Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2014
Евгения Изварина — родилась в г. Озерске Челябинской
области. Живет в Екатеринбурге. Работает редактором отдела газеты Уральского
отделения РАН «Наука Урала». Автор семи книг стихов, публикаций в уральских и
московских антологиях, коллективных сборниках и журналах. Лауреат литературной
премии им. П.П. Бажова. Член Союза писателей России. Постоянный автор «Урала».
***
Пролетая — приметь по-над заметью,
что не плотью под плеть —
чисто памятью
собирает дань с позабытых
мест
неуклонный оклик, отвесный
жест —
соль ссыпает с земли полого…
Остаётся ли что?
— Много.
***
…дверь счастья приоткрытая
всегда
туда куда не надо не смотри
земля дрожит как чёрная
звезда
в чужом окне
распахнутом на три
минуты позже
чем прошёл состав
в затрещинах крушенья но в кустах
сирени для того кто не хотел
но двери в тамбур вышибал
ногой
и в опознанье счастья между
тел
одна рука не ведала
другой…
***
…сидел у ног зимы и птички
ставил
над маленьким безумным
сводом правил
у врат исчезновения сидел
причём загородить собой не
мог их
а птички к веренице душ и
тел
слетали
и вычёркивали многих
***
…Как бы — железный мост,
река,
невразумительно, сквозь иней
—
дощатый червь товарняка
и кружка кипятка — хоть
вылей
и дальше жажду береги…
Как бы — круги
над рассыпными угольками,
и счастье шепчет: «…не
уйду»,
и рыбины стоят во льду,
держась за горло плавниками…
***
Приамурья свеча и Крыма,
мыла, олова, янтаря… —
степь да степь, поволока
дыма,
волки, цепью стянув края,
провожают зрачками влажными
человеческий интерес —
от зенита полярной скважины
до девятого дна небес
судьба выбирает сети,
неразборчивое мыча,
кому ничего не светит —
за того и сгорит свеча…
***
еловая лапа в широком окне
зелёная лампа на красном
сукне
пенсне-перемычка иль брови
вразлёт
короткая спичка троих
обнесёт
закурим товарищ зашьём под язык
осадок пожарищ стволов
нарезных
навязанных зрелищ гулящей молвы
ты завтра развеешь поверх
головы
своей мою память планшет и чубук
быстрее чем падать повестке
из рук
***
…и твой
к терпению предельному
засчитан будет первый шаг.
…и накренившемуся дереву
метели гибель предрешат.
Сведёшь локтями оба полюса,
мол — развяжите, не сбегу…
— И музыка возьмёт из голоса
немного больше, чем судьбу.
***
наблюдатель в облаках
ходит с голубем в руках
сам слепой
а птица видит
сигаретки в кулаках
часовые ремешки
стройплощадки
драмкружки
развороченные спины
вылетевших за флажки
***
Ветер, втёртый в серебро
под рябиново
ребро
на изнанке листопада,
на стоянке поездов,
вывозящих длинный вздох
остывающего сада…
Кто заметил — не сказал,
кто остался — не увидел…
Всё равно, куда ни выйдем —
свет проносят сквозь вокзал
на плечах полугорбатых,
на багажных самокатах,
в снеговых зрачках хазар…
***
лепнина
пепел по филёнке
страна лежит в его продлёнке
как телеграмма на клеёнке
как полушалок на могиле
рыдай приплясывая или
сойди с него
чтоб не убили
***
Шорох ливня по стенке
берестяной.
Лампочка. Стол. Письмо.
Будущее стоит вокруг стеной,
но не может войти само.
Ожиданье — шоссе,
стрела,
кино:
живёт — пока отблеск бросает
на
зажигалки, что по обочинам
его
все поломаны, как одна.
Лето-78
..в пионерской спаленке
ресницами
мерялись — укладывали две,
три спички…
Луна лепестками сорила
ситцевыми
за окном последней
электрички,
летящей как на пожар, как дым с
пожара —
огрызающейся лисицею,
что опять от меня сбежала…
В каждом отряде — Лада была,
Стелла, Жанна —
хоть шпалы укладывай на
ресницы.
***
Имя пустоши безгласно,
память сорвана с гайтана:
нынче — пусто здесь и ясно,
а тогда — в меду тумана
плыли яблоки, краснея,
на весу держали ноту
сеновалы воскресенья,
где убитые в субботу
хохотали и кивали,
восстанавливали силы,
надкусив, передавали
яблоки через могилы…
***
…чуть изменившийся
за лето —
молчи, я выберу сама:
под изморозью незаметно —
полупрозрачные слова
молчаньем трогать, языком
ли,
как винограда зимний пыл,
чуть удивиться — что
запомнил,
чуть улыбнуться — что забыл.
***
Немногое, о чём не говорим,
—
твой ангел ходит об руку с моим,
как ходит по канату свет
луны,
раскланиваясь на две
стороны.
На две свободы скрепку
разогни —
за ангелом немногие огни,
и тень под сердце подтыкает
снег,
как мёртвый человек…
***
Почти катакомб, штолен
когорты бойцы первой:
ремни, времена что им? —
солёной дыша пеной,
пешком, где всего шире,
пройдя до глубин мели —
чуть выше себя жили,
почти никому пели…
***
…Персика перламутровый
пушок,
дым винограда — чем тебе не
милы?..
Самый детский стишок, самый
действенный порошок —
это внутренний ад
выпрямляющейся иглы,
это утренний лёд,
расщепляющий образа,
перелётная нищета,
перекатная голь…
Проносимая над землёю
вода-лоза,
угасая, указывает:
— Огонь.
***
Ангелы слышат поэтов: не то
чтобы каждый стих —
но без памяти чистый звук
чему-нибудь учит их,
человеческому не вполне —
боксу крыльями,
бегу по штормовой волне,
терпению в
поле трепета (шибко машут ресницами после драки
алые маки)…
***
…ты объясни (ты обещал) —
как взлетает сердце, как
ходит конь…
Терпение учит простым вещам:
всякий дым сторожит огонь,
всякий раз новый — изгиб,
извив,
ленивый ручей — как змеи
живот,
ягоды зреют, вино из них
не настолько живо, насколько
лжёт…