Повесть
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2013
Светлана
Лаврова — окончила Свердловский
государственный медицинский институт, кандидат медицинских наук, работает в
межрегиональном нейрохирургическом центре врачом-нейрофизиологом. Автор более 70 книг, лауреат премии «Заветная мечта», национальной
премии «Книгуру», призов «Камертон» и «Алиса».
Живет в Екатеринбурге.
Глава 1. Неожиданные уши
— Уа-уа-уа-а-а-а!
Это родилась Марго. Когда люди рождаются, они очень громко кричат — протестуют. Наверное, чувствуют, что впереди много всяких трудностей — садик, школа, экзамены, злой начальник, маленькая зарплата… Маргоша кричала так долго, что акушерка забеспокоилась и позвала врача:
— Она так орёт, что уши посинели!
— Да, цианоз, — подтвердила врач. Цианоз — это посинение по-медицински.
— Странный какой-то цианоз, локальный, только на ушах, — удивилась врач.
Тут Маргоша решила замолчать — что толку орать, всё равно обратно не вродишься, раз уж выродилась. Она успокоилась и заснула… но уши остались синими — как незабудки. Только большие незабудки. Или пельмени, если их варить в синих чернилах, а не в воде. Только маленькие пельмени.
— Очень странно, — покачала головой врач. — Совершенно здоровый ребенок — а уши синие. Наверное, какая-то врождённая особенность.
Когда Маргошу показали маме, та очень огорчилась, что дочка оказалась синеухой. «Её же в школе дразнить будут! — паниковала мама. — И вдруг папе не понравится? Хотя он синий цвет любит, почти все рубашки у него синие. А вдруг девочка этими синими ушами будет плохо слышать?»
Но до школы было далеко, слышала Марго, как оказалось, нормально, а с папой вообще проблем не возникло. Сначала он просто не видел дочкиных ушей, потому что Марго родилась зимой и ей всё время чепчик надевали. А во время купания папа так волновался, что уронит Маргошу и та утонет в ванночке, что ему было всё равно, какие у неё уши, хоть в клеточку.
Потом мама намекнула:
— Дорогой, ты заметил, что у нашей дочери необычные, оригинальные ушки? Синенькие!
— Да? — удивился папа. — А я думал, так и надо. Разве не у всех младенцев уши синие?
— Нет, — сказала мама.
— Ну, я не знал, — пожал плечами папа. — Я до этого младенцев близко не видел. Лично меня цвет устраивает. Как раз к моей новой рубашке подходит.
— Это я специально так сделала, чтобы тебе было приятно, — похвасталась мама.
— Ты у меня умница, — сказал папа и поцеловал хитрую маму.
Когда Маргоша подросла и начала гулять во дворе, на её уши обратили внимание бабушки. Они сидели на скамейке и обсуждали, какие у кого платьишки, туфли, носы и уши.
— Безобразие! — сказала баба Ира. — За ребёнком вообще не смотрят, уши не моют, они уже почти чёрные.
— Бедняжка, — пожалела баба Маня. — Какое уродство. Несчастный ребёнок! Её замуж никто не возьмёт и в школе затравят.
— Конец света скоро, — сказала баба Аня. — Вот всякая нечисть и рождается.
— Сдайте её в детдом, — посоветовала маме баба Вера. — Зачем вам такой монстр из фильма ужасов. Вы молодая, ещё родите здорового ребёнка.
— Это за грехи вам послано, — сказала баба Настя. — Надо было хорошо себя вести, а вы…
Мама за собою особых грехов не помнила и ответила:
— Сами идите в детдом сдавайтесь, а моя дочка очень красивая. Просто она — ребёнок-индиго.
Бабушки ошарашенно замолчали, переваривая информацию. Как раз вчера после их любимого сериала показывали научно-познавательную передачу про детей-индиго. Это сейчас очень редко рождаются такие удивительные дети с невероятными способностями: в пять лет они пять языков знают, в семь — все оперы наизусть поют, в десять летать учатся, в пятнадцать запросто передвинут тайфун «Виолетта» из Южного полушария в Северное. Это — люди будущего. Через сто—двести лет все такие будут, а пока только отдельные дети, которые почему-то называются индиго, а почему — мама не знала.
Бабушки передачу, конечно, смотрели.
— Ну хорошо, — согласилась баба Маня. — А почему уши-то синие? В телевизоре про синие уши ничего не говорили.
— Потому что индиго — это всамделишная синяя краска, очень яркая и красивая, — сказала мама. — Её раньше из каких-то тропических растений добывали, а теперь получают химическим путём. Раз ребёнок индиго — значит, что-то в нём синее.
— Ага, химическим путём, — переключились на другую тему бабушки. — Везде сплошная химия! В хлебе химия, в картошке химия. Травят народ. Правительство и травит! Нет, не правительство, а олигархи. Нет, «Газпром» травит, чтобы из газа и нефти эту химию делали! Нет, чтобы отходы в реки не сливать и штрафы не платить, они химические отходы в еду запихивают! Нет, это Америка приказала нашу еду травить…
Словом, после этого разговора Маргошины уши уже никого во дворе не возмущали. Надо, впрочем, честно признать: никакими особенными способностями Марго не отличалась. И говорить, и ходить, и читать она начала, как все дети, а пела хоть и громко, но так фальшиво, что воробьи в обморок падали.
Потом Марго пошла в садик — в старшую группу. Обступили ее ребята, на уши любуются.
— Это почему? — спросила Лера.
— Это я покрасила! — гордо заявила Марго.
— Ух ты! А мама не заругала? — удивился Данька.
— Она мне всё разрешает, — небрежно сказала Марго. — Хоть нос в зелёный цвет крась, хоть пузо в красный.
— Дура с синими ушами, — неуверенно сказал нехороший Оладушкин. Но его не поддержали.
— Красиво, — одобрил Кирилл. — Я на тебе женюсь.
Лера надулась — вчера Кирилл собирался жениться на ней.
— Ладно, — согласилась Марго. — Женись. Только ты некрасивый какой-то. Нераскрашенный.
Кирилл покраснел от обиды и побежал за фломастерами. Следующие полчаса в группе было тихо. Потом воспитательница обнаружила Леру с зелёным носом, Марину — с жёлтым, Катерину с голубыми щеками, Даньку с оранжевыми ушами и прочее разноцветное население. Ярче всех был Кирилл: одно ухо красное, другое — зелёное, нос жёлтый, и на левой щеке — синий цветочек.
— Круто! — восхитилась Марго. — Я согласна, я тоже на тебе женюсь!
Воспитательница в меру поругалась и повела народ в ванную. Она легко смыла зелёный нос, голубые щёки, оранжевые уши и все прочие разноцветные части организмов. Последней в очереди на помывку стояла Марго. Воспитательница её и мылом, и шампунем, и медицинским спиртом — ну никак уши не отмываются! Только из синих стали бордово-фиолетовыми и распухли.
— Они не отмоются, — гордо сказала Марго. — Я с такими родилась. Проще отрезать. Но предупреждаю: без ушей я не буду слышать, как вы меня воспитываете. И останусь невоспитанной.
Воспитательница отрезать уши не захотела, и дальше у Марго в садике пошло всё нормально. Правда, нехороший Оладушкин иногда дразнился: «Марго — Синие Уши, Марго — Синие Уши!» Но все знали, что он завидует.
И стала Марго жить-поживать и дожила до первого класса.
Глава 2. Первое сентября, а также второе и третье
— Мама, а что такое фигня?
— М-м-м… это нехорошее слово, — решительно сказала мама. — Его нельзя говорить.
— Да я знаю, что нехорошее, — отмахнулась Марго. — Его сказал нехороший Оладушкин, а от него хороших слов сроду не дождёшься. Это такое нестрашное ругательство, его и в садике все говорили. А вот что оно означает?
— Ерунда, чепуха, — объяснила мама. — Про что Оладушкин это сказал?
— А про мои уши, — ответила Марго. — Сначала в школе было длинное заседание с речами. Наконец оно кончилось, и нас в класс провели. И все ребята окружили меня и стали уши трогать. А Марина и Катерина стояли рядом жутко гордые, как будто это их уши, и говорили: «Осторожно, не оборвите. Это наши уши, мы из одного садика». А один мальчик незнакомый сказал, что если оборвать, то, может, новые вырастут. Как зубы. Но не синие, а зелёные. Но остальные решили, что синие красивее — в честь неба. И нехороший Оладушкин сказал, что это фигня — такие уши. Что он может усилием воли вырастить хоть пять пар синих ушей и на голове, и на шее, и даже на попе. Такая у него воля сильная. Только он не «попа» сказал, а другое нехорошее слово, оно начинается на букву…
— Я поняла, поняла, какое это слово, — поспешно перебила мама. — А дальше что было?
— Дальше все стали над нехорошим Оладушкиным смеяться, а учительница подумала, что это надо мной смеются. Ну, что уши синие. И стала говорить, что люди рождаются разные, а некоторые даже с хвостами. И надо быть терпимыми к тем, кто не как все. Тут все замерли и стали на мою юбку смотреть. Ждут, когда из неё хвост высунется. А Марина с Катериной закричали: «Нету у неё хвоста, мы знаем, мы из одного садика!» И все им завидовали, что они со мной из одного садика.
Мама вздохнула с облегчением. Она очень боялась первого школьного дня — ну как задразнят её дочку за уши-то? Она и учительницу попросила защитить Маргошу. Теперь мама успокоилась. И Марго тоже успокоилась, хотя она вообще не нервная была. Но первый раз в первый класс — это всё-таки напрягает. Марго боялась, вдруг там будут очень трудные задачи задавать. Или учительница окажется злая и поставит Маргоше двойку. Но вместо задач они рисовали осень и пели песню про школу. Марго пела очень громко. А двоек добрая Елена Ивановна совсем не ставила. Пятёрок, впрочем, тоже не ставила, а шлёпала в тетрадки печать с красненькой киской — вместо пятёрки. Марго получила три «киски» первого сентября и две «киски» второго сентября. А третьего сентября она кисок не получила. Потому что Елена Ивановна задала написать десять палочек. Марго три написала, а на четвёртой очень устала и вместо оставшихся палочек нарисовала собаку с хвостом. Потому что всем ясно, что собака лучше, чем палочки. Но Елена Ивановна, видимо, собак не любила и «киску» не поставила. Ну и ладно, не больно-то и хотелось, у Марго уже было пять «кисок».
Ещё Маргоше нравилось, что из школы она приходила гораздо раньше, чем из садика. В садике-то до вечера работаешь, а из школы через два-три часа уже домой. И кормят за эти два часа два раза, что Марго только приветствовала. Марго немного огорчилась, что в её классе оказался нехороший Оладушкин. Но зато тут же были и Марина с Катериной из её садиковой группы, а Лера, Кирилл и Данька попали в первый «А» класс, за стенкой, — тоже недалеко. Ещё жалко, что на уроки запрещалось ходить с Маргошиной любимой кошкой Марфутой. Но это тоже можно пережить. Так что жизнь определённо удалась.
Удавшаяся жизнь продлилась с первого по третье сентября, а четвёртого сентября Маргошу с мамой вызвали в районо, который теперь назывался длиннее — отдел образования.
— Что ты натворила? — волновалась мама, таща Маргошу за руку. — Я ещё понимаю — в полицию, но в отдел образования! Может, вы с Мариной и Катериной делали бомбу, чтобы устроить взрыв?
Марго задумалась — мама подала интересную идею. Взрыв, безусловно, штука стоящая, и надо это дело провернуть.
— Нет, пока мы ничего не взрывали, — честно сказала она. — Я в тетрадке по обучению грамоте собаку нарисовала, но она не взорвалась. И ещё мы ели мел — надо же было попробовать. Но мы его помыли перед едой, всех микробов соскребли. И мы все ели, а вызвали только меня. А нехороший Оладушкин написал на доске нехорошее слово, но быстро его стёр. Полиция не успела приехать. А уж отдел образования тем более — он дальше по улице стоит.
Марго ещё вспомнила из своих прегрешений, что она съела Наташину сосиску в столовой. Но Наташа только обрадовалась, потому что сосиски не любила, а их в неё впихивали и впихивали, потому что ребёнок должен хорошо кушать. А у Маргоши с сосисками, наоборот, были отличные отношения. Но про сосиску она не успела покаяться, потому что они уже пришли. Их на входе проверил вахтёр, что они не террористы, и пропустил в какой-то кабинет. И даже очереди в кабинет не было, они сразу зашли, и кабинетная тётенька-начальник сказала маме:
— Уважаемая Ольга Александровна! Я рада поставить вас в известность, что ваша дочь прошла по конкурсу в школу для необычных детей, которая открылась в этом году в нашем городе. Это большая честь для вас. Там учатся необычные дети со всей Свердловской области.
— Ой, — испугалась мама. — Мы ни на какой конкурс не подавали. Мы уже учимся в очень хорошей школе у очень хорошей учительницы. И ничего необычного в моей дочери нет. Разве что аппетит.
