(Андрей Дуняшин. По маршруту «Урал — Космос». — Екатеринбург: Изд. дом «ПАКРУС», 2012.)
Опубликовано в журнале Урал, номер 12, 2013
Ценителю изящной словесности есть к
чему придраться в книге Андрея Дуняшина, однако сам я
к журналистской «скорописи» отношусь с пониманием. Да, его книга небезупречна в
плане словесного ремесла, зато это настоящий кладезь «новостей». Это слово я
взял в кавычки, потому что употребил его здесь с большой натяжкой: какие ж это
новости, если речь идет о событиях давних, а порой и очень давних дней? Хотя
все же «новость», как объясняет В.И. Даль, это не только то, «что ново», но и
«первое известие о чем-либо». Возможно, лично для вас первое, хоть кому надо —
те давно знают.
«Зацепляет» автор книги обычно чем-то
узнаваемым. К примеру, на площади перед аэровокзалом в екатеринбургском
аэропорту Кольцово с давних пор стоит на постаменте макет небольшого военного
самолета; для тех, кто часто здесь бывает, — примелькавшаяся деталь. Многие
уральцы помнят имя летчика Г.Я. Бахчиванджи, который
погиб когда-то здесь при испытании этого самолета, в его честь и улица названа
в поселке возле аэропорта. Ну, а каким он был в жизни — «весельчак и балагур
капитан Бахчи»?.. И чем примечателен самолет, который он «учил летать»?
«Новости» этого рода — внешний слой массива фактов, из которых выстроена книга
Андрея Дуняшина.
Погрузившись в
нее глубже, читатель узнает, что первый советский истребитель-перехватчик с
жидкостно-ракетным двигателем БИ-1 проектировали в Билимбае, который рядом с
Первоуральском. Среди сотрудников КБ авиаконструктора В.Ф. Болховитинова
оказалась целая плеяда будущих генеральных и главных конструкторов — Героев Соцтруда, академиков, лауреатов: А. Исаев, В. Мишин, А.
Березняк, Н. Камов, М. Миль, Б. Черток… Самолет,
который они тогда делали, едва ли можно считать прообразом будущих космических
аппаратов, да и не все перечисленные светила конструкторской мысли обратились
впоследствии к космической проблематике. А.Я. Березняк занимался крылатыми
ракетами, Н.И. Камов и М.Л. Миль строили вертолеты.
Однако же В.П. Мишин и Б.Е. Черток стали ближайшими сподвижниками С.П.
Королёва. А.М. Исаев хоть под началом у Королева и не работал, но самым тесным
образом с ним сотрудничал, поскольку возглавлял конструкторское бюро ракетных
двигателей и создавал тормозные двигательные установки для первых советских
пилотируемых космических кораблей «Восход» и «Восток», а также для многих
других космических аппаратов.
Логически бесспорных доказательств
тому, что космическая отрасль зарождалась на Урале, нет и быть не может; Андрей
Дуняшин их и не ищет. Он просто обобщает любопытные
факты, которые порознь и раньше были (ну, если не все и не всем, то кому-то уж
точно) известны, и возникает ощущение, что, пожалуй, это и неспроста. Возьмите
тот же Билимбай: там сейчас всего-то тысяч шесть жителей, а накануне войны — до
того, как там обосновалось эвакуированное из подмосковных Химок КБ
Болховитинова, — было, вероятно, и того меньше. И на таком малом пятачке
уральской земли враз явилось целое созвездие
космических имен первой звездной величины!
Дуняшин взглянул вокруг себя шире, и
оказалось, что судьбы не только этих, но и многих еще выдающихся людей,
причастных к освоению космоса, так или иначе
соприкоснулись с Уралом. Чаще, однако, вне связи с космосом. Тот же А.М. Исаев,
к примеру, до того, как попал в Билимбай вместе с В.Ф. Болховитиновым, дважды
поработал на Урале: в начале тридцатых участвовал в строительстве Магнитки, а
после того, как получил диплом инженера-электрика в Московской горной академии,
был направлен на строительство НТМК. Кстати, из Нижнего Тагила он и отпросился
в авиастроение. Заметьте: специалист по электрооборудованию горных предприятий,
а уговорил — и поверили!
Судьбы многих космонавтов тоже так или иначе соприкоснулись с Уралом.
Виталий Севастьянов — стопроцентный
наш земляк: родился и провел раннее детство в Красноуральске, здесь же начал
учиться в школе… Однако еще в десятилетнем возрасте
был увезен родителями в Сочи, там окончил десятилетку, потом поступил в
легендарный МАИ; получив диплом, работал в конструкторском бюро, где
создавалась космическая техника, и наконец был зачислен в отряд космонавтов.
Павел Беляев родом с Вологодчины, но
в пионерском возрасте оказался в Каменске-Уральском. После школы успел еще
немного поработать на Синарском (тоже в Каменске)
трубном заводе, потом поступил в летное училище — и расстался с Уралом
навсегда. Впрочем, нет, не навсегда. Когда они с Алексеем Леоновым на корабле
«Восход-2» возвращались с орбиты, не сработала автоматическая система
ориентации, и космонавты в ручном режиме приземлились в пермской тайге.
