Стихи участников литературного клуба при журнале «Урал»
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2013
Мария
Халилеева
***
И уезжают в дальние края
не люди, а мелодии такие,
что лучше б были снежные кривые
на длинных телеграфных проводах…
***
Ты стоишь у реки, очертания
четки и тихи,
к берегу не подойти — там болотистых трав маета,
там чернеет твоя предвечерняя черная флейта,
угловатой воды — отсеченные в спешке слова.
Вот плывет вровень росту таежное синее небо,
словно курится снег, и дымят, и коптят облака,
и горчат отчего-то вокруг все деревья, а лето…
тихо торкнуло в спину и эхом пропало в лесах.
***
Здесь опускаются к земле
и воду пьют ее, а рыбу,
живую рыбу, на траве
целуют в сердце, как родную.
Здесь солнце обойдет вокруг
и заслоняет от разлуки, —
в затихшей торфяной реке
согреет и слова, и руки…
***
Раннее утро, овал тишины,
обморок воздуха в скосых деревьях,
раньше, чем дворник, на снежных ступенях —
выкурим небо до синей зари…
Здесь, на прозрачной земле, — перезвон.
Лунный ноябрь качается тенью
и замирает, колодезный, пленный,
с тонкой пружинкой опавшей листвы…
***
Не буквы колдовать, а метасферу,
все шарик снега вертится в руке…
Быть может, мы спасаемся обменом
тепла и света на тепло и свет…
***
Так разговаривает с нами ветер.
Так вьется нитью через города.
Улыбкой понимают что-то дети…
И птичий гам в предчувствии дождя…
Так слов не принимает пустота,
и так молчит волчица на рассвете…
***
Горчичным золотом катать
в ладони шарики ржаные.
О землю руки вытирать
мхом и полынью.
Река прозрачная шумит
и пьется остро.
Душа на берегу стоит.
Садится солнце.
***
Божьи ранки лечат летом.
Белым цветом и водой.
Мой снегирь на крепкой ветке —
такой теплый и земной…
Музыкой одной остаться.
Будет город. Быт. И соль.
Слово ищет адресата.
Или сердце под рукой…
***
Тугой и теплый звон осы:
я пальцем чувствую гуденье,
шершавой пасеки листы
и край слюды как со-творенье…
А бог, не пьющий молока,
но певчий каждый нашей боли,
глагольной формы не сторонник —
целует ночью нас в глаза…
И опускает над рекой
свои стихи — большие руки,
и дышит в кровь — живые звуки,
чтоб сердце билось до утра..
***
Все та же музыка. И снег.
Ни дня, ни края богу нет.
А в поле стылая трава…
Чуть неба зачерпнешь со дна, —
и лбом к стихам, к стене слезой.
Полынь моя — земле легко.
Над всяким прошлым ноябрем
гуляет ангел босиком…
Милана
Кичуткина
***
В безбрежной дали, под палящем
солнцем
Два океана смотрят на меня.
Они не здесь, их нет со мною,
Но этот взгляд я чувствую всегда.
***
Прозрачное море тоски,
Меня, отучив от игры,
Заставило думать не сердцем.
***
Маме
Я живу теперь только во сне.
В этом мире мне места не стало.
Ты ушла: я дышать перестала.
***
Сердце замерзает,
Рассыпается на снежинки.
Смерть сердца
Смотрящему кажется красивой.
***
Там, за спиною света,
Ночью шумит планета,
Воем волчицы где-то
Отражается тишина.
***
Две змеи,
Разорвав моё сердце,
Вышли вон,
Друг друга лаская.
Владимир
Блинов
Линия сопряжения
(евразийская фантазия)
1
!..
!..!……!……!..!..!……!
Будто бубна тугого толчки —
Моя аритмия.
Ты живешь за Байкалом почти,
А я — в Арамили.
Но смешалась бамбука пыльца
С березкой стыдливой.
Подари, поверни пол-лица,
Половецкое диво!
2
Чувствовать на зубах песок,
Лелеять тебя, узкоглазую…
Башня Эйфеля целит в висок,
Азия плавится плазмою.
В юрте потею с монголкой нагой.
С панночкой встречу отпраздную…
Так и живу — в Европе ногой
одной, а другою — в Азии.
***
Последние листья на первый
снежок
Падают тихо.
С кем ты сегодня, верный дружок?
Мне одиноко, лихо.
Может быть, вспомнишь, пришлешь письмецо.
Адрес забыла?
Будто в тумане восходит лицо.
Сердце заныло.
Крики на кронах озябших ворон…
Ждать не устану,
Буду ходить на пустынный перрон,
Мимо — составы.
Год пронесется, померкнет денек —
Встреч-расставаний трафик…
Вьется сиреневый грустный дымок,
Будто твой шарфик.
