Опубликовано в журнале Урал, номер 1, 2012
КРИТИКА ВНЕ ФОРМАТА
Как писать стихи
Ах, поэзия умерла?! Брык
— и от передозы. Это истерия какая-то. Ну, умерла так умерла, и что? Что, совсем больше нечем заняться? Ну так иди разбрасывать г… по нивам просвещения хотя бы.Елена Мельникова-Григорьева
“В 1914 году я показал написанное мною антивоенное стихотворение классному наставнику, преподавателю русской литературы, Ширяеву,
— и удостоился первого в жизни публичного разгрома и уничтожения. Учитель русского языка раскритиковал мое стихотворение с позиции русской грамматики для русской прозы, — вся инверсия была самым жестоким образом осмеяна и выкинута.Я слушал молча. Мне все казалось, что совершена какая-то ошибка, что в мир стихов ворвались профаны, что вдруг все станет понятно всем.
Разумеется, столь жестокая публичная несправедливая критика вызвала только новый прилив моих поэтических сил”.
Это написал в 1969 г. Варлам Шаламов (“Кое-что о моих стихах”). Я, кстати, тоже терпеть не могу инверсию: сразу непонятно, где кто, где кого. По склонности к инверсии у Шаламова еще в 1914 г. было можно определить троцкизм. От инверсии до диверсии
— один шаг.Говорят, что писать стихи научить нельзя. Это не совсем так.
Это просто так принято говорить. Что вот, дескать, “не дано”. Кому-то даже прозой писать “не дано”. Наверное, бумаги нет. Или чернила замерзли. Шучу, конечно. Возникает сам собой вопрос, кому во благо такая постановка ответа?.. Это элементарсон. Поэтов раньше было меньше, получали они больше. И деньгами, и натурой. (“Завыдоват будэм”.) Сам собой встает русский вопрос
— “кто виноват?”. И сам собой возникает русский ответ — “никто не виноват”. Ну — не до поэзии людям.Поэтому, конечно,
— “сложно, но можно”. Мы же с вами научились. Люди не глупее себя.Есть три способа писать стихи: 1) по слуху; 2) по уму; 3) по-македонски; 4) по-любому.
Сперва человек пишет обычно по слуху. Это как, скажем, взять чужую песню, чужие слова выкинуть, свои слова вставить. Так Гете делал, например. Когда человек понимает, как он это делает, значит, он уже начинает писать по уму. Когда человек держит равновесие между слухом и умом, значит, он вышел на третий уровень.
На четвертом уровне человек или 1) переходит на суровую прозу, 2) переходит на еще более суровую прозу, то есть начинает пророчествовать (в просторечии: гнать пургу) или 3) заниматься бизнесом, как Рембо, то есть переходит на прозу nec plus ultra: юридический волапюк, смонтированный на гибриде блатного жаргона и матерной ругани.
Но не дай вам Бог пытаться перескочить сразу с 1-го на 4-й уровень.