— У вашей дочери… м-м-м… извините за выражение, синие уши, — замялась тётенька-начальник. — Это необычно. А школа, в которую мы её переводим, совершенно замечательная. Там с детьми будут заниматься самые лучшие педагоги из Москвы. И с первого класса — два иностранных языка! А со второго — четыре. И лучшие медики государства будут следить за здоровьем этих детей и изучать их.
— Ага! Вот в чём дело! — воскликнула мама. — Я не хочу, чтобы на Марго опыты ставили! Она вам не подопытный кролик.
— Да какие опыты, что вы! — замахала руками тётенька-начальник. — Иногда температуру измерят да энцефалограмму сделают — это же не вредно.
— Так, — сказала мама. — А зачем это надо вам?
Тётенька-начальник смутилась. Она, наверное, недавно стала начальником и смущаться ещё не разучилась.
— Я вам честно скажу, — призналась она. — Эту школу устроили у нас в Берёзовском, потому что, во-первых, к крупному городу Екатеринбургу близко, а во-вторых, воздух хороший, экология замечательная. Вот и решили необычных детей у нас учить. А то в Екатеринбурге такой воздух, что в нём бензиновых паров больше, чем кислорода. Я уж про заводские дымы не говорю. И в Екатеринбурге необычные дети подышат годик-другой этим бензиновым воздухом и станут обычными. Потому что никакая необычность против екатеринбургской экологии не выдержит. Вот и постановили сделать чудо-школу в экологически чистом Берёзовском. А у нас в городе, как назло, ни одного необычного ребёнка! Позор на всю область! Ваша дочь хоть как-то подходит. Надо, чтобы она поддержала честь города. Да вы не бойтесь, это действительно хорошая школа. И там всё бесплатно — и завтраки-обеды, и иностранные языки, и бассейн, и поездки на море в летние каникулы. Вы сколько за обеды платите?
Мама сказала сколько.
— Вот видите, — развела руками тётенька. — Они у вас лишние, эти деньги? А дальше ещё дороже будет.
— Неужели нет другого необычного ребёнка? — еще сопротивлялась мама. — Вон Витя Оладушкин так чудесно на скрипке играет.
— Скрипка — это обыкновенно, — отмахнулась тётенька. — Там дети по потолку ходят, будущее предвидят, летать умеют…
— Ой-ой! — перепугалась мама. — Чему они научат мою дочь! И ходить по потолку неприлично, юбка падает.
А Марго, наоборот, захотела в эту школу. Вдруг там и вправду будут учить летать? Или хотя бы по потолку ходить… Только с Мариной и Катериной жалко расставаться. Но они всё равно в одном дворе живут, после школы играть вместе будут. Зато от нехорошего Оладушкина она навсегда избавится.
— Давайте спросим ребёнка, — спохватилась тётенька-начальник. — Девочка, ты хочешь в необыкновенную школу для необыкновенных детей?
— Только с условием. Нет, с двумя условиями, — решительно сказала Марго. — Чтобы мне каждый день там мороженое давали. И чтобы на уроки можно было с моей кошкой ходить.
Марго знала, что если взрослым от тебя что-то нужно, то они всё равно не отстанут. И надо за это что-то для себя выторговать.
— Мороженое — это я понимаю, а кошка? — удивилась тётенька. — Зачем тебе кошка на уроках?
— Я от неё подзаряжаюсь, — объяснила Марго. — Сами сказали, что я необыкновенная. А у кошки в шерсти много электричества, я в «Почемучке» читала. То есть мне мама читала, но я и сама умею, только там буквы мелкие. И их слишком много, по-моему. Если в школу ходить без кошки, то на уроках я быстро разряжаюсь. Силы кончаются, и я вместо палочек рисую собак. А с кошкой заряжусь — и опять могу палочки рисовать хоть до Нового года. Если мою кошку нельзя носить в школу, то… как это… предоставьте мне общественную кошку!
У тётеньки-начальника глаза заблестели — какой необычный ребёнок! Город Берёзовский перед столицей лицом в грязь не ударит! Девочка с синими ушами, подзаряжающаяся от кошки!
— Хорошо, — согласилась она. — Кошка так кошка, я напишу в твоём личном деле.
Идти в новую школу решили с понедельника. И в пятницу пятого сентября Марго пришла попрощаться в прежнюю школу.
— Жаль, — сказала Марина. — Без тебя не то. Но если научат летать, то нормально. Ты придёшь и нас научишь.
— Может, не летать, а по потолку ходить, — честно предупредила Марго.
— Тоже хорошо, — одобрила Катерина. — И мы во дворе всё равно вместе играть будем.
— Я тебе на память брошку принесла, — сказала Лера. — С почти настоящими жемчужинами и розовеньким рубином.
— Кто теперь мои сосиски съедать будет? — вздохнула Наташа.
— Если тебе там не понравится, ты возвращайся, — сказал Кирилл. — Только не в «Б» класс, а к нам.
— А в глаз не хочешь? — спросил Лёха Медведь. — «Ашки» вечно задаются. А мы, «бэшки», круче. Ты, Маргоха, посиди в той крутой школе недельку и возвращайся. Ты нормальная девка.
И все Марго хвалили и просили скорее вернуться, как будто она на Северный полюс уезжала, а не в соседнюю школу.
А в туалете плакал нехороший Оладушкин. Но Марго об этом никогда не узнала.
Глава 3. Кто что умеет в жизни
Новая Маргошина школа стояла в берёзовой роще довольно далеко от города. Мама ехала с Марго на такси и переживала, как она её забирать будет — неужели тоже на такси? Дорого. Оказалось, зря переживала. Специальный автобус возил из школы и в школу двух учеников, которые жили в Екатеринбурге, — ну и Марго заодно подбрасывал. А ребята из дальних городов и деревень жили прямо при школе, в спальном корпусе, и домой ездили на выходные, и то не всегда.
Вокруг школы возвышался забор — почти до неба. Марго потом узнала, что он ограничивал не только школу, но и двор, и бассейн, и большой кусок леса, чтобы дети могли гулять на природе и не чувствовали себя в клетке. На входе охранник размером с двух Маргошиных пап проверил документы и пропустил дальше — ко второму забору. Второй забор был пониже, и охранник при нём поменьше — как полтора Маргошиных папы. Зато там был такой просвечивавший аппарат, как в аэропорту. Маргошу и маму просветили, увидели, что они не несут в ранце ни пистолетов, ни бомб, и впустили внутрь. Там был третий забор, совсем маленький, и охранник нормального папиного размера. Он сказал прислониться глазом к дырочке на двери, чтобы по глазу определять, Марго это или не Марго. Называется сканирование сетчатки. Хотя, на взгляд Марго, проще в лицо посмотреть и узнать, она это или не она. Потом охранник выписал пропуск, и они прошли внутрь уже окончательно.
Мама от всех этих заборов и охранников слегка занервничала. А Маргоше, наоборот, интересно стало.
— Нас охраняют, как сокровище короля Увелинда, — сказала Марго. — Из той книжки с гоблинами на обложке. Ни один террорист не прорвётся.
— Одно утешение, — непонятно вздохнула мама и огляделась. Вокруг были берёзы, образовавшие аллею, красивую, как в кино про графов и старинную жизнь. А впереди виднелась школа. Школа была новенькая, яркая, раскрашенная в радостные цвета — оранжевый, жёлтый, розовый, травянисто-зелёный. Сверкали бронированные стёкла, сверкали панели из непонятных материалов, сверкало крыльцо — каждая ступенька своего цвета. Идёшь по такой лесенке и улыбаешься. А старая Маргошина школа была серая, как панельные пятиэтажки. Потому что она тоже панельная была. И мусор во дворе новой школы не валялся — наверное, еще не успели набросать. И досок не было, которые в Маргошиной старой школе от ремонта остались. Отсутствие досок Марго не одобрила — а из чего шалаш строить? На чём играть в льдины Северного полюса и руины планеты Тулупек после атаки эскадрильи запузей с планеты Брамсс?
Но в общем новая школа была симпатичная. А рядом стояло большое здание, соединённое со школой крытым переходом, — лаборатория. Там в каждой комнате громоздились всякие аппараты, чтобы необычных детей исследовать. Но это Марго потом узнала. А пока она замерла в коридоре перед дверью в класс — ранец за спиной, Марфута в руках. Ребята окружили её и смотрели — им-то хорошо, они уже пять дней вместе учились и все перезнакомились. Марго решила идти в наступление первой.
— Так, — сказала она строго. — Ну и кто из вас летать умеет?
Ребята вздохнули, вперед высунулся мелкий белобрысый мальчишка, чем-то похожий на незабвенного Оладушкина.
— Я, — обречённо сказал лже-Оладушкин.
— Врёшь, — не поверила Марго. — У тебя крыльев нет.
— Не врёт, — заступились ребята. — Лёшка через своё летание больше всех страдает. Его каждый день по три раза в лабораторию гоняют. Только играть начнём или кино включат — и сразу Лёшу к учёным вызывают.
— Покажи, — потребовала Марго.
Мальчик вздохнул ещё раз, приподнялся над полом на ширину ладони и опустился обратно.
— Здорово, — одобрила Марго. — Хотя и низко.
— Я ходить люблю, — насупился летун. — И бегать. Я когда маленький был, болел, и у меня ноги вообще не ходили. Вот и пришлось научиться летать. Не лежать же всю жизнь. А в прошлом году мне операцию сделали, и я хожу и бегаю.
— Летать круче, — возразила Марго, прижимая к себе вырывающуюся Марфуту.
— Нет, ходить куда круче! Ты просто не пробовала не ходить. А можно твою кошку погладить?
— Конечно, — разрешила Марго. — Она же не кипящий чайник.
Все десять человек погладили ошалевшую Марфуту. Девочка с пышными локонами спросила:
— А кошку почему ты в школу принесла?
— Потому что я её люблю, — честно призналась Марго. Это взрослым можно было впаривать про подзарядку, а товарищам надо правду говорить.
Ребята закивали: любовь — причина уважительная.
— У нас дома в деревне, в Шурале, три кошки, — вздохнула тоненькая чёрненькая девочка с косичками. — Одна даже трёхцветная.
— А вы тут что ещё умеете? — спросила Марго.
— Я предвижу будущее, — сказала чёрненькая девочка с кошками в Шурале. — Но пока только неприятности. Они ярче светятся.
— А я погоду предсказываю, — сказал длинный рыжий пацан. — Меня метеоцентр заказал. Потом, на работу.
— А я могу умножить в уме 327 на 582, — похвастался очень красивый мальчик — как с рекламы йогурта.
— Да? А зачем? — удивилась Марго.
Мальчик задумался — видимо, сам не знал зачем.
— А я под землёй вижу, — сказал мальчик без особых примет. — Где вода течёт, где всякие полезные камни типа рубины-изумруды. Меня тут от мафии прячут, от бандитов. Чтобы они меня не похитили и не заставили изумруды искать. А потом на геолога выучат. Или на военного разведчика — смотреть, где у противника подземные склады бомб.
— Ну и что тут под землёй? — недоверчиво спросила Марго. Мальчик посмотрел себе под ноги и сказал:
— Пол. Под полом подвал. На полу подвала дохлая мышь. Под подвалом всякая земля. В земле жёлто-коричневые крупинки.
— Это золото, — кивнула Марго. — Берёзовский весь на золоте стоит. Наша шахта уже тыщу лет золото из земли качает и никак выкачать не может — так его много.
Вообще-то Берёзовский рудник работал не тысячу лет, а в четыре раза меньше, но Марго забыла точную цифру.
— Ух ты! — обрадовались ребята. — А нам ничего про золото не рассказывали! Можно после уроков играть в золотоискателей!
— А сама-то ты что умеешь? — спросил летающий мальчик Алёша.
Марго задумалась. На фоне удивительных способностей ребят её уши не впечатляли. Их и не заметил никто под волосами. Можно, конечно, наврать, что умеешь горы двигать усилием воли или инопланетян вызывать заклинаниями.
— Я умею рассказывать страшные истории, — честно сказала Марго. — Про Чёрную Руку, про Зелёное Радио, про Красные Занавески…
— У-у-у! — зашумели ребята. — Круто! Наконец-то хоть у одного человека полезные способности! А то у всех фигня какая-то!
— Фигня — нехорошее слово, его нельзя говорить, — вспомнила Маргоша мамины поучения. — Ну только если очень захочется, тогда шёпотом в туалете можно.
— Расскажи страшную историю! — попросил летающий мальчик. — Про Чёрную Руку!
— В чёрном-чёрном городе стоял чёрный-чёрный дом, — начала Марго. — В этом чёрном-чёрном доме…
Тут прозвенел звонок, и пришлось идти на урок обучения грамоте. А жаль, история про Чёрную Руку очень интересная.