На исходе зимы
Краснеет нос, синеют уши,
И кажется, что за столом
Не мы сидим, а наши души,
Где вместо песен мат и стон.
Не наливайте мне, не надо!
Прошла хмельная полоса…
Дымы стоят как коллонада —
Поддерживают небеса.
И все ж теплеет понемножку,
Никто за зиму не пропал.
В пивной ларек ведет дорожка,
Как муравьинная тропа.
На святках
Может, прогнозов промахи —
Мерзнет, чернея, земля…
И вдруг, будто гроздья черемухи, —
Снежный заряд Января!
Эх, началось, завьюжило!
Жаден печурки зев.
Кинь в него чурку нужную,
Против огня присев.
Взгляд никогда не насытится —
Сладостен губ твоих плен.
Ах, как шафраново светятся
Яблоки круглых колен!
Щелкая, хворост корчится…
— Добрая тяга в трубе!
— Слышишь, запели скворчики?
— Милая мнится тебе.
Зря ты над блюдцем склоняешься,
Ярый расходуешь воск,
Вечным вопросом маешься…
Жизнь понеслась на авось!
Лучше ложись-ка рядышком
Жаркой, забытой, нагой,
Стань мне по-прежнему ладушкой…
Год пролетит и — другой.
Небо с землей перемелется…
— Тихо!.. Молчи! Ни гу-гу!
Чуешь, как корни шевелятся,
Приподымая избу?
***
День сегодня ясноглазый,
Одуванчиковый день,
И ползет украдкой к вязу
От цветущей липы тень.
Телефон твой не утерян —
Что-то важное сказать,
В день такой (почти уверен!)
Невозможно отказать.
***
Ирис уже отцвел, жасмин —
благоухает.
Вот — лета перелом… Постой, остановись!
Сосед опять не спит, сосед с утра бухает.
В завязке я давно, но это тоже — жизнь.
Лежи себе в траве, сдувай с усов стрекозок…
Там, в небе голубом, — моих друзей приют,
(Там — первая любовь… Ах, объясняться поздно!)
Им сколько ни звони — не смогут, не придут.
Но если ты вдохнул июльский жадный воздух,
И если ты разжег под вечер костерок,
Мы поминальный тост направим к дальним звездам,
Пускай к ним долетит шашлычный ветерок.
***
Камышовая катится речка,
спит на облаке тень рыбака,
две капустницы вьются беспечно…
Неужели все это не вечно?
Будь и этим доволен пока.
Лето кончится, скоро — на службу,
Речка тоже спешит в океан…
Пробку вытяни — чпок! — ненатужно,
С одуванчиком чокнись за дружбу
И немного плесни воробьям.
Уроки японской графики
Обмакнув упругую колонковую кисть
в тушь,
что чернее
восточной ночи,
нанес на рисовой белой бумаге —
три смелых мазка.
Тушь расплылась произвольно,
завершив замысловатый узор.
— Что это? — встревоженно спросил у моей Мурасаки.
— Это ЗНАК! — распахнула ресницы она.
— Иероглиф? Какая-то буква? Просвети, Мурасаки!
Влажные лепестки ее губ возле уха:
— Вы написали ЛЮБОВЬ.
Елена
Шефер
Бессонница
Убежал мой сон
опять —
мысли одолели.
Больше не могу
лежать
в мягкой я постели.
Бледноликая
луна
висит
в моём окне,
тоже мыслями
полна,
мне сочувствует
вполне.
Свет настольный
я включу
и за стол свой
сяду,
если только
захочу,
если что-то
надо.
Спит вокруг
и вся, и всё.
Тихо за стеною.
Томик я возьму
Басё,
наугад
открою.
И трёхстишием его
душу
успокою.
Спит вокруг
и вся, и всё.
Тихо за стеною…
Татьяна
Мартьянова
***
Выбивались???
«в Люди!»
С Блеском!
Даже…
Ж-е-р-т-в-у-я???
СобОЙ!
[До Зубов…
П-о-с-л-е-д-н-и-х…
С Треском!
Вы-би-ва-е-м-ы-х…
СудьбОЙ!]
Пробивались
… Люди
к Звёздам!!!
Окрыляя
…Мир!!!
СобОЙ!
Что Жар-птицы
к Б-ы-в-ш-и-м
Гнёздам!
Именуемым
СудьбОЙ!!!
Даша
Уткина
***
Урал. Свердловск.
От края и до рая.
Остался только воск —
дорога столбовая.
Слеплю себе свечу —
фитиль из тонких нитей.
Поставлю, пошепчу —
авось придет Спаситель.
Свердловск. Урал.
По стенке до кровати,
где с кондачка писал
в своей шестой палате…
Закрылся с головой —
простите, изнеможил.