Катастрофы избежали, но приключений хватило.
В течение нескольких лет на Южном
Урале, в Магнитогорске, жил и учился — одновременно в Индустриальном техникуме
и аэроклубе — паренек с Украины, будущий космонавт-4 Павел Попович. Получается,
тоже уралец.
А у Василия Лазарева и Олега
Макарова, когда они вдвоем летали на корабле «Союз-12», даже позывные были — «Уралы». Тем не менее бортинженер
Макаров к нашим краям вообще не имел отношения, а вот Лазарев, родившийся на
Алтае, некоторое время жил в Свердловске: здесь учился в школе и даже начинал
учиться в медицинском институте.
В течение нескольких лет был связан с
Уралом Виктор Савиных. Родился он, правда, в вятской деревне, но окончил
железнодорожный техникум в Перми и работал на Свердловской железной дороге.
Когда призвали в армию, служил он опять-таки на Урале.
Максим Сураев
принадлежит уже к новому поколению космонавтов — их вспоминают реже. Это
долгожитель МКС, которого знают еще и как космического блогера.
Родился он в Челябинске, но его отец был военный летчик — «кочевник» по долгу службы, так что связь и этого космонавта с Уралом
была непродолжительной.
Пожалуй, несколько непривычно
выглядит зачисление Дуняшиным в уральцы Юрия
Гагарина: о первом космонавте планеты обычно говорят как о гражданине мира,
акцентируя на карте страны только место его рождения. Но ведь он действительно
в 1955–1957 годах учился в Оренбургском летном училище, то есть не просто волею
судьбы соприкоснулся с южной оконечностью нашего края, но и сделал здесь свой
первый шаг в небо.
Между прочим, прописывая
«южно-уральскую строку» биографии первого космонавта, автор книги не упустил
возможности упомянуть, что в разные годы это училище, одно из старейших в
стране, окончили А.Б. Юмашев, М.М. Громов, А.К. Серов, Г.Я. Бахчиванджи.
Это не просто любопытная подробность, но принципиально важный срез темы. Книга
тем особенно и интересна, что в ней не «коллекционируются» разрозненные факты,
но встраиваются в единый контекст. При этом контекст
получается, так сказать, многовекторный. Для
понимания фигуры Гагарина важно, что он появился из того «гнезда», откуда
раньше вышла целая плеяда героев-летчиков. Но и для биографии любого из них, в
свою очередь, важно, что они окончили училище, из которого позже вышел первый
космонавт. То же и с КБ Болховитинова, оттуда вышел А.М. Исаев: если
рассказывать о любом из его тогдашних сотрудников, то
как не упомянуть, что, в частности, он и с Исаевым в Билимбае работал? И вокруг
каждого «космического» имени автор выстраивает подобный же веер имен, они тут
поддерживают и объясняют друг друга, создают общую смысловую ткань.
В эту событийную ткань органично
вплетена Ирина Соловьева, которой слетать в космос не довелось, но она была
дублером Валентины Терешковой, а потом продолжила работу в Центре подготовки
космонавтов — готовила других к полетам. Так что в космической истории страны
ее место законно и достойно. Между тем она в свое время окончила строительный
факультет УПИ, знавала старшекурсника Борю Ельцина, но увлекалась не
волейболом, как он, а парашютным спортом, занималась в Свердловском аэроклубе.
Такой принцип организации смыслового
пространства книги позволил автору естественным образом включить в нее рассказы
о людях, соприкоснувшихся с Уралом и при иных обстоятельствах. Скажем, были уральские эпизоды в биографии Александра Леонидовича
Чижевского, «Леонардо ХХ столетия», как его называет Андрей Дуняшин:
основоположник космической медицины побывал в Ивдельлаге,
потом в Челябинской тюрьме, прежде чем его отправили по этапу на угольные шахты
в Караганду… 26-летнего физика Бориса Раушенбаха в
начале войны эвакуировали из Москвы в Свердловск, а потом — как этнического
немца, выходца из немцев Поволжья, — без суда и следствия сослали в
лагерь близ Нижнего Тагила, где ему пришлось работать на кирпичном заводе. Там
его разыскал и привлек к расчетам для своего КБ авиаконструктор В.Ф.
Болховитинов, а в 1948 году М.В. Келдышу удалось добиться для него разрешения
вернуться в Москву. Впоследствии академик Раушенбах
стал одной из ключевых фигур в советской космической отрасли.
Цельность картины, воссозданной
Андреем Дуняшиным из россыпи ярких имен и событий,
обеспечена, прежде всего, классическим единством времени и места: все это Урал
в эпоху освоения человеком космического пространства. Читателя непременно
заразит «эффект сопричастности», который не просто объяснить на уровне
рассудка. Возможно, дело в том, что, как бы мы ни кичились
личной независимостью, каждый из нас — лишь частичка единого целого, клетка
социального организма, и мы это подспудно постоянно ощущаем. Оттого и высшие
достижения человеческого духа касаются каждого из нас. А когда масштабные
человеческие события происходят где-то рядом, это заставляет нас острее ощутить
свою сопричастность роду людскому, поднимает уровень нашего самоуважения,
укрепляет дух. Для того ведь и создаются музеи, ставятся памятники, пишутся
подобные книги.