Глава 4. Совсем здоровская школа
Тётенька-начальник не наврала. Школа действительно оказалась хорошей. Учительница, правда, похуже Елены Ивановны — и волосы короче, и платье не красное, а коричневое. Зато в школе был бассейн с запахом моря и нарисованными на стенах пальмами. Там ребята плавали каждый день, а учёные проверяли, кто из них может дышать под водой. Таких двое было, Таня и Саша из Екатеринбурга. Таня полчаса могла под водой высидеть, и если на кого-то обижалась, то шла в бассейн, ныряла на дно и там полчаса плакала, чтобы никто не мешал. В воде же слёзы не видны. А Саша мало под водой сидел, минут семь. Зато у него второй дар был — запертые замки открывать. Его не только изучали, но и очень сильно воспитывали, чтобы вырос хорошим и не сделался вором. Это Марго потом узнала. А ещё ученые выясняли, случайно ли то, что оба дышащих под водой ребёнка живут в Екатеринбурге. Может, воздух в Екатеринбурге такой плохой, что население потихонечку учится дышать под водой, как рыбы? Хотя вода в Екатеринбурге, если честно, не лучше воздуха.
На уроках всё происходило, как в старой школе, — слоги писали и пять плюс пять складывали. Марго надеялась, что тут будут уроки обучения волшебству, как у Гарри Поттера, но вместо волшебства в расписании стояли математика, рисование, обучение грамоте… Вообще-то в классе все умели читать, а Сергей даже через стенку. То есть если между книгой и Сергеем поставить стенку или непрозрачную ширму, то он всё равно видел буквы. Вот на «окружающем мире» было интересно: показывали кино про древних римлян или динозавров. Марго не знала, а это были разработки машины времени. Учёные её почти придумали, а потом какое-то большое начальство ее запретило придумывать окончательно. Потому что подумало, что вредно знать, как что в истории было на самом деле. Учёные недоделанную машину времени не выкинули, а стали использовать в школе на уроках «окружайки».
Ещё был спортзал. Там учили началам кунг-фу и айкидо. Еще там ребята бегали, а учёные проверяли, не взлетают ли они при беге. Но пока взлетал только Лёша — уже не на ладонь, а почти на метр. А по потолку вообще не ходил. Лёша для учёных был самый интересный, его всё время в лабораторию вызывали и анализы брали.
Марго тоже в первый же день туда привели. Вместе с Марфутой. Она сначала боялась, хотя и меньше, чем Марфута. Но учёные были весёлые, рассказывали ей анекдоты, а исследования оказались нестрашные. Подумаешь — проводки к ушам прицепили или шапочку с проводами надели и велели сидеть с закрытыми глазами. Вообще не больно. А Марфуте дали колбасы — видимо, для науки надо было знать, сколько кошка может съесть колбасы в критических условиях. Оказалось, много.
— Очень странно, — сказал Главный Учёный Иван Иваныч. — Совершенно нормальный ребенок.
— А я и не утверждала, что я псих, — обиделась Марго, слезая с подопытного кресла.
— Нет, ты, конечно, замечательная девочка, — спохватился Главный Учёный. — Но кошка для подзарядки тебе совершенно не нужна. Ты прекрасно подзарядишься бутербродом или кашей какой-нибудь.
— Мороженым, — уточнила Марго.
— Я думаю, мы ее просто не до конца обследовали, — сказал Неглавный Учёный Вадим. — Надо копать глубже. Вдруг что-то на молекулярном уровне. Не зря же уши синие.
Марго струхнула — в каком смысле копать глубже? А вдруг её закопают куда-нибудь?
— Девочка-девочка, а почему у тебя синие уши? — спросил Самый Неглавный Учёный Вася, прямо как волк в «Красной Шапочке».
Марго и сама не знала почему. Но уже надоело объяснять, что её не спросили, с какими ушами ей рождаться. И она сказала:
— Моя бабушка — Мальвина. Та самая. И её синие волосы полиняли на мои уши.
Учёные слегка ошалели от такого заявления, а Самый Неглавный Учёный Вася спросил (опять голосом волка):
— А где же живёт твоя бабушка?
— В деревне, — честно ответила Марго. — На улице Ленина. Из Берёзовского прямо и прямо. Дёрни за верёвочку, дверь и откроется.
И пошла в класс, а следом за ней Валерку вызвали. У него был редкий дар — он умел рисовать взрывчатые взрывы. Ну вот когда Валерка рисовал зайчика или собаку, то ничего не случалось. Только зайчик обычно был похож на собаку, а собака на зайчика. И когда он рисовал танки и самолёты на войне, тоже ничего не случалось. А вот если Валерка изображал взрыв от самолётной бомбы или выстрел из танка, то взрыв взрывался на самом деле! Прямо на бумаге, где был нарисован!
Взрыв обычно получался небольшой, на полпарты. Но всё равно Валерка сидел один, и парта его была укреплена бетоном и оборудована, как дот. А сбоку, где ранцы вешают, крепился огнетушитель. Валеркой военные очень интересовались. По четвергам приезжал засекреченный полковник в штатском костюме, гладил Валерку по голове и хищно улыбался. Все знали, что только Валерка подрастёт — и его возьмут Главным Военным Взрывателем или как там это называется. А Валерка не хотел быть военным, он планировал стать владельцем зоопарка, как Джеральд Даррелл. Или хотя бы дрессировщиком в цирке. Он хороший был мальчик, добрый. Непонятно, с чего такой взрывчатый.
Ещё Маргоше в этой школе нравилось, что на переменах можно было бегать. В её первой школе бегать считалось нехорошо, и надо было тихо гулять вдоль стен. А здесь на стенах коридора висели прыгалки для прыгания и обручи для кручения. И бегать разрешалось. Потому что человеку надо срочно взболтать и выбегать из себя весь осадок, который у него внутри организма осел за 45 минут сидения на уроке. А то этот осадок отравит весь организм. Марго это всем объяснила, и учительница Ирина Игоревна с ней согласилась. И даже иногда сама с ребятами бегала и на скакалке скакала. Она здорово умела. Только у неё каблуки за скакалку зацеплялись, так что она редко скакала. Или разувалась и в одних колготках прыгала.
Больше всего Марго подружилась с Валеркой-взрывателем, Алёшей-летуном и Джамилёй, которая предсказывала неприятности. Несмотря на свою «грустную» особенность, Джамиля оказалась весёлой и шустрой, только на уроке сильно вертелась — предчувствовала, что ей сейчас замечание сделают. И ей точно замечание делали! Но Марго тоже на уроках вертелась, так что она это недостатком не считала.
А Марфуте в школе не нравилось. На переменах она забивалась под учительский стол и делала вид, что её нет в природе. Но её всё равно все гладили, завязывали бантики, надевали Лилькину кофточку (Лилька была самая маленькая, её кофточка была почти впору Марфуте). Еще Марфуту учили говорить по-английски. Например, кошка по-английски «кэт». Марфута этого не знала. Марго тоже. Но Марфута ни в какую не желала учиться английскому языку, а у Марго уже нормально получалось. Она вообще была умная, хотя и не чрезмерно.
На уроках Марфуте было легче: все сидели за партами, и можно безопасно вылезти и погулять перед доской и по проходам. Однажды она вспрыгнула на учительский стул, а Ирина Игоревна не заметила и села. Обе громко замяукали совершенно одинаковыми голосами. И Ирина Игоревна посоветовала Маргоше отвезти животное домой, а то жизнь у кошки в первом классе получалась очень трудная. И возить её каждый день на уроки и обратно тоже хлопотно. Марго и сама понимала, что Марфуте нелегко, да уж больно жалко расставаться на полдня. Но учительница уговорила, и на следующий день Марфута осталась дома.
На четвёртой неделе Маргошиного обучения её собрались выгонять из школы. Она об этом не знала. Но учёные обследовали синеухую девочку вдоль и поперёк и пришли к выводу: совершенно обычный ребёнок. Никаких способностей, выходящих за рамки нормы. Никогда не будет летать, видеть месторождения нефти под землёй, взглядом ускорять созревание помидоров и взрывать дома. Серость. А уши для народного хозяйства и оборонной промышленности интереса не представляют. Наиглавнейшие Проверяющие Чиновники из Министерства сказали: зачем на бесперспективного ребёнка государственные деньги тратить, двум языкам ее бесплатно учить, в бассейне бесплатно купать и едой бесплатно кормить? Это стране прямой убыток и разорение. Пусть убирается в обычную школу, раз такая обыкновенная.
А Ирина Игоревна была против того, чтобы Маргошу выгоняли. Она сказала, что это психологическая травма — за месяц второй раз школу менять. Что у Марго будет комплекс неполноценности, она будет считать себя хуже других и от этого всю жизнь будет несчастная. И вообще, Марго в обычной школе не выживет, её там задразнят. И не бегать на переменах ей вредно, в ней отравленный осадок образуется, а в обычной школе бегать нельзя. Ирина Игоревна даже сказала слова очень хорошего французского писателя: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Хотя по правде Марго была еще не очень прирученная, а довольно дикая. Это было особенно заметно на переменах.
Но учителей начальники обычно не очень слушают. Ирину Игоревну тоже не послушали, и быть бы Маргоше выгнанной, если бы не Самый Неглавный Учёный Вася. Он встал и сказал:
— Уважаемые господа Наиглавнейшие Проверяющие Чиновники, вы делаете ту же ошибку, что и я, когда задумывал свою диссертацию. Я ввёл в свою работу основную группу, но не ввёл контрольную. А без контрольной группы диссертация никуда не годится, потому что имеет самый низкий уровень доказательности.
Тут Вася замолчал, потому что увидел, что Наиглавнейшие Чиновники как-то странно переглядываются. И он постарался попроще объяснить:
— Мы изучаем необычных детей, важных для оборонной промышленности и народного хозяйства. Это в науке называется «основная группа» — то, что изучают. А еще нужно то, с чем сравнивают, — «контрольная группа». А с чем мы этих детей сравнивать будем? Сравнивать надо с обычными детьми, которые живут в тех же условиях и учатся в той же школе. Вот Марго и будет «контрольная группа». Мы всех будем с ней сравнивать. Поэтому настоятельно требую оставить её в школе.
— А это ничего, что одна девочка составит целую контрольную группу? — спросил Самый Умный Проверяющий. Он сразу просёк слабое место в Васиных рассуждениях — не может же один человек быть группой.
Вася замялся — он был честный человек, и враньё у него плохо получалось.
— Это ничего, — пришла на помощь Ирина Игоревна. — От Маргоши столько шума на переменах, сколько от всех остальных, вместе взятых. Так что она вполне может быть этой самой контрольной группой.
Ирина Игоревна тоже была честный человек, и у неё враньё тоже плохо получалось. Но у неё был защитный инстинкт, как у курицы, которая своих цыплят защищает. А на самом деле Марго шумела не так уж и сильно — не как все остальные, а как половина всех остальных. Учительница слегка преувеличила.
И Марго осталась в школе. Она и не узнала, что её выгнать собирались.
Глава 5. Чёрные руки в небе над Берёзовским
День шёл за днём, Марго и её одноклассники становились всё умнее, и умнее, и умнее… как вдруг Маргошину маму послали на повышение квалификации. Это такая коротенькая школа для взрослых — не на одиннадцать лет, а на месяц, или на два, или на четыре. Маргошина мама должна была ехать в Москву и учиться там три месяца, аж до Нового года! И Маргошу, что вообще возмутительно, с собой не брала!
Марго огорчилась — не передать как. Это же ужас для любого нормального человека семи лет — остаться на три месяца без мамы. Папа огорчился ещё больше. Потому что это тоже ужас для любого нормального папы — остаться на три месяца без мамы с дочкой-первоклассницей. Он бегал по квартире, размахивал руками и восклицал:
— А уроки! Их надо проверять! А обеды! Их надо готовить! А колготки! Их надо надевать! Я не выдержу!
— Колготки я сама надену, — робко заметила Марго, подавленная папиным отчаянием. — Если хочешь, я и тебя научу. Ты способный, у тебя получится.
Но папа был безутешен. И тогда мама позвонила Ирине Игоревне и спросила совета. А Ирина Игоревна, конечно, сразу всё придумала: пусть Марго до маминого приезда живёт в школе, как ребята из других городов. Она будет ночевать в спальном корпусе, одиночных спален, правда, не осталось, но есть одна дополнительная кровать в комнате Джамили Камаловой. Девочка будет вовремя накормлена и под присмотром: прогулки на охраняемой территории школы, никаких хулиганов и бандитов, уроки выучены, зубы вычищены, душ утром и вечером… словом, идеально.
Мама обрадовалась и согласилась. Папа обрадовался ещё больше и тоже согласился. Марго не знала, радоваться ей или огорчаться, а согласия её никто не спрашивал.
И уже в понедельник она бросила свой рюкзачок на свободную койку рядом с Джемкиной.
— Вот здорово! — ликовала Джамиля. — Теперь вечером ты нормально расскажешь страшную историю про Чёрную Руку и Зелёное Радио. А то перемены слишком быстро кончаются. И страх не тот.
Марго развязала рюкзак и достала из него слегка ошалевшую Марфуту.