«Ах, милый, что с тобой,
кто сон твой потревожил?»
***
Разбилась чашечка, фарфоровый
набор.
Пять ложечек теперь мешают чай, звеня.
Разбилась чашечка. Звучит как приговор.
Разбилась чашечка, прости меня.
***
Пусть наши души
словно облака
в постели неба нежатся.
Нас создала Его рука,
чтоб нами мог утешиться…
Но что останется в горсти, —
за то, Господь, прости.
***
Красный дом из кирпича,
и в окне горит свеча.
Там ли смерть моя живет,
гладит выпуклый живот?
Разродилась к октябрю —
я её благодарю.
***
Усталость.
Заваришь чай и из окна
покормишь воробья.
Такая малость,
подумать если: нет
и не было тебя.
Осталась
Сизифа прыть,
бумажных тел гора,
мой личный список
в шкафу сокрыть.
Пока есть жизнь,
конец пера не высох, —
благодарить.
***
Мне, как Эдипу, впору выколоть
глаза.
Но, и ослепнув, мне не выйти за
границу круга — вечно буду сопричастной.
Пусть полон рот чернил — не замолить вины —
из-под земли ростки её цветов видны.
Распустятся — я заболею астмой.
Их аромат придётся мне испить,
но если б удалось взрастить
из луковиц любви цветы иные?
Каким же сад мой может быть!
Андрей
Войтов
Штурм
Резвые звери вульгарно
взревели,
Розовым взором взглянули на вздор.
Здравствуй, разведчик — визирь возражений!
Брызги мозгов образуются в шторм.
Фраза за фразою — вихрь завертелся;
Воздух внезапно безвременно взмок;
Зарево взрыва врезается в сердце,
И закрывается рот на замок.
Не люби поэтессу…
Не люби поэтессу — обманет,
Сам обманешься — не заметишь:
Все слова её только ветер,
Чтобы голову закружить.
Ей важней не любовь, а рифма,
И главнее всего на Свете —
Сочинение сладких сказок
Да волшебные миражи!
Маленькие птицы
Едва стальной рассвет
забрезжит,
Как по Технической бредут
Китайцы сонные, лишь скрежет
Сопровождает их маршрут.
У каждого своя Таганка:
«Таганский ряд» — не монолит. —
Закоченевшая цыганка
С дитём простуженным сидит.
Она тележек не катает,
Не тянет вся в поту саней;
И если кто-то покупает,
Её товар всегда при ней.
Играют дети: их работа —
Стоять с протянутой рукой.
У провидения забота —
Направить кошелёк тугой.
Купюра с жалостью не дружит.
Бордюры топчет кашкалда.
Небрежно тишину нарушит
Лишь звяк монеты иногда.
Разжалобить — чтоб прокормиться.
Прожить на то, что подают!
Цыганки — маленькие птицы —
Монеты звонкие клюют.
Иван
Малов
***
Бегущей строкой…
В ночь увозя пассажирский покой,
Свет из оконных мельканий,
Двигался поезд бегущей строкой,
Темою встреч-расставаний.
***
В ночь уходящий мужчина
Смотрит на спящего сына.
Медлит ступить на порог
Всех невозвратных дорог.
Не провожает жена.
Сонно-угрюма она.
«Лучше не будет!» — сказала.
Вышел. На поезд. К вокзалу.
Горечи замкнутый круг —
«Лучше не будет!»
…А вдруг?..
***
Он ушёл, и нету
в мире
Оправдания вины.
Помнит дочь:
Она в квартире
Испугалась тишины.
Помнит сын:
Отец уходит
Навсегда из детских лет.
Нет войны —
Отец уходит,
Мать глядит ему вослед…
Печальный краткий разговор
— Как живёшь, землячка Валя?
В мужа, помню, влюблена.
— Мужа пьяницы украли… —
И заплакала она.
Свободная тема
Игорю Шкляревскому
Половодье. Каникулы. Пашня
чернеет за школой.
Я с друзьями на лодке на остров зелёный плыву.
Там зовут на поляну подснежники стайкой весёлой,
И пологий причал в молодую вдаётся траву.
И вода прибывает, и друзей
прибывают восторги
И о вешних цветах, и о запахах талой земли.
И скворешня-маяк, дом родной, что стоит на пригорке,
За кормой остаются, волнуя, теряясь вдали.
Солнце радует нас, приближается
вербовый берег.
И его, омывая, всё туже и туже с утра
Затянул, будто пояс, рекою разлившийся ерик —
Огородов затопленных, птиц гомонящих пора…
День и вечер пройдут.
Словно листья в срок вербушка-дева,
Ночь распустит красу — деревенские звёзды в тиши.
На уроке словесности будет свободная тема.
Половодье. Подснежники. Радостны крылья души.