Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 12, 2013
Нина Турицына — музыкант (фортепиано) и филолог. Печаталась в журналах «Юность», «Аврора», «Невский альманах»,
«Бельские просторы», «Идель» (Казань), с 2010 г. — в
Канаде и Германии. Две книги прозы изданы в государственном издательстве
республики Башкортостан «Китап». Награждена
Дипломом Международного конкурса переводов «Ак
торна», проводимого министерствами культуры республики Башкортостан и Турции.
Ольга Ивановна считала, что новый учебный год после
отпуска в своем музыкальном лицее она начала неплохо.
Она развелась с супругом, надоевшим своими
бесконечными спорами. И не просто развелась, а очень даже удачно. То есть
обвинила его в измене.
Вернувшись из маленького соседнего городка, где
помогала пожилым родителям на даче и по дому, она унюхала, что все вещи мужа
пропахли женскими духами, а на вороте одной сорочки обнаружились следы губной
помады, плохо застиранные.
Носки при этом лежали — точнее, стояли — грудой и
ждали своего часа.
Но Ольга и не подумала их отстирывать.
— Это что? — указала она на испачканный в помаде
воротничок.
— Где? — Муж мигал глазами как можно невиннее, что еще
страшнее распалило Ольгу.
— Был бы ты настоящий мужик, имел бы мужество признать
свою вину!
Но он оказался мужиком ненастоящим и вину свою не
признал.
Скандал вышел нешуточный. Заявление на развод было
написано. А дальше всё пошло само собой.
Явились в суд. Никто ни перед кем извиняться не стал.
Ну и развели. Нынче ведь судьи никого не уговаривают.
Ольга первое время чувствовала необычайную эйфорию.
Стряпать каждый день новые блюда
не надо. Теперь наварила в воскресенье суп, так и ешь его до следующих
выходных! Убираться в квартире по утрам — тоже. Вымыла пол раз в неделю — и
порядок. «Выглядеть», да при этом так, чтобы твои усилия не бросались мужу в
глаза, — тоже не обязательно.
Кайф и блаженство! Отдых и покой!
Немного остудило, когда на первом же педсовете
директор заявил, что зарплату платить пока нечем.
И ведь не обманул!
5 октября День учителя отметили… праздничным концертом,
а денег в кассе — первую зарплату после отпуска — не получили. Нету!
5 ноября — тоже чего-то отмечали. Кто годовщину
Октябрьской революции, кто — День примирения и согласия. А денег не дали опять.
Жить стало совсем не на что.
Но нет худа без добра!
Соседка посетовала, что в детсаду, куда водит своих
двоих, ушла в декрет музыкальная руководительница. А соседка у Ольги не простая
— член родительского комитета и попечительского совета.
— Поговорю, — пообещала, — с заведующей насчет вас,
Ольга Ивановна. Будете по утрам в садике подрабатывать. Там хоть зарплату
каждый месяц вовремя платят. Садик-то заводской. И завод пока — тьфу, тьфу,
тьфу, не сглазить! — работает. Аж в три смены!
Заведующая обрадовалась Ольге Ивановне, как родной.
— У нас, — говорит, — осенний бал-то еще кое-как
провели. Сами воспитатели с педагогом-психологом. Пришлось им дополнительные
часы оплатить, а нашему педагогу-психологу премию выписать за сценарий. Ну, а
уж Новый год так-то не пройдет. Приходят каждый год представители с завкома и
профсоюзного комитета. Не дай бог осрамиться! Тут нужен профессионал. А у нас
из всего коллектива только одна воспитательница училась год по классу баяна.
Играет, конечно… Но не так чтобы очень…
Ну, Ольга-то Ивановна! С консерваторией имени Мусоргского!
C победами учащихся на разных конкурсах!
Работы оказалось непочатый край! Одно утешало, что
дети — чем меньше, тем проще. В рот смотрят и стараются сделать так, как их
учат!
Хорошими хотят быть!
Правда, желание это похвальное с годами исчезает…
А в сценариях новогодних давно уже повелось, что
должен там быть нехороший персонаж, который мешает доброму Деду Морозу и
Снегурочке вовремя на праздник попасть и детишек порадовать.
Таким персонажем Ольга Ивановна сделала в своем
сценарии Лису. Лиса — известная плутовка, лакомка и воровка. Спрятала она
дедушкин мешок с подарками, да и была такова.
Из детей, понятно, никто такую роль играть не захочет.
Так что роль она написала для взрослого. Воспитательницу одну молоденькую имела
в виду.
А дети — все хотят быть положительными героями.
