Опубликовано в журнале Урал, номер 3, 2012
КРИТИКА ВНЕ ФОРМАТА
Правёжная скаска чёрного письменного мужика и словесного злого шептуна, рекомого вора имярек, а у пытки с первой встряски было рекомым вором-критегом имярек в расспросном разговоре говорено
Кто еси?
— Есмь словесный письменный мужик, чёрный человек, сущий критекъ имярек. Бывый думный человек больших бояр Безъименных.Сказываешься ты письменный грамотный человек, а грамота у тебя от письменного приказа по духовности есть ли?
— Грамота от дьяка словесного воровского приказа имярек вынута.А что за приписки делал в статьях против положенного?
— Всесильный Бог свыше зрит, что приписки делались без хитрости.А со второй встряске рекомый вор и злой шептун говорил и сказал.
А которые злые же шептуны паскудно державное отвесное средостение поносными словами бледословили?
— Ивашко, Андрюшка, да Лёвка, да другой Лёвка, да Захарко, да Прокопко и иные все державное отвестное средостение бледословили и многими прибавочными речами поносили.А которые же ещё злые и поганые критекы (рекомые злые шептуны) противу державного благоотвесного священносредостения и верходержавного народовластия смутными словами воровали же?
— Третей Лёфка, да Ромко, да блаженный Ондрейко, да Вофко государя лаяли и бесчестили, а когда поставили их с очей на очи, то они с товарищами своими в речах порознились, а в хитроумных нетях нетствовали, в отрицалове отрицаловали, а в бледословных сетях неистовыми и поносными словами бледословили и вам бы таким смутным воровским речам не верить.А что выходцы и языки в распросе сказали же?
— Выходцы и языки в расспросе сказали — от воровства и смутных слов, что вмещали в простых людей землю смутили, и выбирают потаковников, которые бы им молчали, и берут на нас засыльные грамоты в поклёпных составных статьях прелюбословных, беседы творят непотребные с смехотворением, иные притворяются малоумными, а потом их видят целоумными, да похваляются поклёпом, и подмётом и наученьем, язычною молкой. Для своей бездельной корысти вмещают крамолы в людей и басни баб неистовых, потому что нынешнего века мнимые учители больше в болгарских баснях и бабьих бреднях упражняются. И ради их неистового и прелюбословного смутного блядомудрия все людишки словесные вконец обезумели и пошли все врозь.А словесность русская по-здорову ли?
— А чего ей сделается (всё, всё скажу!!!) Писцы, подьячие да чорные письменные людишки пописывают, вконец заворовались, чёрные людишки же почитывают, заворовались же, и много чорных письменных людишек от подводных и сходных и похожих ледёй прикормлено, рады самих себя обокрасть и новое безмерие начинают. И многие из них воры, и иные воры, а другие воры же. А поверя непрямым людям, ворам, многие жестокие разговорные слова с обеих сторон были, хотя заказано в задор ничего не говорить, ниже простые слова, бо всем уноровить дело невозможное. А побледословив скудоумно и пустомысленно, люди наипростейшие посмеялись, заткнули уши чувственные и разумные и все врозь разошлись.А гранесие вольное и невольное русское по-здорову ли?
— А и гранесие, и песнеложество и виршеплетение и прямое словомутие славеноросское по-здорову, пишут, бумагу переводят и бесовским образом препогано скачут и верещат и дурными голосами орут паскудно.А какие составы злые шептуны между собой составляют и по чьей ссылке ходят?
— Верющие грамоты злые шепотные прелюбословцами составляются, что чтений обслушались и не на шутку возомнили, что это и есть русская речь, по-просту рекомая. Чтец читает чтомое по бумажке, а с очей на очи стоит не крепко. А отговаривались мимо всякой правды не делом, поползновение их в вере не впервые и вины их сыскивались многие. А вам бы поставить злых шоптунов (лжесправцев) на правёж, а верющим грамоткам их не верить, и затейным ссорным речам не верить же, а нам отписать простыми короткими словами гораздо, внятно и доподлинно.А какие речи поносные словесные воры, отрицаловальники в слух супротив державного благосредостения говорили доподлинно?
