Опубликовано в журнале Урал, номер 5, 2012
Без вымысла
Вспоминают уральские художники-фронтовики
Борис Гладков, живописец, ювелир
От Бреста до Кенигсберга
…В 30-е годы я учился в художественном училище города Горький. Чувствовалась в воздухе, что скоро война. После встречи студентов училища с летчиком Чкаловым я поступил в аэроклуб техником, самолеты обслуживать. Но в летчики меня не взяли, не вынес головокружения: на испытании посадили на стульчик и покрутили, и я ухнул в тартарары — такое у меня было ощущение. Как Горький говорил, рожденный ползать — летать не может. Я не жалею, что так получилось. Все мои друзья, которые выучились на летчиков, — погибли во время войны. А я живой…
С четвертого курса училища меня призвали в 1940 году в артиллерию. И привезли в Брест. Там мы жили в военном городке Северный, возле аэродрома.
Накануне войны вечером один немецкий мельник из соседнего села, Иосиф Бодзинский, рискнул переплыть Буг и предупредить наших военных о том, что 22 июня в 4 часа утра начнется война. А накануне было сообщение ТАСС, что никакой войны не предвидится, поэтому командование нашего гарнизона не предприняло никаких действий по его донесению. Думали, что там, наверху, виднее, что начальство больше нашего знает!
А ведь могли бы нас вывести на позиции. Но как случилось — так случилось. Всего в Бресте было 210 орудий, в основном крупного калибра, и эти орудия свою работу бы выполнили, — думаю, что фашист бы до Минска не дошел. Так мы все, артиллеристы, меж собой считали. Перед началом войны немцы к нам в Брест приезжали как гости. Был дружественный пакт о ненападении с Германией. Хоть мы и понимали, что именно Германия и начнет войну. За две недели до начала войны они стали нарушать границы, самолеты пролетали над нами, покуда наши “Чайки” стояли на брестском аэродроме. У наших машин летный потолок был невысоким, поэтому они не могли достать немецкие самолеты.
Немцы начали бомбить Брест. Наш Северный городок находился в 10 минутах от Бреста, и мы успели собраться. Самолеты с бомбами достигли нас позже. Позже я написал картину, как я увидел начало войны со второго этажа казармы. Вот первые жертвы, я написал трех человек; вот наше орудие развернул офицер, лейтенант Орлов, и прямым ударом мы уничтожили немецкое гнездо с пулеметом. Вот главные ворота военного городка, за которыми был огненный ад. И мы бы в них не прорвались, в эти ворота, — мы прорывались через забор и через аэродром. Погрузившись на автомашины, смогли выехать и спастись.
Я прошел всю войну и 9 мая встретил в Кенигсберге.
В апреле мы четыре дня штурмовали крепость Кенигсберг, а перед этим целый месяц тренировались на макетах, как Кенигсберг брать. И всё равно один полковник повел свой полк в лобовую атаку прямо на трехметровый ров с водой под огнем противника. Половину полка положил. К счастью, его скоро сняли и заменили другим. Гарнизон был в три раза больше, чем нам донесла разведка, 130 тысяч немцев обороняли крепость, они и после взятия крепости мелкими частями, в окружении, оказывали нам сопротивление.
Мы заняли крепость, и, так как наш командир предвидел, что больше наши части никуда не пошлют, он поручил мне подготовить выставку в честь боевого пути 50-й армии. Я работал над выставкой две недели. Утром 9 мая я и мои товарищи услышали стрельбу. Мы подумали, что несдавшиеся немцы напали на нас. Но оказалось, что это война окончена — и стреляли в честь победы! Мы отметили эту радостную весть, в том числе и открытием выставки.
…А художественное училище я закончил уже после войны. И после него — Академию художеств в Латвии. Дипломом у меня была задумана картина “Сталинский путь”. На ней Чкалов объясняет Сталину, как же он полетит. Но картина эта вызвала возражения одной дамы из ЦК партии Латвии, де, я неправильно изобразил Сталина. По ее глубокому убеждению, именно Сталин, а не Чкалов должен указывать летчикам путь. Картину мою завернули, и сразу у меня возникла мысль написать трех летчиков-героев, экипаж Чкалова, поскольку я учился на портретном факультете. Я написал новый вариант.
В Свердловск меня прислали на работу. Я работал директором ювелирно-камнерезного училища, завучем художественного училища имени И.Д. Шадра, а потом много лет был главным художником Свердловского ювелирного завода.
Записала Светлана Абакумова