Мальчики — веселыми Зайками-попрыгайками и другими
разными зверушками, а девочки — кружиться в вальсе Снежинок, быть маленькими
Феями и Принцессами.
Почти весь сценарий написала в стихах и привязала
реплики конкретно к своему садику, чтобы на празднике было узнаваемо, а от
этого еще смешней и веселей. С будущей Лисицей тоже поговорила. Та сценарий
почитала, прониклась и согласилась.
Ах, не знала Ольга Ивановна, что в детском садике, как
в порядочном драматическом театре, сценарий ее должен пройти худсовет. На роль худсоветчиц претендовали старейшие воспитательницы. А
поскольку почти все и были старейшими (из молодых-то — одна Лиса), то народу
набилось в кабинет заведующей — практически весь детсад.
Ольга Ивановна по этому случаю свое лучшее платье
надела, бусы повесила, прическу уложила. Как же! Творческий отчет!
Зашла в кабинет — а там яблоку негде упасть!
Все стулья и кресла обсели бабули в вязаных
кофтах-самоделках, с кудельками, хною крашенными: тоже, стало быть, к совещанию
готовились!
Чтение началось.
Ольга Ивановна успела произнести несколько строк
вступления. Но не более! Ее прервали ехидным вопросом: мол, чего она такого
насочиняла? В школе это, может быть, еще худо-бедно бы сошло, а тут…
— Педагогически неверно трактуется образ Деда Мороза,
— сразу, не дослушав и начала, заявила одна из старших.
Остальные словно команды ждали.
На каждое слово у них тут же находилось опровержение.
Итог подвела воспитательница старшей группы, по
причине возраста своих воспитанников — шесть, а то и семь лет! — считавшая себя
главной:
— У Ольги Ивановны, — скорбно посетовала она, — нет
дошкольного образования. Психологию дошкольников она не изучала, отсюда
недостатки ее трактовок.
— Трактовок чего? — спросила Ольга.
Та подумала, отвечать или не стоит удостаивать.
Заведующая, однако, посмотрела ожидающе. Тогда она уточнила:
— Всего!
— Да-да, — заговорили со всех сторон, — дети это
играть не будут! Всё стихами! Это кто же столько стихов выучит! И зачем
конкретизировать? Рифмовать именно про этот год? Детям непонятно, они же не
знают, в каком году живут, в программах изучение года не предусмотрено!
Впрочем, понятно, Ольга Ивановна не изучала дошкольную психологию. У нее нет
соответствующего образования, поэтому сценарий не готов, и лучше поручить его
нам. Справились же мы для постановки осеннего бала.
Ольга была оглушена, а в таком состоянии мало кто
может возразить. Ладно, хоть не выгнали. Позволили сделать музыкальное
оформление к ИХ педагогически выдержанному сценарию.
Он, правда, еще не готов, точнее, с готового
еще не переписан, но это не беда. Есть журнал «Дошкольное воспитание», оттуда и
перепишут!
Вот на той неделе Алевтина Порфирьевна и Евдокия
Егоровна в библиотеку сходят и возьмут.
А заведующая пускай им для этой благородной цели
отгулы выпишет.
Журналы принесли, сценарий оттуда переписали.
Правда, ни этому садику, ни этому Новому году он
родней не пришелся, но — какая разница! Новый год — он и есть Новый год! Каждый
год одно и то же!
Вместо Лисы появилась Баба-Яга. Собственно, из-за этой
роли и сценарий выбрали! Вот ее-то есть кому играть,
тут даже конкуренция среди самодеятельных актрис возникла! И на грим можно
особо не тратиться! И даже на костюм.
Кощея Бессмертного, правда, в сценарии не было, но это
только от нехватки мужчин в садике. Есть в нем всего один, сторож, вот он
каждый год Деда Мороза и играет!
А этой молодой, Лисице рыжей, до ролей на праздниках
еще, как говорится, дорасти и дожить надо!
А то придут начальники из завкома, из профкома, придут
родители — и вся слава ей?
Дед Мороз и Снегурка — одни и те же каждый год. Даже и
не смотрит никто из профбоссов на них.
А любая новая роль — вот она-то и главная!
Ну ладно, пострадала Ольга вечерок-два и забыла.
Ей велели ни во что не соваться, а заняться
исключительно музыкальной частью праздника: разучить новогодние песни и
поставить танцы.
А стихи у себя в группах они учить должны. Конечно,
как придут к ней на музыкальное занятие — пусть уделит время, проверит, как
дело продвигается с заучиванием стихов.
Хотела и взрослых актрис проверить, но они только
отмахнулись нетерпеливо — без вас, мол, знаем.
