Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2013
Ван Гог в
Перми
Вскрытие приема
Чт, 20:17: Белые ночи в Перми — это когда все время дождь, из-за чего день
съеживается до размеров улицы Ленина. Сырая серость длится с утра и до утра.
Чт, 20:19: У стен гостиницы «Урал» со стороны фасада
ночью включается синяя подсветка. И со стороны красиво, и в номере все время
тянется предрассветное утро. Белые ночи!
Чт, 20:21: А сегодня, когда нас повезли на экскурсию,
придуманную Курицыным, дождя показалось мало и объявили штормовое предупреждение.
Настала осень.
Чт, 21:05: Когда я выезжал, в Чердачинске
выкипало лето, но уже в Ебурге нас накрыла гроза, и
лето кончилось. Началась северная Скандинавия.
Чт, 21:08: В поезде я читал письма Ван Гога. Где-то после Кунгура потянулись цветущие яблони и
груши, хотя в Чердачинске они давным-давно отцвели.
Чт, 21:18: Ван Гог пишет брату
из психиатрической лечебницы «Я заболел как раз в тот момент, когда писал
цветущий миндаль…».
Чт, 21:12: Чтоб не промокнуть, писатели собирались в
путь под гостиничным козырьком. Живописное зрелище: нестоличные интеллектуалы
на фоне менеджеров среднего звена в строгих костюмах.
Чт, 21:13: Первыми из нашего микроколлектива я увидел пермяков же Нину Горланову и Славу Букура с
большой челночной сумкой.
Чт, 21:14: Букур сказал:
«Будто вчера виделись», —
хотя мы виделись шесть лет назад. Нина с
ходу спросила, доволен ли я своей женой. Да и кто она. Дождь усилился.
Чт, 21:20: Потом я увидел кинокритика Сережу Анашкина из
Ебурга, которого тоже давно не видел. Он приехал на одном
поезде с Антоном Метельковым из Новосибирска. Правда,
в разных вагонах.
Чт, 21:22: Приятный сюрприз. Рядом с Антоном и Сергеем
стоит Наташа Санникова из Каменска-Уральского, проезжая который день назад я
мысленно передавал ей приветы.
Чт, 21:24: Бог случайностей услышал меня: Наташа здесь.
Анашкин знакомит меня с Антоном, а я их — с
Наташей. Поэт Корамыслов из Воткинска представляется
сам. Здесь же стоит пермский искусствовед Аня Суворова.
Чт, 21:25: Ван Гог пишет брату
Тео: «Мы можем — что и делали голландцы —
написать какую-то частицу этого хаоса: лошадь, портрет, твою бабушку, яблоко,
пейзаж…»
Чт, 21:26: Дольше всех ждали Володю Абашева. Курицын
сказал, что видел его полчаса назад в «Макдональдсе» напротив. «Ой, наверное, я
открыл страшную тайну». Да ничего, Слава, страшного.
Чт, 21:28: Я сам час назад обедал в том же
«Макдональдсе». Ничто человеческое. Дождь усиливается. Тут появляется профессор
Абашев, и мы начинаем грузиться в микроавтобус.
Чт, 21:31: В руках у Букура с Горлановой — большая сумка с
резиновыми сапогами: истинные пермяки, они подготовились к экспедиции лучше
других, вот и сели на передних сиденьях.
Чт, 21:33: Еще с нами путешествуют самые прекрасные
пермские девушки — Катя Голдобина на
штурманском месте, Аня Сидякина рядом с Абашевым и
Надежда Баглей из Соловьиного сада (что такое
Соловьиный сад, мы узнаем позже, а пока организаторы сохраняют интригу).
Чт, 21:36: На задних сиденьях едут Зина Сарсадских из Сарапула («Мы с ней представляем Удмуртию», — сказал поэт Корамыслов из
Воткинска) и Марианна Плотникова из Уфы.
Чт, 21:14: Ваг Гог пишет брату
Тео: «Искусство живописи движется вперёд не так быстро, как литература…»
Чт, 21:39: Мы тронулись.
Чт, 21:40: Хотя вот что ещё важно: перед самой отправкой
в салон неожиданно заглянула землячка Марианны —
девушка, в которой я узнаю своего давнишнего ЖЖ-френда
с ником Критикесса.
Чт, 21:41: Критикессу я узнаю мгновенно, так как она
часто постит фотографии своих выступлений. Меня
Критикесса не узнаёт или застеснялась узнать.
Чт, 21:44: «Веди себя хорошо и не посрами Башкортостан»,
— сказала Критикесса Марианне. Усиливающийся дождь нам
больше не страшен. Мы в домике.
