Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2013
Александр Цыганков — поэт и художник. Родился в Комсомольске-на-Амуре. Рос и учился в Кемерове, с 1992 года живет в Томске. Автор книг: «Лестница» (1991), «Тростниковая флейта» (1995, 2005). «Ветер над берегом» (2005). Печатался в журналах «День и ночь», «Сибирские огни», «Дети Ра», «Крещатик», «Урал», «Знамя», «Новый Журнал» и других.
В переполненном зале Политехнического не хватало только озонатора, словно в аквариуме, который кишел экзотическими рыбами. За высокими окнами, почему-то плотно закрытыми, ярко светило июньское солнце. Из коридора тянуло свежей масляной краской и ещё чем-то горелым. И в непроветренном помещении стояла духота, что никак не отвечала праздничному событию, о чём говорила красочная афиша у входа.
Слушатели уже разделились на два противоположных лагеря, но без определенных фланговых позиций всё обернулось бестолковым смешением языков и обыкновенным беспорядком. Идиотизм и подобострастие пересекались с уничижающей иронией и откровенным издевательством. Лекторша не сдавалась, но было видно, что эта маленькая громкоговорящая пожилая женщина вот-вот выйдет из себя.
Кто-то встал в полный рост и с язвительной интонацией в голосе спросил:
— А почему Махатма Сталин курил?
На несколько секунд она сжалась, как пружина. Пробежала сверкающими глазами по колеблемым рядам и закричала:
— А вы знаете, что Махатма приходит с трубкой?!
До этого её речь была спокойной, даже торжественной, исполненной вдохновенной значительности. Казалось, что и себя она чувствовала избранницей, удостоенной проникнуть в тайну, узнать самое сокровенное и рассказать об этом другим, но открыть не более того, что положено знать профанам. С кафедры на головы непосвященных лился свет Великого Учения.
После краткого изложения довольно путаного, если не сумбурного, введения в основы фундаментального она сразу же перешла к проблеме происхождения видов и в дальнейшем сосредоточилась только на этом: с глубоким вторжением в самую суть предмета, смакуя отдельные детали и разъясняя непонятливым «такие простые вещи». Рефреном звучали слова «уже научно доказано, что…» и «результатом новейших научных исследований явилось…».
Ассистент, лысый и тоже немолодой человек, показывал какие-то жёлтые кости, очень похожие на настоящие, каковые во множестве разбросаны на задворках любой животноводческой фермы или скотобойни.
На стендах и прямо на стенах висели самодеятельные аляповатые картинки, таблицы и диаграммы. И так или иначе были проиллюстрированы все ступени развития человечества — от кроманьонцев, или атлантов как первых переселенцев с далёких планет, до грядущих сверхчеловеков эпохи уже недалёкой. Переходную стадию между ними представлял человек современный, общепринятый Homo sapiens, который и был изображён внутри зодиакального круга, очень похожего на круг спасательный.
Итоги «новейших научных открытий» символизировала Большая Кривая Линия. Но самое сильное впечатление производила точная карта легендарной Атлантиды.
Граждане идеального города-государства — кроманьонцы, «перволюди», посланники не нашей Галактики — на самом пике расцвета своей цивилизации достигли такого нравственного падения, что пустились во все тяжкие, а именно: в невиданное да и неслыханное скотоложство, совокупляясь с туземной фауной. Чем объясняется, вернее, научно доказывается не просто происхождение обезьяны как таковой, но удивительное разнообразие разношерстного обезьяньего племени вообще.
Последующий взлёт эротической лирики привёл к отношениям с уже родственными, человекообразными существами, результатом чего и стали расовое расслоение, социальное неравенство и прочие безобразия.
Имя Чарльза Дарвина не произносилось, но было ясно, по каким позициям нанесли сокрушительный удар. Спираль эволюции раскручивалась в обратную сторону.
Так проходили юбилейные чтения, посвящённые Великой Матери — основоположнице и королеве эзотерических знаний.
