывное время», — это еще Лев Толстой
говорил. Я сама в этих словах убедилась.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Я — с удовольствием. Заодно погляжу, как люди живут при царе.
МАРИНА (глядит на часы). Время есть. Я сейчас
расскажу, что вы должны делать и как себя надо вести. Итак, начинаю.
Внимательно слушайте… (Выкладывает на
стол старинный пистолет, достает из шкафа и вешает на гвоздь дорогое платье.)
Картина
двадцатая
Кабинет
директора. Поздний вечер. Горит лампа. Сидят директор, завуч, учителя математики,
географии и физкультуры. На столе пачка писем.
УЧИТЕЛЬ
МАТЕМАТИКИ (читает). «Дорогой Сергей
Ильич! Сегодня я первый раз видела Лермонтова! В жизни он намного приятней, чем
на портрете. И думаю, если бы я была помоложе, то
могла бы очень увлечься им как мужчиной. Но, похоже, я не в его вкусе».
ДИРЕКТОР
(читает другое письмо). «Сегодня я
была на балу в доме князя Голицына и видела там брата Пушкина Льва, который,
похоже, влюбился в меня без ума. Мы танцевали, смеялись…»
ЗАВУЧ (новое письмо). «Дорогой Сергей Ильич!
Как было бы хорошо провести экскурсию для наших детей в XIX век. Они были бы
страшно рады, и я уверена, что, увидев все своими глазами, дети полюбили бы
Лермонтова, как я. Только как туда проедет школьный автобус?»
УЧИТЕЛЬ
ГЕОГРАФИИ (читает другое письмо, с
удивлением). «Дорогой Сергей Ильич, я сгораю от стыда, но признаюсь, что
люблю Лермонтова без ума, и эта любовь меня сводит с ума. Он мне руку сегодня
поцеловал, и о Боже, как я была счастлива».
Изумленная
пауза.
ФИЗКУЛЬТУРНИК.
Ой, сбрендила баба…
УЧИТЕЛЬ
ГЕОГРАФИИ. Чокнулась, стерва.
УЧИТЕЛЬ
МАТЕМАТИКИ. Эти письма она носит на кладбище. Под камень кладет. Их там целая
пачка!
ЗАВУЧ.
Пора принимать меры.
ДИРЕКТОР.
Нет, еще рано.
Стук в
дверь, высовывается голова Светланы.
СВЕТЛАНА
(физкультурнику). Ген, ты скоро?
ФИЗКУЛЬТУРНИК.
Мы делим нагрузку.
ДИРЕКТОР
(Светлане). Идите домой, тут
заседание.
Светлана
исчезает, заседание продолжается.
Картина
двадцать первая
Актовый
зал. Темнота.
В руках
полицейского фонарик и наган. В руках Марины старинный пистолет.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Темно…
МАРИНА.
Так и должно быть.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Когда?
МАРИНА.
Скоро уже. Делайте все, как я сказала.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Тут жутковато…
МАРИНА.
Сейчас будет сквозняк, хлопнет дверь.
Пауза.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
(глядит на неподвижную дверь). Не
хлопает.
МАРИНА.
Ждите.
Ждут.
МАРИНА.
Что-то не так… Сам закройте.
Полицейский
закрывает дверь. Полумрак.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Дальше чего?
МАРИНА. Я
сажусь, и мы спим. (Садится на стул.)
Пауза.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Я не конь, я не сплю стоя.
МАРИНА.
На пол ложитесь. Ложитесь! Закройте глаза.
Пауза.
Полицейский лежит на полу, Марина сидит на стуле. Оба с закрытыми глазами.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
И давно вы так… путешествуете?
МАРИНА. С
прошлого месяца. (Пауза.) Волнуюсь
сегодня. Сон не идет.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Давайте я буду считать. (Монотонно.)
Раз… Два… Три… Четыре… Пять…
МАРИНА.
Нет, лучше стихи. (Читает на память.)
Посреди небесных тел
Лик луны туманный,
Как он кругл и как он бел,
Точно блин с сметаной.
Кажду
ночь она в лучах
Путь проходит млечный.
Видно, там на небесах
Масленица вечно!
Или
другое…
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сияньи голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чём?
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Но не тем холодным сном могилы…
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо
грудь;
Чтоб всю ночь, весь день, мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел…
Марина
долго сидит, глядит в темноту, думает, закрывает глаза.
Тяжело
закрутились шестерни механизма, бьют часы.
Картина
двадцать вторая
У
подножия горы Машук возле Пятигорска. В высокой траве, сидя на стуле, спит
Марина; рядом в бурьяне лежит полицейский, тоже спит. Перед травой поляна и
отвесная скала.