— Мама мне всяких трусов и колготок напихала полный рюкзак, как будто у меня пять поп, а не одна, — объяснила она Джемке. — Я это всё выложила, а на освободившееся место засунула Марфуту. Её нельзя с папой оставлять, он её забудет покормить и погладить. Пусть живёт в нашей спальне, а днём гуляет по двору.
— Пусть, — закивала Джамиля. — У нас самая хорошая спальня получилась — с кошкой!
Остальные ребята тоже обрадовались прибытию Маргоши. Потому что одно дело — торопливо рассказывать страшилки на перемене перед математикой, и совсем другое — делать это тёмной осенней ночью, выключив свет и замотавшись в одеяло. Хотя до вечера было ещё далеко, у всех на уме уже были Чёрные Руки и прочие герои ужастиков.
По математике проходили задачи в два действия. Хотя Макс и кривился — он мог даже в сто действий задачи решать прямо в уме. Но остальные не умели.
— Марго, ты опять вертишься, — сделала замечание Ирина Игоревна. — Лучше выйди к доске и придумай задачу в два действия.
Марго с удовольствием вышла к доске — хорошо размяться, а то она уже десять минут тихо сидела за партой. Половину пути до доски она прошла, а половину пропрыгала на одной ножке. И начала задачу:
— В одном чёрном-чёрном городе была чёрная-чёрная улица. По этой чёрной-чёрной улице летали чёрные-чёрные руки. На поворотах они рулили оттопыренными мизинцами. Вот однажды чёрной-чёрной ночью из чёрного-чёрного дома вылетело три чёрных-чёрных руки. Потом из второго чёрного-чёрного дома вылетело ещё четыре чёрных-чёрных руки. Потом из третьего чёрного-чёрного дома вышел охотник и подстрелил пять рук! Вопрос: сколько рук осталось летать в чёрном-чёрном городе?
— Задача в два действия, — напомнила Ирина Игоревна.
— А из чего он их подстрелил? — спросил Валерка.
— Из чёрного-чёрного ружья, — пояснила Марго. — Он же охотник.
— А зачем?
— Они верещали и спать ему мешали.
— Зря, — не одобрил браконьерство Валерка. — Надо было ловушкой подманить и в зоопарк сдать.
— Я уже давно сосчитал, что две руки осталось, — сказал Макс. — Надо было больше рук напустить. 358, например. А охотник застрелил 192…
— Нет, это какой-то триллер получится, сплошь убитые руки и кровь ручьём, — не одобрила Джамиля.
— Он их не насмерть застрелил, — поправилась Марго, которой тоже стало жалко чёрных рук.
— Вот я хорошую задачу придумал. В Березовском сделали зоопарк, — начал Валерка. — В нём жило пятнадцать крокодилов. Два синих, два красных, остальные лиловые. Сколько лиловых крокодилов жило в Берёзовском?
— Одиннадцать, — сказал Макс. — Для лялечек задача.
— Максим, займись-ка лучше вчерашними интегралами и не мешай нам, — попросила Ирина Игоревна.
— Не хочу интегралами, там крокодилов нет, — проворчал Макс, но всё-таки открыл учебник для десятого класса.
— А пять подстреленных рук упали прямо на одного лилового крокодила и приросли, — Марго обрадовалась возможности оживить подстреленные чёрные руки. — Крокодил аж запрыгал: у него было четыре лиловые лапы и ни одной чёрной руки! И он стал этими руками… м-м-м… что же он стал ими делать?
— Пельмени лепить, — предложила Джамиля. — Я тоже умею, мы дома с мамой лепили.
— Ох, — вздохнула Ирина Игоревна. — Интересная задача получилась. Марго, напиши на доске решение задачи.
— Про руки или про крокодилов? — уточнила Марго, берясь за маркер. Школа-то продвинутая, на доске не мелом писали, а особым карандашиком-маркером.
— Про что хочешь.
— Лучше про руки, а то я крокодилов рисовать не умею, — решила Марго и нарисовала домик. Над домиком растопырились три ладошки, похожие на звёздочки. Рядом она набросала ещё один домик и над ним — ещё четыре ладошки-звёздочки. Внизу она изобразила охотника и задумалась — как рисуют ружьё?
— Надо писать цифрами, а не картинками, — поправила Ирина Игоревна. — Валера, помоги Маргоше.
Валерка выскочил к доске, но не стал писать 3+4, на что смутно надеялась Ирина Игоревна, а пририсовал к Маргошиному охотнику ружьё с него размером. И, прежде чем Ирина Игоревна осознала опасность, подрисовал к дулу ружья выстрел в виде кривого облачка. БА-БАХ! На доске полыхнуло, нарисованный охотник с доски ссыпался, а доска свалилась со стены. Марго ойкнула.
— Ответ: осталось две чёрные руки, — Валера невозмутимо показал на обугленный рисунок и начал писать слово «ответ».
— Пра-а-авильно, — дрожащим голосом похвалила Ирина Игоревна.
Потом были ещё уроки и обед, и опять уроки, и полдник, и прогулка, и домашнее задание, и ужин, так что Марго с непривычки очень устала от такого длинного дня. Дома-то ей полегче жилось. И когда наступил вечер, она уже не очень хотела рассказывать страшилки. Но ребята набились в их с Джамилёй спальню, уселись тесно на кровати и на ковёр и приготовились слушать. Марго вздохнула, зевнула и начала:
— В одном городе жила-была девочка. Она училась в первом классе, как мы. И у неё была чёрная рука. Одна рука нормальная, розовая, а другая чёрная. Она такая родилась. Ну вот как у меня уши синие, а у неё рука чёрная. И ночью, когда девочка спала, эта Чёрная рука отстёгивалась, летала по городу и душила всех, кого встречала.
Тут Марго сбилась, потому что заметила, что все смотрят на её уши.
— А твои уши? — дрожащим голосом спросила Джамиля. — Они ночью тоже отстёгиваются и летают по городу?
— Н-не знаю, — удивилась Марго. — Откуда ж я знаю. Я ночью сплю и за ушами не слежу.
— Вот ты сегодня с Марго ночуешь, вот и проверь, — сказал Макс Джемке.
У той глаза стали совсем круглые, а потом совсем шестиугольные.
— Я ушей не боюсь, — мужественным голосом сказал Валерка, отодвигаясь от Марго подальше. — А что они делают, твои уши, когда по городу летают? Тоже кого-нибудь душат?
— Балда, как уши могут душить! — хмыкнула Марго. — Они… это… они полезные. Они борются с пьянством.
Тут ребята совсем сильно удивились, хотя и до этого были удивлённые, — как уши могут бороться с пьянством?
— Мои уши имеют это… как его… большое воспитательное значение, — вспомнила Марго сложную фразу. — Когда человек пьяный, ему кажутся всякие чёртики, мышки, белочки. У нас есть сосед дядя Гоша, он жаловался, что по нему зелёные мышки бегают, когда он водку выпьет. Так вот. Идёт по улице пьяный и видит: прямо перед ним порхают два синих уха. Весёлые такие, жизнерадостные. Он думает: это мне кажется. Пора бросать пить, а то уже уши летают. И становится трезвым и хорошим. Так что мои уши полезные.
— Ладно, — сказала Джемка, и глаза её из шестиугольных сделались нормальными. — Полезных ушей я не боюсь. Рассказывай дальше про Чёрную Руку.
— А девочка даже и не знала, что у неё рука такая убийственная, — продолжила Марго. — Но однажды утром она проснулась, пора в школу идти — а рука вся в крови. Девочка испугалась и побежала руку мыть. А тут звонок! И полиция как нагрянула! Девочку арестовали и говорят: «Ты убийца, ты сто тысяч человек задушила!» А девочка плачет и говорит, что это не она, что это её рука, а все смеются — не может же рука отдельно от человека преступления совершать. И повели её в полицию, и судья говорит: «Пусть она сидит в тюрьме сто лет, а потом отрубите ей голову». А в это время в город приехал знаменитый сыщик Шерлок Холмс со своей собакой Баскервилей.
— Я кино смотрел! — подтвердил Валера. Остальные тоже закивали — Шерлок Холмс придал истории про Чёрную Руку достоверность.
— Ну, собака всех обнюхала и говорит: «Гав!» А Шерлок Холмс ей отвечает: «Да. Я согласен, это неправильно». И попросил у судьи десять минут, чтобы доказать, что девочка не виновата. Судья согласился, потому что Шерлок Холмс был знаменитый, а знаменитым всё можно. И вот сыщик приказал выключить свет в суде, как будто ночь, только одну маленькую лампочку оставил. И начал прыгать, и кривляться, и дразниться перед девочкой. Та ничего не понимает — взрослый дяденька так прыгает смешно. А Чёрная Рука подумала, что уже ночь, и обиделась на дразнение. И как отстегнулась от девочки! И бросилась душить Шерлока Холмса!
— Ой, — сказала Кристина. — Задушила?
— Нет, его спасла верная собака Баскервилей. Она схватила зубами Чёрную Руку и оторвала от шеи хозяина. И судья увидел, и все полицейские увидели, что девочка не виновата, что Чёрная Рука сама душила. И Чёрную Руку посадили в тюрьму на сто лет, а голову рубить не стали, потому что у Руки головы не было. А девочке сделали очень хороший протез, пластмассовую руку, как живую, и сразу с алмазным кольцом и рубиновым браслетом. Для красоты.
— Классно, — позавидовала Кристина. — Хорошо, что с алмазом.
— А если Чёрная Рука вырвется из тюрьмы? — спросил Валерка всё таким же мужественным голосом.
— Тогда я завтра придумаю продолжение про это, — сказала Марго и зевнула. — Марфута, что ты там скребёшься под окном?
— Марфута не под окном. Я её держу, — поправила Кристина. — И глажу.
— А кто тогда скребётся?
Ребята умолкли и прислушались. В окно кто-то негромко скрёбся, потом постучал в стекло — в форточку. Потом опять поскрёбся.
— Ой… — прошептала Джамиля. Свет в комнате был выключен, и на фоне немного более светлого неба в форточке явственно виднелся силуэт небольшой чёрной руки — без остального организма. Рука согнутым указательным пальцем постучала в окно, потом поскреблась… потом опять постучала…
С воплями ребята вылетели из спальни и замерли в коридоре. Вернее, вылетел один Алёша, а остальные ногами выбежали.
Глава 6. Спасатели и спасённые
Тут пришла воспитательница Марина:
— Вы чего кричите?
Она ещё не спала, а читала в своей комнате.
— Там Чёрная Рука! Она лезет в форточку! — возбуждённо загалдели ребята.
— Я боюсь там спать! — сказала Джамиля.
— Я вообще туда больше никогда не зайду! — сказала Кристина.
Марина посмеялась и говорит:
— А вот не надо на ночь страшилки рассказывать! Пошли посмотрим вашу Чёрную Руку.
Она включила свет, зашла в спальню и всё оглядела. Никакой руки в форточке, конечно, не было.
— Это вам показалось, — успокаивала она ребят.
— А Марфуте тоже показалось? — и Марго кивнула на взъерошенную кошку, забившуюся в угол. Но Марина всё равно не поверила и сказала:
— Марш по своим спальням, а если Джамиля с Маргошей боятся, то могут лечь в моей комнате, я поставлю раскладушки.
— Да! — воскликнула Джемка.
— Нет! — воскликнула Марго. — Я тут лягу. Я не боюсь Чёрную Руку.
Вообще-то она немножко боялась. Но не хотела пропустить приклю-чение.
— Ладно, я тогда тоже не боюсь, — вздохнула Джамиля. — Я буду тебя спасать, если что.
— Я тоже буду спасать, — сказал Валерка ещё более мужественным голосом.
Тогда все захотели спасать Марго. Даже жаль, что спасать было совершенно не от кого.
— Идите по спальням, уже поздно, а если надо будет спасать, девочки вас позовут, — придумала Марина и распихала «спасателей» по кроватям. Марго и Джамиля тоже легли и свет выключили. И через минуту в форточку опять заскреблись. Джемка собралась испугаться, а Марго говорит:
— Знаешь, а она, наверное, замёрзла. Уже осень, заморозки… это… по радио говорили «заморозки на почве». Вот она ходила-ходила по почве, замёрзла от заморозков и залезла в окно погреться.
— Кто? — спросила сбитая с толку Джемка.
— Да Чёрная Рука! Давай её пустим!
Тут в дверь тоже заскреблись. Теперь скреблись с двух сторон — с окна и с двери. Отступать было совершенно некуда. Марго с Джамилёй только собрались заорать, как в дверь перестали скрестись, она медленно-медленно отворилась, и в щель просунулась Валеркина голова:
— Эй! Это мы стучим! Почему вы не спрашиваете, кто там? Мы пришли вас спасать! Уже пора?
— Пора! — обрадовались девочки. — Спасайте!
И вошли Валерка, Алёша и Сергей. Валерка был вооружён карандашом.
— Если оно полезет, я взрыв нарисую, — храбро сказал он.
