[Юрий Буйда. Вор, шпион и убийца. — М.: Эксмо, 2013]
Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 2013
КНИЖНАЯ
ПОЛКА
Предисловие к писателю
Юрий Буйда. Вор, шпион и
убийца. — М.: Эксмо, 2013
К мемуарам рано или поздно
приходит почти любой писатель. Впрочем, мемуары мемуарам рознь. Своему новому
роману “Вор, шпион и убийца” Юрий Буйда дает подзаголовок “Автобиографическая
фантазия”. Судьба писателя превращается в художественное произведение, где
правда жизни, а где вымысел — знает лишь автор. Что ж, тем
интереснее!
Название книги сразу ставит
вопрос. Вор, шпион и убийца — почему? Или как говорят в некоторых
телепрограммах: “Да ладно!” Юность писателя была связана с криминалом и
шпионскими историями? Или это и есть фантазия? На протяжении почти половины
романа Буйда сохраняет интригу, однако аккуратно намекает читателю, что дело
вовсе не в криминале…
Начинается всё с первых
детских воспоминаний, заканчивается началом девяностых, когда герой-повествователь
переезжает в Москву. Детство — это Восточная Пруссия, точнее —
совсем юная Калининградская область, отлично запомнившая не так давно
закончившуюся войну. Сейчас ветеранов Великой Отечественной с каждым годом всё
меньше, а тогда они — тридцатилетние парни и девушки,
начинающие новую жизнь. Голос войны в первых главах повествования звучит очень
отчетливо. И это не монументальные художественные
воспоминания, не мемуары, а нечто настоящее, живое: “этому удалось в медсанбате
провести ночь с медсестрой, которая принесла ему спирта, поставив стаканы на
свои груди и по пути не пролив ни капли; а тот вез домой ажный
чемодан часов из Германии, да по пути проигрался в карты в пух;
третий рассказывал о том, как в драке оторвал немцу руку, и перепугался до
смерти, пока не понял, что рука-то — деревянная, протез… И еще много
было разговоров о еде и выпивке: где что ели-пили, да сколько, да кто больше
съел”. Вот она — “поэтика гротескового натурализма” — давно
уже ставшая традиционной для Юрия Буйды стилевая особенность, выделенная Марией
Ремизовой и подхваченная другими критиками.
В жизни нашего героя всё
происходит впервые: первые эротические воспоминания, первые “нельзя”, первые
отцовские уроки, первое путешествие по железной дороге, первая больница, первый
труп… Вообще, трупов в детстве и юности главного героя
слишком уж много. Многие ли из вас находили тела мертвых голых женщин? А многим
ли “посчастливилось” находить такие трупы дважды? Одно детское воспоминание
вызывает другое, что заставляет читателя напряженно следить за линией жизни
героя. Включаются элементы детективного жанра: так кого же убьют следующим и
что же скажет нам автор об очередном преступлении? Первый труп —
нянька Нила, убитая хозяином водокачки. Чуть позже еще один найденный труп —
убитой красавицы. Смерть постоянно ходила рядом и забирала людей вокруг нашего
героя: соседей, знакомых, любимых и случайных людей. Чего только стоит история
о новогодней ночи, проведенной повествователем рядом с внезапно умершим
водителем попутки в заснеженном лесу. И всю ту ночь под ногами героя валялся
мешок с тремя отрезанными человеческими головами.
А еще повсюду процветает
воровство, ставшее “основой советского общественного договора, негласного договора
между властью и людьми”. И все знают друг о друге всю подноготную —
кто и чем занимается, кто с кем спит и за кем какие грехи водятся. Количество
эпизодических персонажей растет с каждой страницей, при этом у каждого нового
героя есть свои скелеты в шкафу. И Буйда их последовательно, зачастую даже не
комментируя, извлекает на свет. Вот вам и получается вор, шпион и убийца.
Впрочем, далеко не каждый
настоящий вор, шпион и убийца сумеет так интересно рассказать нам столько
историй — тут определенная культурная подготовка нужна. О ней и поговорим.
Красной нитью через весь
роман проходит тема литературы. Наш герой с юных лет очень
много читает. Отрывной календарь на 1962-й год, Большая Советская
энциклопедия, мемуары Горбатова в “Новом мире”, знакомая атмосфера
повседневности в книгах Солженицына…
“В читальном зале —
вечные старушки над медицинской энциклопедией. Я сворачиваю за конторку и
оказываюсь в гуще книг. Узкие проходы между полками, никого, тишина,
головокружительный запах бумаги. Меня трясет. Я уже знаю, как это называется: я
во власти вожделения. Набираю книг двадцать—тридцать, складываю на подоконнике,
перебираю, откладываю, восемь беру с собой. Грустная Ирина Канделаки скрипит
пером “рондо”, выписывая в мой формуляр названия книг и покачивая красивой
головой. Каждую неделю я набирал в библиотеке столько книг, что едва дотаскивал
их до дома. Хочется прочесть все, даже “Очерки о Вселенной”
Воронцова-Вельяминова, черт бы их побрал.
Домой я возвращаюсь бегом. У
меня каникулы, родители на работе, значит, можно предаться наслаждению —
это выражение я тоже выхватил из какой-то книги”.
Литература затмевает всё.
Даже о смерти первой жены и рождении двоих детей в романе говорится как бы
мимоходом. Литература становится неизлечимой болезнью героя, найденным им
кладом, состоящим из миллиардов “лиардов”.
Наш герой сам начинает
сочинять. Сперва —
литературные конкурсы журналов “Юный техник”, “Техника — молодежи” и “Наука и жизнь”, затем — стихи — “чаще без рифмы, километрами”, желание написать
пьесу… Желание стать писателем. Снова чтение. Снова библиотеки. Когда
герой признается Римме — “библиотекарше с красивыми
коленками” — в том, что хочет стать писателем, она говорит: “Это
ремесло вора, шпиона и убийцы. Писатель подглядывает, подслушивает, крадет
чужие черты и слова, а потом переносит все это на бумагу, останавливает
мгновения, как говорил Гете, то есть убивает живое ради
прекрасного…”
Таким образом, вор, шпион и
убийца — это писатель, а автобиографическая фантазия Юрия Буйды — о
его становлении как писателя. Однако следует отметить, что на протяжении всего
повествования наш герой на самом деле еще не вор, шпион и убийца. Еще не
писатель. Таковым он себя начнет осознавать лишь в самом
конце романа, когда забросит опостылевшую журналистскую деятельность в районных
и областной газетах Калининградской области, где всегда надо было писать
штампами, и выберет свободу, переехав в Москву и став автором толстых журналов.
Став писателем. “Выбора у меня не было — я не только считал себя вором,
шпионом и убийцей, но и был им, только им, никем иным. Я чувствовал себя
существом, выделяющим слова, как скаковая лошадь — пот, как
лягушка — слизь”.
Далеко не всегда в русской
литературе маленький человек, привыкший четко играть по правилам, диктуемым ему
системой, умудряется найти выход из этой системы. Чаще всё заканчивается очень
печально. Но герой-повествователь романа “Вор, шпион и убийца” упорно идет
вперед и в итоге вырывается из “эпохи безвременья”.
Начинается новая жизнь с уже
новыми героями.
Станислав СЕКРЕТОВ