Слышен
топот лошадиных копыт и скрип коляски. Появляются дуэлянты Мартынов и
Лермонтов, секунданты Васильчиков и Глебов. С ними Трубецкой, Дорохов и
Столыпин.
ВАСИЛЬЧИКОВ.
Вот подходящее место.
ГЛЕБОВ.
Как вам?
ЛЕРМОНТОВ.
Вполне.
ТРУБЕЦКОЙ.
Господа, я привез ящик шампанского. Предлагаю заключить мировую и выпить за
это!
ДОРОХОВ. Михал Юрич, что скажете-с?
ЛЕРМОНТОВ.
Пусть скажет Мартынов. Похоже, он уже передумал.
МАРТЫНОВ.
Лермонтов, я вас пристрелю, как павлина.
Пауза.
СТОЛЫПИН.
В павлина негоже стрелять, он не для охоты.
ЛЕРМОНТОВ.
Корнет, откройте бутылку. Я хочу выпить с майором за предстоящую смерть!
Дорохов
открывает шампанское — хлопок! — разливает в два бокала. Подносит.
МАРТЫНОВ.
За вашу смерть я пить не стану, боюсь — отравлюсь.
ЛЕРМОНТОВ.
Тогда за свою!
МАРТЫНОВ.
Успею, мне еще долго.
Лермонтов
берет из рук Дорохова два бокала, выпивает.
Пауза.
ГЛЕБОВ.
Предлагаю скорее начать. Гроза надвигается.
ДОРОХОВ.
Господа, пистолеты… (Заряжает и подает
пистолеты Мартынову и Лермонтову.)
Васильчиков
и Глебов отмеряют шаги, втыкают в землю шпаги.
ВАСИЛЬЧИКОВ.
Напоминаю правила господам. Дуэлянты стоят в 10 шагах от барьера.
ГЛЕБОВ.
По первому знаку можно приближаться к барьеру, кто хочет — имеет право
оставаться на месте.
ВАСИЛЬЧИКОВ.
По знаку второму — дуэлянты могут стрелять.
ГЛЕБОВ.
Зарядить пистолеты.
Столыпин
заряжает пистолет Лермонтова, Дорохов — Мартынова.
ВАСИЛЬЧИКОВ.
Займите позиции, господа.
Лермонтов встает с левой стороны, Мартынов с правой.
ЛЕРМОНТОВ.
Готов.
МАРТЫНОВ.
Я готов.
ДОРОХОВ (махнул платком). Сходитесь.
Мартынов,
широко расставив ноги, медленно идет к барьеру, его пистолет не поднят.
Лермонтов,
как опытный дуэлянт, встает боком, прикрывая сердце левой рукой, стоит на
месте. Все наблюдают. Лермонтов улыбается. Мартынов медленно приближается к
барьеру. Марина просыпается, вскакивает со стула, выбегает из зарослей травы.
МАРИНА.
Стойте! Стойте! (встает между Мартыновым
и Лермонтовым.) Остановитесь!
Пауза.
Следом за ней выходит полицейский.
ВАСИЛЬЧИКОВ.
Что за явление???
СТОЛЫПИН.
Кто эти господа???
Пауза.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Так, граждане. Немедленно прекратите тут хулиганство! Предъявить документы.
ТРУБЕЦКОЙ.
Позвольте, месье, кто вы такой?..
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Зам начальника РУВД Ленинского района капитан Кузнецов.
ДОРОХОВ (Трубецкому). Князь, это скандал!
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Сдать оружие всем! Кто тут этот товарищ Мартынов? (Пауза.) Я повторяю — Мартынов!
МАРТЫНОВ.
Я…
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
(Мартынову). Вы, гражданин, сейчас
пройдете со мной в СИЗО до выяснения. (Достает наручники, идет к Мартынову.)
Вдруг
Лермонтов, стоявший прежде на месте, поднимает пистолет, стреляет в
полицейского, тот, вскинув руки, падает замертво.
Пауза.
МАРИНА (не веря своим глазам). Лермонтов… (Подбегает к телу полицейского.) Что вы
наделали, Лермонтов?..
ЛЕРМОНТОВ.
Начнем все сначала.
ГЛЕБОВ. К
барьеру!
Лермонтов
и Мартынов расходятся, занимают изначальные позиции.
ВАСИЛЬЧИКОВ.
Сходитесь!
Мартынов
медленно приближается к барьеру.
МАРИНА (все внимание полицейскому, которого пытается
оживить). Вы же Лермонтов! Вы же поэт! Вы не должны!.. (В отчаянии трясет тело. Изумленно Лермонтову.) Вы убили его!
Мартынов
медленно надвигается на Лермонтова, тот спокоен и хладнокровен.