— Оно уже полезло, — показала на форточку Марго. — Давайте пустим! Нас же пятеро, не съест же она нас.
И, прежде чем её успели остановить, открыла форточку. Вообще-то Марго не очень верила в Чёрную Руку, потому что все знают, что Чёрные Руки по Берёзовскому не летают. Она считала, что это какая-нибудь замёрзшая птичка неизвестной породы, а на руку только похожа в темноте. Но в форточку влетела… Чёрная Рука! Самая настоящая! Небольшая, не крупнее Маргошиной руки, и похожая на безголового чёрного жирафчика. Четыре пальца — ножки, мизинец — хвостик, а собственно рука от запястья до середины предплечья изображает толстенькую шею, оканчиваюшуюся гладким пеньком-обрубчиком.
Рука встряхнулась, подпрыгнула на ножках-пальчиках, вильнула хвостом-мизинцем.
— Ш-ш-ш! — это Марфута на неё зашипела.
Чёрная Рука перепугалась огромного страшного зверя и бросилась наутёк — прямо на руки Марго. Она прижалась к девочке, спрятала шею Маргоше под мышку и вздрагивала всеми ножками-пальчиками.
— Не бойся, не бойся, — поглаживала её Марго. — Это просто кошка, она тебя не съест. Ишь как дрожит…
Чёрная Рука «выглянула» из подмышки и вернулась обратно.
— Ни фига… то есть я хотел сказать: вот это да, — почесал в затылке Серега. — Это как получилось?
— Наверное, Марго умеет придумывать оживающие сказки, — предположил Алёша. — Она придумала Чёрную Руку — та и ожила.
— Придумай фею, исполняющую желания, — загорелась Джамиля. — Мы загадаем путешествие в Индию на слоне! И сто тысяч кило конфет прямо здесь, в спальне!
Марго честно попридумывала фею с волшебной палочкой. Но у неё ничего не вышло.
— Учёные же сказали, что я совсем обыкновенная, — вздохнула она. — Чёрная Рука сама как-то сделалась. Я бы не стала Руку придумывать. Я бы лучше придумала лошадь, чтобы на ней кататься.
Валерка неуверенно погладил Чёрную Руку — то, что торчало из подмышки. Она уже почти перестала дрожать.
— Жалко, что у неё рота нету, то есть рта. Мы бы разговаривали. Ты умеешь разговаривать?
Чёрная Рука помотала шеей — мол, нет.
— Надо научить её писать, — сообразил Лёша. — Мы её словами спрашивать будем, а она нам записки писать. Или эсэмэски.
Идея научить писать Чёрную Руку всем понравилась. Марго достала свою тетрадь по обучению грамоте и нарисовала букву А.
— Смотри, это буква А, — сказала она Чёрной Руке.
— Погоди, сначала надо показать, как ручку держат, — поправила Джамиля. — Вот так пальчики сложи… ну какая же ты неловкая!
Никто уже не боялся Чёрной Руки. Ребята сгрудились вокруг и смотрели, как Чёрная Рука неуверенно выводит косую перекладинку от А. Джемка зевнула и сказала:
— Я предвижу, что завтра мы все опоздаем в школу, потому что проспим.
— Точно, — кивнула Марго. — Давайте ложиться, а Чёрной Руке домашку зададим: десять раз написать букву А. Парни, идите к себе, вы здоровски нас спасали.
Ребята не возражали — спать хотелось зверски. Выходя последним, Валерка оглянулся: девчонки уже упали в свои постели и не шевелились, а Чёрная Рука сидела на столе и старательно выводила в тетради: ААААА…
Глава 7. Обычные будни Чёрной Руки
Утром Маргоша нипочём бы не проснулась, если бы Чёрная Рука бодрой рысцой не пробежалась по одеялу и не подёргала её за нос. Потом потусторонняя вредина поковыряла указательным пальцем Маргошин рот — ей было интересно, есть там зубы или нет. Потом подёргала за ухо… Марго разлепила ресницы. Чёрная Рука показала ей кукиш и запрыгала будить Джамилю.
— Надо было другую страшилку рассказа-а-ать, — зевнула Марго, сползая с кровати. — Как Чёрная Рука будит по утрам первоклассников… ужасный ужас. Джемка, а чем её кормить?
Джамиля села на постели, качаясь и пытаясь сообразить, что происходит.
— Девочки, вставайте, подъём! — в дверь заглянула Марина. Чёрная Рука замерла абстрактной статуэткой. Марина её не заметила. Из-под кровати вышла важная Марфута. Она почему-то по утрам всегда важная бывала.
— Молоком кормить, — хрипло сказала Джамиля. — Как кошку.
Налили молочка в блюдечко — Марфуте и Чёрной Руке. У них были кукольные блюдца из игровой комнаты. Марфута сразу к блюдечку пристроилась и заурчала. А Чёрная Рука с разбегу заскочила в своё блюдце всем своим непутёвым организмом, попрыгала там, повертелась, вылезла, встряхнулась, попыталась повторить упражнение, но не рассчитала и приземлилась на край блюдца. Блюдце перевернулось и стукнуло Чёрную Руку краем по большому пальцу. Чёрная Рука перепугалась и бросилась под кровать, оставляя молочные следы. Марфута закончила со своей едой и степенно перешла к Чёрноруковому блюдечку… вернее, к молочной луже рядом с ним.
Опять заглянула Марина и выгнала девчонок в ванную и на зарядку. Во время зарядки первоклассники пытались обсуждать ситуацию, хотя Марина очень мешала своими «раз-два-три-четыре-руки в стороны!»:
— Нельзя Чёрную Руку в школу нести. Её ученые отберут.
— Ну и что? Пусть изучают.
— Так не вернут! В Москву отправят! Такая классная Чёрная Рука всем нужна!
— Раз-два, раз-два, шире шаг!
— И в спальне оставить нельзя, они вдвоём с Марфутой знаешь что натворят?
— Что?
— Не знаю что!!
— Раз-два-три-четыре, руки в стороны, руки вверх!
— А чем её кормить? Молоко не пьёт.
— И правильно, я тоже молоко не пью.
— Может, она — как цветы?
— Цветы молока тоже не пьют.
— Нет, цветы только поливать надо, и они сами зазеленеют.
— Чёрная Рука зазеленеет?
— Балда, это фотосинтез называется!
— Раз-два, Алексей и Серёжа, не разговаривайте во время зарядки! Маргарита, почему ты делаешь упражнение с закрытыми глазами?
— Потому что я сплю, — честно проворчала Марго. — Мы всю ночь привидений гоняли и не выспались.
За завтраком решили Чёрную Руку взять с собой на уроки, но от учёных прятать.
— Ты поняла? Как только в класс заходит взрослый, так ты замираешь и притворяешься современной скульптурой, — объяснял ей Макс. — У меня дома, у предков в комнате, стоит на столе такая статуэтка — куда там нашей Чёрной Руке!
Чёрная Рука кивала — ясно, мол, замираю.
— А вечером Марго нам ещё страшилку расскажет! Про Зелёное Радио… — мечтательно протянула Джамиля.
Марго аж подавилась булочкой. Но Валерка поддержал:
— Я таких классных страшилок в жизни не слышал! Прямо как кино со спецэффектами.
— Истории Марго — это, безусловно, самое интересное, что есть в нашей школе, — слегка надменно признал Макс.
— Вы что, думаете, что они все оживут? — с некоторым замешательством спросила Марго. — Так у нас в спальне не протолкнуться будет от Чёрных Рук, Чёрных Простынь, Зелёных Штор, Красных Перчаток, Оживших Покойников и Призраков… а гроб на семи колёсиках ставить некуда, предупреждаю сразу.
— Под твою кровать, — предложил Валерка. — Если крышку снять, то войдёт.
— На Чёрной Простыне можно спать, — предложила практичная Джамиля. — На ней грязь не видна. Призраки пусть освещают как освещение. Чёрные Руки… м-м-м…
— Их можно выдрессировать, и пусть нам домашние задания пишут, раз руки, — предложил Серёжа.
— Я перчатку вчера потерял, — вспомнил Артём. — Расскажи про Чёрную Перчатку. Про левую. Она прилетит, и я её носить буду. А правая у меня ещё не потерялась.
— Про покойников не надо, — попросила Кристина. — Я их не люблю. Ты не рассказывай про них, Маргоша.
— Ладно, нашим легче, — согласилась Марго.
Тут позвонила мама из Москвы — проверить, жива ли Марго, а то ведь кто его знает.
— Всё хорошо, мамочка! — обрадовалась Марго. — Мы доели завтрак и идём на обучение грамоте. Когда ты приедешь, я уже буду вся напрочь обученная. Так что не забудь, привези подарки.
И отпихнула Чёрную Руку, которая заинтересовалась сотиком и пыталась отобрать его.
Урок обучения грамоте как-то сразу пошёл наперекосяк. Лёшу с самого начала вызвали на обследование, у Сергея заболел живот, и он ушёл в медкабинет, Джамиля заснула на парте, а Чёрная Рука вылезла из ранца, огляделась, увидела, что все что-то пишут, и решила, что ей тоже надо. Она отобрала у Марго ручку и стала писать поперёк Маргошиной тетради ААААА.
— Это что?! — ужаснулась Ирина Игоревна.
— Это биотехнология номер 215 из третьей лаборатории, — быстро сказал Макс. — Нам на испытание дали.
— А почему она такая чёрная? — не одобрила Ирина Игоревна. — Детям надо более позитивные расцветки давать. Синенькое, розовенькое…
Услышав про розовенькое, Чёрная Рука замерла, потом выставила большой палец: мол, да, да, я хочу розовенькое!
— Ирина Игоревна, у вас есть помада? — спросила Кристина. — Мы её в розовое выкрасим.
Чёрная Рука ликующе запрыгала по Маргошиной тетради, размазывая мизинцем своё ААААА.
Ирина Игоревна достала помаду, вполне подходяще розовую, но её было на донышке.
— Мало, — оценила Кристина. — Ничего, можно не всю Руку покрасить, а маникюр сделать.
Она полезла в ранец, долго там копалась и наконец вытащила пузырёк с лаком. Чёрная Рука заинтересовалась.
— Кристина, почему ты носишь в школу лак для ногтей? — спросила Ирина Игоревна.
— А как же? — искренне удивилась Кристина. — Какое же обучение грамоте без лака для ногтей? Вдруг срочно понадобится. Иди сюда, Ручка, я тебя сделаю такой красавицей!
И стала мазать лаком чёрные ногти Чёрной Руки. Чёрная Рука млела.
— Хорошо, — согласилась Ирина Игоревна. — Кристина пусть пока работает с биотехнологией номер 215, а остальные пишут с красной строки: «Мама пошла…» Лиля, ты куда?
Лилька встала со своего места и направилась к Кристине.
— Я ей браслетик дам, фенечку из бисера, — и сняла с руки сине-лиловую бисерную ленточку. — Смотрите, как красиво: чёрная рука, розовые ногти и браслетик с блёсточками.
Чёрная Рука замерла от счастья.
— А у меня есть перчатка, — сказал Артём. — Вторую я всё равно потерял. Так что первую могу подарить Чёрной Руке, а то я чувствую, что завтра будет похолодание до нуля.
Артём умел предсказывать погоду на завтра.
— Рановато для октября, — усомнилась Ирина Игоревна. — Ребята, пишите: «Мама пошла…»
Тут прозвенел звонок, и никто никогда не узнал, куда пошла мама.
Глава 8. Пауки и взрывы
Следующим уроком была физкультура — сухопутная, а не в бассейне. И конечно, вредная Чёрная Рука с маникюром не захотела подождать в раздевалке, как её просили. Пока ребята делали упражнения «зайчик», «лесенка» и «семь самураев», Чёрная Рука вылезла из раздевалки, бодренько обежала спортзал, покувыркалась на матах, дала щелбана козлу… ну, не живому, конечно, а через который прыгают. Потом Чёрная Рука обнаружила канат и в совершенном восторге начала лазать по нему. Вверх-вниз, вверх-вниз, да быстро так, будто она не рука, а Маугли какое-нибудь.
Физрук Виктор Николаевич её сначала не заметил — ребята старательно отвлекали. А потом увидел и упал в обморок. Потому что, оказывается, он с детства пауков боялся и принял Чёрную Руку за огромного чёрного паука. Он вообще-то был очень храбрый и могучий, прыгал с парашютом, имел три медали, мог двумя пальцами раскидать любых бандитов и террористов, но вот с пауками у него не заладилось в жизни. Надо было физрука спасать. Марго схватила Чёрную Руку и засунула под мат. И сама сверху села, чтобы та не вырвалась. Кристина положила ладони на лоб Виктора Николаевича и сказала: «Всё хорошо. Всё хорошо». У неё были способности к целительству, но ещё слабые по малолетству. И учёные ей пока лечить не разрешали — детям это вредно. Валерка сбегал в раздевалку и достал из ранца красный карандаш. Как только Виктор Николаевич открыл глаза, Валерка набросал на белых волокнах каната красные кривые зигзаги — взрыв! БА-БАХ! Полканата как не бывало.