Чт, 21:54: Очень скоро мы выезжаем на бесконечно длинный
мост через Каму, и интеллектуалы Перми и Воткинска начинают спорить о
происхождении речного топонима.
Чт, 21:56: А Абашев замечает
просто и романтически: «Кама сейчас особенно хороша. Хороша вот именно как
река», после чего все начинают вглядываться в заплаканные окна.
Чт, 21:58: Мне казалось, что мы пересекаем бурный и
непрозрачный Стикс, и я уже было решил, что думаю вслух, так как Букур тоже заговорил о Стиксе!
Чт, 22:00: Оказывается, раньше в Перми была река с таким
названием; сейчас ее закатали в водопровод, но номинально
тем не менее она все еще существует.
Чт, 22:01: Стикс в Перми! Вот оно как. Экспедицию можно не продолжать: самое важное для себя я узнал в
самом начале. Стикс, это многое объясняет.
Чт, 22:04: Тем не менее мы
продолжили путь, пока не приехали в железнодорожное депо.
Чт, 22:05: Мы же не знаем, куда едем. Я почему-то решил,
что экскурсия выйдет в Пермьлаг, где нас так и
оставят с дождем вприкуску.
Чт, 22:06: Ван Гог пишет брату
Тео: «Здесь каждый чем-нибудь страдает — кто
лихорадкой, кто галлюцинациями, кто помешательством; поэтому все понимают друг
друга с полуслова, как члены одной семьи…»
Чт, 22:07: Однако депо. Как щадящий вариант. Но не для
всех: увы, ступеньки пешеходного моста над путями оказываются неподъемны для Букура и его жены Нины.
Чт, 22:09: «Мы там уже были», — говорит Горланова, после
чего их писательский дуэт поворотил к автобусу. Мы же,
под самым что ни на есть проливным, потянулись на
другую сторону насыпи.
Чт, 22:11: Меня под свой ярко-алый зонт с картинами Матисса взяла Наташа Санникова. У Ван Гога
в письмах Матисс не упоминается, как более поздний
художник, ни разу.
Чт, 22:13: Но зато Матисса не
было бы без Ван Гога. Правда, Наташа сказала: «Это не
мой зонт, свой я оставила в гостинице. Зонт с Матиссом
мне дала Аня Сидякина…»
Чт, 22:15: Наташа заселилась в гостиницу за десять минут
до нашего отъезда. Она ехала в Пермь на перекладных и не выспалась. На мосту
дождь усиливается.
Чт, 22:17: Еще в школе я написал повесть
про город, в котором круглый год, не переставая ни на минуту, идёт
дождь. И горожане никогда не замечают осадков.
Чт, 22: 17: Ван Гог пишет
своему брату Тео: «Во время моей болезни шел мокрый снег, который тут же таял.
Однажды ночью я встал и долго любовался пейзажем. Природа никогда ещё не
казалась мне такой трогательной и одухотворённой…».
Чт, 22:19: Попав в депо, мы пошли в музей
железнодорожной гордости, находящийся в одном корпусе со столовой. Рядом
расположены две двери: одна в музей, другая в еду.
Чт, 22:21: Курицын так гордится этим музеем, точно он
сам его придумал и осуществил. Тем более что обычно музей закрыт: посетителей в
нем не было уже года три как.
Чт, 22:22: Курицын любит странные, полузаброшенные
места, через которые говорит изнанка или подсознанка
места, — вот как река Стикс многое говорит про Пермь.
Чт, 22:25: В музее железнодорожной гордости остановилось
время. В отличие от дождя. Стенды и диаграммы, не говоря уж об экспонатах,
сделаны в советском стиле: то есть очень уж всерьез.
Чт, 22:27: После экскурсии к тормозному башмаку и куску
шпалы с демидовского завода мы заходим в столовую выпить настоящего
железнодорожного компота.
Чт, 22:29: Идёт нервный дождь, и всем хочется обратно в
автобус, однако Слава настаивает на стакане компота. Каждому! Вспомнился
мультик про паровоз из Ромашкова. Вы помните, как он боялся
опоздать на целую жизнь?
Чт, 22:32: Зина из Сарапула купила к компоту ещё и
булочки. А поэт из Воткинска Саша Корамыслов
предложил всем чокнуться во славу Перми. Скрестить стаканы.
Чт, 22:37: И только искусствовед Аня Суворова загадочно
улыбнулась из-под своего зонтика. И компот пить не стала.
Чт, 22:38: Ван Гог пишет брату
Тео: «Подобно тому как нас везёт поезд, когда мы едем
в Руан или в Тараскон, смерть уносит нас к звёздам…».
Чт, 22:39: Из депо мы поехали к Триумфальной арке,
выложенной художником Полисским из бревен (огромная
буква «П» смотрит во все стороны света), и — о, чудо!
