Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2013
Павел Касаткин — родился в Ташкенте (Узбекистан.). Затем с родителями переехал в Ульяновск. Печатался в газетах и в журнале «Мономах», который издается в Ульяновске. Работает в г. Стерлитамаке.
Роза не любила свое имя. Почему? Казалось бы, не имя, а цветок. А потому, что Роза — это уменьшительное, а полностью звучало Розалия Вержиловна. Тьфу! Розалия! Да еще Вержиловна! Постаралась мамочка, выбрала! И мужа себе, и имя ей. У самой-то простое, а дочери подыскала — оторопь берет. Розалия! Какая она, ёпрст, Розалия! Сменить бы его ко всем чертям, да привыкла вроде. А потом иногда даже забавно получается, смешно. Один бывший, чиновник из банка, когда приходил, то обязательно с букетом: «Розы для Розы» — и потом, уже в постели, любил пошутить: «Ах, что за розочка у моей Розочки». Смешно. Или вот еще в институте, поэт там был самоучка, втюрился и давай стихи рожать: «Что за чудо наша Роза! Как чужда ей жизни проза!». Тоже весело. В общем, когда не полным именем — терпеть можно, а когда по-паспортному — прямо перекашивает. И сейчас вот тоже:
— Розалия Вержиловна!
Тьфу, тьфу и еще раз тьфу! Светлана Михайловна с самого начала, как познакомились, — «Розалия Вержиловна» и все тут! Понятно, что они сразу не понравились друг другу, не такую невестку хотела старушка, но зачем же так демонстративно! На «вы»!
— Розалия Вержиловна! Какое несчастье!
Девушка налила бокал вина и не предложила Светлане Михайловне, зная, что та откажется. Такие тонкости, как дорогое вино, были выше понимания этой воспитанной социализмом женщины. И Розе было приятно, что это так. Приятно, что мать твоего жениха, высокомерно говорящая тебе «вы», на самом деле ни черта не смыслит ни в культуре общения, ни в этикете, ни, в конце концов, в тех нюансах современной жизни, которые делают женщину настоящей женщиной. Это, конечно, не вина самой Светланы Михайловны, но все равно — приятно! А кроме того, это доказывает, что даже в трудные минуты жизни нельзя лишать себя маленьких удовольствий. Да, сейчас как раз такие минуты — и что теперь?
— И что теперь? — спросила Роза, сделав глоток. — Что вы хотите от меня?
Светлана Михайловна, и без того неудобно расположившаяся в кресле, села на самый край и сказала:
— Денег. — И добавила, замирая: — Они требуют три тысячи. В долларах.
Сухонькая, седовласая, с большими, покрасневшими от слез глазами, она сейчас производила жалкое впечатление. Не то что тогда, при первом знакомстве. Ох, как зыркала! И вот теперь — небо и земля. Ну что ж, понятно. Сашка попал в тюрьму. Да не в простую, а в египетскую. Идиот! Отправился на заработки и влип там в какую-то историю. Подрался с кем-то из турок. И теперь египетские власти требуют выкуп. Светлана Михайловна с мужем денег таких, естественно, не имеют. И думают, что она, Роза, миллионерша.
— Мы же вроде как одна семья, — сказала Светлана Михайловна, — помогать должны друг другу. Если есть у тебя, — перешла она вдруг на «ты», — какие средства… Сашеньке бы… туда…
«О как! — подумала Роза, усмехнувшись этому «ты». — Уже и одна семья! Свадьбы не было, не расписывались еще, а бюджет уже, оказывается, общий». Но она не сказала этого вслух. Она понимала, что Светлана Михайловна, если по совести, в общем-то, имела право обратиться к ней с такой просьбой в таких обстоятельствах. Роза, по ее мнению, должна была броситься на помощь любимому человеку и отдать для этого все — последнюю, как говорится, ночную рубашку.
— Мне очень жаль, — сказала девушка, — но у меня нет денег. Я живу от зарплаты до зарплаты.
И это была чистая правда. Другое дело, что ее зарплату нельзя было сравнить с пенсией Светланы Михайловны. Но у Розы и траты другие. Сегодня, например, спа-салон, завтра фитнес, а еще питание, стильная одежда, косметика, необходимые в ее возрасте развлечения! Ей же не восемьдесят! Двадцать пять! Она хочет жить вовсю, весело жить, наслаждаться, и природа, слава Богу, подарила ей для этого не только внешнюю привлекательность, но и ум. Сашке повезло, что он ее подцепил. А сколько их — отвергнутых! Не счесть!