— Я взорвал паука, — объяснил Валерка. — Всё в порядке.
— Ох, — сказал слабым голосом бледный Виктор Николаевич и сел. — Лучше бы стадо мамонтов, ей-богу… спасибо, Валера. Продолжаем урок, ребята. Разбейтесь на две команды… Марго, ты чего сидишь?
— Я устала, — объяснила Марго, подпрыгивая и стараясь попой придавить вырывающуюся из-под мата Чёрную Руку. — Я немного посижу, а потом разобьюсь на две команды.
— Ну, посиди минут пять, — разрешил Виктор Николаевич. В этой школе учителя учеников уважали, и если человек сказал, что ему надо посидеть, — значит, ему правда надо.
Марго посидела три минуты, дождалась, пока две команды начали перебрасываться мячиком, а потом тихонько вытащила Чёрную Руку и уволокла её в раздевалку. Марго дала ей ножницы (они были приготовлены для урока со смешным названием «технология»). И еще дала «Учебную тетрадь по математике № 1» и сказала:
— Спорим, что до конца урока ты не успеешь вырезать из этой книжки десять картинок!
Чёрная Рука показала кукиш: мол, спорим, что успею! И схватила ножницы. А Марго вернулась в спортзал, и дальше урок физкультуры проходил нормально. Только Марго Лильке нечаянно мячом глаз подбила. Но Лилька сделала свой фингал невидимым — у неё были способности к невидимости. Только она пока не умела полностью исчезать, а обесцвечивалась по кусочкам. Физрук фингала не заметил и Лильку в медкабинет не отправил. Поэтому Лилька дотянула тайм, и её команда выиграла со счётом 3:2. Лилька хоть и мелкая была, а в спортивных играх обходила силачей Сергея и Макса. Вообще, Лилькой очень интересовалась контора, которая занимается внешней разведкой: ещё бы, невидимый шпион — это же мечта любого разведывательного управления! Лилька не возражала стать разведчицей и к будущей профессии готовилась серьёзно — читала не букварь, а шпионские детективы.
— А что, нормально, — отмахивалась она, когда Серега с Максом дразнили ее ДжеймкойБондкой. — Если бы не школа, я всю жизнь в своей Новосергеевке просидела бы. А так по разным странам буду ездить.
И показывала Сереге с Максом невидимый язык. Невидимый — потому что видимый язык показывать невежливо. Разведчики так не поступают.
Но мы отвлеклись, а урок тем временем закончился, и ребята пошли в раздевалку.
— Вредина Маргятина, на фига ты за мяч берёшься, если руки-крюки, — ругалась Лилька, стирая с фингала невидимость.
— Вредина Лилечкина, ты слишком нежная, мяч тебя и не коснулся, а ты уже посинела и вся распухла, — не осталась в долгу Марго. — Слышь, Лилька, нам надо на Чёрную Руку иногда накладывать невидимость. Замаешься объяснять взрослым, как и что. И в конце концов, просекут и отберут. А мы ещё сами не наигрались.
— Это да, — задумчиво согласилась Лилька, забыв про ссору. — С ней можно интересные игры заводить…
— Клады поискать, — предложил Сергей. — Или подземный ход в Америку. Я, конечно, сквозь землю вижу… но не очень глубоко. А Чёрную Руку запустим в старые шахты на разведку. Пусть летит по подземному ходу, а мы — за ней.
— А что там, в шахтах, — вагонетки ржавые? — спросила Марго. — Под Березовским много шахт, да в них ничего нету.
— Можно бандитов ловить, — предложил Артём. — Бежит полиция за преступником, не успевает, преступник быстрее бегает. А тут Чёрная Рука на бреющем полёте — вжжжик! — и хвать бандита за ухо. Тот столбенеет от ужаса и замирает. Подбегает полиция и арестовывает его.
— Не-а, полицейские себе Руку заберут, — возразил Валера. — Им нельзя говорить. Вот если мы сами на бандита наткнёмся, тогда конечно.
— Ага, наткнёшься тут на бандита, как же! Школа тремя заборами огорожена, и охрана в пять слоёв!
— Ладно, потом придумаем, как с ней играть, а пока давайте выдрессируем, — сказала Марго. — Ты, Лилька, научишь Чёрную Руку делаться невидимой, но только по команде. Если я скомандую «Брысь!», то она тут же исчезает.
— Почему «брысь»? — удивилась Лилька.
— Можно сказать «исчезни» или «сделайся невидимой», но тогда всем станет ясно, что что-то было, но заневидимилось, — объяснила Марго. — А «брысь», может, я кошке говорю. Конспирация называется.
— Какая ты хитрая, — восхитилась Лилька. — Мы с тобой на пару шпионками будем работать.
— Я подумаю, — кивнула Марго. Вообще-то она хотела быть королевой на острове в Тихом океане, чтобы каждый день купаться, но шпионкой, наверное, тоже интересно. А если шпионить на острове в Тихом океане, то тоже можно каждый день купаться.
И всю перемену Чёрную Руку учили делаться невидимой. Она оказалась умной, даром что безмозглая — какие в руках мозги. Но Макс сказал, что в любой руке тоже есть мозг, прямо в кости. Он называется «костный мозг». Люди им не думают, потому что головной мозг умнее. Но если у кого головного мозга нет, то приходится думать костным, — вот Чёрная Рука им и думает.
— Ты такой умный, Макс, что, наверное, думаешь всеми своими мозгами — головным, костным, желудочным, кишечным, — с уважением сказала Марго.
Макс тут же задрал и без того задранный нос.
— Получилось, — сказала вспотевшая от усилий Лилька. — Рука, брысь!
И Чёрная Рука выцвела почти до полной невидимости — чуть-чуть тень осталась. Ещё ногти не исчезли — розовый лак сиял ярко.
— Правильно на этикетке написано — «стойкий лак», — покивала Кристина.
— Неплохо, — одобрил Серега. — Видно не всю Руку, а пять розовых кружочков. Кто не знает — ничего не поймёт. Рука, появись!
Пять розовых кружочков поменяли положение в пространстве — видимо, Рука сложилась в кукиш. Прозвенел звонок.
— Ладно, пусть пока невидимой побегает, — и ребята пошли на «окружающий мир».
Глава 9. Неправильный павлин и голодный интернет
«Окружающий мир» сегодня был интересный — про солнечный свет и про павлина. И Валерка громко возмутился, когда учёные забрали его с урока на изучение. Он сказал, что пусть с математики забирают, он не против, а лишать человека любимой «окружайки» — просто подлость. Тем более павлины его всегда интересовали. Но учёные его всё равно увели. А Ирина Игоревна задёрнула шторы, оставив узкую щёлочку, и достала призму — такую стеклянную гранёную штучку вроде подвески от старинной хрустальной люстры. И приложила призму к щёлочке, в которую проходил солнечный свет. На противоположной стороне тут же образовалась маленькая яркая радуга — полоска красная, полоска оранжевая, полоска жёлтая, зелёная, голубая, синяя, фиолетовая… Все захлопали в ладоши. Ирина Игоревна объяснила, что так получилось, потому что солнечный свет состоит не из одинаковых кусочков (как манная каша, к примеру), а из разных (как окрошка). Эти разноцветные кусочки смешиваются в солнечном луче, и делается нормальный белый свет. А призма их разделяет — и выходит радуга. И на небе радуга тоже так же образуется. Только вместо призмы работают капельки дождя.
А потом Ирина Игоревна велела нарисовать павлина, и чтобы хвост у него был разноцветный: пёрышко красное, пёрышко оранжевое, пёрышко жёлтое… и так далее до фиолетового. Всё как в радуге. Марго подняла руку и сказала, что она была в Екатеринбурге в зоопарке и видела живого павлина. И хвост у него был совсем не такой. Но Ирина Игоревна всё равно попросила нарисовать павлина, положенного по программе, — в знак личного уважения лично к ней, а не к павлину. Марго Ирину Игоревну лично уважала и послушно села раскрашивать неправильного павлина. Тут вернулся обследованный Валерка, очень злой, взорвал Маргошиного павлина и сказал, что к учёным вообще больше никогда не пойдёт, они ему надоели. Марго за павлина ничуть не обиделась — ясно же, что человек не в себе, пусть взрывает что хочет, авось полегчает. И вообще, ей этот павлин не нравился.
Потом все пошли обедать, потом гулять. Октябрь в нынешнем году случился какой-то холодный, и Артём мёрз в единственной перчатке, а Чёрная Рука от холода сделалась видимой и пошла рыть норку в опавших листьях под березой — наверное, готовилась зимовать. Марго вытащила Чёрную Руку из листьев и сунула за пазуху. Та угрелась и заснула. Ирина Игоревна затеяла шумную игру с беганьем и прыганьем, чтобы ребята не мёрзли, и удивлялась, что Марго тише всех бегает, — это было на неё не похоже. А Марго просто боялась, что у Чёрной Руки за пазухой от её беганья будет сотрясение мозга — костного, естественно.
Потом все делали уроки и играли, потом ужинали — и вот наконец можно расходиться по спальням. Марго очень устала. Марфута тоже устала — она весь день бегала по школьной территории и общалась с местными мышками. Но поспать им не дали. Все ребята опять набились в Маргошину спальню в ожидании второй страшилки.
— Ты обещала про Зелёное Радио, — напомнила Джамиля.
Марго зевнула и покорно начала:
— В одном городе в старом-старом доме жила одна девочка. И у неё в комнате висело Зелёное Радио. А девочка радио не любила и почти никогда не включала. И вот однажды она сидела и делала уроки. И вдруг невключённое Зелёное Радио говорит человеческим голосом: «Девочка-девочка, включи Зелёное Радио!» Девочка, конечно, не включила, зачем оно ей? Рекламу, что ли, слушать? Зелёное Радио снова говорит…
— Неправильно, — вдруг перебил её Макс. — Какое радио в наше время? Теперь все в интернете сидят. Зелёное Радио, ха… лучше расскажи про Зелёный Интернет.
Марго замерла на полуслове: а что, он прав, этот задавака.
— Хорошо. — И она начала снова: — В одном городе стоял многоэтажный дом. В этом доме на восьмом этаже жила одна девочка. И она не любила делать уроки, а любила в интернете сидеть. И вот однажды сидит она «ВКОНТАКТЕ», общается. И вдруг ей приходит на сотикэсэмэска: «Девочка-девочка, выключи компьютер, к тебе идёт Зелёный Интернет…»
Джамиля восхищённо ахнула. Валерка воскликнул:
— Стоп! У кого-нибудь ноут есть? Не казённый, а свой? Или интернет в мобильнике?
— У меня, конечно, — надменно сказал Макс. — Я не могу без интернета.
— Тащи живо, проверим!
Макс пожал плечами и принёс белый ноутбук.
— Жаль, что не зелёный, — раскритиковал Валерка. — Ладно, включай. Давай дальше, Маргоха.
— Девочка эсэмэску прочитала и решила, что её подружки разыгрывают, — продолжила Марго. — Сидит дальше. Опять приходит эсэмэска: «Девочка-девочка, выключи комп, Зелёный Интернет уже нашёл тебя…» Девочка опять не верит и комп не выключает.
Валерка вышел в Яндекс, написал в поисковике «Зелёный Интернет», нажал «найти»…
— Слышит девочка — третья эсэмэска пришла, но думает: «Надоело, не буду смотреть». И нечаянно глянула — а её сотовый весь кровью залит, из расколотого корпуса кровь капает. Она вскочила, на комп смотрит — а монитор весь зелёный. Тут монитор развалился пополам, оттуда высунулось…
И замолчала. И все замолчали. Ровное зелёное сияние залило экран Максова ноутбука.
— Вырубай комп! — рявкнул Серёга.
— Завис! — заорал Валерка, изо всех сил тыча пальцем в кнопки.
— У тебя палец зелёный! — взвизгнула Кристина.
Валерка отдёрнул руку и в ужасе посмотрел на неё. Указательный палец, которым он тыкал в клавиатуру, был ярко-зелёный.
— Тьфу на тебя, Кристька, напугала, — сказал он обычным голосом. — Конечно, зелёный. Я его утром порезал, и Ирина Игоревна зелёнкой помазала. Что с компом делать будем?
— Надо прогнать Зелёный Интернет, — дрожащим голосом предложила Джамиля. — Неизвестно, может, он радиоактивный. Или голодный и всех съест.
— Зелёный Интернет, брысь! — скомандовала Марго. Чёрная Рука тут же обесцветилась — помнила команду «брысь».
И вдруг на зелёном экране побежали чёрные буквы. Они складывались в слова: «Ну и ладно. Сами же позвали. Я не навязывался. А теперь «брысь», видите ли. Так нечестно. Ну и брысну. Вам же хуже. Я такой интересный, такой полезный… не приду к вам больше». Ноутоскорбленно загудел, зелёное сияние монитора погасло. Ребята переглянулись.