В зале было относительно спокойно, пока речь не коснулась Отцов. О вождях и тиранах из новейшей и древнейшей истории говорилось как о проводниках Высшей Воли Вселенского Разума. Они-то и были воплощением Вселенского Духа, или Махатмами, предназначение коих в том, чтобы учить, воспитывать весь этот сброд, доставшийся им в качестве материала, и, следовательно, делать с этим материалом всё, на что их вдохновит Высшая Воля. При этом лекторша не забывала говорить о любви, но о какой-то особой любви, намекая на то, что в своём общеупотребительном свинстве обыкновенный Homo sapiens такой любви постичь не может, а потому и нуждается в заботах и попечении Любящего Отца, то есть Махатмы, или Учителя.
Шёл третий год перестройки, или, как говорила лекторша, Великих Перемен, в процессе которых откроется подлинное лицо каждого, произойдёт самоуничтожение особей с преобладанием обезьяньей крови, что обеспечит господство особей с преобладанием крови атлантов, тогда и явится миру последний Великий Махатма.
Завершения этой новеллы я, к сожалению, не услышал. В зале поднялся шум. Одни спорили друг с другом, другие выкрикивали свои вопросы, как разгорячённые демонстранты в колонне:
— А трубка зачем Махатме Сталину?!
— Об лысины выколачивать?!
— Махатма Ленин вообще не курил! И председатель Мао тоже!
— А Гитлер?! Никогда не курил!
— Гитлер не Махатма, дурак! Иначе бы он не проиграл войну Махатме Сталину!
— Черчилль — Махатма! Но… он сигары курил, а не трубку!
— Черчилль тоже не Махатма! Он простой медиум, помощник Махатмы Сталина!
— Вы чё?! Совсем дебилы! Индейцы, кроме трубок, вообще ничего не курили! Чё, все Махатмы, да?!
— Индейцы обезьянничали! Увидели настоящего Махатму в Атлантиде, куда их работать возили…
— Но курить же очень вредно! Зачем Махатме трубка?!
— Йоги в Индии не курят!
— Йогов много, а настоящий Махатма раз в сто лет рождается!
— А курить-то ему зачем?! Вредно же! Он что — и других курить учит?!
— Я тоже не понимаю, зачем Махатме курить?
На некоторое время лекторша всё же оправилась от вспышки лёгкой истерики и продолжала.
— Внимание! У-го-мо-нитесь…
В зале стало немного тише, но сама она вдруг закричала громче прежнего:
— А вы знаете, что у них трубки не простые?! У них озоновые трубки! Это вы отравляете себя никотином! Когда курит Махатма, он вдыхает озон! Трубка Махатмы преобразует табачный дым в о-зон!!! Это подпитка! Махатме нужен озон, даже не кислород, а именно озон. В той Галактике атмосфера озоновая! Вы что, не понимаете?! В нашем земном воздухе им не хватает озона!
Реакция публики была мгновенной.
— На звёздах или на планетах атмосфера озоновая?!
— Или Галактика с атмосферой?!
— Галактика находится в газовом озоновом облаке! Дебилы…
— И Махатма на облаке сидит!
— С трубкой…
Лекторша отвернулась в сторону лысого ассистента. Какая-то рыжая студентка выскочила на сцену и, совсем уж некстати, начала выражаться нехорошими словами в адрес Великой Матери:
— А вы знаете, что она…
Какое-либо равновесие было потеряно, да и терпение лопнуло тоже. Я встал и направился к выходу. С портрета, что висел высоко над дверью, ласково улыбался Махатма Ленин.
Полутёмным коридором я дошёл до лестницы, сбежал вниз и легко вздохнул на солнечной улице.
У перекрестка невольно остановился и с минуту смотрел в сторону Политехнического, словно задаваясь вопросом: действительно ли всё, что я увидел и услышал, происходило в стенах учебного заведения? В глаза бросилась яркая афиша у входа, затем плотно закрытые высокие окна, и как будто послышался голос лекторши: «Третий год Великих Перемен! Всё только начинается…»
Интересно, а во мне какая кровь преобладает: обезьян или атлантов? Подумал и невольно вздрогнул, осознавая вдруг, о чём я всё-таки думаю, развернулся и пошёл уже без оглядки. Вскоре оказался на людной, очень оживлённой улице. Толпа напирала со всех сторон, и я высматривал свободное местечко, где можно спокойно покурить. У окна большого магазина заметил книжный лоток и остановился невдалеке от него. Но и там не успел достать сигареты, как передо мной возник молодой человек и с весёлой настойчивостью предложил:
— Купи книжку! За символическую цену отдам. Последняя осталась… Не пожалеешь!