Одни думают, что стихи
— это по четыре строчки с рифмами, другие думают, что надо просто доходчиво гнать пургу. Ни то, ни другое обосновать невозможно. Ну, еще кота можно “стихами” назвать. Поэтому для лучшего понимания лучше гнать пургу в форме по четыре строчки с рифмами АБАБ.Еще поэцтвующие любят гнать за “интонацию”. Так, ребетишке, если там есть какая-то нечеловеческая интонация, обозначить нотами, крюками и так далее благоволите (Ницше тоже хвастался, что четвертьтоны различает, а потом попался в дурку), тем более мы все знаем, что запятая
— это и есть такой крюк, обозначающий повышение тона. Есть такая фигура — “затемняющее пояснение” из двух однородных. К существительному присобачиваются два прилагательных через запятую. Или сами существительные ходят парой. Или парафраз идет вместе с фразом. Если б я был Кирилл Анкудинов, я бы на эту тему диссертацию написал или пост в ЖЖ типо: “Бинарности в риторике как отражение мировоззренческого дуализма, или Во всем виноват Заратустра”. Но так как я не Кирилл Анкудинов, я думаю, что однородные тут — подставные фигуры, а главный вес играет запятая между ними, так как повышает тон высказывания. Поэтому, чтобы не morocit jajca, можно из любого стихотворения оставить одни знаки препинания (наверняка в нач. ХХ века так кто-то делал, я не проверял) пополам с междометиями. Междометия у нас играют роль знаков препинания, это понятно. Русский, бл, язык-на.Если вы хотите поскорее войти в сегмент высокой поэзии, покупаете учебник Гаспарова по стихосложению и тренируетесь. Желательно писать по стихотворению в день, но можно писать и по два: утром и вечером. Очень важно (“а отчего
— не знаю я”), чтобы в стихах ваших была новизна. Поэт обычно озабочен поисками для своего молодого вина новых мехов, пока его вино не прокисло (а как всем известно, Буцефала не хватит на двух). Придумываете оригинальную форму: однобуквие, например, односложие или одноабзацие. Вообще, тут тяжело что-либо присоветовать, разве опыты Эзры Паунда пересадить на отечественную почву. Можно пойти противоположным путем: написать 5 томиков страниц по 800 и назвать “эпоэмой”. Писать только долго замучися. Иначе — вливаете новое вино в мехи ветхие: напрасно Василий Авченко не написал об автомобилях онегинской строфой. Октавами можно переложить учебник макроэкономики, в форме оды решить руководство по пользованию электрочайником, ну итд. Тут главное делать это специальным коллективом и не на шутку. Чтобы современники позабыли как страшный сон, что одами воспевается что-либо, кроме электрочайников, а онегинской строфой что-то, кроме автомобилей. Современники наши вообще страдают зависанием памяти системы “кто старое помянет… а кто забудет…”, пора бы этот мемориал зачистить.Сейчас стихи писать сложно, потому что слов не хватает. А когда словарь обедняется (что я не могу не приветствовать), меньше выбора в рифму (стихи
— это ведь чтобы с рифмой). Ну, с другой стороны, чем сложней задача — тем интересней. Чем хуже — тем лучше. Отчего взялась пейзажная лирика? Оттого что ботаника (дубы-колдуны) перестала значить 5000 лет назад, когда наши героические предки спустились с Карпат на огнепальный лесоповал. Смысл исчез, а слова остались, можно зарифмовать. То же со стихами про древнеримских греков — много новых слов, много новых рифм, много интересной работы, римляне-то мертвы. Но самое сейчас — писать стихи о бессмысленном и беспощадном смысле Бытия. В таких обязательно должна быть горечь, глубина и ирония.Поэтому я предлагаю завязать эту бодягу, а поэтов бросить на шансон.
Фраза из знаменитой песни “зла немеряно” вдруг кажется потрясающе точной: это значит, что зло заполняет весь объем, и никакой альтернативы ему нет, и измерить его нельзя…
Страна плохих. Андрей Архангельский
Вашему вниманию предлагается разбор песни Михаила Круга “Золотые купола”, выполненный в форме краткого описания дизайна футболки по мотивам песни Михаила Круга “Золотые купола”. Памяти Михаила Круга и безвременно ушедшего елизовского поэта Михаила Монахова.