— Обиделся, — сказал Алёша.
— Конечно, нехорошо, — кивнула Лилька. — Сперва позвали, потом прогнали.
Макс оглядел свой ноутбук — вроде ничего с ним не случилось.
— Не дам вам больше свой комп, испортите, — пробурчал он и унёс ноут в свою спальню.
— А твоя история чем закончилась? — спросил Валерка Маргошу.
— Откуда я знаю. Я же её прямо на ходу сочиняла, — пожала плечами Марго.
— Ребята, пора спать, — заглянула в комнату Марина. — Быстро зубы чистить, в душ и прочее.
Так никто и не узнал, чем опасен Зелёный Интернет. А может, он вообще не опасный, а добрый и душевный.
Глава 10. Что там в центре Земли?
Сложение-вычитание, задачи в два действия и устройство радуги — это, конечно, хорошо. Но Маргоше хотелось научиться чему-нибудь совсем полезному. Летать, например, или под землёй клады видеть. Хоть учёные и сказали, что она обыкновенная, но Марго им немножечко не верила. Как это, она — и вдруг обыкновенная! Для начала Марго решила научиться видеть под землёй, как Серёга. Летать ей, конечно, хотелось больше. Но скоро из Москвы вернётся мама и привезёт подарки. А она, Марго, что ей подарит? Диктант по русскому? Или неправильного павлина из «окружающего мира»? Так его Валерка взорвал. И вообще, она уже не лялечка детсадовская, чтобы нарисованные цветочки дарить. А как было бы здорово, если бы перед маминым приездом Марго научилась видеть сквозь землю, нашла бы клад и подарила маме бусы из алмазов или изумрудное кольцо!
Вот Марго и пристала к Серёге: научи да научи. Сергей два дня отнекивался — мол, не знаю, как учить. Потом они всем классом пошли на экскурсию на Берёзовский рудник, в шахту. В настоящую шахту, где добывали настоящее золото с 1747 года, их не пустили, а показали учебную шахту, в которой тренируются спасатели со всей России, чтобы, если где-то что-то рухнет под землёй, спасатели пришли бы и спасли всех. Там тоже было интересно — холодно, мокро, темно. Экскурсовод покатала их в вагонетках. Серёжа ткнул Марго локтем и прошептал:
— Вон там, сбоку, в стенке лежит кусок золота… как он называется…
— Самородок, — подсказала Марго и глянула на дно узкого коридорчика, где они стояли. Никакое золото наружу не торчало.
— Ну да. Размером с твою ладонь. Неглубоко, сантиметров десять. Хочешь, отковыряю для твоей мамы?
— Нет, — отказалась Марго. На что ей кусок золота? Она в музее видела, оно некрасивое, коричневое, не блестит. В уши его не вставишь, на шею не наденешь. Денежки вырезать из куска золота мама не умеет. И продавать самородок на базар не пойдёт, ей вечно некогда на работе. Пусть лежит. Мне готовую какую-нибудь штуку надо — кольцо или бусы.
— Золото взрослые отберут, — встрял Артём.
— Глупые вы малявки, — снисходительно заметил Макс. — Золото надо откопать и положить в банк. А когда понадобится, мы его достанем, и на него ещё проценты нарастут.
Марго плохо знала, что такое проценты, и ей представлялись эти самые проценты в виде огромного количества мух в несколько слоёв, копошащихся на куске золота. Мухи были очень противные, поэтому Марго отказалась:
— Нет, лучше пусть на месте остаётся. А ты, Серёга, научи меня видеть под землёй. Я сама найду, чего мне надо.
Сергей опять начал отказываться. Тогда Марго применила шантаж. Это такое взрослое слово из детективов, когда бандит говорит: «Если ты мне не дашь сто миллионов долларов, то я украду у тебя сына-наследника». У Сергея сына-наследника не было, да он Маргоше был без надобности, поэтому она сказала Серёге:
— Если ты не хочешь меня учить смотреть сквозь землю, я буду про тебя рассказывать страшные истории!
Сергей как-то не понял, плохо это или хорошо, зато остальные ребята обрадовались:
— А ну давай, вот круто! Серёга и Кровавая Рука!
И вечером Марго начала:
— В одном чёрном-чёрном городе на чёрной-чёрной улице жил Серёга Никифоров. И вот однажды…
Это получилась очень хорошая история, там летали Кровавые Руки, душили Чёрные Шторы и вылезал Плохо Закопанный Убитый Покойник. Марго хотела сочинить, как Серёга от них всех убегал и боялся. Но Марго была еще маленькая и не знала, что сказки сочиняются не всегда так, как хочется автору. Поэтому она очень удивилась, когда у неё в истории Серёга получился не трусливый и вредный, а храбрый и красивый. Он победил всех Красных Рук, постирал Чёрные Шторы (отчего они превратились в безвредные Белые Носовые Платочки), прогнал агрессивного Плохо Закопанного Убитого Покойника и вообще оказался круче Человека-Паука. А под конец он спас прекрасную принцессу, по описанию подозрительно похожую на Марго. Ребята аж повизгивали от восхищения.
Чёрная Рука (тоже слушавшая историю) во время сцены погони за Кровавыми Руками пришла в буйный восторг, бегала по шторам и потолку и везде рисовала АААА. Видимо, Кровавые Руки были фамильными врагами и конкурентами. А когда Кровавых Рук победили, Чёрная Рука полезла к Сергею обниматься на радостях. Он заорал от неожиданности, а Марго сказала:
— Вы только что слышали предсмертный крик последнего злодея из шайки Кровавых Рук! У него рта не было, поэтому он кричал большим пальцем. Так Серёга всех победил.
Сергей надулся от важности, а Валерка сказал:
— А завтра ты про меня расскажи. Я хочу сражаться с зомби.
— Ладно, — обречённо кивнула Марго, и с тех пор началась длинная вереница вечеров с историями, в которых героями были её одноклассники.
А Сергей весь следующий день ходил очень довольный и после ужина сказал:
— Ладно. Я буду тебя учить видеть сквозь землю. Только я честно тебе говорю: я вообще не знаю, как учить.
— А как Ирина Игоревна: сначала объясняешь новый материал, а потом задаёшь примеры, — посоветовала Марго. — Делов-то.
Остальные ребята тоже сели рядом — всем срочно захотелось видеть сквозь землю. Сергей откашлялся и начал:
— Видеть сквозь землю очень легко. Надо просто посмотреть и… э-э-э… увидеть. А если не видишь, надо тренироваться. Всем понятно?
— Да, — сказала Марго, и остальные тоже сказали «да».
Сергей подумал, что бы ещё сказать, а то новый материал какой-то короткий получился. Но ничего не придумал и продолжил:
— Теперь я задаю упражнение.
Он достал из ранца «Математику», поставил её на стол. Перед «Математикой» посадил Маргошу, за «Математикой» спрятал что-то и говорит:
— Смотри сквозь учебник. Что я там положил?
Марго поглядела — ничего не видно, «Математика» заслоняет.
— Ручку, — наугад предположила она.
— Неправильно, — сказал Сергей.
— Резинку.
— Нет.
— Линейку.
— Нет.
Марго задумалась: что он ещё мог положить?
— Да ты не гадай, ты смотри сквозь «Математику», тренируйся!
— Ты специально такую непрозрачную «Математику» выбрал, — пожаловалась Марго.
— Конфету, — одними губами подсказал Валерка, сидевший сбоку от «Математики».
— Конфету, — повторила Марго.
— Правильно! — обрадовался Серёжа. — Вот видишь, уже получается! Ты очень способная. Или это я такой классный учитель. Давай тренируйся, мы тогда вместе будем геологами! А теперь я что положил?
Он убрал конфету и спрятал за книжку что-то другое. Марго с надеждой посмотрела на Валерку, а тот — вредина — показал ей язык, мол, сама выкручивайся.
— Язык, — брякнула Марго.
— Это как? — поразился Сергей. — Откуда я язык взял? У меня один, и он на месте.
Джамиля заглянула ему в рот — правда, язык на месте. Валерка фыркнул.
— Твоя «Математика» слишком толстая, — сказала Марго. — И она меня отвлекает, потому что я сразу вспоминаю, что домашку ещё не сделала. Пошли лучше на улицу сквозь землю смотреть.
Но на улицу Марина-воспитательница их не пустила, потому что они гуляли по режиму, по часам.
— Ничего, — отмахнулся Сергей. — Смотри через пол.
Марго посмотрела — пол как пол.
— Что под полом? — пристал Сережа. — Смотри хорошенько!
Марго решительно ничего не видела. Она, конечно, знала, что под полом первый этаж, потом, наверное, подвал, потом какие-нибудь камушки, земля. Много-много земли и камней, целые километры… а совсем-совсем глубоко, в середине Земли, бушует огненная лава, плавятся камни, вскипают раскалёнными потоками, просачиваются по трещинам… Это они на «окружающем мире» проходили по теме «Строение Земли». Марго представила это так ярко, что ей даже жарко стало от кипящей лавы.
— Ну и что ты видишь? — не отставал Серега. — Что под полом?
— Огонь, — и Марго потёрла глаза.
— Как огонь? — оторопел Серёга, глянул себе под ноги. — Нету огня. Первый этаж, потом подвал. Пожара нет.
— А ты глубже гляди, — снисходительно посоветовала Марго. — Первый этаж, подвал, земля — это я по правде не вижу. А глубоко-глубоко — огонь. Всё булькает, ревёт и плавится.
— Вот это да, — потрясённо выдохнул Сергей. — Марго, ты видишь центр Земли. Это же вглубь на тысячи километров! Там точно всё огненное и плавится. Круто, я так далеко не могу смотреть. У меня изображение двоить начинает уже после десяти метров. А после пятнадцати оно на отдельные пиксели распадается.
Марго подумала, что врать нехорошо, но она почти по-честному видела эту кипящую лаву! Потому что когда она что-то представляла себе, то перед глазами прямо картинка вставала — ненадолго, конечно.
— Всё равно ты круче, — сказала Марго Серёже. — Я без пользы вижу — кипит да кипит, ничего интересного. А ты всякое интересное видишь — самородки, кротовые норки, изумруды, подземные ходы…
— Учёным не проболтайся, — предупредил Алёша. — А то будут Марго каждый день в лабораторию гонять, как меня. Им, поди-ка, тоже интересно, как Земля в середине устроена.
— Никому не скажу, — пообещал Сергей.
— Лучше расскажи страшилку про меня и зомби, — попросил Валерка.
— Я сегодня устала центр Земли рассматривать, не буду страшилки рассказывать, — отказалась Марго.
Валерка расстроился и сказал:
— Ну, Маргошечка! Ну, пожалуйста!
— Завтра, честное-пречестное слово, расскажу, — пообещала Марго. — А сейчас всё равно хорошо не получится. Потому что я вся поглощенная смотрением в центр Земли. Если я начну рассказывать, то ты сгоришь в кипящей лаве вместе с зомбиками, — оно тебе надо?
Глава 11. Техника безопасности для зомби и летунов
Валерка даже до вечера не дотерпел — с утра перед уроками пристал к Марго, чтобы она рассказала, как он зомби победил. Марго еле его уговорила, чтобы он подождал до перемены. А на первой перемене первоклассникам давали нечто вроде второго завтрака — чай и булочку или пирожок. Марго почему-то всегда по утрам есть хотела. И по вечерам. И днем. Так уж странно у неё был устроен организм. Сегодня планировались пирожки, но их ещё не принесли. И только первоклассники уселись за стол, как Валерка заныл:
— Ну, Маргоха, ну расскажи про зомби!
— Фу, это невкусно за едой, — поморщилась Кристина, подвигая к себе стакан с чаем.
— Я их есть не буду, — пообещал Валерка.
Марго Валерке верила — он вообще не врун был. И начала:
— В одном городе сбоку, на окраине, было кладбище. И дорога в школу шла через кладбище. И вот однажды зимой идёт Валерка с продлёнки домой — а их задержали долго, потому… потому что… ну, у них много уроков было, и задержали. И вот идёт он, темно, полночь скоро, и никого нет, только могилы вокруг. И вдруг могилы сами собой стали раскрываться… как бункер для атомной ракеты, как мы в кино смотрели… И из них начали вылезать покойники. Медленно-медленно они окружили Валерку…
Тут пирожки принесли — вкусные, с картошкой, горячие. Не покупные и разогретые в микроволновке, а только что испечённые поварихами тётей Дашей и тётей Наташей. Марго отвлеклась от рассказа и обеими руками по пирожку цапнула.
— А дальше! — торопил её Валерка.
— Ням-ням-ням… покойники окружили Валерку, протянули к нему костлявые руки. И самый большой и страшный зомби с горящими глазами как крикнет: «Дай пирожка! Дай пирожка! Дай пирожка!»
Серёга фыркнул и поперхнулся пирожком. Джамиля засмеялась так громко, что привлекла внимание Ирины Игоревны, завтракавшей за учительским столом. Та сразу прибежала выяснять, что случилось.