— ?!
Это была книга самой Великой Матери: «Парадигма Сознания Просветлённых». И как только я взял её в руки, испытал и лёгкое волнение, и какое-то сокровенное желание, и ещё что-то неосознанное и решил, что мне очень нужна эта книга! Зачем-то осмотрел её со всех сторон и отдал незнакомцу деньги. Не пересчитывая и даже не глядя, он быстро спрятал деньги в карман.
— Вот и славненько! Давай покурим…
Я открыл пачку, но она оказалась пустой. Между тем как мой случайный собеседник уже раскуривал трубку. Я посмотрел на него вопросительно. Парень сделал несколько глубоких затяжек и, улыбаясь, передал мне трубку.
— Бери! Это мой презент… для тебя. Кури! Ну, а я побежал… Уже пора!
«Пора, пора! рога трубят; Псари в охотничьих уборах…» — мысленно процитировал я и жадно вдохнул табачный дым.
После третьей затяжки над городом выросла ослепительно белая вершина Канченджанги. На неё взошла прекрасная девушка и заговорила голосом лекторши:
— Третий год Великих Перемен! Всё только начинается…
Достала серебряное зубило и золотой молоток и стала прорубать в хрупкой небесной сфере озоновую дыру.
По склону медленно поднимался ассистент в образе прекрасного юноши и тащил длинную вереницу жёлтых костей, очень похожих на те, что во множестве разбросаны вокруг любой животноводческой фермы или скотобойни. Ближе к вершине кости обрастали плотью, которая покрывалась сверкающей перламутровой чешуёй. И в тот момент, когда Крылатый Дракон разинул широкую пасть, из окна троллейбуса выглянула рыжая студентка и закричала нехорошие слова в адрес Великой Матери, но тут же превратилась в Белую Ворону, взлетела на рога и запела арию Татьяны из оперы «Евгений Онегин».
Ещё после нескольких затяжек я увидел, что лекторша в образе прекрасной девушки пробила в хрупкой небесной сфере озоновую дыру и просунула в неё свою голову.
Ассистент, воплощённый в прекрасного юношу, чистил зубы Крылатого Дракона.
Нисколько не удивляясь увиденному, я продолжал курить трубку. Сизый дым поднимался в небо и превращался в белые барашковые облака.
Прекрасная девушка, лекторша, уже по самые ягодицы пролезла в озоновую дыру. Из пасти Дракона, как зубочистки, торчали ноги прекрасного юноши-ассистента. Белая Ворона спела песенку до конца и полетела вить гнездо. На кирпичной стене старинного здания всё ярче и отчётливей проступало загадочное имя таинственной женщины: «Елена Христофоровна».
Я сделал последнюю затяжку и, прежде чем выколотить трубку об лысину какого-то негодяя, услужливо подставляющего голову, ещё раз внимательно посмотрел на вершину Канченджанги. Она была пуста, и только ослепительно белый снег гранями огромного кристалла играл на солнце. Через несколько мгновений исчезла и Канченджанга.
Кажется, я пришёл в себя. Многолюдная улица жила своей суетной жизнью. Всё текло, куда должно течь, и всё было так, как и должно было быть.
Как светло и хорошо вокруг! Сколько улыбок и радости на лицах прохожих! Всё-таки это сильно сказано: «Жить стало лучше, жить стало веселей!» И я не какой-нибудь псих ненормальный, чтобы верить кому попало… Подумал и пошёл твёрдым шагом, как человек, уверенный в правильности выбранного пути, но вдруг заметил, что в руке всё ещё держу выкуренную и хорошо выколоченную трубку. «Ну, надо же!..» — улыбнулся я самому себе и спрятал курительный прибор в нагрудный карман форменного кителя, который сидел на мне как с иголочки. Ноги в хромовых сапогах легко чеканили шаг.
В здание с высокими окнами я прошёл чёрным ходом и по ковровой лестнице поднялся наверх. В хорошо освещённом помещении была такая свежесть, словно в аквариуме с экзотическими рыбами забыли выключить озонатор.
Прежде чем появиться перед залом, я несколько минут стоял и прислушивался.
— Так-так… Они уже разделились на два противоположных лагеря. Вот и славненько…
Последний Великий Махатма разгладил чёрные усы и вышел на сцену, встреченный бурными аплодисментами.