Светлану Михайловну расстроил ответ будущей невестки, но что делать. Все, что Роза могла — это лишь посочувствовать. Девушка вздохнула, пожала плечами, покачала головой, снова вздохнула, посмотрела в потолок и сделала глоток из бокала.
— Надеюсь, — прошептала она, — все образуется. Мне так жаль…
И, провожая Светлану Михайловну, продолжала вздыхать:
— Если что, вы говорите… обращайтесь… а деньги… я бы с радостью, но…
Оставшись одна, Роза повернулась к зеркалу и осмотрела себя с ног до головы. Стройная фигура, красивые черные глаза и брови — подарок отца-молдаванина — Сашке повезло! Да, она великолепна! Вся! За исключением… впрочем, это исправимо.
Роза перешла в зал, открыла ящик комода и достала пачку денег! Пересчитала. Как раз три тысячи долларов. Какое совпадение! Светлана Михайловна как нюхом чувствовала, что они у нее есть! Только, дорогие будущие родственнички, вы уж сами как-нибудь там. Эти деньги — для другого дела скоплены и потрачены будут, как и планировалось.
Ее вдруг разобрало зло. И чего это они вздумали, что она должна помогать! С какой стати?! Сам вляпался, сам пусть и выкручивается! Да, она любит его, да, они собираются пожениться, но!.. И Роза с раздражением тряхнула головой… Но его проблемы — это его проблемы. Мужчины должны быть мужчинами. А женщины призваны украшать их жизнь.
Полгода назад, когда они с Сашкой только познакомились и он повел ее в ресторан, и у него не хватило денег, чтобы заплатить за ужин, и ей пришлось добавить из своего кармана, она сказала:
— Дружище, ты — мужик, и если ты меня хочешь — плати.
Не в том смысле, что она продажная, а в том, что это нормально! Мужик должен быть с деньгами. Иначе ей с ним неинтересно. Она на него работать не собирается. У нее своих забот хватает. А он ей:
— А как же любовь?
Какая наивность! Им же не по шестнадцать лет! Прошло время поцелуев в подъездах. Они взрослые люди и знают, что любовь требует комфорта. А на комфорт нужно зарабатывать. Так она ему и сказала. А не хочет зарабатывать, пусть ищет другую. Но другую он искать не стал. Потому что любил ее. И Роза его понимала. Есть, что любить. Каждая женщина должна знать себе цену. А Роза стоила дорого, о, как дорого! Вот он и мотанул в Египет.
Роза улыбнулась. В конце концов, это даже хорошо, что его там посадили. Значит, она успеет к его возвращению. Она не сомневалась, что Светлана Михайловна найдет средства для выкупа. Чего только не сделает материнская любовь! Силища! И за это время Роза как раз и успеет! Она уже сдала необходимые анализы, заплатила половину суммы. Операция через неделю. Каких-то десять минут, и у нее — новая грудь! И долой силиконовые бюстгальтеры! Она избавится от единственного комплекса! Сейчас выглядит на девяносто девять, а будет на сто! Вау!
Роза спрятала деньги, допила вино. Она снова чувствовала себя так же уверенно и непогрешимо, как и до встречи со Светланой Михайловной. Да, немного выбил из колеи этот неожиданный визит, но она знает себе цену, и она права. Идти на жертвы ради любви — это удел дурнушек и мужчин.
Прошла неделя.
После операции Розу оставили на несколько дней в больничной палате. Врач сказала, что нужно какое-то время понаблюдать. Это была одноместная палата, уютная, комфортная — еще бы! За такие бабки! Тут было все необходимое: покой, еда, телевизор и огромное зеркало. Десятки раз в день Роза осматривала в отражении свое новое приобретение. Великолепно, потрясно! В самую точку! Не больше и не меньше, чем мечталось, и той самой формы — идеальной! Сашка будет сражен! Вот оно — счастье! Счастье — знать, что ты добилась своего, ты безупречна, достойна восхищения, впереди — только восторги и удовольствия, и будущая жизнь рисуется сплошным праздником. По крайней мере, на ближайшие десять-пятнадцать лет, а дальше… что дальше? Зачем думать о том, что когда-нибудь тебя скрючит старость? До той поры Роза еще успеет все, что нужно, выцарапать у судьбы.