СТОЛЫПИН.
Михал Юрич!.. Пора…
ДОРОХОВ (нетерпеливо). Ну…
ну…
ТРУБЕЦКОЙ.
Что же вы!
ГЛЕБОВ (Мартынову). Стреляйте!
Выстрел.
Лермонтов падает замертво. Гром. Удар молнии. Марина оглянулась.
МАРИНА. Ле-е-е-ермо-о-о-нто-о-ов!!! Нет!!!
Темнота.
Исчезают силуэты.
Долгая
пауза, слышно, как на землю обрушился проливной дождь.
Отчаянный
плач, крик Марины в темноте. Наступает тишина.
ГОЛОС
МАРИНЫ.
Еще дуэль. Еще поэт
С свинцом
в груди сошел с ристанья.
Уста сомкнулись, песен нет,
Все смолкло… Страшное молчанье…
Застучал
часовой механизм, бьют часы, и вдруг звук заедает, будто кто-то выдернул часы
из электрической розетки.
Картина
двадцать третья
Школа.
Полдень. Коридор.
СВЕТЛАНА.
Как ты?
МАРИНА.
Все хорошо.
СВЕТЛАНА.
Это тебе. (Дарит Марине огромный букет.)
Марина, я тебя поздравляю!
МАРИНА. С
чем?..
СВЕТЛАНА.
У тебя сегодня день рожденья! Юбилей!
МАРИНА.
Да??? А я вовсе забыла… Забыла, забыла, ты
представляешь! (Глядит на цветы.)
Знаешь, я поняла… Самое важное — это люди, которые
тебя окружают.
СВЕТЛАНА.
Пойдем, тебя все хотят поздравить!
Уходят.
Картина
двадцать четвертая
Учительская.
Все
учителя в полном составе. Вроде обычное заседание, но… Учитель истории сидит в
костюме князя Васильчикова, учитель физики в форме генерала Верзилина, физрук
одет, как Мартынов, только нет гусарских усов, учительница ботаники в платье
светской львицы Амалии Шан-Гирей, учитель истории —
«Лев Пушкин», завуч — «Столыпин», военрук — «Глебов», и главное — «Лермонтов»,
это новый учитель информатики. Только директор в обычной одежде. Здесь же у
двери сидят полицейский и школьный врач.
ДИРЕКТОР.
Товарищи, открываем заседание педсовета.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Мне надо бежать… Скажите, у дочки будет пятерка?
ДИРЕКТОР.
Не беспокойтесь. Через неделю придет новый учитель литературы, и ваша дочка
получит свою золотую медаль.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Спасибо. (Уходит.)
ДИРЕКТОР.
Начнем.
ЗАВУЧ.
Итак, перед нами личное дело нашего педагога. Мы собрали огромное количество
фактов. Она страдает не только агрессией, но и опасной депрессией. Не говоря о
том, что она ходит в школу с оружием и пишет письма покойнику.
УЧИТЕЛЬ
ИСТОРИИ. С детства люблю письма писать.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ.
У вас хорошо получилось.
ДИРЕКТОР.
Наш коллектив делал все, чтобы коллеге помочь, но, к сожалению, болезнь
прогрессирует.
УЧИТЕЛЬ
ФИЗИКИ. С таким человеком опасно работать.
ДИРЕКТОР.
Что скажет нам медицина?
ШКОЛЬНЫЙ
ВРАЧ. Все ясно. Где пациент?
Стук в
дверь.
Входят
Светлана и Марина с букетом.
ЗАВУЧ. А
вот и виновница нашего торжества! Дорогая Марина Николаевна, мы вас поздравляем
с днем рожденья!
Улыбается.
Вдруг видит всех в театральных костюмах, узнает. Пауза.
МАРИНА.
Что это???
ДИРЕКТОР.
А это наш подарок для вас… Наша школьная
самодеятельность. «Маскарад» Лермонтова. Мы его долго готовили.
Марина
видит «Лермонтова».
ДИРЕКТОР.
Вы еще не знакомы? Это наш новый учитель информатики. Он тоже сочиняет чего-то…
УЧИТЕЛЬ
ИНФОРМАТИКИ-«ЛЕРМОНТОВ» (подмигнул игриво). Привет!
Все
начинают смеяться.
СВЕТЛАНА.
Люди… так же нельзя…
Все
смеются. Марина смеется вместе со всеми, а затем начинает беззвучно плакать.
СВЕТЛАНА.
Люди, что вы наделали?.. Люди…
Марина
еле стоит на ногах, закрыла лицо руками.
Смех.
Гром.
Молния.
Широко
распахивается дверь, входит настоящий Лермонтов.
Занавес