Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 1, 2014
Андрей Ильенков —
родился в
***
Золотая тара
Вылитых небес,
Наступила старость
На стеклянный лес.
Лес, где у обрыва,
Горбясь от вины,
Доживали взрывы
Старенькой войны.
Оными лесами
В час кромешной тьмы
Хаживал Сусанин,
Гуливали мы.
В этом царстве сосен,
Льдинками звеня,
Наступает осень
Прямо на меня.
Так теки, текила,
Навевай стишки:
«Осень наступила,
Вылезли кишки».
***
Пищат под ногами люди,
Печально по ним иду.
Никто никого не любит
В дневном городском аду.
Всё движется в час вечерний
За столики, где в гульбе
Богами кажутся черви
Другим и самим себе.
И пьяный кружится город,
И, видимо, не беда,
Что ночь наступает скоро,
Внезапно и навсегда.
***
Золотая пшеница и черных небес гуталин,
В ожидании молнии я в этом поле не годен
Не от слабости, а потому, что я просто один,
А один на один умножать, получается Один.
И он молнию мечет, желая наш мир покарать,
Но на самом-то деле ничто ничего здесь не хочет,
Я один трепещу, потому что страшусь умирать,
А вчера говорил, что хочу, но, как видно, не очень.
Золотая пшеница и черный небес гуталин.
В продолжение ливня прямая на небо дорога
С утоленных полей, любопытный седой муталим,
Удалим, если только посмеешь мозгами потрогать.
***
Я на солнышко гляжу,
Среды дома провожу,
У меня болит отит,
Но хороший аппетит.
В сердце солнышка паук
В этом городе Урук
У Покрова-на-Нерли
Все, кто были, умерли.
Символ солнышка паук,
Невозможная любов,
Борода, и глаз, и рук
Аж пятнадцать, без зубов,
И практически без глаз,
И рок-музыка без «Ху»,
Тут не доктор вам Гааз.
Эй, вы там-ка, наверху,
Поскорее прилетай
В этот город типа Ур
Матерь Кузьки In the Sky!
Этот Йом такой Кипур!
***
Хорошая девушка идет по обочине,
Легка осторожная поступь девичья.
Лежат в грязи (без закуски) рабочие,
Наверное, нет среди них королевича.
Пришла в богатый проспект с ресторанами;
По нефти, подол подобрав спесиво,
Проходит медленно между пьяными
Буржуями: все они некрасивые.
Пришла в престол. От заката алые,
Стоят дворцы, бриллиантами обсыпанные,
Лежат цари, от славы усталые.
Она тихонько переступает их на цыпочках.
Вот так идет и идет себе по миру
Великих мертвецов на Полюс Недоступности,
А сама-то живая, а я-то тем более,
Из первой строфы гляжу на нее в ступоре.
***
Могила ванна.
Земля слита.
Левиафана
Тяжелота.
По краю града
Скользнул кастрат,
Ланиты рады
Числу наград.
В крови кастрата
Ползучий яд.
Костра растрата
Острей утрат.
А были тоже
Не дребедень:
Отбросил кожу,
Утратил тень.
Дымятся люки,
Уран пекут.
Под белы руки
На Стыдный Суд.
Кричит, пеняет
на зеркала,
А рот воняет:
Душа сгнила.
Околевая,
Мычит Эсоп:
— Душа живая,
Язык усоп!
По щекам битым
Узнай раба.
Черна как битум
Моя борьба.
Но шлейф накинут,
И семь собак
Везут могилу.
В могиле рак.
***
Закончилось мое лето
На лавочке внизу в восемь.
Закончилось давно лето,
Но страшно далека осень.
И можно головой биться
Об стену, и стакан с ядом,
А можно заказать пиццу
И птицу приманить взглядом.
Поверь, что нет примет на смерть,
И голос не такой слезный,
А просто у меня насморк
И место созерцать сосны.
Я знаю, что в ночном клубе
Самоубийц всегда славно,
Нас всех без дураков любят,
Но я-то не люблю, главно.
Ты помнишь зимний миг встречный
И августовских трав простынь.
А хочешь, будем жить вечно?
Не ради там… а так, просто.