— здесь, у пермского места силы, дождь затихает.
Чт, 22:40: Арка Полисского
стоит в очень правильном месте — между сквером,
кварталами и зоной отчуждения, вызванной развязкой, уходящей под железнодорожную
насыпь.
Чт, 22:41: Арка Полисского
собирает все разноуровневые пласты этой местности в
единый кулак, обращая слабость индустриального промежутка в силу космической
мощи.
Чт, 22:44: Наташа Санникова говорит мне тихонечко: «Тебе
не кажется, что эти бревна напоминают сигареты? Точнее, бычки?»
Чт, 22:46: Ван Гог пишет брату
Тео: Наш первый долг —
познавать прекрасное и восхищаться им для самих себя, а не учить этому
других…».
Чт, 22:47: Писатели высыпают из автобуса и разбредаются
меж «трёх сосен», точнее, четырёх мощных деревянных столпов, расписанных
местными жителями буквами в духе «Здесь был Йося и
Киса….»
Чт, 22:49: Тем не менее, эти скромные граффити
воспринимаются не как вандализм, но знак внимания и даже любви — в попытке обжить нечто грандиозное и всем не сразу
понятное.
Чт, 22:50: Курицын, стоя
посредине Арки, объясняет про связь Гельмана с
космосом, называя ее лифтом и даже порталом. Тогда я говорю: «Слава, не
затаптывай шахту, а то не сработает…»
Чт, 22:51: Пока Слава машет руками, а экскурсанты
рассматривают граффити, мы с Наташей идём фотографироваться у соседней
скульптуры, слепленной из машинных шин.
Чт, 22:53: Черный ком выше человеческого роста,
слепленный из отработанных покрышек, волочит в сторону от Арки не менее черный,
жуткий жук-скарабей.
Чт, 22:55: И только Горланова
не вышла из автобуса, сказав, что они с Букуром в
хорошей творческой, но не физической форме. Букур тем не менее вышел со всеми.
Чт, 22:57: Когда Букур
вернулся, Нина стала расспрашивать его про граффити, сделанные на триумфальных
брёвнах, бегло записывая наблюдения мужа в блокнот. Таков ее творческий метод.
Чт, 23.00: Надо сказать, что муж вернулся к жене не с
пустыми руками. Больше всего Букура задела надпись
про то, что, мол, если ты не голубой, пририсуй к нарисованному поезду еще один
вагончик. Слава сказал, что вагонов на Арке нарисовано много.
Чт, 23:01: Букур тут же
радостно поделился этим открытием с Ниной и всеми нами, а я подумал, что зря он
это делает, давая конкурентам прекрасную идею.
Чт, 23:03: Вот что значит быть в хорошей творческой
форме и не бояться конкуренции. «Не переживай, —
сказала Нина Курицыну, —
мы все напишем и без пригляда…» Мол, мастерство не пропьёшь.
Чт, 23:05: Ван Гог пишет брату
Тео: «Ах, я тоже должен научиться рисовать фигуру несколькими штрихами. Этому я
посвящу всю зиму. Вот тогда я смогу взяться за бульвары, улицы и другие
сюжеты…»
Чт, 23:06: Как только мы залезли в автобус и отъехали от
геокосмического портала, дождь возобновился с удвоенной силой, а нас привезли к
психбольнице
Чт, 23:07: Ван Гог пишет брату
Тео: «Помешательство в известном смысле благотворно — благодаря ему, возможно,
перестаёшь быть исключением…»
Чт, 23:16: Ван Гогу тут бы
понравилось: заброшенный, заросший одичалой зеленью городок из пары десятков
заколоченных зданий эпохи модерна возле автовокзала
Чт, 23:17: За кривым забором громыхает громкоговоритель,
шумят магистрали, а здесь разлагается и красиво гниет старинная жизнь.
Идеальная декорация для триллера
Чт, 23:18: Абашев и говорит:
«Между прочим, прекрасное место для сюжета Стивена Кинга». Уточняю: «Или же для
Пастернака? Чем ближайший корпус без крыши не дом Лары?»
Чт, 23:27: Ван Гог пишет брату
Тео: «Мы, вероятно, рождены не для победы и не для поражения, а просто для
того, чтобы утешать искусством людей или подготовить такое искусство…»
Чт, 23:29: И мы разбредаемся по заросшим улочкам
больничного городка, бродим, невзирая на осадки и густые заросли, скрадывающие
усталость места.
Чт, 23:30: Такого красивого и одухотворенного парка с
массой стильных построек я не видел нигде. Если по уму, это надо не разрушать,
но восстанавливать.