— К вам женщина, — сказала, просунув в дверь голову, медсестра.
Девушка удивленно приподнялась: кто бы это мог быть? Она никому не говорила об операции.
Вошла Светлана Михайловна. Роза вскочила. Вот уж кого не ждала увидеть!
— Здравствуй, Розочка… на работе на твоей… сказали, заболела… в больнице… и я… собрала вот.
И с пакетом в руке Светлана Михайловна подошла к столу, стала выкладывать фрукты, банки, целлофановые свертки.
— Тут вот, — говорила она, — курочка тебе… грибочки…
Розе было неприятно, неловко. Курочка! Грибочки! Во-первых, она такое не ест, а во-вторых, у нее в холодильнике и так всего завались! Но это мелочи, а не мелочи то, что какого, спрашивается, хрена приперлась сюда эта сердобольная старушка! Не надо было оставлять информацию на работе! Садовникова, тварь, проболталась!
— А Сашеньку-то выпустили, слава Богу! — сказала Светлана Михайловна, освободив пакет и сворачивая его в несколько раз, чтобы можно было положить в карман. — Достали мы деньги.
Она рассказала, как было им трудно, в какой все делалось спешке, пришлось кое-что продать, в том числе старенький «Жигуль» — предмет обожания Геннадия Дмитриевича, отца Саши. И сколько бюрократических преград преодолели, и вот теперь все хорошо, сыночек возвращается со дня на день. Роза слушала, мысленно усмехаясь. Ну? Что она говорила?! Обошлись же и без нее! Она была права!
— А тут-то, — спросила Светлана Михайловна, — что за больница такая?
Роза ждала этого вопроса, и он был ей неприятен. Какое кому дело, что тут за больница!
— Пластическая хирургия, — ответила она небрежно.
Старушка оказалась не совсем темной:
— Это чтобы рожи перекраивать?
Роза кивнула.
— Недешево, наверное?
— Недешево.
Светлана Михайловна помолчала, потом вдруг засуетилась и стала прощаться, снова перейдя на «вы» и на «Розалию Вержиловну».
Настроение было испорчено. Роза с досадой представляла, какие теперь пойдут разговоры и как это все будет преподнесено Сашке. Она, его невеста, вместо того, чтобы помочь любимому, попавшему в беду, тратит бешеные деньги на «перекраивание рожи». Нет, не нужна ему такая дрянь! Бессердечная! Бездушная! Гнать таких надо от себя поганой метлой! Взашей! Не раздумывая!
Так и случилось. Розу выписали, прошла неделя, Сашка, согласно достоверным источникам, вернулся из Египта, но не появлялся и не звонил. Черт! И почему родители всегда суют нос в личную жизнь детей! Розу это бесило! Она не знала, что предпринять, и вечера проводила, болтаясь по комнате в ожидании звонка! Ей не терпелось продемонстрировать Сашке новую грудь! Ведь это для него она старалась! Это был ему подарок на свадьбу! Роскошная жена с шикарной грудью! Мечта всех мужчин! Прибегай, бери! Где же ты, любимый?!
И однажды он позвонил. Чужим, холодным голосом сказал, что сейчас придет вернуть ключи и забрать вещи. И все. И бросил трубку. Роза чуть не взвыла от бешенства. Встала у окна, стала ждать. Полчаса спустя сорвалась и побежала в ванную. Оставив дверь приоткрытой, залезла под душ. Вода шумела, и она не слышала, что происходит в комнате, но знала — он там. И вот наконец…
— Ключи на столе… — сказал Сашкин голос.
Роза предпочла не услышать. Медленно, картинно вскинув руки, мыла голову.
— Ключи, говорю, там…
— Что?
Она повернулась спиной, боком, нагнулась, выпрямилась и вдруг почувствовала прикосновение, и через секунду обнаженное мужское тело выросло рядом с ней, прижимаясь и порыкивая…
Свадьбу сыграли, как и планировали, в назначенный день. Светлана Михайловна с мужем не пришли.