— Злые шептуны и отрицаловальники в земском кабаке в общий слух говорили явственно: “Мы в государе никакой правды не чаем, всё делается проволокою, в задорных делах и обидах также расправы не делается, да и то делается простотою и глупостью за так, что неудобь сказуемое, и это от государя нам первое недобро”. А когда говорил им и усовещивал, что государь озлобленной земле нашей к избаве открыл, когда земля непостоянством русских людей разорилась, по грехам измалодушествовались и, людишек уловив в нетленное благоразумие, от буйства своего уцеломудрил, и своим учительством и наказанием душевно правил, то позорили многими позорами и говорили на меня с пенями и с вычетом сердито.Как дошол до жизни такой?
— Искал, с кем можно было бы поговорить книгами, делал своим самосмышлением, да писал произвольно (хотением своего помысла обносился) от пучины премудрого своего разума, и люди чиновные в эту ересь поползнулись. Мы совета злоподвижных людей не слушаем и ихним затейным речам не внимаем, а если бы наше морокование было делано на Москве, то всё было бы хорошо и стройно.А как с Самозванцем воровал и кто таков?
— Еретик есть и еретики ему приказаны, да злые ереси ведомы: рафли, шестокрыл, воронограй, остроломея, задей, алманах, звездочетьи, Аристотель, Аристотелевы врата и иные составы и мудрости еретические и коби бесовские. Вкинут в тюрму в Пропойске и оттуда же по времени вынут за крепкими руками и памятями. Как за воровство и за чернокнижество был на пытке, то кнутом бит и эти кнутные бои на нём можно видеть, да рекомые кнутные бои выдавал за царские знаки и приказался Самозванцем, и слово его во дворе добре страшно и делалось без замедления.Когда сие приключилось?
— Когда по всем городам и волостям на государя брали веселых людей и медведей, отсылали на государя.И воровского словесного приказа по духовности большие бояре с думными людьми приговорили:
Мы грамоту твою вычитали и безмерному задору твоему подивились. Грамота наполнена словами укорительными, несправедливыми, гордыми и срамотными, и тебе бы такие безмерные дела и несходительные слова оставить. И вольно тебе ночью написать хоть сто столбцов, нам с тобой словесными словами препираться не честь, а кликнем с караула стрельцов и велим тебя опозорить, если уж ты сам над собою чести держать не умеешь. Завтра же над тобою тесноты прибудет и впредь напиваться и дуровать не станешь.
А злых словесных шептунов поставить на правёж и допросить вежливенько, и поговорить с ними в разговор гораздо. Словесных письменных людишек пооплошить, и чтоб речам их не верить и разыскать подлинно, которые в сказках своих государю лгали.
И тебе бы, злому словесному шептуну как служба прилучится, быть с писцами и словесными чёрными людишками без мест, а прилучится, и в бумагомарок и письменных думных людей место, и столбцы составлять и править и грамоты чинить гораздо, пословно и гладко. И где надобно жестоко молвить, то покрыть гладостью, чтобы в раздор не войти по своей неучтивой, последней, наипростейшей природе. А буде у доклада не случишься, доправить на твоих головах, продажу свою на тебе взять и выбить тебя из земли вон, а что у тебя пропало, то ты сам у себя потерял, вперёд тебе не искать и не хотеть.
А кто уличён будет в составе и в крамоле, а ищея или ответчик у доклада список оболживит, то послать на правду по дворского, и если противень писан вольнодумским безмерным словесным дьяком, то виноват тот, кто список лживил, да которые против списка такали, да выдать его истцу головой до искупа, старосты словесные эти речи дьякам велят писать подлинно, обыскивать о них многими людьми умственными, на кого язык взговорит в крамоле на одной пытке, такого давать на чистые поруки за обыскных людей безвытно, а если нет
— то вкинуть его в тюрму насмерть.И даны ему (злому словесному шептуну) прохожие памяти за верными руками и доподлинными крепостями, да список с отцами и прозвищами, а за растерю книг заказ крепкий, и верить ему одним словесным речам нельзя, которые, вымысля сами собою, говорятся в разговоре, и вы бы впредь таким небыличным вракам не верили. А справные статьи на “Кучково поле” писать пословно, а чужью не писать, дабы не хотели и не искали учить и наставлять своё остроумие, злобесное умышление и многим невежественным людем поставить это за болванное поклонение.
Василий ШИРЯЕВ,
Камчатка,
поселок Вулканный