Чт, 23:33: Умное государство способно превратить это
место в эксклюзивный музейный или гостиничный аттракцион мирового уровня — что так давно хочет Пермь.
Чт, 23:34: Дело даже не в том, что
этот заброшенный парк — памятник истории и воплощенный гений места, но в том,
что он может принести массу дивидендов.
Чт, 23:35: Вложившись и отреставрировав, парк этот с
деревянными особняками можно превратить во что угодно — от киностудии до, окей,
элитных коттеджей.
Чт, 23:38: Несмотря на дождь, мы
кружим и кружим по аллеям больничного городка —
уходить из этого великолепия не хочется. Ван Гогу
здесь определённо бы понравилось. В письме брату Тео он пишет: «Во мне живёт
надежда, что при тех познаниях в моем искусстве, которыми я обладаю, мне со
временем удастся работать даже в убежище….».
Чт, 23:40: Это была бы красивая точка нашей экскурсии,
но Курицын снова позвал нас в дорогу, выполнить еще один, на этот раз
общественный долг.
Чт, 23:41: Рассекая волны ливня,
отправляемся в Соловьиный сад, как сами местные жители называют этот стихийно
сложившийся парк на одном из холмов.
Чт, 23:42: Когда-то здесь, среди
оврагов, текла захламленная свалками и строительным
мусором маленькая локальная речушка Уинка, двоюродная
сестра Стикса.
Чт, 23:44: Еще в автобусе Надежда Баглей
с горящими глазами принялась объяснять, что некоторое время назад наиболее
продвинутые горожане «перехватили инициативу» и принялись очищать это урочище
от мусора
Чт, 23:45: «Ведь здесь поют соловьи, понимаете? Живут
они в Африке, а сюда прилетают гнездиться. Но они не могут петь в другом месте,
лишь у родного гнезда…»
Чт, 23:46: Активисты начали с уборки мусора,
окончательно отвоевав местечко у потенциальных застройщиков; затем начали
высаживать здесь кусты и деревья, цветы, прокладывать из облагороженного
подручного материала мостки и дорожки.
Чт, 23:48: Студенты проходят в этом некогда заброшенном
месте практику. Орнитологи составляют карту обитания соловьев, ставшую
общегородской.
Чт, 23:49: Несмотря на проливной дождь, мы бродим здесь,
на краю обычного микрорайона, больше часа. Самые
смелые, Антон из Новосибирска и Саша из Воткинска, спускаются по мокрым
ступенькам, вслед за Баглей, к ручью.
Чт, 23:50: Ван Гог пишет брату
Тео: «Вещи приходят в упадок и ветшают, а вот кузнечики остаются теми же, что и
во времена так любившего их Сократа. Стрекоча здесь же на древнегреческом
языке…»
Чт, 23:52: Ван Гог пишет брату
Тео: «Дни здесь всё ещё чудесные; будь они всегда такими,
для художников здесь был бы даже не рай, а нечто большее — настоящая Япония…»
Чт, 23:53: Саша из Воткинска с грустью и непонятной
горечью констатирует, что в Перми уральское время, а в соседних городах
действует уже московское.
Чт, 23:54: Местные Аня и Катя подтверждают, что
физически им удобнее жить по европейскому времени и бессознательно они и их
биоритмы ему таки соответствуют.
Чт, 23:55: Видимо, это какая-то их важная пермская тема.
Я же на свой лад и сугубо про своё подумал, что, несмотря на несмываемое тавро
советских времен, Пермь — европейский город.
Чт, 23:56: На нашем чердачинском
гербе не зря нарисован верблюд: с каждым годом «столица Южного Урала», как её
величают местные журналисты, все сильнее напоминает один сплошной караван-сарай.
Чт, 23:57: Просто мы всю жизнь воспринимали себя «окном
в Европу», хотя на самом деле смотрели в противоположном направлении. В пески
южных степей.
Чт, 23:58: Не знаю, что думают о себе екатеринбржцы, но мы-то, со своим казахским подбрюшьем, уже точно настоятельная Азия. Дремотная,
суконная.
Чт, 23: 59: Кто-то из девушек сказал, что начало лета в
Перми всегда выдается особенно дождливым. Выходит, что
фестиваль «Белые ночи» — хитро
замаскированная провокация.
Чт, 24:00: А вот мне уже кто-то из пермяков отвечает в Твиттере: «Да в Перми иногда целые года выдаются особенно дождливыми». Пермяки жгут! Причём не только работы
Бродского!
Пт, 00:01: Такой, значит, вызов логике места; такая,
следовательно, отчаянная попытка перебороть его медвежью породу, на самом деле
пытаясь идеально соответствовать гению Края, целиком и полностью посвященного
переменной облачности.