— Всё в порядке, Ирина Игоревна, — сказал Макс. — Мы просто радуемся, что пирожки такие вкусные.
— А-а, тогда хорошо, радуйтесь дальше, — и Ирина Игоревна пошла обратно. Ребята по опыту знали, что взрослые не одобряют страшилок, поэтому лучше зря не трепаться.
— А дальше! Про зомби с горящими глазами! — напомнил Валерка, у которого глаза горели не хуже, чем у этого зомби.
Марго, с трудом совмещавшая жевание с говорением, выдала убойную историю, в которой ожили не только покойники, но и пирожки в ранце у Валерки, и пирожки оказались очень агрессивными и свирепо прогнали зомби. А Валерка командовал: «Расстегай, заходи сбоку! Эй ты, надкушенный пирожок с повидлом, бери справа вон того зомби и мажь его повидлом, чтобы прилип! Пирожок с мясом, стукни по башке главаря! Осторожно, начинку не рассыпь! Да свою начинку, а не зомбину!»
Ребята хохотали, хорошо хоть никто не подавился. Но Валерка оказался не очень доволен — он в истории получился менее героический, чем Серёжа. Марго это почувствовала и виновато сказала:
— Я потом про тебя ещё круче сочиню, а пока я на пирожки отвлекаюсь.
Прозвенел звонок. Марго засунула в рот практически целый пирожок — про запас, и потом могла говорить только «угу», пока не прожевала.
На уроке они проходили греческие мифы. Машина времени показывала красивые южные пейзажи и очень плохо одетое население Древней Греции, но на конкретных Гераклах-Ясонах она не фокусировалась. Так что Ирина Игоревна её быстро выключила и сама рассказала легенду об Икаре. Как он летел на крыльях, прилепленных воском, как солнце воск растопило, крылья отвалились, и Икар разбился. Ну, вы помните эту печальную историю. Марго вспомнила, что собиралась учиться летать, и сразу после звонка попросила Алёшу:
— Лёха, научи летать! Мне надо!
— Да, — сказал Валерка. — Мне тоже надо. Я когда буду зверей ловить для зоопарка, мне надо срочно улететь от львов… или нет, я буду пикировать на львов сверху и ловить их в полёте.
— Ты взрывателем будешь в армии, — напомнила Лилька.
— Фиг вам… то есть им, — поморщился Валерка. — Я от них улечу и буду в зоопарке работать.
— «Фиг» нельзя говорить, — поправила Марго.
— Это «фигня» нельзя, а «фиг» можно, — возразил Валерка. — «Фиг» безобидный и нестрашный.
Марго как-то не нашлась с ответом.
— Я научу, — согласился Алёша. — Это легко.
Тут их разговор услышала Ирина Игоревна и сказала:
— Так! Учиться летать только в моём присутствии! Это техника безопасности!
— Так вы же не разрешите из окна прыгать, — запротестовала Джамиля. — А чтобы научиться летать, надо откуда-нибудь спрыгнуть. Как Икар.
— А ты помнишь, что с ним случилось? — спросила Ирина Игоревна.
— Не надо ниоткуда прыгать, — покачал головой Алёша. — Я по-другому летать учился. Сначала надо лечь и неподвижно лежать. Долго. Несколько лет. Ну хотя бы часа три. Ногами вообще не шевелить.
Марго легла на кушетку в коридоре и попыталась не шевелиться. У неё сразу зачесалась левая пятка. Потом правая коленка. Потом живот. Потом сразу оба мизинца на ногах.
— И вот когда ты будешь так лежать и не шевелиться, надо себе сказать: раз я не могу ходить, значит, надо летать! И попробовать приподняться над кушеткой. Руками махать не надо… нет, не дрыгайся, неподвижно лежи и взлетай.
Тут прямо Маргоше на живот прыгнула невесть откуда прибежавшая Чёрная Рука. Она в восторге проскакала по Марго взад и вперед и пальчиком пощекотала пятку. Марго взвизгнула, вскочила и сказала:
— Да ну тебя, Лёха-картоха, так в жизни летать не будешь. Только ходить разучишься.
— А мне понравилась твоя методика, — с облегчением вздохнула Ирина Игоревна. — Лежи да лежи себе…
— Год за годом… — печально закончил Алёша. — Расслабься, Марго. Я придумаю, как научить тебя летать. Должен же быть другой способ.
Глава 12. Расплющенный призрак и мумии средней прожаренности
Неприятности начались сразу после Хэллоуина. Марго до школы и не знала, что бывает такой праздник, в который все переодеваются в разную нечистую силу. Это был не русский праздник, а английский и американский. И многие учителя говорили, что это нехорошо — праздновать Хэллоуин, что это — восхваление нечистой силы и всякого чёрного зла. А другие возражали, что, наоборот, люди высмеивают нечистую силу, а всякое зло боится смеха. Поэтому разнообразные злодеи не любят весёлых песен, смешных книжек и тех, кто эти книжки пишет.
Как бы то ни было, в этой школе Хэллоуин отмечали с размахом. Выдали ребятам целую кучу плащей, юбок, шляп, бус, выдали грим, парики — придумывайте себе костюмы. Кристина сразу забрала себе все бусы и браслеты, нацепила брошку в волосы и заявила, что будет призраком убитой графини. Марго позавидовала — она тоже срочно захотела стать графиней в десяти бусах. Но две графини на одиннадцать первоклассников многовато, да и бус больше не осталось. Тогда Марго вытащила из кучи всякой всячины совсем настоящую золотую корону с алмазами Made in China, которую Кристина как-то проглядела, напялила на себя и завернулась в простыню:
— Я буду королевой всех привидений! Королева главнее, чем графиня!
— А почему простыня в цветочек? — пригляделась Джамиля.
— Для красоты, — объяснила Марго. — Гламурненько так — привидение в розочках. Роза — царица цветов.
— Очень круто, — одобрил Валерка. — Ты кошмарно красивая.
— Давай меняться, — предложила Кристина. — Я тебе — все бусы и браслеты, а ты мне — простыню в розочках.
— Нетушки, мне самой надо, — отказалась Марго.
Серёга с Артёмом разрисовали друг друга под вампиров. Славные такие вампиры получились, особенно Артём — рыжий, веснушчатый, слегка лопоухий. Макс надел длинный плащ графа Дракулы и соображал, из чего сделать клыки. Таня сразу сказала, что она русалка, потому что умеет дышать под водой. Она раскрасила волосы зелёнкой из шкафчика с медицинской помощью — спереди сама, а сзади ей Марго помогла. Поэтому у Марго руки тоже стали зелёные и не отмывались. Ирина Игоревна, обнаружив зеленоволосую Таню, ахнула и сказала, что волосы тоже не отмоются. Но Таня не огорчилась — ей очень нравилось с зелёными волосами.
Валерка хотел сделаться Повелителем Всей Нечисти, но переборщил с красками. И у него образовались лиловые щёки, синий нос, красные полосочки под глазами и зелёные пятна на руках и на шее — он хотел всё сплошь зелёным раскрасить, но Таня зеленку почти полностью на волосы извела, чуть-чуть осталось. Получилась из Валерки такая развесёлая нечисть неизвестной породы, в горошках и пятнышках. Маргоше он больше всех понравился — самый яркий.
Лилька нарядилась шпионкой — маска и пистолет. Непонятно, при чём тут Хэллоуин, но ей шло. Лёша с Сашей долго не могли придумать, кем они станут, пока все наряды не разобрали. Тогда Лёша белым «штрихом», которым ошибки замазывают, нарисовал на Сашином костюме рёбра и позвонки и сказал, что он скелет. А Саша хотел на Лёше то же самое нарисовать, но «штрих» кончился, и Саша нарисовал на Лёшином белом свитере розовым фломастером. Получилось здорово — розовый летающий скелет.
А Марфуту сделали зловещим чёрным котом Бабы Яги. Сначала хотели намазать её чёрной тушью или чёрным маркером, но Марго запретила категорически: кошка же начнёт вылизываться и отравится! Тогда растопили плитку самого чёрного шоколада, какой нашли в буфете, и намазали Марфуту шоколадом. Та стала вылизываться и очень удивилась. Но в общем не возражала. Марфута совсем немножко побыла чёрным котом, но всё-таки поучаствовала в празднике.
Ещё по программе надо было приготовить какую-нибудь еду по теме. Какую-нибудь очень страшную. Поварихи тётя Даша и тётя Наташа пустили их в кухню, дали продукты и стояли рядом, чтобы ребята себе что-нибудь не отрезали в пылу готовки. А кто готовить не хотел, тот мог что-нибудь в буфете купить и назвать как-нибудь тематично: «Манная каша для скелета» или пирожное «Расплющенный призрак». Марго ничего готовить не умела, ни страшного, ни нестрашного. Она позвонила маме, но телефон сказал «абонент недоступен» — наверное, мама на лекции сидела и телефон выключила. Марго позвонила папе. Папа напрягся — это даже в телефон было слышно — и придумал сварить картошку. Лучше в мундире, чтобы не чистить. И чтобы страшнее было.
Но Марго не хотела картошку варить. А ребята уже много чего напридумывали. Лёша купил в буфете несколько «Сникерсов», воткнул их в стакан и подписал название «Стоячие червяки»1. Артём купил арахис в шоколаде, высыпал в вазочку и положил этикетку: «Могильные жуки». Только он написал «магильные», а не «могильные», и было непонятно — то ли жуки магические, то ли из могилы. Кристина взяла в столовой готовые пирожки и подписала «Пирожки с печенью вурдалака». Джамиля испекла настоящие блины! И тётя Наташа ей почти не помогала! Джамиля вообще много чего по хозяйству умела, как большая. Она полила блины брусничным вареньем и подписала: «Блинчики с кровью невинных младенцев». Макс купил сосиски в тесте и сделал этикетку «Мумии средней прожаренности». Валерка захотел испечь настоящий пирог и что-то долго размешивал в миске. Тётя Наташа отвлеклась на Джамилю с блинами, и Валерка положил в своё изделие что-то не совместимое с жизнью, поэтому пирог получился очень страшный — чёрный, кривой, с зеленоватым бочком. Тётя Наташа покачала головой и сказала:
— А ну-ка, Валера, принеси во-он из того дальнего шкафа масло — готовый пирог смазать.
И пока Валерка ходил за маслом, она его пирог в мусорный контейнер выкинула, а достала свой, уже готовый, с мясом, очень красивый. И в духовку сунула. Валерка принёс масло, дождался, пока пирог испёкся, сам достал его из духовки…
— Ой! — сказал Валерка. — Это мой пирог? А почему он стал в два раза больше?
— Тесто хорошо вымесил, вот оно и поднялось, — не моргнув глазом, сказала тётя Наташа.
— А почему на нём розочки из теста? Я самолёт вылепил, — продолжал допытываться Валерка.
— Самолёт улетел, — объяснила тётя Наташа. — Ты его слишком хорошо вылепил, вот он и улетел, — разве интересно хорошему самолёту сидеть в духовке? А розы выросли сами. С цветами это иногда случается.
Валерка не очень-то поверил, но не знал, что возразить. И подписал: «Пирог из страшилища».
В общем, все приготовили замечательные блюда, и только Марго до сих пор не знала, что делать. Она вертела в руках плитку шоколада, оставшуюся от раскрашивания Марфуты, и смутно сознавала, что хочет приготовить что-нибудь с шоколадом. Но что?
И тут Чёрная Рука, перемазанная вареньем из Джемкиных блинчиков, прыгнула ей на плечо. И Марго сразу всё придумала. Она вспомнила мамино блюдо «селёдка под шубой» и решила сделать «Чёрную руку под шубой». В классическом варианте кусочки селёдки перекладываются слоями тёртой свёклы, тёртой морковки, тертой картошки, яйцами и промазываются майонезом. Но Марго варёную свёклу не любила и заменила их тёртым шоколадом. Получилась такая эффектная композиция в тёмных тонах: Чёрная Рука под почти чёрным шоколадом. Марго сочла это слишком грустным и для яркости воткнула в горку тёртого шоколада ярко-оранжевую варёную морковку. Чёрная Рука на удивление хорошо себя вела: лежала под шоколадом и думала о высоком. А как только кто-то из ребят собирался её продегустировать, то есть откусить или хотя бы лизнуть, то она складывалась в кукиш или грозила пальцем, мол, ай-я-яй! Она была гордая и не любила, когда её лизали. А если настырного зрителя это не останавливало, то Чёрная Рука тыкала в него морковкой. В физрука Виктора Николаевича пришлось даже бросить морковку, чтобы отстал.
В общем, Хэллоуин прошёл весело, смешные блюда съели (кроме Чёрной Руки), напрыгались, насмеялись, нафотографировались, а в конце Ирина Игоревна сказала для воспитательности, что добро всегда побеждает зло, — как будто ребята этого и так не знали.
Всё было хорошо. А на следующий день начались неприятности.
(Окончание следует)