Собственно, книга и задумана Дуняшиным как своего рода виртуальный уральский космический
музей: три ее больших раздела он и называет «залами». Конечно, это достаточно
простодушный композиционный прием, и все же он придает повествованию
последовательность и стройность. Конечно, прием смотрелся бы органичней, если б
каждый последующий раздел вытекал из предыдущего. Из тех, к примеру, фактов,
что изобретатель терминов «космонавтика», «космонавт» Ари
Абрамович Штернфельд в числе многих тысяч граждан,
сочтенных «неблагонадежными», был в годы войны то ли эвакуирован, то ли (это
вернее) выслан из Москвы и в течение трех учебных годов преподавал математику в
Серовском металлургическом техникуме; что через
уральские тюрьмы и лагеря прошли Чижевский и Раушенбах,
а видные конструкторы ракетно-космической техники какое-то время занимались в
Билимбае разработкой конструкции самолета-ракеты, — из этих фактов, повторяю,
никак не следует, что кто-то из космонавтов на Урале родился, а кто-то учился.
В свою очередь, уральские строки в биографиях ученых, конструкторов и
космонавтов не могут быть представлены как «ручейки», которые сливаются в поток
научно-технических разработок, сделанных и делающихся на уральской земле
непосредственно для космической отрасли.
И все-таки эти факты собраны в книге
Андрея Дуняшина и выстроены именно в такой
последовательности не произвольно. Тут главную организующую роль играет эмоциональное,
более того — образное восприятие автором Урала как части России, множеством
человеческих судеб, как прочными нитями, связанной со всей страной. Образное
начало повествования усиливается эмоциональным тоном, идущим от того, что по
роду своей журналистской службы Андрей Борисович встречался, порой и не по
разу, со многими людьми, которые впоследствии стали героями его книги; оно
подкрепляется также со вкусом подобранными стихотворными эпиграфами, которыми
предваряется каждая из двадцати пяти глав книги.
Эмоционально-образная природа
повествования предопределяет здесь угол зрения: через призму космической темы в
материковом кряже Урала высвечивается одна из наиболее продуктивных граней
истории России — претворение природного, человеческого, интеллектуального и
нравственного потенциала великой страны в великие свершения умелых рук и
высокого духа. И уже без всякой натяжки проводится мысль, что при
непосредственном участии Урала вызревали идеи, которые легли в основу
рождающейся космической отрасли; что Уральский край вместе со всей Россией
родил и воспитал космонавтов; закономерно же Урал явился одним из главных
производителей космической техники и технологий.
Последний аспект темы подспудно
присутствует во всех разделах («залах») книги.
Еще в довоенные годы на кафедре
физиологии Свердловского медицинского института, которую создавал и которой в
течение семи лет руководил профессор Василий Васильевич Парин, проводились
исследования сердечно-сосудистой системы. Они потом
очень пригодились при подготовке космонавтов, а академик Парин провожал Юрия
Гагарина в первый космический полет. С этим сюжетом Андрей Дуняшин
знакомит читателя еще в первом «зале» своего виртуального музея.
Но о главных событиях, связанных с
разработками космической тематики на Урале, он рассказывает в третьем «зале».
Читатель именно здесь найдет самые неведомые ему «новости», и самого автора эта
тематика, пожалуй, особенно интересует — и по-журналистски,
и по-человечески. Тут он наиболее информирован и конкретен — даже, пожалуй, несколько
в ущерб живости изложения. Очень предметно рассказывает он о Екатеринбургском
научно-производственном объединении автоматики, научным лидером которого более трех десятилетий был Николай Александрович Семихатов
(сейчас оно носит его имя), и о Государственном ракетном центре имени В.П.
Макеева в городе Миассе. О «сверхсекретном» в советское время академике Н.А.
Семихатове недавно издана обстоятельная книга1.
А Виктор Петрович Макеев, ученик С.П. Королева, был назначен главным
конструктором рождающегося центра в возрасте тридцати лет, а умер ровно в тот
день, когда ему исполнился 61 год. То, что ему удалось сделать за это время,
отмечено Ленинской и тремя Государственными премиями; дважды великий инженер
был удостоен звания Героя Социалистического Труда.
Через призму космической тематики
автору удалось выразительно показать, сколь внутренне неоднородна,
противоречива, драматична была социальная и человеческая атмосфера в стране,
рвущейся в космос. На изломах нашего исторического пути были и триумф Юрия Гагарина,
и расформирование Оренбургского летного училища, которое окончил первый
космонавт и целая плеяда героев-летчиков: высокие цели стали нам в тягость…
Валентин ЛУКЬЯНИН
1 Саенко П.А. Николай Семихатов. —
Екатеринбург: ИД «Сократ», 2012.