Передняя часть. Короче, распятый, и у него на теле наколота церковь (три купола, все дела). С обеих сторон стоят группы людей, смотрят, ну как на обычных распятиях (эта часть на футболке будет уходить по бокам). Чтоб место занять, можно астральной символики плюс надписи славяно-арапской вязью. Далее, очень важный момент. Над крестом, над головой распятого
— глаз системы Всевидящее Око, с кровавой слезой (как по ходу песни) “То не дощь, то не дощь, слезы с неба капают”. Надписи, стало быть, симметрично: по бокам головы и посередине.Далее. На плечах футболки место только для символики. На одном плече Круг, то есть снова Всевидящее Око, на другом
— архангел Михаил, он же Митра, Sol Invictus, то есть опять-таки Круг. Тут можно резвиться бесконечно.Задняя часть. Делим поле на 3 части поквадратней. В центре там по ходу пьесы: “Был туз бубновый на спине, а стал в ногах туз крести”. Короче, игральная карта, туз или джокер бубны-крести, чтобы рифмовалось с распятым. “Дом казенный предо мной да тюрьма центральная”
— квадратно-гнездовая фактура (кирпич, решетки), “Ни копейки за душой да дорога дальняя” — в форме змеи. Змея, разумеется, прогрызает все квадратно-гнездовое. “Кони ход прибавили”, “волки в поле воют” — это, в принципе, взаимозаменяемые фигуры, так же как Туз и Джокер, Один и Распятый. То есть вполне можно спеть и наоборот: “Ночью в церкви ни души, кони в поле воют” и “Над обрывом пал туман, волки ход прибавили”. Вообще, запрягать волков — это старинная русская забава. Иван-царевич (Самозванец) даже верхом на волке ездел.Почему шансон удобно выразить в футболке? Потому что он изначально монтируется блоками. Это заметно по знакам препинания: запятая обозначает цезуру, конец строки делает излишним точку, все стиховые паузы совпадают с паузами смысловыми.
Детали чисто по футболке. Если основа чорная, то рисунок должен быть в виде негатива, типо как оттиск на плащанице. Если основа белая, то сделать с ребрами и остатками атрофированных мускулов. Тут прикинуть надо, как будет смотретса. Можно и красную основу сделать.
…майор из управления по борьбе с оргпреступностью поет вдохновенно в караоке “Владимирский централ, ветер северный”, а рядом одобрительно крякают то ли бандиты, то ли прокурорские работники.
Страна плохих. Андрей Архангельский
Тут недавно появился новый Лев Толстой. Это Николай Лилин из Приднестровья, “Сибирское воспитание” которого переведено на 40 языков и уже экранизируется в Голливуде. Вот пишет о нем Ирвин Уэлш: “If the values of the Urkas were our global ones, we would not have experienced a greed-led economic crisis, nor would we be ravaging our environment and destroying so many other species on the planet. As we tweet impotently, gallons of oil spew daily into the Gulf of Mexico, our obsession with economic growth remains unchallenged and neo-Malthusian principles of population control have become respectable again”.
То, что Urkas таких не бывает и что русского текста “Educazione Siberiana” никто в глаза не видел, не так важно, ведь Platonov Karataevs тоже не было в ассортименте. Тут главно, что, видимо, итальянские слависты скинулись и стали делать русскую литературу за рубежом по мотивам блатного шансона. “Парадокс коммерческого успеха Лилина можно объяснить лишь тем, что в его случае сработал эффект экзотического (псевдо)заполнения несуществующих понятийных лакун… Давно и прочно вошедшие
kvas, pirožki, kaša и т.д. автор дополняет лексикой блатных песен, известных ему (рожденному в 1980 году), вероятно, по творчеству Миши Круга”, so Галина Денисова.В общем, Лилин
— это если перевод Гоблина-Пучкова “Пластилин конец” перевести обратно на английский и продать американцам же втридорога. Блоху то есть подковать. Тащем-та, как говорил Гоблин, Лев Толстой — это подкованный у нас Стендаль, Тургенев — подкованный Жорж Санд, а Достоевский — подкованный в Туле Бальзак. Мы и нобелевских мышей подкуем, если потребуется. Собственно закадровый перевод, когда все голоса даются одним голосом, — это и получается эпас (букву “а” я вставил нарочно, здесь мудрость).Такие стихи надо писать.
Василий ШИРЯЕВ,
Камчатка,
поселок Вулканный