— Да, правильно, надо отдельно репетировать — иначе
никакого интереса и неожиданности не будет, — согласилась Ольга Ивановна.
Так надоели споры с бывшим мужем, что не хочется
никаких конфликтов!
Наступил торжественный день первого новогоднего
утренника.
Проводится он всегда сначала для малышей из самой
младшей группы, чтобы они не устали — поиграли, прочли стихи Деду Морозу,
получили от него подарки — и по домам со счастливыми родителями, которых на это
мероприятие специально с работы отпустили.
Начался праздник.
Родители рядами на стульчиках сзади, а чуть ближе к
«сцене» — завкомовцы и профсоюзники.
И вот малышей заводят в зал. Он по всем стенам украшен
флажками, блестками, снежинками, на окнах темные шторы, изображающие небо со
звездами. А посредине — лесная красавица!
Вся в шарах, ракетах, с огромной звездой на макушке.
Малыши таращатся на елку. Некоторые ее только здесь и
увидят. Дома-то не у каждого есть.
Входит ведущая. Тоже воспитательница, только помоложе. Ее нарядили Зимушкой-Зимой. Красивое белое платье
с пелериной, все в блестках-снежинках. На голове корона, словно из сверкающих
льдинок.
Она говорит про нашу русскую зиму, всё стихами да попевками.
Дети повторяют за ней окончания каждого стиха.
Ольга Ивановна играет разные песни, дети поют, все
благостно, прилично, без сбоев.
Молодцы, стихи не забыли, песни выучены на совесть,
танцы отрепетированы.
А елочка пока не зажигается.
И Деда Мороза со Снегурочкой еще нет.
Вот явятся они на праздник — и начнется традиционное,
то, что помнит Ольга еще из своего детства:
— Ёлочка, зажгись!
Кличут Деда Мороза. Вот уже слышны
его шаги, вот открывается дверь в зал…
И вдруг погас свет. Ольга Ивановна с испугу решила,
что пробки перегорели.
Но дальше она ничего подумать не успела, потому что из
коридора раздалось:
— Ууууууу!
И что-то черное как вихрь влетело в зал.
— А где тут вкусные маленькие детки? — спросило
инфернальное существо, подсвечивая в зал фонариком.
Тени заметались по стенам.
Все в ужасе замолкли.
— Я их сажаю на лопату и отправляю в печку! —
прояснило свои планы чудище с растрепанными космами, с
длинными черными пальцами и стало высвечивать в темноте ближайшую жертву.
Первым очнулся мальчик, на которого попал свет
фонарика.
— Это Баба-Яга, — заорал он не своим голосом.
Ольга Ивановна немного пришла в себя и решила, что,
наверно, так учили по сценарию в группах и малыш свою реплику отрепетировал у
воспитательницы на занятиях.
О, как она ошибалась!
Малыши как по команде поддержали вопль. Теперь орали
все. А потом раздался дружный плач.
Кто-то выскочил из зала.
— Свет! — эхом раздалось в коридоре.
Свет зажегся.
Картина была неутешительная.
Баба-Яга сняла свой косматый парик, обнажив череп с
редкими, крашенными хной волосами, затем черные
перчатки со старческих сморщенных рук и стала еще страшнее. Ее срочно вывели из
зала.
И тут, при ярком свете, обнаружился еще один конфуз.
Точнее, конфузов было несколько — в виде оставленных на полу лужиц под
напуганными детьми. Увидев свой позор, провинившиеся
заревели еще громче.
Мамаши наконец вышли из оцепенения,
бросились к своим чадам, не переставая причитать:
— В чем же вести домой? Сменку-то
не взяли!
Пришлось срочно возвращаться в группу, где знатоки
дошкольной педагогики и психологии застирали как могли
обмоченные штанишки, обсушили их на батареях и вручили благодарным за праздник
матерям.
А Ольга Ивановна?
Послала свой сценарий в журнал «Дошкольное
воспитание», но ответа пока не дождалась. Впрочем, до следующего Нового года
время еще есть.
Но главный сюрприз ждал ее дома.
Явился муж под самый Новый год, в одиннадцать ночи. В
одной руке он держал еловые ветки, а в другой почти дед-морозовский
мешок, из которого выглядывала золотистая головка шампанского и палка колбасы,
а бока оттопыривались от банок с консервами.
Визит свой объяснил русской поговоркой:
— С кем Новый год встретишь — с тем его и проведешь.
Ольга попыталась уточнить поговорку:
— Не с кем, а как!
Но он и не думал сдаваться:
— А вот тут не соглашусь: важны оба компонента: и с
кем, и как!
Ну, читатель, надеюсь, помнит, что спорщик он был еще
тот!